6
Известно, что Котовский в графе "национальность" всегда с гордостью будет писать абсолютно никогда несуществующую - "бессарабец". Видимо, так он подчеркивал свою великую любовь к родине и свое бессарабское происхождение…
Бессарабия считалась одной и самых многонациональных губерний Российской империи. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона Бессарабией называется часть нынешней Румынии - (Валахия с Бабадачской областью по Дунаю). По другим источникам, Бессарабия - это историческая область в Юго-Восточной Европе между Черным морем и реками Дунай, Прут, Днестр, восточная часть исторической Молдавии. Ее название происходит от имени валашского воеводы Басараба I Великого (1289–1352, который правил с 1310 г.). В наше время территория Бессарабии принадлежит Украине и Молдове.
К слову сказать, население Бессарабской губернии к концу XIX века составляло более 1 628 000 человек. Среди них православные занимали почетное первое место: это более 1 368 000 человек. Из этого числа менее миллиона насчитывали румыны, которых при русском царе называли "молдаванами".
Только после начала первой русской революции 1905 года в Кишиневе было основано Бессарабское молдавское общество, и только потом румынский язык был назван молдавским. Тогда же Бессарабское земство приняло решение о преподавании в начальной школе молдавского языка, правда, с сохранением обязательного преподавания русского.
Думаю, ничего нет удивительного в том, что Бессарабия в те времена была почти исключительно сельскохозяйственной губернией. Примечательно, что три процента всего урожая зерновых в Российской империи приходилось именно на эту губернию. Также она славилась бахчеводством, садоводством, табаководством и виноделием. При этом четвертая часть всех крестьянских хозяйств Бессарабии не имела собственной земли и вынуждена была арендовать ее на кабальных условиях. Не более пяти десятин земли имели около 40 процентов крестьян.
Всего же в Бессарабии трудилось 190 тысяч сельскохозяйственных рабочих, из которых 85 тысяч прибыли из других регионов России.
Губернатор Бессарабии князь С. Д. Урусов в своих "Записках" давал такую характеристику этому краю: "…в котором среди богатой природы царствовали лень и беззаботность. Малоразвитое, необразованное, зажиточное и спокойное земледельческое население; легкомысленные, жизнерадостные, любящие пожить помещики; снисходительное к своим и чужим слабостям, склонное к внешнему блеску и тяготевшее к представителям власти общество; мало труда и характера, много добродушного хлебосольства и некоторая распущенность нравов - такова в общих чертах Бессарабия, и надо сознаться, что она составляла для своего губернатора вполне подходящую рамку".
Советский зоолог и географ Лев Семенович Берг о молдаванах Бессарабии также судил по личным наблюдениям: "Молдаване - это румыны, населяющие Молдавию, Бессарабию и соседние с Бессарабией части губерний Подольской и Херсонской; в небольшом числе живут они также в Екатеринославской губернии. Сами себя они называют молдован (во множественном числе молдовень), а Румынию - Молдова. От румын Валахии, или валахов, отличаются незначительными диалектологическими признаками… Следует заметить, что в Румынии молдаване теперь пишут латинскими буквами, в Бессарабии же - русскими…
Молдаване среднего роста и недурно сложены. Волосы и глаза обычно черные. Череп брахицефалический, нос узкий. Иногда попадаются профили, напоминающие римские. Мужчины носят длинные волосы, но бороду все бреют.
Все православные и чрезвычайно религиозны. Испытания, перенесенные этим народом в течение его многовековой истории, наложили печать на его характер. Молдаване - миролюбивый, покорный и меланхолический народ. В них не заметно живости, разговорчивости и веселой латинской расы. Они медлительны, склонны к созерцанию и бездеятельности".
По мнению Б. Соколова, "Котовский, хотя и не был молдаванином по крови, внешне на них очень походил. Григорий Иванович был брахицефалом, то есть короткоголовым человеком, у которого ширина головы близка к ее длине. Он носил длинные волосы и усы, но никогда не носил бороду, как настоящий молдаванин. Полысел он на сибирской каторге, возможно, из-за недостатка витаминов, после чего начал брить голову. Одевался по-молдавски (тогда, когда не приходилось прибегать к маскараду) - в кафтан, подпоясанный широким кожаным поясом…"
Кроме всего прочего, Григорий Иванович неплохо знал румынский язык и всю жизнь оставался приверженцем молдавской кухни. И все это, вне всяких сомнений, шло от земли бессарабской, его родины. Все это было в его сердце…
И тем не менее он был единственным в Советском Союзе официальным бессарабцем по национальности.
Глава третья
"Моим героем с юности был Дубровский"
1
Как утверждает Ф. Зинько, "дореволюционные дела Котовского полностью "испарились" из архивов: после гибели из него стали лепить большевистского героя без страха и упрека, а прошлое Котовского в Бессарабии и Одессе тянуло на банальную уголовщину. Пусть даже с неким эсеровским душком. Кстати, именно в кассу этой партии Котовский частенько отдавал свою добычу. Небольшая часть доставалась беднейшим крестьянам, самому же, кроме коня и оружия, ничего не надо было".
Вот в этом "ничего не надо было" и кроется тайна той разбойничьей жизни Григория Ивановича, которой он станет жить после окончания училища. И по сей день эта тайна до конца не раскрыта. Ведь еще никто из биографов Котовского точно не ответил на самый главный вопрос: почему до революции он жил вне закона Российской империи, а после, вдруг круто изменившись, принял новую власть и стал ее героем? Ну не может же рецидивист, познавший тюремные нары, побеги, вольную жизнь и огромные деньги, через много лет вдруг, как в сказке, сразу стать положительным героем. Это невозможно в принципе. А здесь совершенно уникальный случай такого перерождения.
Вспомним знаменитого героя А. С. Пушкина Дубровского. Ведь он стал разбойником только потому, что у него отобрали имение и обрекли на смерть отца. То есть именно эти события и стали причиной его жизни вне закона.
Как писал один из видных теоретиков в области уголовного права А. Н. Трайнин, "преступность же самая значительная сторона в социальной жизни, но преступность обладает иным весьма важным свойством: она отражает и резюмирует все влияние окружающей среды. Оттого преступность неубывающая, а тем более преступность растущая - грозное свидетельство неблагополучия в самих основах современного общества". Словом, все-таки общество…
Как свидетельствуют биографы Котовского, в роли помощника управляющего в имении "Валя-Карбуна" близ станции Кайнары у молодого помещика Мечислава Скоповского, поляка по происхождению, он проработал всего два месяца. Его изгнали за обольщение жены помещика. Историк Борис Соколов на основе изученного им биографического материала о Григории Ивановиче излагает свое личное видение тех событий.
"В автобиографии Котовский так объяснял свой уход от Скоповского: "…И здесь с ужасающей ясностью сталкиваюсь с огромной нищетой того, кто создает все богатства помещику, с беспросветной жизнью батрака, с его 20-часовым рабочим днем; я сталкиваюсь с батраком, у которого нет во всей его тяжелой, кошмарной жизни ни одной светлой, человеческой минуты - с одной стороны. И со сплошным праздником, полной роскошью жизни, жизни паразитов, безжалостных, беспощадных эксплуататоров - с другой". Будто бы помещик прогнал его за то, что он слишком гуманно относится к батракам, которых, правда, по 20 часов в день трудиться никто не заставлял - иначе бы они просто спали в поле. Однако, учитывая, что некоторое время спустя Котовский оказался в имении того же Скоповского, вряд ли тот подозревал его в излишней симпатии к батракам. (…)
После фиаско в "Валя-Карбуне" Котовский устроился помощником управляющего имением Максимовка Одесского уезда, принадлежавшем помещику Якунину, но опять был изгнан за хищение 200 рублей хозяйских денег. По этой причине Котовский так и не закончил шестимесячную практику и не получил ни положительных отзывав помещиков, ни документов об окончании училища.
В начале 1902 года наш герой вновь вернулся к помещику Скоповскому, который за это время развелся с женой и, за устранением предмета раздора, готов был простить Котовского. Может быть, за него успел похлопотать незадолго до смерти влиятельный в губернии Манук-бей. Но Григорий Иванович "по-своему" отблагодарил помещика за доброту. Он опять похитил 77 рублей, вырученных от продажи свиней, и сбежал. По версии, придуманной впоследствии Котовским, конфликт со Скоповским вышел из-за того, что помещик не хочет платить жалованье батракам, а помощник управляющего вступился за них. В наказание слуги помещика избили Григория Ивановича, связали его и бросили умирать в поле на февральском ветру, но он чудесным образом развязался. (…)
После смерти своего покровителя практикант, поняв, что университет в Германии ему больше не светит, пустился во все тяжкие. Эх, если бы Манук-бей догадался завещать хотя бы малую толику состояния своему крестнику, судьба Григория Котовского и история юга России, возможно, сложилась бы иначе.
Советский биограф Котовского Владимир Шмерлинг контаминировал два периода работы Котовского у Скоповского в один и нарисовал героико-романтическую картину их ссоры, ничего общего с действительностью не имевшую: "Как-то зимой Скоповский приехал в имение. Помещик был не в духе, вероятно, после большого проигрыша. Он ходил по имению и ко всему придирался. В казарме он застал отдыхающих рабочих.
- Я не потерплю у себя дармоедов! - рассвирепел Скоповский. Пинком ноги он поднял одного из лежавших, а когда тот вытянулся перед ним, схватил его за рубаху, начал трясти и бить хлыстом.
- Как вы смеете так обращаться с людьми?! - чуть заикаясь, заговорил Котовский.
Скоповский гневно посмотрел на Котовского (он не привык к возражениям), взмахнул хлыстом и ударил практиканта по щеке.
- Бунтовщик, ты будешь народ бунтовать?!
Удар помещичьего хлыста разъярил Котовского. Не помня себя, он схватил Скоповского, поднял его и с размаху выбросил в открытое окно. На Григория накинулись слуги помещика и начали избивать дубинками и плетками; одолев его, они связали Котовского и бросили в сарай. Потом к сараю подъехала подвода. Приказчик повез Котовского в степь. Григорий просил развязать ему руки и ноги, но приказчик не соглашался: барин приказал сбросить практиканта связанным, не доезжая верст пять до станции.
Приказчик выполнил приказание помещика. Оставленный в степи раздетым, без пальто. Котовский долго ползал по снегу, пока ему не удалось разорвать веревки. Он весь горел возмущением и обидой; он не ожидал такого дикого произвола, такой несправедливости. Он шел по степи и мысленно произносил слова клятвы: отомстить за все Скоповскому и другим помещикам-извергам.
Скоповский же не успокоился. После случившегося он долгое время ходил в кровоподтеках и пластырях. Горя местью, он сочинил донос на непокорного практиканта. Помещик обвинил Григория во всевозможных злоупотреблениях, а главное, в том, что Котовский настраивал против него батраков".
Однако если бы управляющий действительно побил Скоповского, да еще нанес бы ему ясно видимые телесные повреждения, то помещик прежде всего обвинил бы Котовского именно в этом, за что последнему мог грозить реальный тюремный срок. Но помещик в своем заявлении указал на кражу 77 рублей выручки от продажи свиней. Ни о побоях, ни о подстрекательстве крестьян к бунту он не упоминал.
Другой советский биограф Котовского, Геннадий Ананьев, дает версию происшествия, приведшего к окончательному изгнанию Котовского из "Вали-Карбуны", несколько ближе к действительности, хотя и оснащает происшествие фантастическими деталями из рассказов самого Григория Ивановича: "По распоряжению помещика Котовский переправил в Кишинев большую партию свиней и, выгодно продав их, вернулся в имение. Но вместо того, чтобы немедленно отчитаться перед хозяином, пошел проведать больного батрака и отдать купленные для него лекарства. И надо же такому случиться, что и Скоповский пожаловал в барак. И не один, а с ключником и конюхами. Помещик считал, что батрак симулирует, поэтому решил наказать. С бранью слуги Скоповского накинулись на больного батрака, начали бить, заставляя идти на работу.
- Прекратите! - не выдержав, крикнул Котовский и оттолкнул конюхов от больного.
Скоповского это вмешательство взбесило, и он приказал связать управляющего.
…В степи телега остановилась, Котовского сбросили на снег.
- Развяжите! - потребовал Котовский, понимая, что его хотят оставить на верную гибель.
- Барин не велел, - спокойно ответил приказчик. Февральский холод начал пробирать до самых костей, но, как ни напрягался Григорий Котовский, ему никак не удавалось даже хоть чуть-чуть ослабить веревки. Выход один - найти какое-нибудь дерево и тогда, поднявшись, перетереть веревку о шершавую кору. И Котовский покатился по снегу, проклиная Скоповского и его холуев.
- Дерево нужно. Дерево, - отчаянно повторял Котовский. - Тогда спасусь!"
И конечно же Григорий Иванович дерево нашел и спасся. Как бы иначе он стал героем Гражданской войны?
Несомненно, случай с батраком, которого избил хозяин и за которого заступился Котовский, Ананьев заимствовал у Владимира Шмерлинга. Но у Шмерлинга цель наказания, которому подверг помещик Котовского, заключалась в унижении строптивого управляющего, но не в его убийстве. По версии Шмерлинга, Котовского сбросили с телеги недалеко от железнодорожной станции, и если бы даже он не сумел развязаться сам, его наверняка вскоре нашли бы пассажиры, идущие или едущие на станцию или со станции. Умереть он не мог. По версии же Ананьева, Скоповский рассчитывал, что Котовский умрет мучительной смертью от холода, и только находчивость спасла Григория Ивановича".
Вывод современного российского историка до банальности прост: "История с избиением Котовским помещика, а слугами помещика - самого Котовского понадобилась советским биографам "последнего гайдука" для того, чтобы объяснить его уход в лес и сколачивание разбойничьей шайки классовой ненавистью, а не банальной жаждой приключений и легких денег.
На самом же деле Скоповский, отчаявшись дождаться возвращения беглеца, подал на него в суд, но полиция не смогла найти вора, да и не особенно искала".
И все-таки первая и главная причина конфликта с первым помещиком - "шерше ля фам" (т. е. ищите женщину). Как утверждает двоюродная правнучка Котовского Галина Филатова, отстаивая свою версию биографии героя Гражданской войны, "в положенные лета Гришу и Мишу отдали учиться в Каракозовское сельскохозяйственное училище. Миша окончил училище с хорошими отметками, Гриша - с отличием! У приемыша оказался потомственный талант к управлению сельхозпредприятиями. Поэтому сразу после учебы Котовский был взят на должность управляющего крупным поместьем.
Но привычками пошел в отца. Завязал интрижку с супругой знатного помещика (своего работодателя), был изобличен, по приказу рогоносца избит и вышвырнут со службы. Легко отделался: рогоносец поначалу приказал убить Котовского, но раздумал. Испугался мести Шаллей: родня Григория славилась крутым нравом. Управление всем циклом опийного производства - от выращивания мака до его продажи - на тот день перешло к Михаилу Шаллю. На пару с отцом Михаил ввел на предприятии строжайшие порядки: воровство и связи с наркоторговлей пересекались железной рукой. В общем, рогоносцу было чего страшиться, дай он приказ убить Котовского.
Григорий вернулся в семью, где на семейном совете решили: Котовскому надо уехать из дому, пока скандал не уляжется. Тем более что его защитниками были лишь отец и брат. Родственники Софьи Шалль (весьма влиятельные) относились к байстрюку без симпатии".
2
Украинский историк В. Савченко продолжает уголовный путь Котовского не менее увлекательно: "В том же году молодой практикант оказывается в помощниках управляющего большого имения Максимовка Одесского уезда помещика Якунина. Но уже в октябре он был выгнан из Максимовки за похищение 200 рублей хозяйских денег, так и не закончив своей шестимесячной практики. Захватив деньги и инсценировав кражу со взломом, девятнадцатилетний Котовский направился в Одессу, манящую соблазнами. Он растратил все деньги в Одессе и был не только с позором выгнан из имения, но и не получил документов об окончании училища. (…)
Тогда же Котовский снова нанимается помощником управляющего к помещику Скоповскому, который к этому времени развелся с женой. На этот раз, узнав, что ему грозит скорый призыв в армию, Григорий присваивает 77 рублей, полученные от продажи помещичьих свиней, и ударяется в бега. Во время разборок со Скоповским помещик нагайкой отхлестал Котовского, а помещичьи холуи жестоко избили юношу. По словам самого Котовского, его, избитого и связанного, бросают в февральской степи. Но документы говорят о другом… Помещик не наказал беглеца физически, так как не мог его поймать. Скоповский подал на бежавшего с деньгами Котовского в суд, однако полиция полгода так и не смогла найти беглеца.
В это время (март - апрель 1902 года) Котовский пытается устроиться управляющим к помещику Семиградову. Но помещик соглашается предоставить ему работу только при наличии рекомендательных писем от предыдущих нанимателей. И Григорий Котовский подделывает документы о своей "образцовой" работе у помещика Якунина. "Низкий" слог и полная безграмотность этого документа заставили Семиградова усомниться в авторстве и перепроверить подлинность рекомендации. Связавшись с Якуниным, Семиградов узнал, что симпатичный молодой агроном - вор и мошенник.
За подлог Григорий Котовский получил четыре месяца тюрьмы. Отсидев этот срок, Котовский недолго был на свободе. В октябре 1902 года его арестовывают по делу о растрате денег Скоповского. Помещик представил следствию бумагу, в которой подсудимый сознался в содеянном…
Котовский был посажен в "грабительский коридор" кишиневской тюрьмы, где, по его словам, содержались "сливки преступного мира". В камере Григорий заболел "нервной горячкой" и попал в тюремный лазарет. Вскоре он освобождается до суда из-под стражи "по болезни". Григорий Котовский возненавидел своих обидчиков, поняв, что опороченное имя закрыло ему путь в "приличное общество". Позже, в 1916 году на суде он объяснял свое "падение" тяжелым детством и неспособностью общества "подать руку оступившимся"".