Случались и спокойные, солидные концерты - в МИФИ, с ЦЕНТРОМ в первом отделении, например. Вообще в МИФИ мы играли несколько раз и это было, пожалуй, любимым нашим местом. Артем Троицкий раздухарился и устроил нам выступление в пресс-центре ТАСС, где мы опять-таки всем понравились… Мы очень полюбили московскую публику - она была прямо полярна ленинградской. Если в Ленинграде все подряд критикуют всех (как вы могли заметить по мне и по моей повести), то в Москве почему-то все всем восторгались. И это было нам очень приятно стоило нам оказаться в столице, как из начинающей малоизвестной рок-клубовской команды мы превращались в рок-звезд, известных всей андеграундной московской рок-аудитории. Мы продолжали работать вдвоем, Петр Трощенков выбрался с нами только раз или два - работа в АКВАРИУМЕ отнимала у него много времени, и мы оставались дуэтом.
Витька продолжал писать, и материала для второго альбома у нас уже было более чем достаточно. Теперь, когда мы разделили обязанности и всеми административными вопросами стал заниматься я один, мой товарищ начал наседать на меня и все чаще и чаще требовал, чтобы я поскорее подыскал студию для новой записи. К Тропилло мы решили пока не обращаться - он очень много работал с АКВАРИУМОМ, и мы не хотели лишний раз его напрягать. Борис снабдил меня длинным списком телефонов знакомых звукооператоров, сказав, что они, в принципе, могут записать любую группу, но уговорить их и заинтересовать именно в нашей записи - это уже мои проблемы. И я время от времени звонил, и с каждым звонком мои надежды на успешный поиск в этом направлении становились все призрачнее и призрачнее.
Но я продолжал звонить, уже почти не рассчитывая на приглашение в студию и прокручивая в уме все иные возможные варианты.
- Группа КИНО? - переспросили меня однажды по телефону на мой вопрос о записи.
- Да.
- Можете сейчас приехать. Часов до двенадцати ночи я могу вами заняться.
- Мы будем через полтора часа. Спасибо большое, - сказал я, повесил трубку и в ужасе стал думать, как реализовать мое обещание.
С Андреем - звукорежиссером из Малого драматического театра я до этого уже несколько раз созванивался, знал его условия и возможности. Его студия нас устраивала - там можно было писать все, включая живые барабаны. Но сейчас было семь часов вечера и я не знал, во-первых, дома ли Витька, во-вторых - захочет ли и сможет ли он сейчас поехать на запись, в-третьих, ни барабанов, ни барабанщика у нас до сих пор не было.
Я позвонил Витьке, который, на счастье, оказался дома.
- Витька, привет. Есть возможность сейчас поехать в студию.
- Сейчас? Я чай пью. Я сейчас не могу. Что за гонка? Я чай пью. Я сейчас не могу…
О, благодарная, легкая и приятная работа администратора!
- Так что? Решай - отменять мне все, или поедем все-таки?
- Ну, я не знаю… А барабаны что?
- Я постараюсь сейчас найти.
- Ну, если найдешь, то поедем. Перезвони мне, когда все выяснишь.
- Хорошо.
Барабаны, барабаны… Я листал свою записную книжку и звонил всем подряд, спрашивая, нет ли случайно сегодня на вечерок барабанов или барабанщика? Многие удивлялись такому необычному вопросу, но легче мне от этого не делалось. Когда я дошел до буквы "И" и позвонил Жене Иванову - лидеру группы ПЕПЕЛ, какая-то надежда появилась.
- Запиши телефон, - сказал Женя. - Зовут его Валера Кириллов. Это классный барабанщик, если он захочет, то поможет вам. Но я не знаю, захочет ли…
Я полетел к Витьке, который, слава Богу, уже допил свой чай и перестал играть в игру "директор - художественный руководитель". Стоянка такси находилась рядом с его домом и мы помчались на Суворовский тут, наконец, я услышал благодарность от художественного руководителя за свою оперативность. Репетировать нам ничего не требовалось все давно было готово, инструменты в порядке, оставалось только объяснить барабанщику что к чему, но, по словам Жени Иванова, Валерка был профессионалом и объяснять особенно ему ничего было не нужно.
Валерка встретил нас на лестнице своего дома - он уже спускал барабаны вниз. Мы быстро поздоровались, еще раз поблагодарили его, подхватили кто что мог и в одно мгновение погрузили установку в такси, втиснулись сами и рванули к Малому драматическому.
- Что вы играете-то? - улыбаясь спросил у Витьки Кириллов.
- Биг-бит.
- А-а, ясно. Нет проблем.
Да, биг-бит. Мы планировали для первого раза записать четыре-пять песен: "Весну", "Лето", "Я из тех…", "Последний герой", а там видно будет, как дело пойдет. Последние Витькины песни были более жесткими и холодными, чем материал "Сорока пяти", но были и чисто биг-битовые вещи "а ля Нил Седака" - "Весна", например.
Мы прошли через вахту театра, сказав бабушке, сидевшей в стеклянной будочке, что мы к Андрею. Звукооператор Андрей встретил нас приветливо, провел в студию, сказал, чтобы мы с Витькой настраивались, а сам пошел с Кирилловым устанавливать барабаны. Все происходило в этот день удивительно быстро и складно - часа за три мы записали болванки четырех песен, и получилось это очень неплохо. Кириллов, действительно, оказался классным барабанщиком - он все схватывал на лету и проблем с барабанами не было никаких. Время близилось уже к закрытию метро, когда мы закончили запись и договорились с Андреем о следующей сессии. Загрузив барабаны Кириллова в такси, мы еще раз поблагодарили его и расстались с этим удивительным бескорыстным музыкантом.
К сожалению, эту запись мы так и не довели до конца - Витьке вдруг разонравилась эта студия, звук записанных барабанов, хотя, на мой взгляд, он был вполне достойным. Мы собрались в Малом драматическом еще раз, записали голос, и Витька, забрав ленту себе, сказал, что пока на этом остановимся. У него не было настроения писать дальше это было заметно. Отношения наши продолжали оставаться превосходными, он сказал, что просто устал и ему нужно сосредоточиться, чтобы записать полноценный альбом. А пара песен из записи в Малом драматическом потом так никуда и не вошла…
Я из тех кто каждый день выходит прочь из дома
Около семи утра
Да, я из тех кто каждый день уходит прочь из дома
Около семи утра
И что бы ни было внизу - холод или жара
Я знаю точно, завтра будет то же что и вчера
Я из тех кто каждый день уходит прочь из дома
Около семи утраВ это утреннее время там внизу все так похоже
На кино
Да в это утреннее время там внизу все так похоже
На кино
Я беру зубную щетку открываю окно
Я ко всему уже привык все началось уже давно
Да в это утреннее время там внизу все так похоже
На кино
В феврале планировалось провести очередной концерт в рок-клубе, на этот раз должны были играть только две группы: в первом отделении - КИНО, во втором - АКВАРИУМ, как бы группы-побратимы.
Неотвратимо уже встала перед нами необходимость расширения состава группы - музыка, которую теперь писал Витька, могла звучать только в электричестве, с полным составом. Во всяком случае, на рок-клубовский концерт музыканты нам были нужны в обязательном порядке прибегать опять к помощи АКВАРИУМА мы не хотели - в глазах публики мы бы утратили свое лицо, тем более что АКВАРИУМ работал в том же концерте.
Перед тем, как уйти в армию, Олег - наш Гиперболоид - работал в одной командочке параллельно с нами, играл с ней на разных свадьбах, вечеринках - подхалтуривал, одним словом. Командочка, впрочем, была некоммерческой направленности: вокалист обожал Джона Леннона, гитарист торчал от КРИДЕНС - со вкусом у ребят было все в порядке. Я тогда познакомился с этой группой и теперь решил попытать счастья и созвонился с басистом - Максом. Выслушав мои предложения и условия, Макс согласился поиграть с КИНО в качестве сессионного музыканта. Я начал ездить к нему, он тоже жил в Купчино, недалеко от меня, и репетировать с ним Витькин материал.
Сам Витька теперь сидел дома с Марьяшей - они снимали квартиру где-то на Гражданке, и особенно не утруждал себя поездками к новому басисту и репетициями с ним. Он сказал, чтобы я подготовил его, а потом чтобы мы вместе приехали и Витька "примет работу". И я готовил Макса к этому экзамену и успел подружиться с ним. Мы встречались с его приятелем - гитаристом Юркой Каспаряном, играли рок-н-роллы и Витькины песни, беседовали о роке, пили чай, слушали музыку - рок-н-роллы КРИДЕНС и БИТЛЗ, которые обожал Юрка.
Однажды я ехал к Витьке на Гражданку - вышел из метро "Площадь Ленина" и ждал троллейбуса, на котором нужно было проехать еще с полчаса, чтобы добраться до Витькиного нового дома.
- Привет, - услышал я знакомый голос, повернул голову и увидел Макса с бас-гитарой в чехле, а рядом с ним - Юрку. Юрка тоже был с гитарой в руках - они, как выяснилось, ехали домой с какой-то очередной то ли халтуры, то ли репетиции, то ли еще чего-то.
- Вы сейчас свободны? - спросил я Макса и Юрку.
- Свободны.
- Поехали к Витьке. Я как раз сейчас к нему на репетицию. Макс, ты уже можешь показать, что ты там напридумывал, может быть, Юра, и ты что-нибудь поиграешь - хотите? Можно попробовать.
- С удовольствием, - ответили продрогшие уже музыканты.
Когда мы приехали к Витьке и я представил ему кандидатов в концертный состав КИНО, Витька увел меня на кухню и неожиданно устроил мне небольшой нагоняй - впервые за все время нашей дружбы и совместной работы. Он был страшно недоволен тем, что я привел к нему в дом незнакомого ему человека - Каспаряна.
- Что ты водишь сюда, кого тебе в голову взбредет? - говорил он, хотя я впервые привел к нему незнакомого ему человека, да и то по делу.
- Послушай его, - говорил я, - он неплохой, вроде, гитарист, может быть, пригодится на концерте…
- Ничего я не хочу слушать. С Максом сейчас будем репетировать. И без меня не решай вопрос - кто у нас будет играть!
- Я ничего и не решаю. Я тебе привел человека, чтобы ты сам посмотрел и решил. И вообще, я со своими обязанностями справляюсь, по-моему, и еще ни разу ничего не обломил - что ты ругаешься-то?
Мой друг быстро остыл - роль суперзвезды ему удавалась только в присутствии Марьяши, которая поддерживала и культивировала движение в этом направлении, сейчас же он пришел в себя и успокоился.
Мы поиграли втроем - Юрка наблюдал и не принимал участия в репетиции, под конец Витька все-таки решил попробовать его и предложил поиграть соло в нескольких песнях. Юрка начал играть в своей рок-н-ролльной манере, и вызвал сразу же бурю протеста - этот стиль нас не устраивал. Тогда юный поклонник КРИДЕНС взял себя в руки и стал обходиться с гитарой более сдержанно.
- Ну, вот так еще ничего. В принципе, на концерте можно попробовать поиграть вчетвером, - сказал Витька.
Юрка и Макс уехали, а я задержался - нужно было решить еще ряд вопросов относительно концерта. Тут Витька снова вызвал меня на кухню и вдруг извинился передо мной за резкость - чем безмерно удивил меня я воспринял его недовольство появлением Юрки как должное. Витьке же явно было не по себе - таких разборок у нас раньше никогда не возникало и он сказал, что надеется на то, что не возникнет и впредь.
- Поработай с Юркой, - сказал он примирительно, - прорепетируйте с ним - вы же рядом живете. Я думаю, что все будет нормально.
Я тоже думал, что все будет нормально, и начал ездить к Каспаряну и играть с ним. Он был очень милым парнем - у таких людей, по-моему, не бывает врагов. Мы чудесно проводили время, играли, беседовали и отрабатывали нюансы программы.
Этот зимний рок-клубовский концерт КИНО - АКВАРИУМ оставил у меня самые приятные воспоминания, и у большей части моих друзей - тоже. Единственным темным пятном была едкая рецензия в рукописном журнале "Рокси" - там говорилось, что то не так, это не так, у Рыбы, мол, ширинка на сцене расстегнулась и вообще, мол, концерт был поганый. Почему - поганый, я из статьи так и не понял.
Сила воздействия, как известно из физики, равна силе противодействия, а в наших условиях сила противодействия давлению властей на рок-группы со стороны этих самых групп, зачастую, преобладала над силой, с которой городские власти давили на рок-клуб. Перед концертом с Борисом и Витькой была проведена в рок-клубе беседа. Разговаривал с ними представитель КГБ, курирующий ленинградский рок. Смысл беседы заключался в предостережениях музыкантов от различных сценических вольностей. Разумеется, беседа вызвала обратное действие - концерт прошел на грани истерики. КИНО с АКВАРИУМОМ работали так, словно бы находились на сцене в последний раз, что, впрочем, было недалеко от истины.
Мы играли первым номером - расширенный состав КИНО: мы с Витькой, Каспарян, Макс и приглашенный в качестве сессионщика джазовый барабанщик Боря, мой старый знакомый. Марьяша в этот раз постаралась от души, и наш грим, я уж не говорю о костюмах, был просто шокирующим. Ансамбль звучал достаточно сыграно, Витька играл на двенадцатиструнке, мы с Каспаряном дублировали соло, и звучало все, кажется, довольно мощно. В отличие от традиционных красивых поз ленинградских старых рокеров, мы ввели в концерт уже откровенно срежиссированное шоу - я иногда оставлял гитару и переключался на пластические ужасы - например, в фантастической песне "Ночной грабитель холодильников" я изображал этого самого грабителя:
Он ночью выходит из дома
Забирается в чужие квартиры
Ищет где стоит холодильник
И естЛюди крепко запирают квартиры
Покупают пулеметы и гранаты
Но он выходит и проходит сквозь стены
И естЛюди болеют люди умирают
Люди болеют люди умирают
Он ест!
Йе-йе-йе-йе-йе-ест!..
Мы играли в основном быстрые, холодные и мощные вещи - "Троллейбус", "Время есть…", "Электричка", "Грабитель" и прочие подобные забои. Единственным, пожалуй, исключением были "Алюминиевые огурцы", в которые Юрка влепил-таки свое рок-н-ролльное соло, но, возможно, на концерте это было и неплохо - часть зрителей выразили одобрение этому кивку в старую музыку.
… Мы репетировали с Максом и Юркой, кое-что уже подготовили к записи нашего нового альбома и сделали даже вокальное сопровождение - разложили на три голоса рефрен "Восьмиклассницы" и еще нескольких песен.
Однажды Витька позвонил мне и сказал, что он решил немедленно приступать к записи.
- А где? - поинтересовался я. Идея была неожиданной - мы не собирались ничего писать раньше, чем через месяц-другой.
- Нужно все-таки опять с Тропилло договариваться, - сказал Витька.
- Давай этим займемся.
- Ну хорошо, - согласился я, - с Тропилло мы договоримся. Тогда тебе срочно нужно начинать с нами репетировать - с Максом и Юркой.
- Нет, я думаю, что мы снова все сделаем с АКВАРИУМОМ. Это профессионалы, они сделают все как надо. Наши ребята еще не готовы. Новый альбом должен быть по музыке безупречным - они этого сделать не смогут.
- Нет, я не согласен, - сказал я. - В таком случае нужно подождать, пока Юрка с Максом все отточат. Мы должны делать этот альбом своим составом.
- Не надо меня учить, как мне делать мой альбом.
- Витя, если это ТВОЙ альбом, делай его, пожалуйста, как хочешь. А если это альбом КИНО, то это должно быть КИНО.
- Леша, если у тебя такое настроение, то ведь я могу записать мой альбом и без твоей помощи.
- Пожалуйста, - сказал я и повесил трубку.
Больше мы с Витькой не созванивались никогда. "Мы странно встретились и странно расстаемся…" Дурацкий спор вдруг стал причиной совершенно дикого разрыва - группа КИНО перестала существовать. Это было как-то странно - совершенно, казалось бы, на пустом месте - ну, повздорили, ну, помирились… Но мы не вздорили и, соответственно, не мирились. Я чувствовал, что напряжение внутри КИНО в последние месяцы росло - и вот прорвалось…
Я заезжал иногда к Каспаряну - Витька ему тоже не звонил, мы поигрывали немного, а потом я перенес свою музыкальную деятельность в Москву - стал ездить туда каждую неделю и играть дуэтом с Сережкой Рыженко. С Юркой, естественно, я видеться тоже перестал.
Однажды, месяца два спустя, я встретил его случайно на улице и узнал, что Витька позвонил ему и предложил поиграть. Ну, в добрый час…
Ленинград
1991
Борис Гребенщиков
"Мы были, как пилоты в соседних истребителях…"
- Каждый раз, когда я читаю биографии каких-то известных людей, когда люди вспоминают ушедшего, - а я таких книг читал достаточно много - и каждый раз, у меня возникают два чувства. Первое: какой полный мудило тот, кто рассказывает о человеке, поскольку про это рассказывать нельзя, а второе - что ж ты, сука, играл с человеком всю жизнь, а так и не понял, что же он сделал.
Я попытаюсь сейчас развить этот тезис. Музыканты, а в особенности люди, занимающиеся тем, что называется рок-н-роллом, исполняют в обществе абсолютно четкую и ясную духовную функцию. И то, что они делают, важно, и даже жизненно необходимо для культуры, народа, планеты, потому что на них эта миссия возложена. Люди, которые считают, что это просто музыка - а таких большинство - к сожалению, теряют из виду самое главное. Они теряют смысл всего этого. Тем более это печально, если они сами играют эту музыку и не понимают, что они делают. Я говорю это к тому, что когда начинают живописать людей, которые исполнили какую-то важную функцию в культуре, то, как правило, подробно описывают их жизнь, начиная с момента рождения их родителей и так далее - что никому не нужно. Мне хотелось бы избежать всего этого и не рассказывать о том, какие штаны он любил надевать с утра и какой портвейн он предпочитал, потому что это ничего к его песням не добавляет, это убавляет. Моя задача, как мне кажется, сделать так, чтобы люди его песни чуть больше поняли. Если я смогу это сделать - хорошо, а нет - так нет.
Я буду пытаться говорить исходя из того, что Витька здесь присутствует. Потому что за спиной живого человека говорить неудобно, а за спиной мертвого невозможно - он все равно здесь.
Познакомились мы, как известно, в электричке, когда ехали с какого-то моего концерта в Петергофе, где теперь находится Ленинградский университет. Судя по тому, что я ехал один, там был сольный концерт. И они подсели ко мне - Витька и Рыба, то есть Леша Рыбин. Кстати и гитара оказалась, и Витька спел пару песен. А когда слышишь правильную и нужную песню, всегда есть такая дрожь первооткрывателя, который нашел драгоценный камень или там амфору Бог знает какого века вот у меня тогда было то же самое. Он спел две песни. Одна из них была никакой, но показывала, что человек знает, как обращаться с песней, а вторая была "Мои друзья идут по жизни маршем". И она меня абсолютно сбила с нарезки. Это была уже песня, это было настоящее. Когда через молоденького парня, его голосом проступает столь грандиозная штука - это всегда чудо. Такое со мной случалось очень редко, и эти радостные моменты в жизни я помню и ценю.