- Недавно в Москве был фестиваль "Звуковой дорожки", в котором участвовала масса разных групп. И вот что меня удивило: народ очень бурно принимает Д. Маликова, Р. Жукова, "Сталкер", а, например, "Урфин Джюс" или "Чай-ф" - гораздо прохладнее. Что это - настал век поп-музыки или какой-то временный кризис?
- Я думаю, там была определенная публика, большая часть которой пришла отдохнуть, послушать легкую музыку. И перестроиться вот из этого состояния на состояние типа послушать и подумать тоже трудно.
- Как вы думаете, молодым талантам нужно помогать или, как говорится, талант сам пробьет себе дорогу?
- Для настоящего музыканта обстоятельства внешней жизни не имеют почти никакого значения. Ему для того, чтобы что-то делать, нужен инструмент и больше ничего. Я знаю массу людей, которые говорят: вот если бы у нас была аппаратура… У нашей группы аппаратуры нет вообще, ну, кроме инструментов. Однако мы продолжаем что-то делать, а те сидят и ждут, пока у них аппаратура появится.
- Какой сейчас статус у вашей группы?
- Никакого. Независимый. Ни на кого не работаем, у нас нет никаких контрактов.
- О фильме "Игла" кинокритики говорят как о явлении в кинематографе, мол, Цой создал новый образ романтичного героя.
- Вообще-то я не создавал ничего, просто старался быть естественным.
- В "Ассе" и "Роке", допустим, вы были собой - рок-музыкантом. В "Игле" - актерская работа. И все же сложилось впечатление, что роль написана именно для вас, вы играли почти себя.
- В какой-то степени так оно и было. И все же я позволил себе некоторые эксперименты. Ну, интересно иногда изобразить, скажем, хама. Я в жизни вряд ли повел бы себя так. Но все равно это недалеко уходит от реального персонажа, фильм делался без всяких костюмов и причесок. Я как ходил по улице, так и входил в кадр. Фильм снимал мой приятель Рашид Нугманов. Он позвонил мне и предложил эту работу. У нас был, конечно, первоначальный литературный сценарий, потом Рашид написал режиссерский, со значительными изменениями. В конце концов от оригинала не осталось почти ничего.
- Вы собираетесь еще сниматься в кино?
- В принципе мне было бы интересно, но это не от меня зависит. У меня свои идеи относительно кинематографа, а у режиссера, как правило, свои. После этих фильмов мне много предлагали сниматься, но там я должен был действовать как профессиональный актер, носить какой-то костюм, произносить реплики, полагающиеся по сценарию… Мне это неинтересно.
- В фильме "Рок" вы сказали примерно так: я не знаю, чем буду заниматься завтра, но сегодня для меня рок - это то, ради чего я пожертвовал бы всем. Некоторые первую часть этого высказывания посчитали изменой…
- Изменой? Я просто был честен. Ведь может наступить момент, когда я почувствую, что мне остается только повторяться. Я перестану этим заниматься и считаю, что это не предательство, а, наоборот, честный уход со сцены.
- Может ли материальная сторона жизни рок-музыканта влиять на его творческое кредо?
- Это зависит от человека. Есть люди, которым необходимо жить в хорошей квартире, иметь машину, дачу и так далее…
- У вас это есть?
- У меня нет… И один готов ради этого идти на компромисс, а другой - нет. Когда я начинал заниматься рок-музыкой, в последнюю очередь я думал о деньгах. Тогда было понятно, что, кроме неприятностей (причем самых серьезных), за это ничего не получишь. Мы были значительно беднее, чем могли бы быть, работая на каких-то работах… И все время сталкивались с гонениями, были люди с совершенно испорченной репутацией.
- Почему в ваших песнях так много "ночи, дождя, осени, падающих звезд"?
- Не знаю… Это из области анализа творчества, а я им не занимаюсь.
- В "Советской культуре" в статье "Лики русского рока" было сказано: "Мир Цоя - братство одиночек, сплоченное отсутствием выхода…"
- Это братство одиночек, но не сплоченное отсутствием выхода. Выход реальный существует… Ну, об этом долго можно рассказывать.
- Отражаются ли как-то на вашем творчестве перемены в общественной жизни?
- А как они могут отражаться? Я же не певец социального протеста, не пишу песен "на злобу дня".
- Вы поете: "Я один, но это не значит, что я одинок". Вы действительно никогда не ощущаете одиночества?
- Ну почему… Эта песня о конкретном состоянии, там нет жизненной программы.
- Вы противоречивый человек?
- Нет, я совершенно монолитный.
- Во времена "подпольного" рока постоянные гонения на рок-музыкантов заставляли их быть героями. Теперь времена изменились, героизма вроде уже и не требуется. Что же дальше?..
- Не требуется? Сейчас его нужно еще больше.
Интервью газете "Советская молодежь", (Рига), 6 мая 1989 г
- Виктор, начнем сначала: почему "Кино"?
- Когда мы придумывали это название, нам было по восемнадцать лет. Сейчас я даже не помню.
- Что побудило вас создать группу?
- Наличие некоторых песен. Я начал их писать, они понравились моим друзьям, потом - друзьям моих друзей…
- Прежде чем вы получили официальное признание, каков был ваш путь?
- Знаете, я никогда не шел тяжело, занимался только тем, что нравилось. И был вполне доволен этим. Никогда не старался добиться успеха любой ценой. Конечно, я рад, что очень многим людям нравятся наши песни.
- Вы как-то сказали, что собирали в группу "не музыкантов, самое первое - друзей". Охарактеризуйте своих друзей.
- Я не могу как-то "анализировать" друзей. У них есть и недостатки, и достоинства. Твоими друзьями они становятся не потому, что обладают набором всех положительных качеств, а по каким-то другим причинам.
- Кто близок вам из советских исполнителей?
- Я в хороших отношениях с Борей Гребенщиковым, Костей Кинчевым, дружим с Андреем Макаревичем, хотя мы не так часто встречаемся.
- У вас были эстрадные кумиры?
- Никогда. Я не любил кого-то одного. Мне нравились некоторые песни некоторых групп.
- Ваш имидж?
- У меня нет никакой установки на поведение. Я веду себя так как считаю нужным, в любой ситуации.
- Артисту часто приходится отказываться в жизни от общедоступных благ и радостей. От чего приходится отказываться вам?
- От удовольствия гулять по улице, жить в одном и том же городе больше месяца. (Смеется.)
- Как родители относятся к вашей работе?
- Сейчас они считают, что я занимаюсь своим делом. Наверное, они так считали не всегда.
- А они бывают на ваших концертах?
- По-моему, были один или два раза.
- Кто-то из кинокритиков отметил, что ваш герой в фильме "Игла" единственный в отечественном кино не тяготится своим одиночеством и этим привлекает.
- Пожалуй. Герой этого фильма в каком-то смысле - человек ниоткуда. Он мне очень близок по духу. Я в принципе ничего не играл, а старался вести себя так, как бы я мог себя повести в такой ситуации, но в рамках сценария, конечно.
- Вы стремитесь создать какой-либо образ на сцене?
- Я ничего не "создаю", просто выхожу на сцену и пою. Я сам - образ. (Смеется.)
- "Перемен требуют наши сердца!" - поете вы, зрители вторят. Что бы вы хотели изменить в жизни?
- Каждый человек должен изменить прежде всего свою жизнь и себя… Это сложный вопрос. Я не считаю, что одному человеку под силу изменить жизнь как таковую.
- В жизни вы борец за перемены?
- Я не считаю себя борцом. Я пою песни. Пою о том, что мне нравится или нет, о том, что меня волнует.
- Как появляются ваши песни?
- Это для меня загадка… Я не знаю… Я начинаю играть. Потом появляются какие-то слова…
- Ленинградской газетой "Смена" вы названы лучшим рок-поэтом 1988 года. В чем, по-вашему, отличие рок-поэзии от поэзии вообще?
- Не знаю, насколько точен этот термин. Я не могу рассматривать тексты своих песен в отрыве от музыки, считаю, что они очень многое таким образом теряют.
- Что главное для вас сегодня?
- Сохранить внутреннюю свободу.
- Виктор, сейчас во время выступлений вы исполняете не все свои песни. Чем это объясняется?
- Какие-то песни со временем теряют актуальность. Мне самому они уже неинтересны. Я пою только тогда, когда мне интересно петь.
- Группа "Кино" - во главе отечественных хит-парадов. Чего бы вы еще хотели достичь?
- Мы никогда не стремились к популярности. Мы никогда не задумываемся, в каком стиле мы играем и как долго будем популярны. Играть и любить это дело - важно для нас прежде всего. Как только перестанет быть важным, мы уйдем со сцены.
- Проблемы сегодняшнего "Кино"?
- Проблема в том, что нам приходится сейчас много работать, а это требует большой собранности.
- Группа работает под эгидой ленинградской студии "Бенефис". Что это за организация?
- Чисто административная организация, которая, собственно, для нас является некоторой формой прикрытия, чтобы мы не были "КИНО ниоткуда".
- Есть ли приглашения за границу?
- Довольно много. Но мы тщательно просеиваем их, потому что сейчас все "русское" там очень модно. Мы же хотим выступать там просто как музыканты, поэтому ездим довольно редко.
- Где вы побывали?
- В Дании, Франции, Америке.
- И как принимают "Кино"?
- С озадаченным лицом: видя, что мы такие же как они, и не в косоворотках, без балалаек…
- Гастроли по Союзу продолжаются?
- Да, сейчас мы хотим поездить.
- А в Риге будете?
- У нас не было приглашений. Обычно нас зовут - мы едем. Из Риги нас пока никто не звал.
- Что нового приготовило "Кино" поклонникам?
- Записан новый альбом. Как назвать, пока не решили.
- Вы довольны своей жизнью?
- Я не думаю, чтобы человек мог действительно быть доволен жизнью… С другой стороны, я был всегда доволен ею. И когда работал в котельной и бросал уголь в печь, я был доволен жизнью. И сейчас тоже.
- Пожелания читателям?
- Удачи!
- В особенности тем, кому сегодня 15–17 лет?
- Думаю, любой подросток мечтает самоутвердиться. Я никогда никого не учу. Я могу пожелать только удачи!
Интервью газете "Ленинская смена", (Алма-Ата), май 1989 г
- Год назад ты сказал, что у вас очень ленивая группа. Если честно, я даже не рассчитывал, что "Кино" выберется к нам.
- У нас очень много предложений, но мы выбрали Алма-Ату, потому что я очень полюбил этот город. Мы вообще очень мало гастролируем. Лучше больше времени отдавать работе над деланием музыки, чем над ее исполнением.
- В вашей программе не прозвучало ни одной новой песни…
- Мы решили, что лучше показать сборную программу песен "Кино", потому что никогда не были в Алма-Ате, но с упором на альбом "Группа крови".
- Это блестящий альбом и, кстати, он уже давно стоит в хит-параде нашей газеты. А что вы собираетесь делать дальше?
- Мы никогда ничего не собираемся. Мы играем ту музыку, которая нам нравится в настоящий момент. Потом он проходит, наступает другой момент. Планов никаких мы не строим.
- А как все началось?
- Обычно. Я с детства занимался в различных художественных учебных заведениях. Лет в 18 я все это бросил и стал играть на гитаре и писать песни. Первый альбом "45" был записан в 82-ом году с помощью Бориса Гребенщикова, он его продюсировал и помог мне не выйти на студию, а это в то время было делом почти невозможным. Альбом был записан на обычном четырехдорожечном "Тембре", а "Восьмиклассница" - даже на "девятой" скорости, забыли переключить, но получилось классно! Альбом был акустическим, но даже на таком уровне записи это было очень сложно… Он стал довольно популярным в узких кругах любителей рок-музыки, хотя это и не рекламировалось и не снималась по телевидению. У нас же появилась некоторая репутация, даже авторитет, мы уже сами могли выходить на какие-то студии. Следующий альбом "Начальник Камчатки" был электрическим и несколько экспериментальным в области звука и формы. Не могу сказать, что он получился таким, каким мы его хотели видеть по звуку, стилевой направленности но, с точки зрения эксперимента, это интересно.
- Потом была "Это не любовь" - открытое гитарное звучание.
- Это тоже был в некотором роде эксперимент. Хотелось отбросить все эти студийные причиндалы - компьютеры, синтезаторы - и сыграть альбом просто на гитарах.
- Ты, помнится, говорил, что тебя он не очень устраивает.
- А я вообще не могу сказать, что меня что-то устраивает. Если бы меня что-то устраивало, я бы этим просто перестал заниматься. Мне нравится альбом "Группа крови", хотя и не весь. Это почти похоже на то, что мы хотели сделать.
- Альбом "Ночь" - единственный, выпущенный фирмой "Мелодия" и, кстати, даже без вашего ведома. Вы хоть в курсе планов этой фирмы?
- Совсем не в курсе. Не знаю и, честно говоря, знать не хочу.
- Но авторские, по крайней мере, вам заплатили?
- Нет.
- Как в Дании прошли концерты? Все-таки они там привыкли к англоязычному року.
- Это был один концерт, благотворительный, в фонд Армении. Принимали хорошо.
- А с чем связана поездка в Америку?
- С выходом там пластинки "Группа крови".
- Значит, в Америку ты все же не отказался поехать?
- Там меня никто не знает, можно спокойно гулять по улицам…
- А как ты сейчас относишься к тому, что о тебе пишут, показывают по телевидению? Ты как-то говорил, что у тебя мечта попасть на телевидение.
- Я соврал.
- Ты часто врешь?
- Очень часто. Почти всегда, честно говоря.
- И сейчас, в том числе?
- Не знаю. Минут через 10 скажу.
- Ну, а если серьезно. За последний год вы стали очень популярны. Это как-то изменило вашу работу?
- Конечно нет, а как это могло изменить? Мы с юмором относимся к популярности. Это вещь случайная.
- Я считаю, что ваша популярность - вещь закономерная. Мог ли ты год назад предполагать такой бешеный успех?
- Я вообще стараюсь никогда ничего не предполагать.
- Знаешь, для многих ты сейчас - как свет в окне. Некоторые уже даже одеваются "под Цоя". Что скажешь?
- Только одно: не сотвори себе кумира.
Глава 5. Пресса о Викторе Цое и группе КИНО
Николай Мейнерт
Три взгляда на группу "Кино"
Под тремя разными углами зрения можно попытаться взглянуть на сущность этой рок-группы.
Во-первых, само название - "Кино" - отсылает нас к кинематографу, внешняя связь с которым для творчества группы не слишком очевидна. Может быть, речь идет о "съемках с натуры", о зарисовках своих впечатлений с кинематографической точностью, равно как и операторской изобретательностью? Вообще идея 3-4-минутного киносюжета, сценария, воплощенного не в визуальной картинке, а в тексте и музыке (и именно в таком порядке - сначала в тексте, затем уже в музыке) - довольно популярна в среде ленинградских рок-музыкантов. Например, именно об ассоциации с такими кинороликами говорил лидер "Зоопарка" Михаил Науменко, характеризуя содержание своих работ, еще несколько лет назад. Наконец, не следует забывать, что в само понятие "кино", помимо оттенка повседневности, привычной для нас формы традиционного времяпрепровождения, вкладываются еще и понимание кино, как какого-то очень модного и, в некоторой степени, магического действа.
В общем, возможных граней в названии оказывается достаточно много, и с каким из них соотнести конкретное ленинградское "Кино", каждый слушатель сможет решить сам. После того, как прослушает, разумеется.
Взгляд второй - через ленинградский рок-клуб. "Кино" является одним из ведущих коллективов этого любопытного объединения ленинградских самодеятельных рок-музыкантов. Быть здесь означает иметь широкую популярность в относительно узких кругах. Ибо, как ни бьется рок-клуб, а вывести свои группы за пределы вполне конкретного контингента слушателей, постоянно посещающих все концерты на улице Рубинштейна (помещение рок-клуба), пока не удается. Основным нерешенным вопросом здесь является качество аппаратуры. А "Кино" остается прежде всего группой концертного плана, которая в хорошей аппаратуре нуждается.
Главным действующим лицом на сцене является Виктор Цой, т. е. мы имеем дело с группой в принципе аккомпанирующей конкретному лидеру (достаточно типичная ситуация в нашей рок-музыке). Цой сам поет, играет на гитаре, пишет всю музыку и все тексты. Выступление "Кино" - это еще и актерское мастерство Цоя, когда музыка и сценический образ сливаются в одно целое и служат друг другу существенной поддержкой. Это единое целое выглядит настолько убедительно, что прощаешь имеющую иногда место музыкальную примитивность.
И вот тут наступает время для третьего взгляда на "экран" нашего "Кино". Как раз по поводу отмеченной выше примитивности. Само слово имеет как бы оттенок негативный: "примитивно" в нашем обыденном понимании все чаще значит "плохо", "слишком просто". Конечно, у "Кино" нет инструментальной виртуозности "Радара" или "Квадро". Но возникает вопрос: а нужна ли она в данном случае? Тем более что рядом с Цоем стоит бас-гитарист, чьи технические возможности ни у кого в ленинградском рок-мире сомнения не вызывают. Александр Титов, ранее игравший с группой "Август", а ныне параллельно выступающий с "Аквариумом". Значит, могут. Но не хотят?
Давайте вернемся к понятию "примитивности". Но уже в несколько ином его значении. Ну, например, в том, которое употребляется по отношению к художникам-примитивистам, наиболее хорошо знакомым представителем которых является Николо Пиросмани. Начните учить такого мастера-самоучку классическим правилам живописи, и он тут же потеряет непосредственность восприятия и изложения, удивляющую нас в неожиданно выразительных работах.
Так вот, у "Кино" наиболее сильная сторона - та самая непосредственность или простота восприятия и изложения, не лишенная доли романтизма. Сам Цой прежде всего романтик и, может, даже идеалист, ибо мотивы лирические явно доминируют над любыми другими в его творчестве. Это настроение музыкантам "Кино" удается донести до своих слушателей, а вопрос о том, какими музыкальными средствами и на каком уровне профессионализма это делается, при знакомстве с конечным результатом сам собой отступает на второй план.