Глава 4
Я и Кью
Собственно, впервые мы встретились с Кью, или Куинси Джонсом, в Лос-Анджелесе, когда мне было около двенадцати лет. Куинси говорил мне потом, что Сэмми Дэвис-младший сказал ему тогда: "Этот малыш будет следующим великим открытием после нарезного хлеба". Или что-то в этом роде. Я тогда был совсем маленький, но смутно помню, Сэмми Дэвис познакомил меня с Кью.
По-настоящему наша дружба расцвела на съемочной площадке "Волшебника" и вскоре переросла в отношения отца с сыном. Я позвонил ему после съемок и спросил:
- Послушайте, я собираюсь записывать альбом - вы не могли бы посоветовать продюсеров?
На него самого я и не намекал. Вопрос мой был наивен, но честен. Мы немного поговорили о музыке, потом он назвал несколько имен. Помялся немного и спросил:
- А почему бы вам не взять меня?
Я как-то об этом даже не подумал, Он же в моем вопросе усмотрел намек, по это было не так. Я просто не думал, что его может заинтересовать моя музыка. Поэтому я пробормотал что-то вроде:
- Ну конечно, прекрасная идея. Я просто об этом не подумал.
Куинси, вспоминая это, до сих мор подтрунивает надо мной. Так или иначе мы сразу начали планировать альбом, который вышел под названием "Слезай со стены". Мы с братьями решили создать собственную компанию и стали подыскивать ей название.
В газетах не часто пишут о павлинах, но тогда мне попалась статья именно о них. Мне всегда очень нравились павлины, и я любовался птицей, которую держал в одним из своих домов Беррн Горди. Так что, прочтя статью с фотографией павлина, где много говорилось об особенностях этой птицы, я пришел к полный восторг. Мне показалось, чти, пожалуй, я нашел нужный символ, Это была серьезная статья, местами суховатая, но интересная, Автор писал, что павлин полностью распускает хвост только в брачный период и тогда переливается всеми цветами радуги. Меня сразу пленил этот прекрасный образ и скрытый в нем смысл. Хвост этой птицы олицетворял идею, которую я пытался выразить, чтобы показать, что такое Джексоны и как они преданы друг другу, а также, сколь многогранны наши интересы. Братьям идея понравилась, и мы назвали нашу новую компанию "Пикок продакшнз", чтобы уйти от чрезмерного использовании фамилии Джексон. В нашем первом кругосветном турне нами владели стремление объединить людей разных рас с помощью музыки. Некоторые наши знакомые не понимали, что мы имеем в виду, говоря об объединении всех рас с помощью музыки - как-никак мы ведь черные музыканты. Ответ наш был: "Музыка цветов не различает", Мы убеждались к этом каждый вечер, в особенности, в Европе да и в других частях света, где побывали. Людям, перед которыми мы выступали, нравилась наша музыка. Им было неважно, какого цвета у нас кожа или откуда мы родом. Мы решили создать собственную компанию по выпуску пластинок, так как хотели расти и утвердиться как новое явление в мире музыки, быть не просто певцами и танцорами, а писателями, композиторами, аранжировщиками, продюсерами и даже издателями. Нас многое интересовало, и нам нужна была компания для осуществления наших замыслов. Си-Би-Эс дала нам разрешение выпустить собственный альбом - предыдущие два хорошо разошлись, а "Иная женщина" продемонстрировала наши потенциальные возможности, которые, по мнению компании, стоило развивать. Нам поставили одно условие: приставили к нам специалиста по рекламе Бобби Коломби с которым мы сотрудничали во время записи "Кровь, пот и слезы". Он должен был следить, как у нас идут дела, и оказывать необходимую помощь. Мы понимали, что впятером нам не управиться и потребуются музыканты со стороны, если мы хотим обогатить звучание. У нас было две слабости: у нас не было классного клавишника и звукоинженера. Мы загромождали нашу студию в Энчино новой аппаратурой, хотя толком в ней не разбирались. Грег Филлингейн был еще очень молод для студийного профессионала, но с нашей точки зрения это были плюсом, поскольку нам был нужен человек, открытый для новых подходов, а не заслуженный ветеран, с какими мы общались долгие годы.
Он приехал в Энчино на репетиции, и тут начались приятные сюрпризы. Наши взаимные предубеждения исчезли. С ним было очень интересно работать. Представляй Грегу наброски новых песен, мы говорили, что нам нравятся вокальные партии, к которым тяготели в "Филли интернешнл", но после сведения их воедино всегда создавалось впечатление, что наши голоса как бы пробиваются сквозь звуковую завесу, созданную струнными и тарелками. Нам хотелось более простого и чистого звучания, с более жесткой бас-гитарой и резкими трубами. Грег делал прекрасные ритмические аранжировки и облекал в музыкальную форму наши идеи и наброски. Казалось, что он читает наши мысли.
С нами начал работать Паулини де Коста, протеже Бобби Коломби, и мы немного встревожились: нам показалось, что Рэнди может воспринять это как намек на то, что он не справляется с ударными. На самим же деле Паоло привнес бразильскую традицию самба - традицию адаптации и импровизации на примитивных, зачастую кустарных инструментах. Когда звуковая подача де Косты слилась с более традиционным подходом Рэнди, звучание стало божественным.
Образно говоря, мы очутились где-то между "роком" и "тяжелым роком". В "Мотауне" и "Филли интернэшнл" мы работали с самыми изобретательными поп-музыкантами в мире, и было бы глупо отказываться о того, что восприняли от них, но вместе с тем мы не могли заниматься подражательством. К счастью мы очень быстро стартовали с песней "Во всем виноват буги", предложенной Бобби Коломби. Она исполнялась в быстром темпе, с прищелкиваниями, что уже было неплохо для создания почерка группы, к чему мы стремились. Мне нравилось слитно произносить слова припева: "Во всем виноват буги", - это ведь можно пропеть на одном дыхании, не сжимая губ. Повеселились мы и в связи с надписью на внутренней стороне конверта пластинки: "Во всем виноват буги" - надпись сделали трое ребят из Англии, одного из которых звали Майкл Джексон. Потрясающее совпадение. Как выяснилось, мне не составило труда писать песни для дискотек, потому что во все мои главные песни я включал танцевальные перебивки.
Наше будущее представлялось нам полным неожиданностей и волнений. Многое менялось в нашем творчестве и в нас самих - менялась наша музыка, семейная жизнь, желания и цели. Все это заставило меня серьезнее задуматься над тем, как я живу - в особенности, в сравнении с моими сверстниками. Я всегда взваливал на себя ответственность, но тут вдруг оказалось, что я нужен всем. Не так уж много я мог дать, и я все-таки должен был отвечать за себя. Мне надо было оглянуться на мою жизнь и постараться понять, что от меня нужно. Мне было трудно, но следовало научиться остерегаться отдельных окружавших меня людей. Первым делом я был всем обязан Богу, затем - матери, отцу, братьям и сестрам. Мне вспомнилась старая песня Кларенса Картера под названием "Заплаты", в которой старшему сыну предлагается взять на себя заботу о ферме после смерти отца, и мать говорит, что полагается на него. Ну что же, хотя мы не были издольщиками, а я не был старшим сыном, но слишком слабыми были плечи, не которые наваливалась такая ноша. Однако мне почему-то всегда было трудно отказывать в чем-то своей семье и людям, которых я люблю, Попросят меня что-то сделать или о ком-то позаботиться, - и я соглашаюсь, даже если знаю, что это может быть чересчур тяжело для меня.
Я все время испытывал огромный стресс и часто срывался. Стресс - ужасная штука: человек не в состоянии долго держать, свои чувства на замке. Многие недоумевали, действительно ли я так уж предан музыке, когда узнали о моем увлечении фильмами после того, как я снялся в одном из них. Мне намекали, что решение прослушаться появилось у меня не вовремя - для новой группы сейчас неподходящий момент. Людям со стороны казалось, что это решение появилось у меня лишь в самый последний момент. Но вышло все, конечно, хорошо.
Песней "Вот тебе в ответ на любезность" я хотел дать понять, что живу не в башне из слоновой кости, что меня, как и любого юношу, одолевают сомнения. Меня тревожило, что, стараясь достичь вершины в своей области, я упущу возможность познать мир со всем, что он может предложить.
У Гэмбла и Хаффа в первом альбоме, выпущенном "Эпиком", была песня "Мечтатель" на эту тему, и когда я разучивал ее, мне казалось, что ее писали с мыслью обо мне. Я всегда любил мечтать. Я ставил для себя цели. Смотрю на что-то и пытаюсь представить себе, как это достичь, а потом надеюсь превзойти намеченное.
В 1979 году мне исполнился двадцать один год, и я начал сам заботиться о собственной карьере. Мое соглашение с отцом приблизительно в это время закончилось, и, хотя мне трудно было принять такое решение, возобновлять контракт я не стал.
Уволить собственного отца нелегко.
Но мне просто не нравилось, как он вел дела. А когда в делах замешана семья, может сложиться деликатная ситуацию. Все может идти прекрасно, а может идти ужасно - это зависит от взаимоотношений.
Изменило ли это наши с отцом отношения? Не знаю, изменилось ли в душе его отношение ко мне, но мое уж точно не изменилось. Я был вынужден пойти на этот шаг, так как понял, что работаю на него, а не он работает на меня. Да и в творческом плане мы стояли на абсолютно разных позициях. Он предлагал идеи, с которыми я был совершенно не согласен, потому что это мне не подходило. Я хотел одного - самому распоряжаться своей жизнью. И я начал ею распоряжаться. Это было необходимо. Все рано или поздно подходят к этой черте, а ведь я работал уже давно. Для двадцатилетнего молодого человека я был достаточно опытен - у меня за плечами пятнадцать лет ветеранского стажа.
Мы стремились побыстрее раскрутить концепцию "Судьбы" и оркестровку, но от частых выступлений я охрип - слишком много пел. Когда нам пришлось отменить некоторые выступления, меня никто не упрекал, но мне казалось, что я мешаю моим братьям продвигаться вперед после огромной работы, проделанной нами вместе. Мы внесли некоторые изменения, чтобы уменьшить нагрузку на мой голос. Марлон ваял на себя те места, где нужно было подолгу держать ноту. "Танцуй шейк до самой земли", песня, подготовленная ими для альбома, оказалась нашим спасительным кругом. Обидно было, что мечту о собственной музыке мы осуществили в виде шоу, а не в виде новой песни и не сумели вложить в нее все до последней капли. Впрочем, до нашего торжества недолго оставалось ждать. Оглядываясь назад, я понимаю, что был терпеливее, чем того хотели бы мои братья. При ремиксе "Судьбы" до меня дошло, что у нас "выпали" некоторые вещи, о которых я не говорил с братьями, поскольку не был уверен, что им это так же интересно, как и мне. Фирма "Эпик" оговорила к контракте, что будет выпускать все сольные альбомы, какие я решу записать. Возможно, они страховались: если, мол, у "Джексонов" самостоятельная работа не пойдет, они попробуют превратить меня в этакую дойную корову, которую можно использовать до конца моей жизни. Это можно счесть подозрительным, по я по опыту знал, что люди денежные всегда хотят знать, что происходит с их деньгами или может произойти и как вернуть вложенный капитал. Наверное, это правильно. В свете того, как все повернулось, я удивляюсь, что так думал, но тогда подобные мысли казались вполне обоснованными. Альбом под названием "Судьба" принес нам самый большой успех, и мы уже знали, что достигли той точки, когда люди покупают твои пластинки, так как знают, что это хорошая группа, и знают также, что ты выкладываешься в каждой песне и в каждом альбоме. И мне хотелось, чтобы мой первый сольный альбом был как можно лучше. Мне не хотелось, чтобы "Слезой со стены" звучал как выдержки из "Судьбы". Поэтому я решил нанять продюсера со стороны, который подошел бы к этому проекту без предубеждения. Мне также нужен был человек с хорошим слухом, который помог бы отобрать материал, так как у меня не было времени, чтобы написать для обеих сторон пластинки такие песни, которым и бы я гордился. Я понимал, что публика хочет иметь больше двух хороших синглов в альбоме, особенно в дискотеках, где берут большие куски, к тому же мне хотелось, чтобы мои фанаты остались довольны.
Вот почему Куинси Джонс оказался наилучшим продюсером, какого я только мог пожелать. Друзья Куинси звали его "Кью" из-за его пристрастия к барбекю, или шашлыку. Когда мы закончили запись "Слезай со стены", он пригласил меня на концерт своей оркестровой музыки в "Голливудскую чашу", но я тогда был настолько стеснительным, что простоял все представление, наблюдая из-за кулис, как в детстве. Куинси сказал, что ожидал от меня большего, и с тех пор каждый из нас старался считаться с представлениями другого.
Когда я позвонил ему и спросил его совета о продюсере, он стал перечислять тех, кто этим занимается, - с кем я смогу работать и с кем у меня будут неприятности. Он знал все обо всех - кто занят, кто будет слишком вялым, кто будет "нажимать на металл". Он знал Лос-Анджелес лучше, чем мэр Брэдли, но был курсе всего. Он был неоценимым гидом по части джазовых аранжировок, оркестровок, музыки к фильмам, человеком, которого люди считали аутсайдером в отношении поп-музыки. Я был так счастлив, что этот аутсайдер оказался добрым другом и к тому же идеальным продюсером. Он мог выбирать среди уймы своих талантливых знакомых, и, будучи сам блестящим человеком, умел слушать.
Альбом "Слезай со стены" изначально должен был называться "Подружка". Пол и Линда Маккартни еще до нашего знакомства написали песню с таким названием, имея в виду меня.
Пол Маккартни всегда рассказывает, как я ему позвонил и предложил написать вместе несколько хитовых песен.
Но наша первая встреча произошла не в связи с этим.
В первый раз я увидел Пола на приеме, устроенном на "Куин Мэри", пришвартованной на Лонг-Биче. Хизер, дочь Пола, раздобыла у кого-то мой телефон, позвонила и пригласила на большой прием. Ей нравилась наша музыка, и мы разговорились. Много позже, после окончания турне "Крылья над Америкой", Пол с семьей был в Лос-Анджелесе. Они пригласили меня на вечеринку в дом Гарольда Ллойда. Вот тогда мы с Полом Маккартни впервые и встретились. Мы поздоровались в толпе, и он сказал:
- Знаете, я для вас песню написал.
Я был удивлен и поблагодарил его. И прямо там, на вечеринке, он принялся напевать мне "Подружку".
В результате мы обменялись телефонами и пообещали вскоре встретиться, но разные дела помешали это сделать, и мы года два не общались. Кончилось тем, что он записал эту песню в собственном альбоме "Город Лондон".
Самое странное произошло, когда мы создавали "Слезай со стены"; Куинси подошел ко мне и сказал:
- Майкл, у меня есть для тебя идеальная песня.
И он сыграл мне "Подружку", понятия, конечно, не имея, что изначально Пол написал ее для меня. Когда я ему об этом сказал, он был поражен. Вскоре мы ее записали и включили в альбом, Это было поразительное совпадение.
Мы с Куинси всесторонне обсуждали "Слезай со стены" и тщательно выстраивали нужное звучание. Он спросил меня, чего мне больше всего хотелось бы достичь в студии, и я ответил, что мы должны звучать иначе, чем "Джексоны". Трудно было произносить эти слова, учитывая, какого труда нам стоило стать "Джексонами", но Куинси меня понял, и мы вместе создали альбом в соответствии с поставленной целью. Популярный сингл "Рок с тобой" - вот то, к чему я стремился. Это было как раз по мне - я мог и петь, и танцевать. Род Темпертон, которого Куинси знал но работе с группой "Волна зноя" над музыкой для "Ночей буги", написал эту песню в более жесткой, убойной аранжировке, но Куинси смягчил напор и подключил синтезатор, сделавший звучание похожим на то, что слышишь в раковине, подобранной на берегу. Нам с Кью очень нравилась работа, и в конце концов мы попросили его стилизовать три его песни для меня, включая заглавную. Род во многом был мне близок. Ему, как и мне, больше нравилось петь и писать о ночной жизни, чем погружаться в нее самому. Я всегда недоумевал, как люди могут думать, что творчество артиста - всего лишь отражение каких-то реальных событий из его жизни или слепок с его или ее образа жизни. Как правило, это далеко от истины. Порой я опираюсь на свой опыт, но бывает также, что песня рождается как бы само по себе. Воображение артиста - главный его инструмент. Оно может создавать настроение, будить чувство.
Куинси поразителен - он не набирает угодливых парией, готовых делать, что он ни скажет. Я всю жизнь работал с профессионалами и могу сказать, кто просто держится на плаву, кто может творить, а кто способен вступить из-за дела и конфликт, не упуская из виду общей цели. С нами был Луис Джонсон, по прозвищу Громовые пальцы - он работал с Куинси на альбомах "Братьев Джонсон". На гитаре у нас играла команда "звезд": Уо-Уо Уотсоп, Марло Хендерсон, Дэвид Уильямс и Ларри Карлтон из "Крестоносцев". Джирдж Дьюк, Фил Апчерч и Ричард Хит были отобраны из сливок джаз-фанка, и тем не менее они ни разу не дали понять, что эта музыка несколько отличается от того, к чему они привыкли, У нас с Куинси были хорошие рабочие отношения, поэтому мы имеете отвечали за все и постоянно со к кто вались друг с другом.
Если не считать "Братьев Джонсон", то до "Слезай со стены" Куинси почти не занимался танцевальной музыкой, так что мы с Грегом работали над "Не останавливайся, пока не насладишься", "День и ночь тружусь" и "Выходи на танцплощадку", стремясь создать в студии Куинси более плотную стену звука. Хотя "Выходи на танцплощадку" не была синглом, исполнять ее было особенно приятно, потому что Луис Джонсон подкладывал под текст мягкую музыкальную основу и давал мне возможность набирать силу с каждым новым припевом. Брюс Суиден, работавший у Куинси звукорежиссером, добавил к этой композиции последние штрихи, и мне до сих пор доставляет удовольствие слушать ее.
"День и ночь тружусь" была персональным шоу Паулино, я лишь подпевал, стараясь поспеть за всеми его выкрутасами. Грет так настроил электропианино, что акустически оно звучало идеально, без всякого эха. В стихах преобладала та же тема, что и в "Чего я только не делаю для тебя" из альбома "Судьба", и поскольку это было парафразом того, что я уже пел, мне хотелось, чтобы текст был возможно проще и чтобы главенствовала музыка.
В "Не останавливайся, пока не насладишься" на бас-гитару накладывали голос - чтобы создать драматизм и поразить взвихриванием струнных и ударных. К тому же необычной была и моя вокальная аранжировка. В этой песне я пою с наложением звука так, что создастся ощущение, будто поет группа. Я сам написал высокую партию, какую мой голос вытянуть не может, но она сочеталась со звучавшей в моей голове музыкой, так что я решил: пусть музыка господствует над пением. Кью поразительно микширует звук, гитары рубят, как калимбасы, род африканского рояля, на котором играют большими пальцами. Эта песня много для меня значит, потому что она была первой, которую я написал от начала до конца. "Не останавливайся, пока не насладишься" была моим первым пробным шаром, и она сразу заняла первое место. Эта песня принесла мне первую премию Грэмми. Куинси верил в меня, и я высоко ценю то, что для меня одного он открыл двери студии. Уже потом он "покрыл торт глазурью", добавив струнные.