Глава 7. От Морского проспекта до горных садов
Из башни, да и с открытой для публики смотровой площадки кинты "Вижиа", как на ладони видна бухта Фуншала с разноцветными большими и маленькими яхтами и набережная, которая, собственно, и есть тот самый Морской проспект, полностью называющийся так: Avenida do Mare das Comunidades Madeirenses. То есть не только Морской, но еще и "проспект Мадерьянских Общин".
Прогулки по нему – особенно вечером, когда он очень красиво освещен, – непременная и крайне приятная часть мадерьянского курортного существования. Здесь есть много чего интересного и удивительного: от старинных фортов и исторических архитектурных памятников до лотка, на котором жарятся каштаны. (Только не летом, разумеется.) Это самые вкусные каштаны в мире, а я знаю, о чем говорю: где я их только не пробовал. Парижские, братиславские, лионские, да и все прочие – все они жалкое подобие мадерьянских! И здесь вы еще имеете возможность наблюдать, как их жарят в специальном металлическом устройстве, забрасывая яростно шипящей золой. Дюжину вы получаете за два евро в специальном, очень удобном бумажном пакетике, состоящем из двух секций. В одной – горячие каштаны, в другую вы сбрасываете скорлупу. И почему-то почти никогда не бывает в пакете испорченных.
Жена моя в этом месте обязательно скажет: "Не устаю удивляться, как же удобно, в сравнении с Англией, да и другими европейскими странами, устроена в Фуншале жизнь…"
Кстати, из каштанов на Мадейре готовят много чего: и подливки к мясным блюдам, и ликер… и даже хлеб. Но все же вкуснее всего они просто в жареном виде.
Здесь же на набережной – большой, торжественный, желтостенный форт Сан-Лоренсу, в котором до сих пор располагаются официальные учреждения, в том числе и командование мадерьянского военного гарнизона, а также военный музей. Здесь же – оригинальное здание бывшей таможни. Здесь же – "Капитания" (о, как мне нравится это слово!), то есть Управление фуншальского морского порта. И скульптуры здесь можно обнаружить оригинальные. Самая интригующая – высокая черная колонна (кажется, что из камня, но на самом деле это вовсе не камень), в которую входит уже наполовину скрывшаяся в ней человеческая фигура. С обратной же стороны – другая фигура (наверное, имеется в виду та же самая, человек как будто проходит сквозь камень). В руке у возникающего из колонны – портфель.
На Авениде до Мар, на набережной – масса ресторанов больших и малых, но сугубо туристических. Ничего плохого не могу про них сказать, накормят вас там вполне прилично и как липку не обдерут… Но… как бы выразиться повежливее? В общем, вы, наверное, уже и сами догадались: в таком месте, как Мадейра, лучше все-таки ходить в места, которые посещают местные. Вот разве что интересное заведение – не с гастрономической точки зрения, а с исторической – яхта "Vagrant" ("Странник"), принадлежавшая когда-то группе "Битлз". Можно посидеть там, попить кофе или даже слегка закусить, пытаясь определить, в какой мере там сохранился дух ливерпульских гениев. Впрочем, в последнее время на набережной развернулись широкомасштабные работы – после реконструкции она должна стать еще красивее и элегантнее, но тем временем прогулочное пространство сократилось и до "Странника" стало не добраться. Говорят, что один раз яхта чуть не утонула, погрузилась уже было на дно, вроде бы ее оттуда достали, но удастся ли ее восстановить – неизвестно. Вот такая грустная история…
С Морского можно выйти на пирс, с которого отправляется большинство прогулочных катеров. Главный аттракцион – сплавать посмотреть на дельфинов и китов, которые подходят близко к берегу – настолько здесь глубоко. Я как-то раз был участником такой прогулки, кита видели только издалека, ничего рассмотреть толком не удалось (это вопрос везения), дельфины особого впечатления не произвели, зато чрезвычайно понравилась милейшая морская черепаха, деловито и очень проворно плывшая мимо. Но матрос с нашего катера все равно плавал быстрее. Он живо нырнул в воду, догнал ее, бедолагу, поймал и притащил на борт катера нам на потеху. С близкого расстояния это оказалось очень красивое существо. Жалко ее было: ведь перепугалась, наверное, бедная, до полусмерти. Как и полагается, моряки затем бережно выпустили животное назад в воду, и оно вроде бы бодро направилось дальше по своим черепашьим делам. Прогулка стоит относительно недорого. Ощутимо дороже прокатиться вдоль берега Мадейры на паруснике "Санта-Мария". Хотя, на мой личный вкус, на эту чрезвычайно искусно и любовно воспроизведенную копию подлинной шхуны Христофора Колумба интереснее любоваться снаружи. Но есть своя прелесть и в том, чтобы физически ощутить, каково это было – плыть на этом на удивление маленьком и не очень комфортабельном паруснике открывать Америку. Даже туалет на паруснике сооружен аутентичный, в соответствии со стандартами времен Великих географических открытий.
Отправляется "Санта-Мария" в свой трехчасовой вояж вдоль южного берега острова дважды в день – в 10.30 утра и в три часа дня – из фуншальской бухты. (Впрочем, время отплытия могут в любой момент изменить – проверьте!) Под скалой Cabo Girão или еще в каком-нибудь подходящем месте на довольно большой глубине, где очень прозрачная, но несколько холодноватая вода, вы сможете нырнуть с борта парусника, испытав любимое развлечение колумбовских моряков. Если прихватить с собой маску с трубкой и ластами, то можно и позаниматься сноркелингом, поглазеть на пестрый подводный мир. Правда, на долгое купание не рассчитывайте. И еще одно предупреждение: иногда рейсы оказываются переполненными, поэтому есть смысл заказать билеты заранее, лучше всего через вашу гостиницу. Билеты по местным понятиям совсем недешевы: тридцать евро за штуку, дети до 12 лет плывут за полцены. Для них на борту, кстати, есть дополнительное развлечение – попугай, болтающий по-португальски и по-английски.
Сплавать посмотреть на морских птиц – дело более серьезное и, конечно, еще более дорогое. Чистосердечно отсылаю желающих к Катарине Фагундеш и ее компании Wind Birds (http://www.madeirawindbirds.com).
Для любителей рыбалки тоже есть замечательные возможности. Правда, наши друзья Света и Саша пробовали это занятие, но то ли им не повезло, то ли слухи о прелестях мадерьянской рыбалки сильно преувеличены, но попалась им "гадость какая-то, которую даже кошки не едят" (цитата). Точно известно лишь, что это удовольствие стоит уже сотни евро. На Авениде-до-Мар и местные жители, и туристы садятся на автобусы, которые выворачивают затем на Арриагу, она же Инфанте, и увозят вас на запад.
Глава 8. Каналы, без которых нет Мадейры
Однажды стоял я на остановке на этой самой Авениде-до-Мар в Фуншале, мирно дожидаясь городского автобуса, и вдруг увидел нечто невероятное. Мимо промчался серый автобус с красной полоской, междугородный (внутри Фуншала бегают другие – желтые, цыплячьей окраски), и я успел прочитать название конечной над лобовым стеклом: Boa Morte. Я даже не поверил своим глазам. Ведь эти слова по-португальски значат: "хорошая, красивая смерть". Ничего себе имя для населенного пункта! Представляете себе разговор: "Вы где живете? Я? В Красивой Смерти"?
Воображение разыгралось, и я представил себе прижавшееся к суровой горе селение, к которому ведет узкая скользкая тропа над крутым обрывом, над пропастью. Один неверный шаг, чуть-чуть не туда ставшая нога, закачавшийся под каблуком камень – и адеуш, прощайте, люди, я любил вас!
Самое интересное, что такие тропы на Мадейре и в самом деле есть. Мало того, к этому "идеалу" приближаются и отдельные участки левады до Норте, Levada do Norte, на которую вы как раз и попадете из селения Боа Морте. Если вы доедете на том самом автобусе до конца маршрута или доберетесь до Красивой Смерти на машине, то у вас есть шанс испытать что-то подобное. Для этого надо подняться по дороге от конечной остановки автобуса до левады и повернуть налево. Именно налево, потому что если вы пойдете направо, то, напротив, вас ждет одна из самых безопасных и легких прогулок, которую только можно себе вообразить. По крайней мере, вплоть до Cabo Girão, того самого места, где на высоте 590 метров построена самая дорогая и самая эффектная смотровая площадка Португалии со стеклянным полом. Настоятельно рекомендую именно этот поход для новичков и не до конца уверенных в своей альпинистской форме индивидуумов: захватывающей красоты все равно получите вдоволь и вовсе не устанете. Но тем, кто гордится своей физической формой и ищет испытаний для тела и духа, им – налево. Но и вы, супермены, будьте предельно бдительны, возьмите с собой столь же сильных товарищей (в одиночку в горы, вы же знаете, ходить нельзя никому), соответствующую одежду и, главное, обувь. Впрочем, первые полчаса, а то и минут сорок ничего экстраординарного испытать не доведется. Но вот дальше на север, за Eira Mourão и гидроэлектростанцией Serra de Бgua, начнется участок, достойный настоящего мачо… Ну, или самоубийцы…
Еще, например, на леваде Dos Tornos (Душ Торнуш) есть один такой славный отрезок. Да и маршрут между Boca da Corrida и Encumeada наша подруга Ким описывает английским словом "hairy", то есть волосы дыбом встают, как только взглянешь вниз… Хотя именно оттуда открывается совершенно фантастический вид на Долину Монахинь (Curral das Freiras). Но за такое эстетическое удовольствие можно дорого, максимально дорого заплатить. И речь не о тех жалких 27 евро, которые с вас возьмет Ким за организацию такого турпохода… Но не забывайте: до той же Долины Монахинь можно добраться с куда большим комфортом и без всякого риска для жизни и конечностей.
Впрочем, и на маршрутах, считающихся совершенно умеренными, какого-нибудь вовсе даже второго, а то и первого уровня сложности, есть все же места, где вниз лучше долго не смотреть… Ну да, узенькая тропка огорожена, какой-то провод натянут… но обрыв такой, что вспоминается Евгений Винокуров, задававшийся вопросом: что делать, когда не раскрывается парашют? и отвечавший так: "Стать первый раз в жизни свободным и падать в обнимку с всемирною пустотой".
Здесь полет в обнимку со вселенной получился бы замечательным: мимо вековых лавров реликтового леса, потом – вереска и эрики, могучих эвкалиптов, дивного желто-золотого ракитника, мимо густых виноградников, потом – буйных красок прибрежной полосы… фиолетовых жакаранд и ярко-оранжевых бишнагуейр. И – в конце… Да когда он наступит, конец этот? Да и наступит ли? Как в португальском анекдоте: "У летящего в пропасть спрашивают на лету: "Как дела?" Он отвечает бодро: "Пока все нормально, а там посмотрим…""
Боа морте, прекрасная смерть!
Со мной случалось: заберешься куда-нибудь достаточно высоко в горы, окажешься в местах, где нет уже внешних атрибутов цивилизации – торговых точек, общепита и даже туалетов. Возникает странное ощущение отрезанности от мира, от всего того, что привыкаешь считать само собой разумеющимся. Некоторая дезориентация происходит, почти до головокружения. И спереди и сзади – километры узкой тропы, левада с одной стороны, отвесный обрыв, пропасть – с другой. "Туалет", кстати, нешуточная проблема. Для справления нужд придется, корячась и хватаясь за ветки и стебли, куда-то карабкаться прочь от тропы, забираться в какие-то условные "кустики". Но с "кустиками" в горах непросто! Подходящие места встречаются не так чтобы часто, а на некоторых участках – совсем редко. Так что, отправляясь в левадные походы более чем первого уровня сложности, надо и об этом подумать…
Но даже в самых "головоломных" (в смысле – легко голову сломать) местах вдруг вспоминаешь, что вот здесь, на узком пространстве между скалой и пропастью, кто-то не просто побывал до тебя, но работал, прорубал в горах туннели, строил эту леваду, прокладывал и укреплял узенькую тропинку.
В гору вбивали клинья, люди привязывались к ним, повисали над обрывом, долбили скалу… На сохранившиеся старинные фотографии даже смотреть жутковато, представляя себя на месте тех работяг… Да и сегодня ремонт и поддержание в порядке левад и тропинок вдоль них – в основном тяжелая ручная работа, технику сюда не поднимешь. Правда, висеть над пропастью уже не нужно…
Это настоящее чудо природы – горная система, как губка, впитывающая в себя, аккумулирующая дождевую влагу, а потом постепенно и равномерно отдающая ее через горные ключи и водопады. На одной из левад я увидел наглядную иллюстрацию – прямо в камне, в горе, дыра. И из нее льется чистейшая вода. Меня это зрелище потрясло. Одно дело теория, и совсем другое, когда видишь это реально: воду, выходящую из каменного нутра.
Из того же ряда – мокрые, сочащиеся водой каменные стены вокруг горного озера…
Это чудо природы дополнено чудом рукотворным – сетью оросительных каналов, которые разносят накопленную горами влагу по всему острову.
По Мадейре протянулось примерно 2200 километров левад. Они несут (глагол "levar" в португальском и означает "нести") воду с вершин горных хребтов по террасам, опоясывающим весь остров. Без этой воды знаменитое террасное земледелие было бы невозможно. Поразительно, но строительство началось уже в XV–XVI веках. Первыми строителями были рабы, но не абы какие, а совершенно особенные, владевшие совершенно необычными навыками, например, умевшие передвигаться в горах с помощью высоких и упругих деревянных шестов.
"Прежде чем говорить о левадах, надо несколько слов сказать о гуанчах", – торжественно объявляет мой друг Октавиу и искоса поглядывает на меня – как я восприму столь неожиданный поворот беседы. Мы сидим с ним и его близким приятелем инженером, исследователем и историком-любителем Руи Нельсоном в кафе на втором этаже торгового центра "Дольче Вита" в центре Фуншала, и они на пару рассказывают мне такое, что глаза лезут на лоб. И великолепный горячий кофе застревает в горле. Я действительно поражен. "Причем тут гуанчи?" – думаю я, мучительно пытаясь вспомнить, что я слышал про это странное, таинственное племя.
У Октавиу и Руи, да и у некоторых других моих мадерьянских друзей немало оригинальных теорий. Они и сами с готовностью признают, что многие из них научно недоказуемы и следует считать их всего лишь гипотезами. Но все же это не просто легенды, придуманные на голом месте.
Одна из них касается особой роли гуанчей в истории Мадейры.
Я постарался воспринять ее всерьез, чего и вам желаю. Так все-таки интереснее, особенно в нашу эпоху скепсиса и безверья. И не будем забывать, что эта книга все же – не академический труд, так что можно позволить себе пару вольностей во имя занимательности сюжета.
Так вот, в эпоху позднего палеолита и раннего неолита то ли нашими прямыми предками, то ли их ближайшими родственниками были кроманьонцы, относящиеся к тому же виду, что и современные люди, то есть Homo sapiens, "человек разумный". Кроманьоцы с точки зрения анатомии были практически такими же, как мы, но все же несколько от нас отличались. Черепа у них, например, были побольше наших, и мозг, соответственно, тоже. Часть кроманьонцев осталась в континентальной Европе и постепенно вымерла, другая, видимо, более развитая, сумела мигрировать, спасаясь от природных бедствий, и обосновалась на группе островов, расположенных к Западу от Африканского континента в Атлантическом океане. Эту группу островов в Античности называли Макаронезией, "блаженными островами". Да и сейчас иногда употребляют этот термин, имея в виду архипелаг Мадейра, Канарские острова и Кабо-Верде. О них с упоением рассказывали авторы древнегреческих географических книг, но не только. Так, в новгородской летописи говорилось о чудесном острове на краю света, где "всяческие сады благовоннейшие насаждены от Бога". И вот тут мы подходим к наиболее смелой части гипотезы. Эти потомки кроманьонцев будто бы построили на тех островах высокоразвитую цивилизацию, достаточно сложную культуру, создали государственные структуры. Главные центры этой цивилизации располагались на большом, главном острове величиной примерно с Британию. Но природный катаклизм настиг их и посреди Атлантического океана. Под толщами воды, в безднах-глубинах на морском дне, случилось что-то чудовищное – то ли колоссальной силы землетрясение, то ли мощный тектонический сдвиг. Или и то, и другое вместе… На Блаженные острова обрушилось гигантское цунами. Волны высотой в несколько десятков метров смыли с лица земли и дома, и храмы, и плантации, причем главный остров полностью ушел под воду. От могущественной, богатой цивилизации почти ничего не осталось. Вы уже догадались: речь идет об Атлантиде, или бог его знает, как на самом деле называлась та погибшая древняя страна. От архипелага на поверхности остались рожки да ножки, только несколько периферийных, пограничных островов, – один из них несколько тысячелетий спустя назовут Мадейрой.
Несколько сотен обитателей Атлантиды чудом уцелели только на одном острове, расположенном на расстоянии почти в 500 километров к югу от будущей Мадейры (возможно, это были мореплаватели, чьи корабли в роковой момент оказались на достаточном расстоянии от эпицентра катастрофы). Поселившиеся здесь были, видимо, не самыми образованными, не самыми грамотными гражданами Атлантиды, воссоздать хоть какое-то бледное подобие цивилизации, существовавшей на их "большой земле", им было не под силу. И вообще, в такой ситуации "не до жиру – быть бы живу". Как это по науке и должно быть с подобными колониями, началось постепенное одичание. Знания и навыки забывались, достаточно рано была утрачена письменность. Произошло возвращение к примитивной форме родоплеменных отношений.
Когда много столетий, а может, и тысячелетий спустя испанцы приплывут к этому острову, то обнаружат там дикарей, у которых только-только начал зарождаться – или возрождаться? – товарообмен и выделилась знать – племенные вожди. Свой остров потомки кроманьонцев называли Анчерифе в честь одного из крупных центров, может быть, даже столицы погибшей Атлантиды; со временем это название дойдет до наших дней в искаженном виде: Тенерифе. Где-то в пятом столетии до нашей эры здесь побывал самый известный мореплаватель того времени Ганнон бен Гамилькар Магонид, он же Ганнон Путешественник. Он обнаружил на острове развалины каких-то величественных зданий, но не нашел людей и решил, что население остров покинуло. Возможно, что гуанчи просто предусмотрительно попрятались, ведь Ганнон, помимо прочего, был еще и полководцем и одним из правителей Карфагена, так что, скорее всего, он прибыл на остров в сопровождении своей армии.
Руи Нельсон считает, что гуанчи сыграли большую роль и в истории Мадейры. Именно они якобы были мастерами передвигаться в горах с помощью длинных гибких шестов, принеся этот навык с Тенерифе.
Октавиу отказывается верить в распространенную версию про берберское происхождение гуанчей. Какие же берберы, когда они были все как на подбор высоченными блондинами с голубыми глазами! Но допус-кает, что, наоборот, берберы произошли от перемешавшихся с местными племенами гуанчей.
Завоевавшие Тенерифе и другие близлежащие острова испанцы нарекли их Канарскими, а обитавших там большеголовых высоких блондинов обратили в рабство.