Об этом не решились доложить даже Гитлеру. В качестве официального объяснения служебный вестник гестапо опубликовал следующее извещение: "криминальный инспектор Вилли Леман в декабре 1942 года отдал свою жизнь за фюрера и рейх".
Вилли Леман выделяется на фоне всех остальных советских агентов. Тогда как многие из них поставляли информацию только по каким-то конкретным направлениям и отраслям, Брайтенбах благодаря своему положению в гестапо передавал общие и подробные данные обо всем. Конкретную дату начала войны с Советским Союзом указал только он.
Послевоенное руководство ГДР просило Советский Союз не присваивать Вилли Леману наград, поскольку, несмотря на заслуги, он все-таки был гестаповцем. В Германии и сейчас отношение к нему неоднозначное. Некоторое время назад немецкий журнал "Шпигель" сообщал, что 2 издательства планируют перевести и опубликовать книги о Брайтенбахе. Однако отклики на заметку были двойственными: некоторые признавали Вилли героем (как правило, жители бывшей ГДР), а другие считали предателем. Может быть, именно поэтому издательства отказались от своих намерений.
Раздел 3. Знаменитые радиоигры Великой Отечественной войны
Глава 1. "Монастырь" - "Березино"
В период войны советская разведка и контрразведка провели немало оперативных мероприятий по дезинформации противника. В основном это были радиоигры. Наиболее известная из них началась летом 1941 г., продолжалась в разных формах почти 4 года и считается образцово-показательной как по реализации, так и по масштабам.
Задумывалась она, естественно, для того, чтобы ввести немцев в заблуждение относительно реального положения дел. Нацистской разведке "скармливали" информацию о якобы функционирующей в Москве антисоветской религиозно-монархической организации "Престол". Необходимо было убедить врага в наличии у нее реальной силы, чтобы таким образом внедрить своего человека в разведывательную сеть гитлеровцев в СССР. В канун 55-летия Победы Федеральная служба безопасности РФ сняла гриф "секретно" с материалов об этой операции.
Советские разведчики обратили внимание на представителя знатного дворянского рода Б. Садовского, который с приходом новой власти лишился своего состояния и вполне закономерно ее недолюбливал. На тот момент он жил в Новодевичьем монастыре в маленьком домике, который почти не покидал, будучи инвалидом.
В июле 1941 г. бывший дворянин написал стихотворение, в котором призывал фашистов возродить русское самодержавие. Монархиста решено было использовать в качестве "главы" придуманной организации "Престол", ведь он на самом деле хотел вступить в контакт с оккупантами. Сам он сделать этого не мог по очевидным причинам, поэтому к делу привлекли секретного разведчика Александра Демьянова (Гейне), который подходил по всем параметрам, отличаясь дворянским происхождением: его прадед был 1-м атаманом кубанского казачества, отец - казачьим есаулом, сложившим голову на фронтах Первой мировой войны, а мать вела родословную от древнего княжеского рода и считалась видной аристократкой в Петрограде.
До начала Первой мировой юный Александр жил за рубежом и был завербован советскими спецслужбами в 1929 г. Его благородные манеры, приятная внешность и природное обаяние обеспечивали легкость знакомства и общения с актерами, драматургами, писателями, поэтами и прочими представителями интеллигенции, среди которых Демьянов ощущал себя как рыба в воде. До Великой Отечественной войны он работал с "советскими" дворянами по выявлению их связей с эмигрантами, чтобы предотвратить возможные террористические акты. Таким образом, у Александра был огромный опыт взаимодействия с данным контингентом и он быстро вошел в доверие к Садовскому.
17 февраля 1942 г. советский разведчик направился за передовую и сдался нацистам, представившись участником антисоветского движения. Сам он так рассказывал об этом: "Меня доставили на фронт за Можайск. Войсковая разведка определила наиболее безопасный путь следования и проводила меня в нейтральную зону. Как только стало светать, я встал на лыжи и отправился к немцам. Немцы открыли стрельбу, но скоро прекратили. С криком "Не стреляйте!" я побежал к ним, размахивая белым полотенцем. В этот момент лыжная палка скользнула по металлу… Я понял, что это мина и больше палками не пользовался". Это на самом деле была стандартная противопехотная мина. Просчет фронтовой разведки мог стоить Александру жизни, однако он чудом спасся - немцы стали свидетелями, как он перешел минное поле. Случайность, которая могла закончиться трагедией, безусловно, придала достоверности его легенде.
Он поведал сотрудникам абвера об организации "Престол", которая направила его к немцам для налаживания связей. Сначала его пытались уличить во лжи: допрашивали с пристрастием, проверяли со всех сторон, ставили в условия, при которых он мог автоматически себя выдать (имитация расстрела, создание благоприятной ситуации для побега). Демьянов держался стойко и целеустремленно, вел себя хладнокровно, выдержанно. Его легенда была основана на реальных фактах, поэтому проверки по другим каналам полностью ее подтвердили. Этому способствовало еще то обстоятельство, что накануне войны немецкая разведсеть в Москве обратила внимание на Александра как кандидата для разработки и присвоила ему псевдоним Макс.
Руководство абвера решило использовать свой шанс, и 15 марта 1942 г. под той же кличкой после 3 недель обучения его заслали с парашютом в советский тыл. Заданием предусматривалось, что Александр будет находиться в районе Рыбинска и вести активную военно-политическую разведку. Надежды, возлагаемые на мифический "Союз меча и орала", связывались с проведением диверсионной деятельности и усилением миролюбивой пропаганды среди советского населения, чтобы желания воевать у него было поменьше.
Советская разведка не стала сразу же выходить на контакт со своим агентом, чтобы не вызвать подозрений, но примерно через 2 недели немцы получили от Демьянова 1-е сообщение с дезинформацией. Для форсирования благоприятного развития событий и снабжения гитлеровцев фальшивой информацией стратегического значения Гейне повысили до офицера связи при начальнике Генерального штаба маршале Б. М. Шапошникове.
Руководитель абвера адмирал В. Ф. Канарис ликовал при мысли о том, что ему удалось заполучить высокопоставленный источник информации, и с гордостью похвастался своим успехом перед начальником VI управления РСХА бригаденфюрером СС В. Шелленбергом. Последний в мемуарах с завистью отмечал, что у военной разведки около маршала Шапошникова был свой человек, передающий сотрудникам Канариса важные сведения.
В начале августа 1942 г. "источник" абвера "пожаловался" на то, что радиопередатчики "Престола" отслужили свое и скоро сломаются, поэтому попросил их замены. Через некоторое время на конспиративную квартиру НКВД в Москве прибыли 2 курьера с 1 0 000 рублей и продуктами. Они указали Максу местонахождение спрятанной рации и свободно покинули квартиру, поскольку чекисты хотели проверить их явки и проследить возможные связи. Вскоре курьеров задержали, а вражескую рацию нашли. Демьянов уведомил немцев, что присланная рация оказалась повреждена, когда парашютисты приземлялись.
Спустя 2 месяца в Москву прибыли еще 2 курьера с радиопередатчиками и другим оборудованием, которые должны были помочь Максу, а также остаться в столице для сбора и передачи разведданных по своему радиопередатчику. Немецких посланников склонили к сотрудничеству - они радировали в абвер, что находятся в Москве и приступили к выполнению задания. Таким образом, теперь дезинформация передавалась от Демьянова по линии несуществующего антисоветского движения и от агентов немецкой разведки "Зюбина" и "Алаева", у которых должны были быть свои источники. Таким образом, операция "Монастырь" перешла в стадию операции "Курьеры".
В ноябре 1942 г. абверовцы предложили организации Демьянова расширить поле деятельности на другие города России, в частности на Ярославль, Муром, Рязань, где сформировать агентуры. В ответ Александр предложил обратить внимание на город Горький, в котором уже "было" отделение "Престола". Абверовцы согласились и опять направили связников, которых, естественно, ждали.
Советская разведка усердно поставляла врагу разностороннюю дезинформацию, подготавливаемую в Генеральном штабе Красной армии, продолжая выманивать и задерживать новых нацистских агентов.
Немецкое начальство осталось довольно работой Демьянова и его разведывательной сети. Под новый 1942 г. Канарис наградил "своего агента" Железным крестом I степени, а советское руководство в то же время удостоило Александра орденом Красной Звезды. В актив 2 этапов операции можно занести арест 23 вражеских агентов и их помощников, изъятие свыше 2 млн рублей, радиостанций, документов, оружия, снаряжения.
Летом 1944 г. наступила 3-я фаза операции под названием "Березино". Демьянов уведомил немецкий штаб о том, что его направили под Минск, находившийся к тому времени под контролем советских войск, а 18 августа немцы узнали от Макса о том, что рядом с городом скрывается воинская часть вермахта, попавшая в окружение, но не особенно удивились, так как после удачной летней операции "Багратион", проведенной Советской армией, в ее тылу осталось много разрозненных немецких частей.
Во главе группировки численностью до 2500 солдат находился подполковник Г. Шерхорн. Подразделение оставалось боеспособным, но нуждалось в продовольствии, боеприпасах, радиосвязи, раненым требовалась медицинская помощь.
Немецкая разведка сообщила об этом руководству сухопутных сил. Там в течение недели проверяли достоверность информации. Затем о потерянном подразделении узнали Гитлер и Геринг, которые обещали предпринять все необходимые меры для оказания помощи.
25 августа Демьянов получил следующее радиопослание (как всегда очень вежливое и дружелюбное): "Благодарим за ваши сообщения. Просим связаться с этой немецкой частью. Мы намерены сбросить для них различный груз. Мы также могли бы послать радиста, который мог бы оттуда связаться со здешними руководящими органами. Для этого мы должны знать местонахождение этой части, чтобы наш радист мог найти ее, и место, подходящее для сброски багажа. Этой части нужно было бы сообщить о прибытии к ним радиста, чтобы он не был задержан этой частью, так как радист придет в обмундировании Красной Армии. Пароль будет Ганновер. Привет".
Нацистским руководством было принято решение помочь окруженной воинской части вырваться. При этом они должны были сделать максимум возможного для дезорганизации советских войск. Ночью 15 сентября в соответствующем месте на парашюте приземлились 3 специалистов по радио и диверсиям, из которых 2 условленным сигналом подтвердили прибытие в искомое подразделение и сообщили о ранении 3-го человека из-за неудачного приземления.
Известный диверсант О. Скорцени вспоминал начало операции "Браконьер": "Наше радио уловило ответ. Сначала прошел настроечный сигнал, затем особый сигнал, означавший, что наши люди вышли на связь без помех (нелишняя предосторожность: отсутствие сигнала означало бы, что радист взят в плен и его силой заставили выйти на связь). И еще великолепная новость: отряд Шерхорна существует."
На самом деле сотрудники советских спецслужб на берегу озера Песочное с учетом всех деталей правдоподобно сымитировали расположение германского подразделения. Под прием грузов отвели старый партизанский аэродром. "Живую силу" представляли 10 завербованных немцев, которые сидели в землянках и палатках. Облаченные в нацистскую форму, они принимали парашютистов. По периметру постановочной площадки на достаточном отдалении зону охраняли патрули, чтобы неосведомленные советские части не нарушили сценарий. На некотором расстоянии от посадочной площадки находились замаскированные зенитные пулеметные орудия. Имелся также настоящий подполковник Шерхорн. В плане советской оперативной группы о нем говорилось так: "Для возможного легендирования наличия в намеченном районе немецкой воинской части, а также на случай необходимости организации "встреч втемную" с прибывшими немецкими агентами оперативной группе придается военнопленный немецкой армии подполковник Шерхорн, фигурирующий в наших сообщениях противнику как командир легендируемой части, который содержится на базе под соответствующим контролем".
Вербовку немецкого командира осуществил начальник 4-го управления НКГБ СССР П. Судоплатов в личном кабинете. В столь непростой задаче ему помогали несколько коллег, в том числе В. Фишер (ставший впоследствии знаменитым под именем Р. Абель) и А. Демьянов.
Последняя стадия советской операции развивалась стремительно. Немцы скидывали на партизанский аэродром радистов, диверсантов, разведчиков, снаряжение, медикаменты, продовольствие. Из присланных солдат многих удавалось перевербовать и подключить к радиоигре, что было неудивительно, ведь к тому времени Германия быстрыми темпами приближалась к своему разгрому.
Немецкое командование успокаивалось рапортами об успешном выполнении диверсий в тылу советских войск. Причем подобные сообщения подтверждались проверками - об этом позаботились органы госбезопасности. В период с ноября 1944 г. по февраль 1945 г. нацистское руководство регулярно объявляло благодарности солдатам и командиру окруженного под Минском подразделения. В марте 1945 г. его даже повысили до полковника с награждением Рыцарским крестом.
Советская операция была настолько эффективной, что за 4 дня до окончательной победы ничего не подозревавшие немцы, сочувствуя окруженным соратникам, радиограммой из Берлина сообщили: "Превосходство сил противника одолело Германию. Готовое к отправке снабжение воздушным флотом доставлено быть не может. С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем также больше поддерживать с вами радиосвязь." После войны немецкий разведчик генерал-майор Р. Гелен, чтобы войти в доверие к американцам, пытался передать Демьянова им на связь (чтобы он работал уже на них).
Больше всего успешных радиоигр было проведено сформированной в апреле 1943 г. военной контрразведкой Смерш НКО СССР. Однако одна из самых крупных осуществлялась НКВД - НКГБ СССР. Из операции "Монастырь" ввиду ее масштабности выделили операции "Курьеры" и "Березино".
В справке от 8 марта 1947 г., хранящейся в архиве службы внешней разведки, результаты операции "Березино" таковы: "С сентября 1944 г. по май 1945 г. немцами в советский тыл было совершено 39 самолето-вылетов и выброшено 22 германских разведчика, которые были арестованы Четвертым управлением НКГБ СССР, 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением, боеприпасами, обмундированием, медикаментами, продовольствием и 1777 000 рублей советских денег".
Полковника Шерхорна и немцев, сотрудничавших с советской разведкой, отпустили в ГДР. Александр Демьянов скончался в Москве в 1978 г. и обрел вечный покой на Введенском (Немецком) кладбище. Продолжением грандиозной операции Великой Отечественной можно считать послевоенные внедрения советских разведчиков в иностранные спецслужбы.
Глава 2. "Арийцы"
23 мая 1944 г. войска воздушного наблюдения, оповещения и связи СССР недалеко от поселка Утта в Калмыкии засекли приземление немецкого самолета, доставившего группу из 24 диверсантов под руководством абверовца капитана Э. фон Шеллера (Кваст). Впоследствии стало известно, что отряд направлен нацистским раз вед ведомством "Валли-1" для подготовки на выбранной территории базы, на которую можно было бы перебросить 36 эскадронов Калмыцкого кавалерийского корпуса. Планировалось, что они помогут поднять среди калмыков восстание.
Во главе этого корпуса стоял разведчик зондерфюрер О. Верб, а рядовыми были калмыки, предавшие интересы СССР. Они должны были объединить отдельные повстанческие группы, действовавшие в Калмыкии, и поднять местное население на восстание против советской власти. Попутно преследовалась стандартная цель - проведение диверсий.
На перехват десанта вылетели истребители и выдвинулась оперативная группа НКВД и НКГБ Астраханской области. Предпринятые меры позволили обнаружить самолет противника и уничтожить его. Диверсанты и экипаж начали перестрелку с сотрудниками советских спецслужб. В результате 7 человек из вражеской группы были нейтрализованы, 12 задержаны, 14 сбежали.
Перед тем Верб успел отправить начальству радиограмму о прибытии на место. На это обстоятельство не могли не обратить внимания. Характер задания диверсантов секретом не был: чекистам достались шифры, радиоаппаратура и радисты. Все это благоприятствовало началу очередной радиоигры с абвером, названной "Арийцы".
Видимо, в Германии не знали о том, что калмыков переселили вглубь страны. Нарком внутренних дел Л. П. Берия указал на это в служебной записке от 26 мая 1944 г., адресованной начальнику ГУКР Смерш В. С. Абакумову: "Пойманные работниками НКВД - НКГБ парашютисты представляют большой интерес. По-видимому, немцы не знают, что калмыки высланы, но, несмотря на это, есть остатки бандитов из калмыков, с которыми немцы будут связываться. Поэтому тов. Леонтьеву всю работу сосредоточить в руках товарищей Свирина, Лукьянова и Михайлова. Тов. Мешику принять активное участие. Тоже надо сделать и по Гурьевской области. Представьте план мероприятий и регулярно докладывайте".
Перед участниками радиоигры были поставлены следующие задачи: снабжать врага дезинформацией о ситуации в Калмыкии, вводить в заблуждение относительно благоприятных условий для работы провокаторов из Калмыцкого корпуса, тем самым вызывая и перехватывая остальных активных агентов и представителей немецкой разведки, захватывая самолеты противника.
В радиоигре должны были принимать участие Шеллер и немецкий радист Г. Ганзен. Служебная записка 3-го отдела Смерш по этой теме: "Кваст - старый разведчик, знает хорошо работу и личный состав абвера. Долгое время работал в Швеции. Имеет связь и авторитет в германских разведорганах. Хотя он и настроен прогитлеровски, но все же, учитывая его участие в уничтожении самолета, он (возможно) может быть завербован и использован в дальнейшем. Во всяком случае он может дать ценные показания, которые в процессе игры у него отобрать невозможно".
Когда радиоигра только началась, противнику передали неверные сведения о ситуации в Калмыкии, о том, что отряд во главе с Шеллером имеет хорошие возможности для организации повстанческого движения, что налажена связь с партизанствующими в тылу Советов местными жителями. Первая радиограмма от 30 мая выглядела следующим образом: "Посадка в 04.55 московского времени. В 12.40 атака русских истребителей. "Ю" уничтожен. Необходимое снаряжение спасли, без воды и продуктов. Гремер, Ханлапов, Беспалов, Мухин, два калмыка убиты. Лейтенант Вагнер, обер-фельдфебель Миллер, Осетров ранены. Перешли положение один - пески, район Яшкуль. Положение благоприятное, связались с партизанами, охрана обеспечена. Разведка калмыков узнала, что посадку "Ю" заметили русские. Из Сталинграда и Астрахани прислали истребители. Ошибка "Ю" - садиться днем, долго сидел, надо ночью. Площадку готовим. До полного выяснения мною обстановки мер не принимайте. Радистом использую обер-лейтенанта Ганзен. Слушаю Вас по плану. Прошу указаний. Кваст".