Смерть Брюса (продолжение)
И тут девять месяцев кончились. Вот ученик и Брюсова жена выложили изрубленное тело, сложили по порядку. Ученик взял этим составом полил. Куски срослись. Вот он вынимает пузырек с каплями. А жена Брюсова вырвала у него пузырек, да хлоп - об земь и разбила.
- Теперь, говорит, пусть Брюс Страшного суда ожидает - тогда воскреснет. Довольно, говорит, я помучилась за ним, бродягой, пососал он моей кровушки вволю.
А ведь брехала, потому что он не бил ее. А тут, видишь, такая вещь: она молодая. В ней кровь играет, а он старый. Она бесится, а он без всякого, может, внимания, потому что ему и без этого полон рот дела. Конечно, если правильно рассуждать, на что ему молодая жена? Но только она больше виновата: ведь видела, за кого ты выходила? Или тебе, чертовой лахудре, платком глаза завязывали, когда выдавали за Брюса?
Но только у нас такого закона нет. А тут, видишь, простая штука: она думала, что через Брюса ей будет почет - дескать, народ станет говорить: "Вон идет волшебникова жена". А народу и дела до нее не было никакого. Действительно, самому Брюсу от всех почет и уважение, ну, многие и боялись. А Брюс с ней под ручку по бульвару не ходил на прогулку. Вот ее и брала досада, вот в чем тут дело. А больше всего, как она полюбила этого ученика, так и думала, что лучше его на свете нет никого. Баба, и понятие у ней бабское.
И вот они вдвоем обрядили Брюса, в гроб положили и сговорились, как им брехать перед людьми. Вот она сейчас и подает известие:
- Головушка ты моя бедная!.. - завыла, заголосила…
Ну, народ стал спрашивать:
- Чего это Брюсиха завыла?
Ну, пришли люди, посмотрели - лежит Брюс в гробу… Ну, которые-то обрадовались: "А! - себе на думке. - Наконец-то черти забрали!" А всё по глупости: думали, что он черту душу продал. А тут только наука была. А которые понимали, те жалели и спрашивали:
- Когда помер? От каких причин?
Вот Брюсиха и принялась разводить свою брехню:
- Только, говорит, вчера приехал больной, а нынче помер.
Народ и верит.
Глава 4
В ДОЛЖНОСТИ ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДЦЕЙХМЕЙСТЕРА
Миссия в Данциге
С занятием Прибалтики все больше и больше рос авторитет Я. В. Брюса не только в русской армии, но и за рубежом. Во многом по этой причине Петр I именным указом от 3 января 1711 года направляет Брюса в Данциг (Гданьск) с дипломатической миссией.
Якову Вилимовичу были даны широкие полномочия, о чем свидетельствует посланная ему в Данциг царская грамота. Начиналась она так: "Божьей милостию мы, Петр Первый, Царь и Император Всероссийский, и проч. и проч. и проч. Объявляем благошляхетным господам, города Гданска президенту и бургомистрам, и всему магистрату наше благоволение и всякое благо. Понеже мы повелели нашему генерал-лейтенанту от армии Якову Брюсу вам о некоторых делах и желаниях наших объявить, того ради чрез сие желаем, дабы вы оному генерал-лейтенанту, о чем он вам именем нашим объявлять будет, не токмо полную веру во всем дали, но и то требование наше надлежащим действием без продолжения времени исполнили".
Какое же поручение выполнял генерал-лейтенант Яков Вилимович Брюс? Речь шла о востребовании контрибуции в 300 тысяч ефимков с города, бывшего главной опорой Станислава Лещинского. События 1709–1710 годов резко изменили положение ставленника Карла XII на польском престоле. Королем Польши становится вновь Август II, аннулированы были результаты его договоров со шведским королем 1706 года. И Петр требовал с Данцига огромную контрибуцию.
Задача, стоявшая перед Яковом Вилимовичем, была сложной. Единственное, чем выполнение этого поручения было облегчено, это то, что, согласно данной Брюсу инструкции, он мог "вынудить" половину контрибуционных денег в виде подарка, а другую в виде займа, с дачей на последний письменного обязательства, либо рассрочки уплаты требуемой суммы не далее как на четыре месяца.
При исполнении этого поручения Брюс, хотя и был уполномочен иметь в своем ведении небольшой отряд русских войск, расположенный под начальством бригадира Яковлева в окрестностях Данцига и Эльбинга, не мог не встречать препятствий разного рода, порождаемых, с одной стороны, недоброжелательством к русским жителям Данцига, преданным Станиславу Лещинскому, а с другой - двуличной политикой союзных русским саксонцев. Брюс делал все, что мог, - и характеристика тогдашних действий его отражается обширной перепиской с бригадирами Яковлевым и Балком, русским комендантом в Эльбинге. Из этой переписки, хранящейся в делах Артиллерийского архива, видно, что Брюс, беспрерывно переезжавший из Данцига в Эльбинг и обратно, должен был в одно и то же время нести обязанности дипломата, артиллериста, провиантмейстера и главнокомандующего, предписания которого его подчиненным нередко расходились с предписаниями, получаемыми на имя этих подчиненных прямо от царя Петра или короля Саксонского.
Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым
Смерть Брюса (окончание)
Смерть свое время знает. Доложили царю. Только он не очень-то поверил, пошел сам посмотреть. Вот приходит. А жена Брюсова еще пуще принялась выть, на разные голоса выделывала. Тут Петр Великий сразу догадался, что тут дело неспроста. И думает себе: "Баба через меру воет, значит, тут есть подлость и обман". И увидел он ученика, посмотрел на него. Знает, что он ученик, но только такой вид показал, будто не знает его.
- Ты, говорит, за каким тут делом? Что тебе здесь требуется?
А тот испугался и говорит:
- Я Брюсов ученик.
- Как ученик? - спрашивает царь. - Ведь у него старый ученик. Ты, говорит, врешь! Ты самозванец.
А ученик говорит:
- Да ведь я тот самый и есть, но только Брюс переделал меня в молодого.
Спохватился было, да уж поздненько. Петр и говорит:
- Ну-ка, расскажи, как он тебя переделал.
Нечего делать - надо рассказывать. Тут он и принялся говорить, да во всем сознался.
- Я, говорит, не виноват, а меня подговорила вот эта мадама, - указывает на Брюсиху.
А она оправдывать себя начала:
- Нет, говорит, ты врешь, поганый прощелыга, от тебя, жулика, все огни загорелись!
А ученик на нее все сваливает. А царь слушает и вникает. Слушал, слушал и говорит:
- Я вижу, вы два сапога пара. У вас, говорит, анафемов, совместный уговор был погубить Брюса. Ну, говорит, если совместный, так и награда вам будет совместная. Взять, говорит, их под арест!
И сейчас этому ученику и этой его любовнице белые ручки назад и потащили, куда следует. После того Петр приказал, чтобы Брюса с большим почетом похоронили. Потом ученику и Брюсовой жене отрубили головы. Но только народ их нисколько не жалел.
- Собакам, говорит, и смерть собачья.
Так и пропали эти живительные капли. Петр поискал, как похоронили Брюса. Много пузырьков нашел, а как без Брюса распознаешь? Без хозяина и товар плачет. А если бы не погубили Брюса, так, гляди, сколько бы он переделал стариков на молодых…
Записано в Москве в августе 1924 г., рассказывал ученый торговец яблоками Павел Иванович Кузнецов, уроженец Тверской губернии.
Прутский поход
21 марта Брюс, уже вызываемый Петром к армии, двинувшейся на турок, писал князю Г. Ф. Долгорукову: "…в приказанном мне деле не вижу, чтоб какой прок был, а не дождався указ, ехать ко армее опасаюсь". Действительно, не удовлетворяла Брюса дипломатическая деятельность, тем более связанная с "выбиванием" денег. Поэтому, когда пришел ожидаемый указ, Брюс с радостью 16 апреля выехал из Данцига. По дороге к армии он исполнил дипломатические поручения во Львове. 29 мая вступил в командование артиллерией, состоявшей из 122 орудий (наполовину полковых), 16 понтонов на телегах и 200 подвод с пороховыми ящиками, не считая телег, нагруженных бомбами и ядрами. В рапорте фельдмаршалу Шереметеву говорилось: "Вашему Превосходителству во известие доношу униженно, что я из Елбинга прибыл сюда ко армии вчерашнего числа и невмалой печали обретаюся, что, как стал при артиллерии служить, такого превеликого оскудения и нужды в провианте артилериских служителей невидал, из которых иные уже не ели ничего дней по пяти и по шти (шести. - А. Ф.). И не чаю, чтоб могли втакую нужду оные войти, ежели б я сам при них был, но надеюся, что оным того б не было".
Прутский поход 1711 года был вызван беспокойством Турции, опасавшейся усиления России после Полтавской битвы. Кроме этого, Карл XII постоянно давил на своего союзника, пугая его агрессивными замыслами Петра. Русский царь полагал, что этим походом он сможет вновь продолжить решение задачи выхода к Черному морю. Кроме того, усиление в ходе войны русской мощи давало повод южнославянским народам, находившимся под гнетом Оттоманской Порты, надеяться на помощь России в деле освобождения от турецкой зависимости. Валашский и молдавский предводители неоднократно обращались к Петру, убеждая его, что окажут великую поддержку во время похода, что христианские народы должны противостоять мусульманскому засилью.
И все же главной причиной начала военных действий на юге стало то, что оказавшийся во владениях Османской империи после поражения под Полтавой Карл XII начал усиленно создавать антирусский военно-наступательный союз.
В 1710 году положение шведского короля в султанатстве заметно укрепилось. Он стоял лагерем в Бендерах. Поначалу там было всего полторы тысячи человек, через год после Полтавы численность лагеря возросла до десяти тысяч человек. К шведам стали примыкать остатки разбитых русскими отрядов наемников из Украины, Запорожья, Крыма, Прикубанья. Весной 1710 года в Варницу прибыл 1,5–2-тысячный отряд Ю. Потоцкого, который состоял из поляков и немецких наемников. Основной костяк лагеря составили казаки Орлика и запорожцы - примерно шесть-семь тысяч человек.
Карл XII рассчитывал поднять Османскую империю против России. В этом немаловажную роль сыграл уже известный нам бывший воспитатель царевича Алексея М. Нейгебауэр, который выполнял роль представителя шведского короля при султанате. Раздувая опасность русского могущества, Нейгебауэр 30 сентября предложил султанским чиновникам установить турецкий протекторат над Украиной, уверяя, что казачество охотно перейдет в турецкое подданство. Также он предлагал привлечь к военным действиям против России Иран, чтобы дальше отбросить Россию от турецких границ. Кроме этого, от имени шведского короля Нейгебауэр обещал ввести в Черное море 30 шведских небольших кораблей.
Попытка шведского посланника хотя и закончилась неудачей, но дала повод размышлять о реальности похода против России. В условиях сложного внутриполитического кризиса (в течение нескольких месяцев в Османской империи сменились два визиря) и нарастающей волны брожения в широких массах населения империи молниеносная победоносная война могла изменить ситуацию в стране к лучшему.
Решающим фактором, приведшим к войне России и Турции в 1710 году, стало вмешательство генерала С. Понятовского, который сумел найти свои аргументы. Он доказывал, что русский царь хочет окончательно завладеть Польшей, ввести флот в Черное море и потом совместно с поляками направиться на балканский театр войны.
Находившийся в Стамбуле русский посланник граф Петр Андреевич Толстой в течение восьми лет, с 1702 по 1710 год, успешно гасил отдельные всплески агрессии турок по отношению к России, применяя самые различные средства. Попытался он и к Понятовскому их применить, предлагая чин генерала от артиллерии русской службы, сделав попытку подарить 200 тысяч рублей, и даже испробовал надежное средство - яд. Но на подкуп генерал не пошел, отравить его не удалось.
Против экспансии России на Балканах выступало и правительство Франции. Дипломаты короля Людовика XIV сделали все, чтобы подтолкнуть султана к войне.
В итоге русский посланник оказался в стамбульской тюрьме, где провел три года, а Турция осенью 1710 года решилась отбросить русских от своих северных границ.
В условиях продолжающейся войны со Швецией новая война была крайне невыгодна Петру I. Однако активизация военных действий шведского корпуса в Померании, переброска турками к границе с Россией военных грузов - все это и привело к подготовке в 1710-м и начале 1711 года Прутского похода.
Армия Петра подошла к Днестру, по которому проходила граница между Речью Посполитой и Османской империей в конце мая, ко времени прибытия в войска Брюса.
Он участвовал в переправе главных сил через Днестр в июне у города Сороки и присутствовал на военном совете, где поддержал точку зрения русских генералов, желавших, вопреки мнению немцев, идти вперед. 9 июня наша армия двинулась к Яссам, где русским войскам оказал поддержку молдавский господарь Дмитрий Кантемир. Однако в Молдавии русских ожидало разочарование. Во-первых, молдавские силы, присоединившиеся к авангарду Шереметева, составляли всего пять-шесть тысяч человек; во-вторых, и это главное, возникли трудности с обеспечением армии продовольствием. Кроме того, была неизвестна численность турецкой армии, переправившейся через Дунай.
Петр I решил отправить в район Браилова семитысячный конный отряд генерала Ренне с задачей захватить собранные там турками запасы продовольствия. А главные силы должны были двигаться вдоль правого берега Прута до урочища Фальчи, а оттуда к реке Сирет, где соединиться у Галаца с кавалерией генерала Ренне.
Яков Вилимович Брюс, при начале движения в степи, шел с артиллерией непосредственно за гвардейским отрядом царя. 24 июня он привел артиллерию в лагерь русского авангарда под командованием фельдмаршала Шереметева у Чучоры, на берегу Прута. 27 июня изготовил походную артиллерийскую церковь для богослужения в высочайшем присутствии, по случаю годовщины Полтавской баталии. 28 июня переправил артиллерию через Прут, по мосту, устроенному для царского двора и обоза. 7 июля прибыл с нею в Станилешти.
В этот день отряд русского генерала Януса фон Эберштедта, посланный Петром I для воспрепятствования перехода турецкой армии через Прут, обнаружил авангард турецкой армии, который готовился к переправе. Однако генерал Янус не выполнил приказа царя. Вместо того чтобы атаковать турок, он позволил им спокойно навести мосты и переправиться через реку. Сам же Янус отступил, преследуемый легкой турецкой конницей.
Пройдя немногим более семи километров от Станилешти, русская армия вынуждена была остановиться близ урочища Новые Станилешти. Утомленные нестерпимой жарой и непрекращающимися атаками турецкой и татарской конницы, русские солдаты нуждались в отдыхе. Поэтому немедленно было начато сооружение укрепленного лагеря.
Едва русская армия построилась в боевой порядок, как с юга показались главные силы турок, они охватили русский лагерь полумесяцем и вскоре пошли на приступ. Турецкая армия имела подавляющее преимущество. При 38 тысячах человек под командой Петра русским пришлось сдерживать натиск 135 тысяч турецкой армии. При этом велико было преимущество турок и в артиллерии - 407 против 122.
Однако защитники укреплений Станилешти выглядели достойно.
Примерно за три часа до захода солнца 9 июля турки, не дожидаясь подхода всей своей армии и артиллерии, атаковали русский лагерь. В атаке участвовали 20 тысяч янычар. Построившись в боевой порядок в форме клина, они нанесли главный удар по дивизии генерала Аларта. Турецкая конница участия в атаке не приняла, а поддерживала свою пехоту воинственными криками. Натиск янычар был очень силен. Однако лагерный огонь Брюсовой артиллерии почти в упор не только охладил их пыл, но привел в замешательство и принудил к поспешному отступлению. Напрасно турецкие военачальники рубили саблями беглецов, пытаясь остановить и привести в порядок бегущие войска.
Сражение продемонстрировало высокое военное искусство русского командования и отличную подготовку пехоты и особенно артиллерии, "…артиллерия, стрелявшая двойными зарядами (ядром и картечью), производила ужасное опустошение в густых толпах турков". Воспользовавшись тем, что янычары вели наступление на одном направлении, русское командование снимало войска с неатакованных участков и смело вводило их в сражение. В этом сражении было уничтожено восемь тысяч турок.
Энергичный отпор русской армии оказал на янычар ошеломляющее воздействие. Уже после провала второй атаки кегая - помощник великого визиря, фактически командующий турецкой армией, заявил военному советнику турецкой армии генералу Станиславу Понятовскому: "Мой друг, мы рискуем быть разбитыми, и это неизбежно случится!"
К ночи сражение стало затихать. Начальник янычар и великий визирь Балтаджи-Мехмет-паша приказал строить окопы и закрепляться. Тем временем подошла турецкая артиллерия. Началась орудийная дуэль, продолжавшаяся вплоть до рассвета. Русские стреляли настолько удачно, что заставили великого визиря перевести свою ставку на расстояние, недосягаемое для огня. В течение ночи противник пытался приблизиться к русскому лагерю, но сильной стрельбой был отбит.
Несмотря на успешное отражение турецких атак, положение русской армии продолжало оставаться тяжелым "Люди и лошади, - отмечал в своем дневнике генерал Аларт, - не отдыхали более трех суток к ряду. К тому же всюду испытывался недостаток в боевых припасах и провианте". На серьезность положения, в котором очутилась русская армия, указывал сам Петр: "И правда, никогда как начал служить, в такой дисперации (отчаянном положении. - А. Ф.) не были (понеже не имели конницы и провианту)".
И все же регулярная армия Петра I продолжала быть грозной силой. Ее солдаты сохраняли высокий моральный дух. В ином положении находились турецкие войска. Они были деморализованы понесенными потерями, отказывались участвовать в штурме русских позиций. Кроме того, по турецкой армии прошел слух, что с юга на соединение с Петром идет корпус генерала Ренне. К сожалению, об этом не знали в лагере русского царя. Иначе исход противостояния у Новых Станилешти мог быть иным.