- Лучше, если не нравится. Лучше, если раздражает. Все-таки это какая-то эмоция, все-таки мне удалось зацепить этого человека. А ему с этого легче переключиться на положительное. Такой человек сходит на концерт-другой и обязательно найдет что-то свое.
- Витя, вот ты, я не знаю, сознательно или нет, поставил себя в такое положение, что ты по большому счету никому ничем не обязан: захочешь - будешь сниматься, не захочешь - не будешь, захочешь запишешься, не захочешь - не запишешься… Это сознательно?
- Абсолютно сознательно.
- И дальше ты собираешься поддерживать такое состояние?
- Да, конечно.
- А если на каком-то этапе группа КИНО станет тормозом на твоем пути, ты все-таки можешь как-то реализоваться еще - в фильмах, картинах, а остальные участники КИНО, не считая Африку и Тихомирова с его ДЖУНГЛЯМИ, они в общем-то, привязаны к тебе, во многом зависимы от твоих желаний.
- Совершенно независимы. Юра играет в ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКЕ и исполняет там одну из лидирующих функций, так же они все играют с Джоанной, так же они играют свою инструментальную музыку, так же они тоже пишут картины… И вот что мне хотелось бы сказать: в последнее время появилась такая тенденция в прессе - "Виктор Цой и группа КИНО". Почему Цой и группа КИНО? Непонятно. Мне эта тенденция очень не нравится и я бы хотел, чтобы этого не было. Мы делаем все вместе, и проводить разделение не надо…
"РИО" № 19, 1988 г.
Владимир Терещенко: "Стоит того, чтобы жить…"
Осенью я послал в "Камчатский комсомолец" статью об АЛИСЕ, где гордо провозгласил Кинчева лидером нашего рок-н-ролла, ведущим, так сказать, поэтом-песенником. Эта бредовая идейка имела свои резоны: кризис БГ, отшельничество Цоя, сложная творческая акклиматизация Шевчука. В таких условиях новый мощный поэтический взрыв Кинчева опустошил на время поле творческой конкуренции. От важности открытия меня распирало все больше и больше, но тут подоспела статейка старого писаки - корешка Игоря Мальцева, вычислившего, что Ю. Шевчук современный поэт № 4 после БГ, Макара и Борзыкина - такую выверенность я мог объяснить лишь по-своему - последовательностью посещения стольными поэтами страны вулканов, гейзеров и лично тов. Мальцева. Затем появился "Поезд в огне" и, наконец, "Группа крови"… Можно делать опросы, составлять хит-парады, расставлять по популярности в шеренги - на первый-второй рассчитайсь! Но в конечном итоге мы лишь докатимся до мировых рекордов в книге Гиннеса…
Альбом "Группа крови"- философский цикл, в котором наряду с традиционной цоевской созерцательностью присутствует удивительная энергия. Он активен, напорист, и тема его - призыв к поступку. Решимость, которой полна большая часть песен альбома, я бы назвал волей к действию.
Мы все устали от слов, и мы хотим действовать, и мы говорим об этом, говорим там, где.
Мягкое кресло, клетчатый плед.
Не нажатый вовремя курок.
Почему мы стоим.
А места вокруг нас пустуют?
Этот вопрос задается на предыдущем альбоме КИНО и как бы провоцирует естественный и легкий ответ - "застойные явления", но диагноз Цоя безжалостней:
Те, кто спал, идут из запоя в запой.
Кричат: "Нам не дали спеть!",
Кричат: "Попробуй тут спой".
И оказывается, что причина внутри, в душевной лени, в нежелании и неумении занимать собственные места. Конечно же, и внешних причин предостаточно и, возможно, они определяющие. Ты сваливаешь на них всю вину, оставляя себе место пострадавшего, а потом наступает звездный час, когда все складывается в твою честь, "когда нужна крепость руки"…
И вот ты стоишь на берегу,
И думаешь: плыть или не плыть.
Вспоминается окончание пьесы С. Беккета:
Владимир: Так значит, идем.
Эстрагон: Идем.
(Не двигаются).
Жизнь искушает нас апатией, всосавшейся в мускулы, отравившей кровь. Это причина. И мы любим свои причины. Вверх ногами стоящий мир стал удобен своей убогостью. "Сибирский тракт - это так мало, но так надежно". Но всегда находится другой, кто
Станет плечом, под которым дрогнет стена.
Она только дрогнет, но и это победа. И вот сей вопрос варьируется во всех песнях альбома, кроме "Прохожего" и "Бошетунмай". Поразительно же то, что он остается в воздухе. Он звенит, беспокоит, дразнит однозначностью рецепта и выскальзывает при любой попытке ухватить его.
Между землей и небом война.
Подлинная трагедия человеческой жизни. Преодоление слабости, борьба, победа, усталость, пресыщение, утеря смысла бытия. Лаконизм прекрасное поэтическое качество В. Цоя.
В наших глазах закрытая дверь.
Что тебе нужно? Выбирай!
Как в детской считалочке: "выбирай поскорей, не задерживай добрых и честных людей". В детстве и первые открытия, и первые вопросы и разочарования.
Мы хотели пить - не было воды.
Мы хотели света - не было звезды.
Мы выходили во двор и пили воду из луж (!!!)
И далее прекрасно, но здесь именно главная исходная точка конфликта - дети, как духовные дворняжки, утоляющие жажду тепла и света у дождевых луж.
Что тебе нужно? Выбирай!
Этот диссонанс между порывом и реальностью, устремлением и возможностью, призывами "вперед!" и окриками "стой!" порождает тяжелые болезни ("Бошетунмай", "Прохожий", "Мама"). Виктор Цой, по собственному его признанию, не зависим от времени, социальных условий и, значит, счастливая случайность, что его творческий расцвет приходится на такой вот период всеобщего полегчания. Найденные им ориентиры схожи с т. н. вехами времени - отсюда актуальность, социальная заостренность песен КИНО. Но канут в Лету перестройка, достройка, надстройка, а песни эти не утратят своей щемящей остроты, останутся эпитафией к той всеобщей иллюзии, которая нас нынче поработила.
Я ждал это время, и вот это время пришло.
Те, кто молчал, перестали молчать.
Те, кому нечего ждать, садятся в седло.
Их не догнать, уже не догнать.
А тем, кто ложится спать, спокойного сна…
Здесь Цой воссоединяется со всеми грешными мира, принявшими данную секунду человечества как свой шанс. Его собственная позиция активное действие - обладает магнетическим качеством, притягивает и убеждает:
Мы идем, мы сильны и бодры.
Замерзшие пальцы ломают спички,
От которых зажгутся костры.
Попробуй спеть вместе со мной.
Вставай рядом со мной.
Спеть - обрести свободу, и автор обращается ко всем, - и к тем, кто кричал, что "не дали спеть", и уставшим от боя воинам, к надевшему черные очки, и к тем, из труб которых "идет необычный дым":
Попробуй спеть вместе со мной!
Героический пафос альбома сводится к этой песне и обретает в ней программную окраску, тезис зарождающейся духовности, полного самоопределения. С такими песнями тысячи выходят на улицы: сжатые губы, восторженные глаза, "замерзшие пальцы ломают спички, от которых зажгутся костры". И будет общая песня.
Если ей не суждено стать лебединой…
Все встает на место, приобретает облик гармоничного мироздания:
Кто-то должен стать дверью, кто-то замком,
А кто-то ключом от замка.
И Цой сам сбивает такой порядок, лишь только мы начинаем в нем что-то разуметь.
А жизнь - только слово,
Есть лишь любовь и есть смерть.
Эй, там, кто будет петь, если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать.
Концовка "Легенды" - самый большой и красивый парадокс альбома. Достойная жизнь прошла в борьбе. Неравнодушные, предпочитавшие дождь клетчатому пледу, сказавшие "Руки прочь от меня", делавшие шаг "на недостроенный мост", они выбрали борьбу и победили в этой борьбе. Они остались в живых.
Но не осталось сил петь.
А просто жить - лишь обязательный, иногда непосильный путь к смерти. И здесь вдруг Цой оказывается экзистенциалистским проповедником недеяния, скептиком решительности. Да нет, конечно, проповеди нет, но есть внезапное прозрение. Цой по-своему трансформирует мысли Кинчева, для которого пролог - смерть "и эпилогом - любовь". Жизнь либо слово и неизбежное движение к Смерти, либо она окрасится в цвета любви, и тогда ее стоит ждать, как прекрасную Вечность; не обретаемая в сражениях, она приходит с другой стороны, она спускается с холмов, неслышно и незаметно становясь настоящей песней.
Людям не хватает любви, не хватает терпимости друг к другу, тепла и простоты. Уставшие от умозаключений и логических магистралей, они жаждут друг друга и не находят ответа.
"Мы с вами одной крови, вы и я!" - восклицает Маугли закон леса.
Так какой же мы с вами крови?
Большим достоинством альбома является не только его цельность, но и легкость, естественность. Наличие любопытных зарисовок ("Прохожий", "Бошетунмай") не уводит в сторону, а позволяет перевести дух и насладиться уже не глубиной мысли, а зоркостью глаза. Это то, чего не хватает "БлокАде", альбому не менее концептуальному, но порождающему смысловую клаустрофобию. Кстати сказать, Цой вообще Кинчева "держит на крючке". Мы уже говорили о "Легенде", но можно вспомнить "те, кто молчал, перестали молчать" ("Спокойная ночь"). Здесь Кинчев для Цоя, как примета времени. В "Бошетунмай" с прекрасным незлобивым юмором и ювелирной игрой слов напоминается - не пора ли сменить чуть заигранную пластинку. Факт цитирования свидетельствует как о внимательном отношении к звездам рок-медиа, так и о философском расстоянии, с которого Цой обозревает рок-н-ролльные вершины, равно как и холмы жизни.
Альбом превосходен музыкально, качественно нов для КИНО. Если бы не нудная драм-машина, а живой барабанщик "к сему руку приложил" - стать бы ему совершенством. Виктору Цою, мастеру настроения, всегда не хватало не то желания, не то фантазии преобразовать это настроение в музыкальное качество. Теперь все соразмерно. Явно стилевым приемом стало повсеместное использование клавишных, то создающих буйные роскошные оркестровки ("Бошетунмай", "Война"), то подголосками усложняющих музыкальную мысль авторов ("Спокойная ночь", "Легенда", "Попробуй спеть вместе со мной" - в последней песне есть и упомянутая оркестровая буйность, так сказать, в разгаре, в апофеозе песни, но мне милее контрастное начало, спорящее с общим героическим тоном песни).
Альбом стал большой удачей для Юры Каспаряна, удивившего как разнообразием гитарных приемов, так и усложнившимся музыкальным мышлением, позволяющим теперь остро строить свои партии от начала песни до конца. Хороша его работа в номерах "Группа крови", "В наших глазах", "Попробуй спеть вместе со мной", "Действовать будем мы", но она просто поразительна в "Спокойной ночи", лучшей песне альбома. Возможно, когда-то Юрий был под влиянием "парящих" соло Д. Гилмора, что ощущается и оборачивается для нас восхитительнейшим образом.
Реквием уходящим. Полет Маргариты. Дремлющая в вечной усталости страна.
Конечно, альбом не лишен слабостей. Несколько тяжеловесной приставкой представляется мне "Действовать будем мы". И хотя по стилю и по теме она из контекста не выпадает, но ее относительная вялость - от этой самой чрезмерности.
В заключение домашний тест на усвоение материала: узнайте, из каких песен составлен куплет, и спойте его на мотив любой из них:
Крыши домов дрожат под тяжестью дней.
Где-то есть люди, для которых есть день и есть ночь.
Лишь потом кто-то долго не сможет забыть.
Те, кто спасен, те, кто спасен.
Но это так, шутка. Всего лишь шутка.
"РИО" № 19, 1988 г.
Глава 4. Интервью Виктора Цоя
Интервью газете "Политехник", (Ленинград), 24 февраля 1984 г
- Что главное, по-вашему, в музыке? В чем секрет ее популярности?
- Я думаю - актуальность. А в общем, песни должны быть хорошими.
- Мы знаем ваши стихи - и простые, жизненные, на волнующие всех нас темы, и более сложные, с подтекстом. Что вам ближе?
- Я не представляю себя и без того, и без другого. Мир многолик, многолики и стихи.
- В чем вы лучше можете выразить свои мысли - в стихах или в музыке?
- Точно не знаю. Наверное, текст и музыка едины, ведь мысль в них одна. А вообще, стихов я не пишу, только песни.
- Какие современные эстрадные группы вас интересуют больше всего?
- Те же, что и вас: "Аквариум", "Зоопарк", "Алиса". Кстати, "Алиса" сейчас возобновила работу с Кинчевым, наверное, мы их увидим на рок-фестивале.
- А из западной музыки?
- Для нас интереснее всего работа независимых фирм грамзаписи. До нас же доходит чаще всего музыка "продающаяся", музыка для танцев. Уши привыкают к стандартам. А у независимых фирм небольшим тиражом выходят пластинки групп, не ориентирующихся на стандарты. Нам это ближе.
- Виктор, не находите ли вы у нас или на Западе аналогов своему творчеству?
- Я их не ищу. Хотя мы слушаем очень много музыки, это входит в нашу работу. Возможно, какое-то влияние есть, но каждая наша песня проходит через собственную призму.
- Что вы предпочитаете - концертную или студийную работу? И что вы стараетесь использовать больше, акустическую или электрическую музыку?
- Концерты и записи неразделимы. Сейчас очень остро встает проблема звука на концертах "Кино". Мы хотим превратить концерты в нечто "горячее", поэтому мы ориентируемся на тех, кто слышал наши песни в записи и знает их.
- Какие у "Кино" проблемы?
- Только организационные. В музыке у нас тупиков нет. Мыслей и желания работать много.
- Что вы ждете от публики?
- Я хочу, чтобы среди слушателей были только те, кому близка моя музыка. Приятно играть для тех, кто понимает тебя.
- В заключение традиционный вопрос о творческих планах.
- В апреле мы закончим запись нового альбома. Потом поедем в Киев для участия в съемках короткометражного художественного фильма. Ну и будем готовиться к рок-фестивалю здесь и в Вильнюсе.
Интервью газете "Аргументы и факты", № 39, 1987
- Виктор, с какого времени существует группа?
- Все, собственно, началось в 1982 году, когда появился первый так называемый альбом песен. Ну, тогда группы как таковой не было, я выступал практически как автор-исполнитель, помогали друзья-музыканты из "Аквариума" и других групп.
- А на каких правах сегодня выступает группа?
- На правах самодеятельности. Мы прикреплены к Ленинградскому рок-клубу, там прослушиваются программы, там мы получаем разрешения на выступления.
- Не тормозит ли такое положение творчество?
- Нет, наоборот, мы сейчас практически можем играть столько, сколько хотим. Правда, поскольку это - самодеятельность, то игра не может быть источником, скажем так, пропитания. Поэтому мы все еще где-то работаем. Я, например, в котельной кочегаром.
- А где репетирует группа "Кино"?
- Где угодно. На квартирах, например. У нас нет условий для работы, нет своей аппаратуры, только инструменты - и все. Безусловно, это может быть и импульсом к творчеству, но в первую очередь это отражается на качестве. Если бы у нас были помещения, аппаратура, оператор, тогда можно работать уже со звуком. А так пока слушателю приходится самому додумывать, как это должно бы, в принципе, звучать.
- Есть точка зрения, что на первом месте в советском роке - музыка, а слова не столь важны. Так, например, считает руководитель группы "Поп-механика" Сергей Курехин. А какова ваша точка зрения?
- Я считаю, что слова играют огромную роль. Очень часто бывает, что тексты доминируют над музыкой. И это, в принципе, единственный путь для самодеятельных групп, чтобы хоть как-то выжить, поскольку при современном уровне развития воспроизводящей, звукозаписывающей техники мы не можем конкурировать с западными музыкантами, которые имеют возможность записываться в специальных студиях, делать музыку гораздо более качественную. Самодеятельные музыканты просто не в состоянии приобрести всю эту технику, инструменты, ведь это очень дорого, и мы оказываемся неконкурентоспособными даже с отечественными профессиональными группами. А если бы у нас еще тексты были слабые, то нас бы просто никто не слушал.
- Нередко случается, что, как только какая-нибудь группа становится профессиональной, от нее отворачивается половина поклонников.
- Вероятно, это происходит из-за того, что в подобной ситуации группа идет на компромисс. Нам за честность могут простить практически все: и, скажем, недостаточно профессиональную игру, и даже недостаточно профессиональные стихи. Этому есть масса примеров. Но когда пропадает честность - уже ничего не прощают.
- А не получается так, что исполнитель считает себя честным, а на деле…
- Можно считать себя честным сколько угодно. Главное в том, считают ли тебя честным остальные. Человеку же, который заведомо пишет музыку для того, чтобы жить в достатке, но поет о том, что он борец за идею, - просто не верят.
- Почему рок-музыка до сих пор встречает сопротивление?
- Потому что человек, который делает что-то новое, всегда воюет с чем-то старым. Он постоянно находится в конфликте. Это, как правило, всегда несколько рискованно. Но культ посредственности, о котором сейчас много говорят, возник как раз по логике "как бы чего не вышло" и "пусть это не лучше, что есть, но зато все будет спокойно". И тот, кто попадает в эту систему, уже автоматически подгоняется под средний общий уровень, включается в давно отработанную систему.
- Когда говорят об увлечении нашей молодежи рок-музыкой, почти всегда напоминают о том, что она пришла к нам с Запада…
- С Запада пришла лишь форма: электрогитары, ударные, усилительная аппаратура. Но заимствование формы вовсе не означает, что это музыка является целиком заимствованным явлением. Я считаю, что это сейчас по-настоящему живая музыкальная форма, и еще - это музыка, которая остается социальным явлением, это массовое народное искусство.
- В ваших песнях чувствуется какая-то неустроенность человека. А если для вас создать условия во всех отношениях идеальные, что будет тогда? О чем будете петь?