* * *
В январе 1894 года в Париже Кнут приступает к работе над "Паном". В первоначальном варианте Гамсун собирался назвать роман "Эдвардой", но затем отказался от этого названия, "поскольку роман не о героине, а о герое". Писатель решает, что назовет свое произведение "Паном", поскольку именно миф о боге леса лучше всего раскрывает замысел романа.
В романе "Пан", который критики называют "образчиком высокой поэзии", Гамсун рассматривает человека как частичку природы, ее непременный и неотъемлемый элемент. Герой романа лейтенант Глан живет в лесу со своим охотничьим псом Эзопом, которого он вынужден в ходе действия принести в жертву любви к Эдварде.
Он свободен и счастлив лишь в глуши леса, и жизнь в полном одиночестве и единении с северной природой представляется ему единственно возможной и гармоничной формой собственного существования. В цивилизованном мире он чувствует себя неуютно и неловко. Его "звериное чутье" и острый ум помогают понять суть поступков жителей рыбачьего поселка. Среди них ему скучно и неуютно.
Мысль о написании "Пана" пришла к Гамсуну еще задолго до поездки во Францию, поскольку перед отъездом за границу он передал в датское издательство рукопись новеллы "Смерть Глана", которая впоследствии стала заключительной частью романа.
"Что такое "Пан" как литературное произведение? - писал А. Куприн в предисловии к сборнику произведений Гамсуна на русском языке в 1908 году. - Если хотите, это - роман, поэма, дневник, это листки из записной книжки, написанные так интимно, точно для одного себя, это восторженная молитва красоте мира, бесконечная благодарность сердца за радость существования, но также и гимн перед страшным и прекрасным лицом бога любви… главное лицо романа остается почти не названным - это могучая сила природы, великий Пан…"
Работа над новым романом поначалу продвигалась очень медленно. В марте 1894 года Гамсун пишет другу: "Я работаю, работаю плохо и медленно, день и ночь, нервничаю, злюсь и хочу наслаждаться весной".
Позднее писатель объяснит, почему работа поначалу не спорилась.
"То, что книга до сих пор не готова, - писал он в сентябре того же года, - объясняется тем, что каждая глава - это поэма, над каждой строчкой приходится работать. В них нет диалогов, только отдельные реплики. Я не лукавлю, когда говорю, что каждая глава стоит мне недели работы, хоть главки и такие маленькие. Повсюду разбросаны символы, духи и сказки…"
Гамсун не был уверен в своих силах и так устал от травли со стороны скандинавских литераторов, что, посылая рукопись в издательство, просил издать роман анонимно (как в свое время "Голод") и не упоминать его имени. Он был уверен, что критики вновь плохо примут его новое произведение, - и ошибся.
"Пан" стал первым романом Гамсуна, принятым благосклонно придирчивой критикой. С этого времени писателю начинает сопутствовать успех, а "Пан" назван красивейшим коротким романом конца XIX века.
В этом произведении, по словам самого писателя, он пытался "объяснить чувствительную боготворящую природу души", а главный герой - это "Жан-Жак Руссо, попавший на север Норвегии и влюбившийся в нурланнскую девушку".
Тема любви - главная в романе, и любовь вновь рассматривается автором как всепобеждающая сила, сметающая на своем пути искусственные моральные преграды и препоны, установленные человечеством, которой невозможно сопротивляться и которая подчиняет себе человека. Эта сила настолько могущественна, что, как языческое божество, требует жертв.
Первой жертвой становится Ева, жена сельского кузнеца, влюбленная в Глана, которая гибнет под обломками взорванной скалы. Любовь превращает забитую женщину в самостоятельную личность, которая готова бороться за свои чувства. С другой стороны, она ничего не требует от Глана и просто довольствуется своим чувством. Лейтенант не отвечает ей взаимностью, но не может и не поддаться ее очарованию.
Любит же Глан Эдварду, любит страстно и мучительно. Эдварда обручена и "финскому барону отдана". Она совершенно не похожа на Еву. Она - сильная личность, готовая сражаться за свою любовь до конца - желательно до победы. И их отношения с Гланом исследователи творчества Гамсуна неизменно сравнивают с любовным поединком, к которому примешиваются обоюдная гордость и самолюбие.
"Импульсивность поступков Глана и Эдварды объясняется импульсивностью, взрывчатостью их любви, - пишет Б. Сучков. - Даже в те минуты, когда их души готовы открыться друг другу, что-то удерживает их. В отношениях Эдварды и Глана была некая тайна, почувствованная писателем, но до конца не разъясненная. Психологический рисунок борьбы двух сильных характеров сделан Гамсуном точно и объективно. Он показал, что за внутренними метаниями Эдварды стоит нечто большее, нежели каприз или юношеская незрелость. Эдварда ждет от любви чуда, необычайной полноты жизни. Ожидание чуда препятствовало ей верно оценить настоящее - то есть любовь Глана. Этот оттенок присутствует в чувстве Эдварды, однако и он не объясняет, почему не смогла возникнуть ее человеческая близость с Гланом.
Роман, начавшийся как идиллия, как гимн красоте мира, завершился драматическим, полным печали финалом и не разрешил конфликтов, увиденных писателем".
Гамсун, однако, досказал судьбы его главных героев в новелле "Смерть Глана", события в которой отнесены к 1861 году, то есть их отделяет от событий, описанных в "Пане", шесть лет.
Лейтенант, отправившийся на охоту куда-то в Индию, получает призыв от Эдварды, вышедшей замуж за барона, вернуться к ней, на родину. Глан же отвергает самую мысль о возможности новой встречи с любимой - и практически кончает жизнь самоубийством. Сюжет этой новеллы Гамсуна повторен Хемингуэем в новелле "Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера", тоже завершившейся смертью героя.
К истории же Эдварды и ее отца Мака Гамсун вернулся в романах "Бенони" и "Роза", увидевших свет спустя тринадцать лет, в 1908 году.
* * *
В Париже была написана и пьеса "У врат царства" (январь - апрель 1895). Это не только первая драма Гамсуна, но и первая часть трилогии об Иваре Карено.
Она, как писал Туре Гамсун, так же как и остальные пьесы, "страдала расплывчатостью композиции и вялостью действия. Правда, ей была присуща и сильная сторона драматургии Гамсуна - точные и глубокие реплики. Именно реплики в драмах Гамсуна характеризуют его героев, показывают их глубину, открывают их мысли, в том числе и скрытые".
Сюжет трилогии довольно разветвлен, и действие слишком запутано. Вторая часть трилогии - "Игра жизни" (1896) - вообще отдает мелодраматичностью, и в пьесу входит символика - тот самый художественный элемент, за который Гамсун резко критиковал в свое время Ибсена.
Гамсун говорил о себе: "Я не драматург. Я бы никогда не писал пьес, если бы не были нужны деньги. Но гонорар за пьесу бывает очень значительным. В пьесе труднее всего решить вопрос с женщинами. Создать хорошую пьесу без женских образов невозможно. Причем женщина должна все время говорить. Но привлекательная и тонкая женщина говорит очень мало, она обычно молчит, как тут построить драматургию?.."
Однако Гамсун никогда не любил деньги настолько, чтобы ради них идти на сделку с самим собой как с художником.
Театр вообще и пьесы в частности Гамсун не любил и никогда этого не скрывал. Он считал, что в пьесах трудно показать сложный внутренний мир героев, хотя сам и попытался это сделать.
Наиболее выдающимся драматургом Гамсун считал Стриндберга, который, по его словам, осознал "всю ущербность понимания психологии личности в современном искусстве" и в своих пьесах предпринял дерзкую попытку изобразить "душевно раздвоенного, дисгармоничного индивида".
Довольно высоко ценил Гамсун и поздние пьесы Ибсена, хотя и не мог до конца принять их. В письме Скраму он пишет:
"Дорогой Скрам, я не могу согласиться, что "Женщина с моря" вовсе никуда не годится. Конечно, я никак не могу принять все эти "рыбьи глаза", "чужака" и т. д., но мне вдруг подумалось, что не все слова Элиды нонсенс. Дело только в том, что они вложены в уста не человека, даже не сумасшедшего, а просто не человека! Нет, я не могу безоговорочно согласиться с тем, что "Женщина с моря" вовсе недостойная вещь, по той причине, что в книге есть некоторые слова, близкие мне в моем безумии. Я прошу Вас проверить, сдается мне, Вы найдете их в первой реплике Элиды на странице 108 (а может быть, и 118): у меня нет под рукой книги. Ибсен пробудил во мне самом одну мысль; слова о "людях - морских гадах" - выражение особого состояния души, родственного моему, когда я был плотски влюблен в свет. Кровь подсказывает мне, что я нахожусь в духовной связи со Вселенной, со стихией. Может быть, однажды - в далеком будущем - люди перестанут быть людьми и сделаются такими существами, которые будут соотноситься с современными ныне людьми, как последние - с одноклеточными живыми существами, и смогут любить не только себе подобных, но и, к примеру, воду, огонь, воздух. Посмотрите, у Ибсена есть гениальные предвидения, уже в "Цезаре и Галилее" он говорит о "третьем царстве", но чувствует это недостаточно сильно, а язык его недостаточно гибок. Видит Бог, мне следовало бы самому попытаться написать эту реплику Элиды".
Для самого Гамсуна трилогия, которую объединяет образ Ивара Карено, свободомыслящего философа, вступившего в открытую схватку с господствующим общественным мнением и устоявшимися взглядами, стала лучшей. Для революционно настроенной молодежи и вольнодумцев во всем мире герой Гамсуна был образцом неприятия старого мира, стойкости и верности своим убеждениям, призывом к духовной свободе и независимости.
Трилогия Гамсуна внутренне полемична и посвящена теме отступничества, которая волновала в это время и многих других крупных скандинавских писателей (вспомним хотя бы Ибсена и его "Строителя Сольнеса"). Писатель прослеживает жизненный путь своего героя от молодого человека ("У врат царства"), который готов не жалея сил бороться за собственные идеалы и принципы, до старика, который готов со всем согласиться ради собственного благополучия ("Вечерняя заря", 1898), охотно становится депутатом стортинга и принимает богатство некогда оставившей его жены, пожелавшей вернуться в лоно законного супружества и получить прочное общественное положение.
"У врат царства" историки литературы считают одним из лучших произведений драматургии Европы. По словам Максима Горького, "никто до Гамсуна не умел так поражающе рассказывать о людях, якобы безличных и ничтожных, и никто не умел так убедительно показать, что безличных людей не существует".
* * *
Когда Гамсун писал "У врат царства", он был уже переутомлен непрерывной многолетней работой, неустроенностью, безденежьем и постоянной необходимостью выплачивать накопившиеся старые и новые долги, одиночеством и травлей со стороны собратьев по перу. В письме Лангену Гамсун пишет, что у него "нет больше сил" и каждые полчаса он вынужден делать перерыв. "Со мной все кончено, - говорит он. - Я работал на износ и надорвался. Настроение отвратительное, такое же, как ненастные дни в Париже. Ни с кем даже не могу разговаривать".
Поэтому после завершения работы над пьесой он уезжает в 1895 году в Норвегию - в надежде, что именно родная сторона, как всегда, поможет ему вернуть здоровье.
Глава девятая
ГАМСУН И РОССИЯ
После выхода "Пана" Гамсун стал признанным "фаворитом" норвежской и мировой литературы. Сам Бьёрнсон называет "Мистерии" "одной из великих книг, заявивших о себе подобно неистовому снежному бурану", а описания природы в "Пане" считает "самыми прекрасными и великолепными в норвежской литературе".
Гамсун становится широко известен в Европе. "Голод", "Мистерии", "Новые всходы", "Пан" и "У врат царства" практически сразу же после выхода были переведены на немецкий язык. В 1895 году "Голод" выходит во Франции и получает необыкновенно высокую оценку критиков.
Возникает интерес к молодому скандинавскому гению и в России. В 1892 году печатается первый тираж "Голода" на русском языке - и с тех пор Гамсун становится кумиром интеллигенции в России, культовым, как говорят в наши дни, писателем.
Александр Блок считал Гамсуна "утонченным поэтом железных ночей, северных закатов, звенящих колокольчиков, проникшим в тайны природы". Александр Куприн посвятил творчеству Гамсуна целое эссе. Константин Паустовский "упивался книгами Гамсуна, так все было необычно".
В своем шутливом "Руководстве по флирту" (1910) Саша Черный советовал начинать атаку на даму с вопроса "Вы любите "Пана"?" и, услышав неизбежное "Да", продолжать военные действия… Кроме того, в другой своей сатире "Все в штанах, скроенных одинаково" (1908) он говорит о готовности героя бросить все и бежать в лес к лейтенанту Глану.
"Пан" действительно был особенно популярен в России. Сравнения с лейтенантом Гланом и его "звериным взглядом" стали распространенным приемом литературных описаний (например, записки А. Блока о молодом, посетившем его геологе, который ненавидит большие города и мечтает жить в хижине в горах, а у А. А. Ахматовой в "Поэме без героя" один из гостей одет "северным Гланом"). Чехов назвал "Пана" чудесным и изумительным.
Именем главной героини романа часто называли девочек. Эдварда Кузьмина, дочь известной переводчицы Норы Галь, пишет в воспоминаниях о матери:
"Нередко с веселым задором мама вспоминала, как в 1934 году получила премию на конкурсе пионерских песен вместе с Дмитрием Кабалевским (она за слова, а он, естественно, за музыку). А женой Дмитрия Борисовича в те времена была подруга маминой юности Эдда, Эдварда Иосифовна, в честь которой меня назвали (так что в нашем домашнем обиходе, как в скандинавском эпосе, были "Старшая Эдда" и "Младшая Эдда"), - впрочем, не обошлось без влияния Гамсуна, героини его "Пана". Так и мама своим именем (полным - Элеонора) обязана не только своему прадеду Леону Риссу, но и ибсеновской "Норе", которую в семье боготворили благодаря незабываемой игре Веры Федоровны Комиссаржевской".
Популярность Гамсуна в нашей стране в XIX - начале XX века была огромной.
Не успевали его книги выйти в Норвегии, как они тут же переводились на русский язык и продавались с поразительной быстротой.
"Большую роль в популярности Гамсуна сыграли первые переводчики его произведений, - пишет О. Комарова. - И доказательством этого служит интерес, который вызвал Гамсун в среде писателей нового поколения - символистов, акмеистов, футуристов. Если мы посмотрим на имена переводчиков произведений Гамсуна, то обнаружим, что в 12-томном издании "Шиповника" среди переводчиков: Т. 7 - Ю. Балтрушайтис ("Виктория", "У врат царства", "В сказочной стране", а кроме того он переводил "Голод", "Тамару", "Вечернюю зарю") и С. Городецкий ("Закат"); Т. 9, 10 и 11 - К. Бальмонт ("Поросль", "Царица Тамара", "Под полумесяцем", "Мечтатель", "Воинствующая жизнь"). Первый перевод "Голода" был сделан С. Поляковым, основателем издательства "Скорпион" и личным другом К. Бальмонта и других символистов.
Существует немало свидетельств того, как высоко ценили они стилистическое своеобразие Гамсуна, его новых героев и тонкость психологических характеристик. Связь с поэтикой и символикой Севера ощущается в творчестве и в критических эссе Константина Бальмонта и Андрея Белого, Саши Черного и Александра Блока. Вспомним хотя бы названия первых произведений К. Бальмонта: "Под северным небом" и А. Белого: "Северная симфония".
Чистота и холод, Снежная дева и мистицизм - вот элементы этой поэтики. Ю. Балтрушайтис писал В. Брюсову из Норвегии в июне 1901 года: "Когда бродишь среди полуобнаженных, совершенно безлюдных скал, когда добираешься до какого-нибудь места, откуда вдруг открывается свободное море, какая-то тревога овладевает человеком, и неотложно, сейчас же хочется узнать окончательную судьбу людей", и далее он пишет о том, что ответ можно познать только "наитием". А потом спускаешься в село, к простым людям, которые не задают себе таких вопросов.
К. Бальмонт, неоднократно посещавший Норвегию, особенно глубоко "болел" севером. Так, уже в 1903 году он избрал эпиграфом к одному стихотворению из сборника "Будем, как солнце" строку из "Пана", причем привел ее по-норвежски. В сборнике "Горные вершины" (1904) он отозвался о Гамсуне как об утонченном певце нордических настроений, высоко оценил умение Гамсуна так владеть словом, что он "создает свое царство".
Андрей Белый в эссе 1907 года "Настоящее и будущее русской литературы" писал о том, что Ибсен, Гамсун, Метерлинк ввели нас в жизнь, где существует культ индивидуальности, музыки, поэзии, литературной формы, и отдавал должное символистам, которые познакомили русскую публику с творчеством Ницше, Ибсена, Уайльда, Метерлинка, Гамсуна.
Показательно, что Александр Блок просил издательство дать ему для перевода "Викторию", его "любимое гамсуновское произведение", или новеллы из сборника "Рабы любви", но переводы для издательства Маркса "Рабы любви", "Отец и сын", "Победитель" и "Голос жизни" осуществила Любовь Блок. В 1907 году А. Блок написал статью "О реалистах", о том, что в творчестве писателей-реалистов (Арцыбашев, Семенов) возник новый интерес к возрождению прекрасного тела, "к изображению свободной и чистой страсти", и что это - следствие их увлечения Гамсуном. В "Обзоре литературы за 1907 год" А. Блок хвалит издание "северных сборников" и называет Гамсуна первым в ряду опубликованных в них скандинавских писателей. Спустя много десятилетий Илья Эренбург отзовется об этих годах как "об эпохе, которая прошла под знаком религиозных исканий, северных сборников и магии смерти"".
В 1907–1910 годах на русском языке в разных издательствах вышло три собрания сочинений Гамсуна, а увлечение им стало настолько повальным, что норвежский журналист российского происхождения Марк (Менартц) Левин в написанной для "Моргенбладет" статье (1910) утверждает, что в России установился "культ Гамсуна". Он с юмором пишет о необычной популярности Гамсуна в России и о желании буквально каждого русского познакомиться с великим писателем, о том, как все его (Левина) друзья и знакомые в Петербурге и Москве жаждут узнать подробности о жизни Гамсуна. Левин пишет, что особенно популярны дешевые издания книг Гамсуна по 1 копейке, которые напечатаны тиражом в 500 000 экземпляров.
Гамсун был очень популярен в России и после революции.
"В воспоминаниях Анны Лариной есть рассказ о том, что летом 1930 года Н. Бухарин рассказывал ей, как у Гамсуна замечательно описывается любовь, и, прочтя рассказ монаха Вендта, задал вопрос: "А ты можешь полюбить прокаженного?" - пишет О. Комарова. - Или признание Е. С. Булгаковой, что любовь к гамсуновской "Виктории" сблизила их с М. Булгаковым. Уместно также вспомнить и рассказ К. Чуковского о встрече А. Куприна с авиатором Уточкиным, страстным поклонником Гамсуна: "Со стороны можно было подумать, что это Уточкин - писатель"".