Так начался их "Длинный прыжок". Немцы на десяти верблюдах начали передвигаться к Тегерану, должны были встретиться там с Майером. Уже потом, из дневника их арестованного старшего радиста эсэсовца Рокстрока, всё это было установлено документально. Везли они с собой на тяжело навьюченных верблюдах рацию, оружие, снаряжение. Осторожничали, так что путь длиной километров в сто прошли за десять дней. Около Тегерана пересели на грузовик, набили его снаряжением и добрались-таки до города. Засели там на конспиративной вилле, прямо на одной из центральных улиц - Надери, недалеко от посольств СССР и Великобритании. Агентура им всё здорово подготовила.
- Эти шестеро и должны были убить Рузвельта и Сталина с Черчиллем?
- Нет. Задача той передовой группы радистов была установить контакт с Берлином. И затем, с помощью иранской агентуры, которую мы не добили, подготовить условия для высадки десанта террористов. Радиосвязь с Берлином они установили, но только попали в пеленгацию. Так что нашей группе поставили конкретную цель найти в огромном Тегеране эту радиостанцию. Задание мы выполнили. Нашли.
- Именно ваша "Легкая кавалерия"?
- Да. Отыскали, где эта группа находится.
- Но как?
- День и ночь, по четырнадцать-шестнадцать часов, по улицам бегали. Я домой уходила, только когда совсем темнело, - решительно вступает в разговор Гоар Левоновна. - Холодно было, жарко, страшно - все равно искали.
- Гоар - молодец, - посмеивается Геворк Андреевич. - Такая была девочка с косичками, а смелая! И мы немцев-радистов нашли. Нам очень хотелось вместе с нашими бойцами пойти на штурм дома, где они скрывались. Но Иван Иванович Агаянц запретил категорически. Это тоже был для меня урок. Разведка заканчивается там, где начинается стрельба - так говорил мой учитель. Опытные люди, специально для этого подготовленные, взяли фашистов тихо, очень тихо. Так что потом они работали уже "под колпаком" нашей и английской разведок: передавали в Берлин сведения под чужую диктовку.
Но не стоит думать, что немцы - такие уж простаки. Кому-то из их радистов удалось передать в эфир условный знак: работаем под контролем. В Германии поняли, что операция началась с сокрушительной неудачи. Основную группу во главе со Скорцени посылать на верный провал немцы не решились. Так что никакого "Длинного прыжка" не получилось.
- Так все-таки был Скорцени в Тегеране?
- И под Кумом был, и в Тегеране дважды, но до того, раньше. Изучал обстановку, крутился около посольств Великобритании и СССР. Они рядом, в центре. И особенно около американского посольства, что гораздо подальше, в пустынном тогда месте.
- Правильно ли я понял, что наибольшему риску из-за этой отдаленности подвергался президент США?
- Конечно! Он должен был, как и полагается по протоколу, остановиться в своем посольстве. Но потом согласился с предложением Сталина: безопаснее пожить в советском.
- Это предложение было сделано благодаря вашей группе?
- Я так думаю. Мы подсказали, что если террористический акт так или иначе готовится, то в американское посольство, которое охранять очень сложно, ехать никак нельзя. Сталин и наша разведка сумели в этом Рузвельта убедить.
- Еще несколько вопросов. Вы наверняка смотрели фильм "Тегеран-43" с Аленом Делоном в главной роли?
- Смотрели.
- Как там насчет правды жизни?
- Есть в картине правдивый момент: диверсанты собирались проникнуть в английское посольство через водопровод и совершить теракт как раз в день рождения Черчилля - 30 ноября. Действительно, через старинную систему каналов это было возможно. Остальное здорово накручено: Ален Делон, Париж, бандиты и красавицы…
- Иногда рассказывают, что в подсобном помещении одного из посольств обезвредили бомбу.
- Такого мы никогда не слышали! Честное слово! А вот то, что между посольствами СССР и Великобритании, которые находились совсем рядом, наши с англичанами пробили стенку, это правда. Натянули шестиметровое брезентовое полотно, устроили нечто вроде коридора. На всякий случай там занимали позиции их и наши автоматчики и пулеметчики: всем участникам Тегеранской конференции безопасность перехода туда и обратно была обеспечена.
- Если можно, то все-таки поконкретнее. Как вам удалось выйти на тех шестерых радистов?
- Кузнецову спасибо за раннее предупреждение о возможном покушении! И одновременно было замечено, что в Тегеране активизировались немецкие агенты-иранцы. Начались бурные встречи, выходы на иранских военных. Ну, просто чувствовалось: что-то готовится. Стали пресекать. Однажды пришлось брать агента прямо на свадьбе. Были сведения, что в покушении может быть замешан именно он…
- Это кто же был? Немец?
- Иранец. Нам тихонько подсказали, что у него уже есть опыт участия в терактах. Тут вступила в дело военная разведка - довольно часто наши с ГРУ сотрудничали.
- Каким же образом?
- В ГРУ работали иногда очень жестко, - в один голос выговорили мои собеседники. А Геворк Андреевич продолжил: - Пошел я на эту свадьбу. Собираюсь как-нибудь незаметно вызвать опасного, а может, и вооруженного человека. Постучал, открывают мне дверь: заходи. И тут вдруг наш капитан, да прямо в форме, как свистнул. На свист прибегает взвод автоматчиков. Они чуть не впрыгивают во двор, а там гуляет свадьба - человек двести. Поднимается жуткая кутерьма. Зачем? Я бы этого бандита незаметно увел. А у него, как я и думал, пистолет. Начинают выкручивать ему руки, с головы у какого-то солдата падает шапка, и я ее подбираю. Забрасывают эту личность в грузовик "студебеккер", везут в военную комендатуру… И чуть ли не вся свадьба за нами: люди возбуждены, требуют освободить гостя. Что и кому тут объяснять? Я стою в толпе, наблюдаю. В руках у меня чужая шапка. И так продолжается до двух часов ночи. Хорошо, что взяли потенциального участника теракта. Но не так, не так же…
- Но были же операции и более филигранные?
- Естественно. Агаянцу дали знать, что владелец книжной лавки Ганс Вальтер…
- Извините, перебью. Прямо классическое имя для немецкого агента.
- Так он им и являлся: типичный агент немецкой резидентуры, обосновавшийся в Тегеране, выучивший фарси и наладивший множество нужных для германской разведки связей. Но и Вальтер ошибся. Уж слишком зачастили к нему в букинистический магазин иранские офицеры, да всё больше из Генерального штаба, как раз находившегося поблизости, - неспроста он именно в этом месте лавку открывал. Словом, контингент покупателей привлек к себе наше внимание. Тем более что любители литературы оставались в магазине подолгу. Копались в стоящих на полках книгах, что-то у немца покупали, какие-то тома продавали. Агаянц предположил: а не почтовый ли это ящик?
Наша "Легкая кавалерия" засекла шестерых постоянных посетителей. Все офицеры. Зайдут, купят книгу и быстренько обратно, к себе в Генштаб. Но всё по-прежнему оставалось непонятно: к чему это? И пришлось нашим ребятам тоже пристраститься к чтению. Заходили, примелькались. Познакомились с хозяином. К нашему удивлению, оказался он человеком приветливым, любил поболтать, да и кружку пива пропустить был иногда не прочь. И тут язык у Ганса распускался. Или слишком мы были юны, чтобы вызывать подозрения, или хотелось немцу облегчить душу, но откровенность его так и била. Не верил он больше в победу Германии, а уж нападение на Россию и вовсе считал ошибкой катастрофической: "Увязнет на этих просторах наш вермахт, точно увязнет".
Как было не сообщить о таких разговорах и скептическом настроении Ивану Ивановичу Агаянцу. И тут в игру вступили наши старшие. Короче, Ганса Вальтера перевербовали…
- А что на самом деле происходило в его лавке книжных древностей?
- Обмен самыми современными разведсведениями. Офицеры, прикупая для вида какие-то книги, закладывали принесенные ими документы в стоявшие на полках фолианты. Ганс Вальтер передавал эту информацию своим начальникам. Те с ней знакомились и в свою очередь давали генштабистам новые задания. Потом, когда Вальтер работал уже на нас, эта игра еще некоторое время продолжалась. Выявили всех ее участников, а потом лавочку, как говорится, прикрыли. Вальтер был среди тех немецких агентов, кто подтвердил: да, в Тегеране готовится важная операция, возможно, что и покушение на глав государств трех союзных держав. Это его признание восприняли серьезно, оно подтверждалось донесениями других источников. И мы, и англичане взялись за дело еще более активно.
- Если говорить языком современным, то к Тегеранской конференции проводилась решительная зачистка? Извините за термин из другой эпохи.
- Мы должны были всё это расчистить. Работали вместе с агентурой, искали подходы. Появлялось малейшее подозрение - человека временно арестовывали. Не подтверждались сомнения, и после Тегеранской конференции его отпускали. А до самой конференции, во время нее мы работали день и ночь.
Иногда кое-что не удавалось. Надо было брать в городе Казвине опасного человека. Он в терактах участвовал, в поджогах. Пытался вербовать наших солдат. Долго его наши искали, а адрес установил мой отец. Поехал я в Казвин. Два дня вертелся около дома этого агента - и ничего. Тут меня и задержали.
- Иранцы?
- Наши. В городе полно советских военных, а рядом крутится какой-то парень в гражданской одежде. День просидел под арестом. Как говорится, до выяснения обстоятельств.
Наше посольство - общая крепость
Не раз бывал я в нашем посольстве в Тегеране в те годы, когда оно именовалось советским. Уж не знаю, какие еще принадлежавшие СССР, а теперь России представительства составят ему конкуренцию! Как же приятно было вступить на его огромную, хорошо ухоженную территорию. Особенно - изнурительным бесконечным летом, когда городская жара выматывающе мучительна.
Рассказывают, что прежний владелец, персидский богач, высадил здесь кедры, ивы и платаны, вырыл аккуратные пруды, где вода, в отличие от грязноватых тегеранских арыков, прозрачна и напоминает милым своим журчанием весенние подмосковные речушки. Вымахавшие деревья дарят прохладную тень. И тебя охватывает благодать, наступает спокойствие души, а на третьем году жизни в чужой, непривычной стране чудится, будто попал в родной сад. И только крики вещающего о своем муллы, от которых в Персии никуда не уйдешь - нигде не скроешься, возвращают тебя к действительности. Нет, брат, ты в Иране, держись, будь начеку!
А в годы войны тут вообще было не до расслаблений. И уж в те четыре дня 1943 года, что проходила в посольстве СССР важнейшая конференция, и подавно. Впрочем, лучшего места для ее проведения было не отыскать - по крайней мере в Тегеране. Хотя посольство находится в центральной части большущего города, оно неким образом обособленно, отделено, просторно и к тому же обнесено высокой каменной стеной.
На территории находится несколько зданий. В них во время Тегеранской конференции жила и работала советская делегация: Сталин, Молотов и Ворошилов заняли квартиру советского посла. Для сопровождающих делегацию были созданы все условия в небольшом двухэтажном доме, расположенном неподалеку от здания посольства.
Но где же тогда жили посольские сотрудники с семьями? Их на эти тревожные дни переселили, как говорят в таких случаях дипломаты и прочие загранработники, "в город". Никто не роптал. Важность всего предстоящего объяснять дисциплинированным и вымуштрованным сотрудникам загранучреждения не пришлось. "Там" шла война, а "здесь" было относительно спокойно и уж точно - сытно. Детишек, жен и легкие вещи - один-два чемодана на семью и не больше - помогали перевозить непривычно вежливые и предупредительные солдаты, заранее прибывшие из Москвы. Потом они же постарались и, тщательно упаковав все личные вещи посольских и погрузив их на машины, в один день вернули всё и всех на прежние обжитые места. Говорят, ничего, ну абсолютно ничего у своих не пропало.
А "своим", образно говоря, из соображений безопасности стал на несколько деньков и Рузвельт, поселившийся в посольстве СССР.
Его путешествие на боевом американском корабле с названием заштатного американского штата (простите за игру слов) "Айова" продолжалось мучительно долго. Президент явно рисковал. Что стоило немецким подлодкам атаковать пересекавший Атлантику линкор? Даже сами фашисты признавали: самыми непримиримыми, готовыми сражаться до конца - между прочим, даже и после подписания капитуляции, - оставались немецкие моряки, особенно подводники.
За "Айовой", правда, шли корабли сопровождения. Но и это оказалось не к лучшему. Вдруг разыгрался шторм и на одном из судов произошел самопроизвольный пуск торпеды. Надо ли говорить, что она чуть не попала именно в "Айову".
Однако пронесло. Президента США благополучно высадили в алжирском Оране. Затем, по суше, аккуратно перевезли в сравнительно безопасный Каир.
В столице Египта Рузвельт встретился с Черчиллем, приземлившимся там же. Английский премьер и американский президент попытались согласовать свои позиции перед встречей с советским лидером.
А ведь эти позиции не совпадали. Рузвельт был не так уж и против открытия второго фронта. Он хотя и опасался усиления послевоенных позиций Советов в Европе, но его никак не устраивало и прежнее доминирующее положение в Старом Свете Великобритании. Черчилль же - и Рузвельту это стало понятно - больше всего боялся, что Сталин отхватит себе не только кусок Восточной Европы - уж точно с Польшей и Латвией, Литвой, Эстонией, но и попытается продвинуться еще дальше, в Европу Западную.
О разногласиях союзников Сталину стало известно благодаря разведке - как внешней, так и военной. Вот уж работали люди, так работали! Тут вполне логично напрашивалось решение поиграть на чужих противоречиях. Да, перспектива войны с Японией советского лидера никак не радовала, но она была неизбежной ради открытия второго, долгожданного фронта.
В Тегеранскую конференцию Сталин и его маленькая делегация-Молотов да Ворошилов - вступали весьма подготовленными и "подкованными" разведкой. Иосиф Виссарионович был даже осведомлен о считавшемся совершенно засекреченным Манхэттенском проекте: США и Великобритания согласились сделать процесс изготовления атомной бомбы совместным, да еще и с привлечением Канады. Вот уж был неприятный сюрприз, так сюрприз! Добрались до Сталина и другие суперсекретные сведения: если второй фронт всё же откроют, то лишь при условии, что в момент высадки союзников во Франции Красная армия предпримет крупное наступление. Ведь тогда Гитлеру будет не до переброски своих войск с Восточного фронта. Особенно тревожило упрямство Черчилля. Он настаивал на ударах союзников по Балканам. Но что от этого выигрывал СССР? Разведка подтверждала намерения Сталина - надо давить на Черчилля, вплоть до демонстрации ухода с конференции (что однажды в Тегеране и было проделано), и опираться на более сговорчивого и несколько более реалистичного Рузвельта.
Но и с "заселением" Рузвельта возникли сложности. Еще раз: посольство США располагалось вдали от центра. Добираться туда-обратно несколько раз в день на переговоры парализованному, прикованному к коляске Рузвельту по узким, забитым тегеранским улицам было долго, да и опасно.
С этим соглашался и Майкл Рейли, один из руководителей президентской охраны. Он-то понимал, что во время поездки по городу Рузвельт превращается в живую мишень, а снайперы - найдутся.
Но американский президент поначалу предложение поселиться на территории посольства СССР не принял. Естественно, не в его планах было ощущать себя чьим-то гостем. Ведь еще раньше отклонил Рузвельт приглашение Черчилля остановиться в посольстве Великобритании. Наши предложение повторили, но тут возникли опасения чисто дипломатические: вдруг обидится английский премьер?
Советское и британское посольства располагались по соседству. Солдаты перекрыли улицу, натянули между зданиями брезент, установили высокие щиты. Получилось что-то вроде одного дома с закрытым переходом, вдоль которого расположились автоматчики. Отсюда в резиденции никаким диверсантам было не проникнуть. И наши, и англичане были защищены надежно. Американцам оставалось только завидовать: посольства двух союзных им держав были окружены двумя, а по некоторым источникам - тремя кольцами автоматчиков и танков.
Благодарить за разрешение щекотливой ситуации с размещением Рузвельта надо и вмешавшегося в нее посла США в СССР Аверелла Гарримана. Он спросил: что будет, если по дороге в американскую миссию что-нибудь произойдет с Черчиллем или Сталиным? Надо ли их ставить под удар в Тегеране, там, где, по донесениям всех трех разведок союзников, на тройку готовились покушения?
Доводы посла и охранника убедили Рузвельта. Под его резиденцию в советском посольстве отдали здание канцелярии. Комнаты, в которых поселился президент США, соседствовали с просторным залом, где заседали участники конференции. Всегда и везде находившиеся при Рузвельте филиппинцы, служившие в военно-морском флоте США, аккуратно вкатывали в зал коляску с опиравшимся на удобные подлокотники улыбающимся президентом. Закрепляли коляску и, убедившись, что с их хозяином всё в порядке, покидали помещение. Повар, тоже филиппинец, готовил для Рузвельта привычные блюда.
Конечно, не у всех в Штатах пребывание Рузвельта в чужих стенах вызвало понимание. Уже в Вашингтоне, 17 декабря 1943 года, президент объяснил на встрече с прессой: "Маршал Сталин еще до Тегерана сообщил, что, возможно, будет организован заговор с целью покушения на жизнь всех участников конференции. Он просил меня остановиться в советском посольстве, чтобы избежать необходимости поездок по городу.
Для немцев было бы довольно выгодным делом, если бы они могли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, как мы проезжали бы по улицам Тегерана, поскольку советское и американское посольства отделяет друг от друга расстояние в полтора километра".
В дни конференции Тегеран был прочно отрезан от мира. Город лелеяли, охраняли три союзные спецслужбы, среди которых самой многочисленной и самой эффективной, но притом и самой незаметной была советская.
В иранской столице тогда вдруг перестали выходить газеты, что стало сюрпризом и в иранской провинции, где подумали, будто произошли переворот или восстание. Телеграф был закрыт, как и все почтовые отделения. "Агаи пости" - почтовый служащий из популярной впоследствии персидской песенки - получил четыре дня вынужденного отдыха. Работала лишь правительственная связь трех государств-союзников. Телефоны городские и, уж конечно, международные были нетактично и без всяких предупреждений вырублены.
Всё это только пошло на пользу Тегеранской конференции 1943 года.
После переговоров почти вся американская делегация уезжала к себе в посольство, оставляя своего президента с охраной и филиппинской прислугой в посольстве советском.
По некоторым отзывам, президентская охрана действовала своеобразно. Телохранители вышагивали около резиденции Рузвельта в пиджаках, под которыми держали наготове оружие - в основном пистолеты. Наверное, рассчитывали, что демонстрация полной готовности к стрельбе напугает диверсантов. Но выглядело всё это несколько по-голливудски.