– Ой, Игнат, страшно что-то мне. Едем ведь неведомо куда, – вздыхая, сказала мама.
– Гриппо, ну что ты снова запричитала? По мне так хоть на край земли, только не дрожать по ночам.
– Может быть, ты и прав.
– Конечно, я прав. Давай лучше начнем вещи выносить во двор.
– А вдруг машина не приедет, зачем зря таскать, а потом снова заносить, – сказала мама.
– Приедет, – уверенно сказал батько. – Всем – помогать. Ваня, собери все свои учебники, ручки, карандаши, тетрадки.
– Батьку, а куда мы поедем? – спросил Ваня. – Там школа есть?
– Конечно, есть, Ваня, – сказал батько. – Собирайся скорее, сейчас за нами машина приедет.
– И я поеду в машине? – с недоверием спросил Ваня.
– Конечно, не оставлять же тебя здесь, – ответил батько.
– Ура! – закричал Ваня и бросился в хату за своими школьными принадлежностями.
Сообща вынесли сундуки, узлы с одеждой, сложенные кровати, кухонную утварь, мамин ткацкий станок. С сарая вытащили лодку и рыбацкие снасти батька, который вырос на речке, был заядлым рыбаком и не мог себя представить без рыболовных снастей и лодки.
– Ну, кажется, все, – с грустью в голосе сказала мама. – Игнат, и куда ты тащишь эту лодку? Говорят, там никакой речки нет.
– Есть, – сказал батько, улыбаясь, – и называется Великий Куяльник. Слышишь, какое название? Значит, и вода должна быть, а где вода, там и рыба.
– Артем, – обратилась мама к своему брату, – хорошо, что ты пришел. Присмотри здесь за Климом, он один остается, помоги по хозяйству. Трудно ему будет. Не захотел ехать с нами.
– Не беспокойся, сестра, – сказал дядько Артем, – конечно, присмотрю и помогу. Да он и сам уже взрослый, справится.
– И тебе, Марья, спасибо, что пришла, – обратилась мама к сестре батька, которая в это время появилась во дворе. – Поможешь Климу хоть иногда с коровой справиться, подоишь ее.
– Всем задание выдала? – улыбаясь, спросил батько. – Вон машина идет.
Во двор въехал большой американский грузовик "Студебеккер". В кабине, кроме шофера, сидел еще один мужчина. Это был тот самый вербовщик. Он вылез из кабины, поздоровался.
– Доброе утро всем! Все готово и все готовы? – бодрым голосом спросил он.
– Да, все готово, Михаил Иванович, – ответил батько.
– Ну что, тогда грузиться. Сейчас я отвезу вас на станцию в Сарны, там ваши вещи загрузят в вагон. Придется денька два-три пожить в вагоне, пока сформируем полностью состав переселенцев. Транспорта не хватает, чтобы всех сразу перевезти, – объяснил ситуацию Михаил Иванович.
Пока взрослые грузили вещи, Ваня залез на подножку грузовика и с любопытством заглядывал в кабину, хотя увидеть что-либо ему едва удавалось, поскольку он только-только доставал до стекла дверцы грузовика.
– Ну, что, малец, – сказал шофер, увидя потуги Вани, – хочешь в кабине посидеть?
– Хочу, – почти шепотом ответил Ваня, не веря своему счастью.
– Залезай, – открывая дверцу кабины, сказал шофер.
Ваня быстро забрался в кабину, уселся на кожаное сиденье и с любопытством стал ее рассматривать.
– Только, чур, ничего не трогать, – попросил шофер.
Сколько здесь интересного! Ваня сел на место шофера, взялся за руль и представил себе, что это он шофер и сейчас тронется в путь. Рука сама потянулась к клаксону, и раздался громкий его сигнал. Ваня отдернул руку, но было поздно. Шофер открыл дверцу кабины.
– Хулиганишь? – сказал шофер. – Ну-ка вылезай из кабины.
Ваня молча вылез из кабины грузовика, опустил голову, и на глазах у него показались слезы. Но он не заплакал. Он отошел в сторонку, мысленно ругая самого себя. Ему так хотелось, чтобы сельские пацаны увидели его за рулем автомобиля!..
Погрузку закончили. Все начали прощаться. Присели на дорожку.
Мама снова начала причитать:
– Ой, да куда же это мы едем из родного гнезда? Увидимся ли мы когда-нибудь? Как же оно будет на новом месте? Клим, сынок, ты нас не забывай, пиши…
– Гриппо, ну, что ты опять за свое! – с сердитой ноткой отозвался батько. – Все будет хорошо, и ты скоро сюда приедешь в гости, и Клим не маленький ребенок. Всем говорим спасибо и низко кланяемся.
– Ну что, как говорится, по машинам, – сказал Михаил Иванович. – Взрослые в кузов, хозяйка пусть с девочкой садится в кабину. Ну, и казак этот, – он посмотрел на Ваню, – тоже пусть в кабину забирается.
Ваня был счастлив. Лицо его озарила улыбка. Он быстро забрался в кабину и сел рядом с мамой возле дверцы кабины. Теперь его точно увидят ребята и, конечно, позавидуют.
Машина выехала на центральную улицу села и покатилась по брусчатке. Ваня махал рукой всем, кто встречался по пути. Была как раз перемена, когда они проезжали мимо школы, и много ребят было на улице. И, конечно, все увидели Ваню, который им также помахал из кабины рукой.
Ваня был на седьмом небе от счастья.
"Пусть эти кныши теперь лопнут от зависти", – подумал Ваня.
Вот и село осталось позади. Машина въехала в лес. Лес стоял по-осеннему задумчивый. В лесу было тихо, только где-то вдалеке раздавался стук дятла. Воздух, наполненный смолистым запахом сосен, легко вдыхался грудью. Все взрослые насторожились, невольно перейдя на шепот, когда машина въехала под лапчатые своды леса. Но ничто не нарушило тишины леса, кроме гула мотора "Студебеккера". Через полчаса машина уже катились по улицам города Сарны, крупного железнодорожного узла. Вскоре она остановилась на грузовой площадке товарной станции, возле которой стоял грузовой состав, состоявший из полутора десятков товарных вагонов.
Первым с кузова грузовика спрыгнул Михаил Иванович, за ним батько. Они помогли спуститься на землю Володе, Оле и Любе. Батько открыл кабину машины, вытащил из нее Ваню, взял на руки Аню и помог спуститься маме.
– Ну, вот мы и приехали, – сказал Михаил Иванович. – Вон тот вагон, – он указал на вагон, который находился в нескольких метрах от грузовика, – будет ваш. Сейчас давайте быстро разгрузим машину, и вы потихоньку потом все вещи перенесете в вагон.
Все дружно взялись разгружать кузов машины. Когда разгрузку закончили, Михаил Иванович засобирался снова в дорогу.
– Переместить вещи в вагон вам помогут рабочие, сейчас они подойдут. А я уеду за другой семьей, мне надо сегодня сделать еще две ездки. Размещайтесь.
С этими словами он сел в кабину грузовика и уехал за новыми семьями переселенцев.
Вскоре подошли двое рабочих и начали загружать вещи в вагон. Ваня тоже хотел залезть в вагон, но один из рабочих его туда не пустил.
– Малец, – сказал он, – посиди пока в сторонке. У тебя еще будет время для вагона, еще надоест, не мешай работать.
Ваня обиженно отошел к маме, которая показывала грузчикам, что, за чем, в каком порядке заносить в вагон.
Ване стало скучно, все были заняты работой. Он с любопытством стал разглядывать все вокруг. С другой стороны рельсового пути стояло большое здание вокзала, там ходили люди, с черной тарелки на здании раздавался женский голос. Ваня никогда еще не видел и не слышал такого радио. Голос о чем-то громко говорил. Ваня не совсем понимал, о чем он говорит, но было ужасно заманчиво подойти поближе и, может быть, увидеть, кто там прячется за этой тарелкой. Ваня перешел железнодорожный путь и подошел к зданию вокзала.
– Дядя, – обратился он к мужчине в шинели, – а где эта женщина спряталась, которая говорит в тарелке?
Мужчина улыбнулся в усы.
– Это, брат, не просто тарелка, это радио. А женщина далеко спряталась. Сидит в теплой комнате, наверное, чай пьет и рассказывает всем, когда поезд прибудет, когда отправится и даже кто потерялся. Ты случайно не потерялся? – спросил мужчина.
– Нет, – ответил Ваня, – не потерялся, вон мой батько и мама. А эта тарелка говорит так, как в кино?
– Что-то вроде этого, – ответил мужчина. – Ты извини, брат, мне пора идти.
Мужчина забросил на плечи какой-то узел и зашагал по перрону.
Ване вдруг вспомнилось, как он с другими пацанами прятался в сельском клубе под скамейками перед показом кино, которое привозили из Сарн почти каждую неделю. Киномеханик, дядя Вася, вечно улыбающийся парень, обилечивая зрителей, делал вид, что он не видит лежащей под скамейкой притаившейся ребятни, у которой, конечно же, денег не было на билет. Включался проекционный аппарат, и они выползали из-под скамейки и завороженными глазами смотрели на это чудо – кино. Ване особенно нравилось кино о Чапаеве, как он лихо скакал на коне, разгоняя беляков. Первый раз, когда Чапаев показался на экране, скачущим на коне, Ваня испугался, что он сейчас с экрана промчится по залу клуба, и спрятался снова под скамейку. А когда Чапаев тонул, он плакал. Ему было жаль Чапая, такого храброго и мужественного командира.
– Ваня, – вдруг услышал он голос мамы, прервавший его воспоминания, – ты куда ушел? А ну-ка быстро возвращайся!
Ваня снова перешел железнодорожный путь и подошел к своему вагону. Вещи уже были погружены, и мама, установив на какую-то треногу казан, варила в нем картошку.
– Кто тебе разрешил уходить? – строгим голосом спросила мама. – Потеряешься, уедем без тебя.
– Не потеряюсь, – ответил Ваня, – меня найдет тетя, которая сидит в радио, вон в той черной тарелке.
– Это кто тебе глупостей наговорил? – удивилась мама.
– Вон дядя на вокзале. Он сказал, что это радио, как в кино, – ответил Ваня.
– Ладно, – примирительно сказала мама, – мой в тазу руки, сейчас будем кушать.
– А где батько? – спросил Ваня.
– Пошел на вокзал купить чего-нибудь к картошке. Молока ведь нет. Разве ты его там не встретил? – спросила мама.
– Вот же он идет! – радостно воскликнул Ваня, увидев возвращающегося батька с пакетом в руках.
Вскоре все сели за импровизированный стол, составленный из досок, и принялись за скромный ужин.
В таком походном положении семья прожила еще три дня. К концу третьего дня все вагоны были заполнены семьями переселенцев. Ваня познакомился с несколькими сверстниками, такими же мальчишками, для которых жизнь на станции казалась увлекательным приключением. Для взрослых это было тяжелое испытание при отсутствии всяких удобств.
Но вот, наконец, появился Михаил Иванович, который собрал глав семейств для последнего напутствия.
– Товарищи, – обратился он к собравшимся, – сборы закончены, можно отправляться в путь. Сегодня примерно в десять часов вечера состав будет отправлен. Время в пути, я думаю, не превысит двух суток. Вас будет сопровождать в пути Василий Андреевич.
Михаил Иванович указал рукой на мужчину, который стоял рядом с ним.
– Он сам из тех мест, так что если возникнут вопросы – спрашивайте. Ну, а теперь по вагонам. Где-то через час отправляемся. Есть у кого-то вопросы? – спросил Михаил Иванович.
Вопросов не оказалось, и все разошлись по своим вагонам.
Поезд отправился через два часа. И хотя на улице уже была ночь, многие взрослые переселенцы стояли у приоткрытых дверей вагонов и смотрели на удаляющиеся родные места, где они родились и выросли, провели значительную часть своей, пусть и не легкой, жизни и откуда их гнали нелегкие обстоятельства реальности. В глазах некоторых из них стояли слезы. "Как-то там будет на новом месте?" – стоял в их глазах немой вопрос.
Ехали долго, почти трое суток. Несмотря на еще теплую погоду, ночью было уже прохладно, особенно от этого страдали дети. Питались все всухомятку, на станциях добывали только кипяток для чая. К третьим суткам люди уже серьезно устали, измучились дети. Все ждали конечной остановки.
Природа за окном меняла свой вид и окраску. Лесистая и ровная местность постепенно сменилась холмистой степью с распаханными полями.
Во второй половине дня третьих суток поезд остановился на станции Веселый Кут. Была ясная солнечная погода. Все вышли из вагонов – и взрослые, и дети, сгрудившись кучками. Послышался даже смех, кто-то пошутил в отношении названия станции: раз конечная станция веселая, значит, и жизнь будет веселой.
К вагону Ваниной семьи подошел мужчина лет сорока пяти в сапогах, военном галифе, плаще и фуражке.
– Здравствуйте! С приездом, – поздоровался он, – меня зовут Николай Сергеевич. Я заместитель председателя колхоза имени Жданова. Вашу семью определили в наш колхоз. Это не так далеко от станции, примерно двадцать пять километров. Погода, как видите, хорошая, сухая, поэтому доедем до места быстро и без проблем. У нас здесь земля тяжелая, чернозем, так что если дождь, на танке не проедешь. Кстати, именно это и случилось с немецкими танками осенью 1941 года. Намертво засели в нашей землице. Сейчас подойдет машина, мы вам отправили самую большую – ЗИС-5. Но, я вижу, вас много, все не поместитесь, поэтому желающие могут ехать со мной в бричке.
– Я поеду в бричке, – крикнул Ваня. – Люблю ездить в бричке, – хотя, конечно, в бричке он никогда не ездил, да и слабо представлял, что такое бричка.
– Ладно, малец, – сказал Николай Сергеевич, – поедешь со мной. Тебя как зовут?
– Ваня, – ответил он.
– Замечательное имя. Еще есть смелые для поездки в бричке? – спросил Николай Сергеевич.
Больше желающих не оказалось.
Подъехало несколько машин, одна из них, ЗИС-5, остановилась около Ваниного вагона.
– Петро, – обратился Николай Сергеевич к водителю, – помоги загрузить вещи и отправляйся за мной. Я поеду впереди. В Макаровке подъедешь к дому Дмитрия Шелеста, ты знаешь, где он живет. Есть с ним договоренность, что он примет семью переселенцев.
– Хорошо, Николай Сергеевич, – ответил водитель, – не беспокойтесь, все сделаю без замечаний.
Николай Сергеевич кому-то махнул рукой, и вскоре подъехала четырехколесная облегченная повозка, запряженная двумя лошадьми. На передней скамейке сидел кучер с кнутом в руке.
– Садись, Ваня, на заднее сиденье рядом со мной, – сказал Николай Сергеевич, – они нас догонят. Давай, Боря, трогай, – обратился он к кучеру.
Две лошадки бодро побежали по грунтовой дороге. Вскоре они покинули станцию и покатились по хорошо укатанной степной дороге. Ваня с удивлением рассматривал все вокруг. Его занимали и степные пейзажи без привычного леса, и довольно крутые подъемы и спуски, от которых порой дух захватывало.
– Что, Ваня, страшно? – спросил Николай Сергеевич, увидев, как Ваня судорожно вцепился в подлокотник брички при очередном спуске.
– Мне просто жаль лошадей, которым очень трудно сдерживать бричку. Видите, они почти упали на задние ноги? – решил схитрить Ваня.
– Вижу, – сказал Николай Сергеевич, – если честно признаться, то я и сам боюсь. Совсем недавно вот так же ехала семья, кони не смогли удержать повозку, понесли, и все погибли. Но у нас лошади сильные, все будет хорошо, не трусь.
– А у вас там, где ты жил, нет таких спусков, подъемов? – спросил Николай Сергеевич.
– Нет, – ответил Ваня, не отпуская подлокотник брички.
Через часа полтора бричка, преодолев очередной спуск, въехала в районный центр Цебриково. Это было типичное село юга Украины с садами, виноградниками, дымилась труба какого-то завода, на центральной улице, по которой катились бричка, размещались несколько магазинов и районный Дом культуры – бывшая церковь.
На выезде из Цебриково бричку обогнала машина, на которой ехала семья Вани. С кузова автомобиля им помахали руками Володя, Оля и Люба, скорчив рожицы, радуясь, что они оказались впереди.
– Дядя Николай, – обратился Ваня к Николаю Сергеевич с обидой в голосе, – они первыми приедут?
– Ничего страшного, Ваня, – сказал Николай Сергеевич, – мы приедем с тобой вовремя. Им еще надо машину разгрузить, вещи занести в дом…
– А в каком доме мы будем жить? – поинтересовался Ваня.
– Я, думаю, – ответил Николай Сергеевич, – тебе понравится.
Остальное время в пути Ваня молчал, мысленно представляя, как он будет жить на новом месте, ходить в школу, познакомится с новыми друзьями…
Мысли его прервал голос Николая Сергеевича.
– А вот и наше село Макаровка, – сказал он, указывая на открывшиеся хаты села.
Село представляло из себя улицу с расположенными по обе стороны дороги, в основном глинобитными, домами.
Прокатившись по улице, бричка вскоре остановилась возле дома под крышей из камыша. Во дворе стояли маленькая летняя кухня-мазанка и колодец. Грузовик уже разгрузили, но он еще стоял во дворе дома. Здесь же были батько, Володя и незнакомые для Вани люди.
– Принимайте еще одного помощника, – сказал Николай Сергеевич, снимая Ваню с брички и здороваясь с теми, кто стоял во дворе дома.
Рядом с батьком стоял крепкий мужчина с загорелым лицом. Это был хозяин дома Дмитрий Павлович Шелест.
– Разгрузились? – спросил Николай Сергеевич, обращаясь к батьку.
– Николай Сергеевич, – ответил за батька Дмитрий Павлович, – разгрузиться-то разгрузились. Но как они разместятся семеро в одной комнате? И у меня теперь тоже семеро в одной комнате.