Сталин ответил:
- Согласен. Возвращайтесь. Но и здесь будете постоянно наблюдать за действиями 1-го Украинского фронта. Потому что после Белорусской будем проводить операцию на 1-м Украинском.
В Москве Жуков встретился с Василевским, и они вместе, опираясь на опыт совместной работы, занялись разработкой Белорусской операции.
Работа происходила в обстановке строгой секретности в ходе боев, которые не прекращались и даже, наоборот, велись с еще большей активностью, чтобы противник не заметил изменений, происходивших в нашем тылу.
Вот что говорит по этому поводу С. М. Штеменко:
"В полном объеме эти планы знали лишь пять человек: заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону или телеграфу категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший контроль. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими".
"Во второй половине апреля, - пишет Штеменко, - в Генеральном штабе свели воедино все соображения по поводу летней кампании. Она представлялась в виде системы крупнейших в истории войн операций на огромном пространстве от Прибалтики до Карпат. К активным действиям надлежало привлечь почти одновременно не менее 5-6 фронтов".
Белоруссии, было дано - по предложению Сталина - название "Багратион". Согласно этому плану намечалось глубокими ударами четырех фронтов разгромить основные силы группы армий "Центр", освободить Белоруссию и создать предпосылки для последующего наступления в западных областях Украины, в Прибалтике, в Восточной Пруссии и в Польше. Замысел этот предстояло осуществить таким образом: одновременными прорывами обороны противника на шести участках расчленить его войска и уничтожить их по частям. При этом мощные группировки 3-го и 1-го Белорусских фронтов, стремительно наступая на флангах, должны сойтись в районе Минска, окружить и ликвидировать войска противника, отброшенные сюда нашими фронтальными ударами.
Так выглядел в общих чертах замысел операции "Багратион".
20 мая Сталин, Жуков, Василевский и Антонов рассмотрели окончательно подготовленный план летней кампании. После этого совещания Сталин приказал вызвать командующих фронтами, которым предстояло осуществлять операцию "Багратион", - Баграмяна, Рокоссовского, Черняховского. Черняховский приболел, поэтому приехал позднее, 25 мая.
На этом заседании произошел случай, о котором много говорили и писали различные военачальники.
При обсуждении плана действий командующего фронтом Рокоссовского маршал предложил нанести два главных удара на правом фланге. Сталину то ли не понравилось это предложение, то ли он хотел подчеркнуть свою власть над маршалами, но он вдруг приказал:
- Товарищ Рокоссовский, выйдите в соседнюю комнату и хорошенько подумайте над своим предложением.
Присутствующие были смущены, но не подавали вида, продолжали обсуждать план.
После возвращения в кабинет Сталина Рокоссовский доложил:
- Мы все тщательно просчитали еще в штабе фронта, и я считаю необходимым наносить два главных удара.
Сталин спокойно сказал:
- Идите и еще раз хорошенько подумайте. Рокоссовский вышел, недоумевая, почему так поступает Верховный.
Возвратясь, он упорно повторил свое ранее принятое решение.
- Настойчивость командующего фронтом, - сказал Сталин, - доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха.
Напряжение, создавшееся на совещании, было снято. Сталин еще раз показал свою рассудительность... и власть.
О том, что Сталин провел эту "воспитательную игру" умышленно, подтверждает Жуков в своих воспоминаниях:
"Существующая в военных кругах версия о "двух главных ударах" на Белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку".
На этом совещании Сталин приказал Жукову взять на себя координацию действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а Василевскому 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского.
5 июля 1944 года Жуков прибыл на командный пункт 1-го Белорусского фронта. Предстояла сложная перегруппировка. Для проведения операции "Багратион" надо было перевести в новые районы войска пяти общевойсковых, двух танковых и одной воздушной армии. Кроме того, Ставка передавала фронтам дополнительно 4 общевойсковые, 2 танковые армии, 52 стрелковые и кавалерийские дивизии, 6 отдельных танковых и механизированных корпусов, 33 авиационные дивизии, 2849 орудий и минометов и 210 тысяч человек маршевого пополнения.
Все это надо было подвести скрытно, чтобы противник не заметил и не разгадал намеченный план наступления.
Была проведена работа по дезинформации, создавалось впечатление будто удар готовится на юге, на 1-м Украинском фронте.
Жуков побывал во всех армиях и многих дивизиях, проводил рекогносцировки, увязывал взаимодействия.
14 и 15 июня Рокоссовский вместе с Жуковым провел розыгрыш предстоящей операции, на котором присутствовали все командиры корпусов и дивизий и командующие артиллерией 65-й и 28-й армий.
Затем такая же игра была проведена с командирами соединений 3-й, 48-й, 49-й армий.
В период подготовки операции произошло событие, которое, несомненно, имело огромное значение на поднятие боевого духа в Советской Армии: 6 июня союзники - наконец-то! - начали форсирование Ла-Манша и открыли второй фронт!
* * *
Шестого июня 1944 года англо-американские экспедиционные силы высадились на французской земле, Произошло это за семнадцать дней до начала операции "Багратион".
Я стремился к объективности при описании действий наших врагов, тем более считаю необходимым придерживаться этого намерения, говоря о наших союзниках. То, что англо-американское руководство оттягивало открытие второго фронта, оставляя нас в самые трудные дни войны один на один с мощной гитлеровской армией, - это, как говорится, на их совести. Но люди погибали ради достижения победы над общим врагом, тут надо сказать доброе слово о 122 тысячах погибших солдат и офицеров, из которых 73 тысячи были американцы и 49 тысяч - англичане и канадцы.
Нормандская десантная операция под командованием генерала Д. Эйзенхауэра является самой крупной десантной операцией второй мировой войны, в ней участвовало 2 миллиона 876 тысяч человек, около 7 тысяч кораблей и судов, около 11 тысяч боевых самолетов. Вся эта армада двигалась через пролив Ла-Манш, шириной от 32 до 180 километров. Читатели знакомы с несколькими десантными операциями, описанными в повести, и даже по этим цифрам могут представить масштаб морского, сухопутного и воздушного сражений при высадке во Франции.
Гитлеровскому командованию было известно о подготовке форсирования пролива и о том, что в. июне 1944 года союзники перейдут от слов к делу. Во Франции, Бельгии и Нидерландах находились две гитлеровские группы армий: "Б" и "Г", они подчинялись командованию "Запад" во главе с генерал-фельдмаршалом Г. Рундштедтом. К началу июня 1944 года там оставалось всего 58 немецко-фашистских дивизий, а против Советского Союза действовало 239 дивизий, в том числе 181 германская. Конечно, главные силы фашистов были сосредоточены против нас. Но теперь гитлеровское командование, да и вся фашистская армия, обращенная лицом к нам, почувствовали, как сзади, на западе, начались практические действия, а не только слова.
Следуя своему принципу - искать очевидцев описываемых событий, бывать на местах боев, я не раз летал в Англию, встретился с участниками операции "Оверлорд", причем стремился охватить как можно более широкий круг ее участников: беседовал с адмиралами, генералами, офицерами, рядовыми.
Побывал в Лондоне в ставке Черчилля. Это приспособленный под бомбоубежище подвал под огромным домом, в центре города. Перекрытие укреплено толстым брусом и стволами деревьев (кругляка). Узкие коридоры с этими подпорками. Никаких удобств, общий туалет на всех. Но здесь Черчилль провел больше ста заседаний ставки под бомбежками немцев.
Сохранены рабочие места всех служб и кабинет самого Черчилля - комната № 65а, - в котором стоит большой письменный стол, на нем старомодные телефоны и лампа с зеленым абажуром. В углу кабинета широкая застеленная кровать. В застекленных витринах карты и документы тех дней и (надо отдать должное тонкости английского юмора) в одной из витрин потертый тяжелый пистолет, который Черчилль приобрел еще в дни первой мировой войны (он держал его здесь под подушкой) и рядом с пистолетом большой белый фарфоровый ночной горшок, премьер пользовался им, чтобы не ходить в туалет через длинный коридор.
Все часы в ставке остановлены в час подписания союзниками капитуляции гитлеровцев - 8 мая в 17.00.
На побережье в Портсмуте я побывал в штабе Верховного Главнокомандующего экспедиционными силами союзников в Западной Европе генерала Эйзенхауэра. Тут по сей день висит огромная во всю стену карта с прикрепленными к ней переносными фишками, обозначающими корабли и место их нахождения в определенное время.
Осмотрел я полевой штабной комплекс фельдмаршала Монтгомери, состоящий из нескольких специально оборудованных автомобилей: кабинет, комната для заседаний, спальный салон с туалетом... Вспомнил свою короткую, но памятную для меня встречу с фельдмаршалом Монтгомери. Знакомство было эпизодическим, - произошло после войны в Москве, когда Монтгомери посетил Академию имени Фрунзе (которую я окончил в 1947 году, защитив диплом на английском языке).
В тот день я занимался в кабинете тактики. Монтгомери в сопровождении маршала Конева и других военачальников знакомился с академией. И вот в кабинете тактики остановился около моего стола. Причина? Рядом висел портрет Конева.
- Конев, это вы? - спросил Монтгомери. Конев улыбнулся:
- Похож?
Я встал, приветствуя военачальников. Монтгомери, обращаясь к переводчику, сказал:
- Спросите у него, чем он занимается.
Стоящий тут же заместитель начальника академии генерал-полковник Боголюбов подсказал Монтгомери:
- А вы сами спросите у него, он хорошо знает английский.
- Да? Вы знаете английский? - обратился Монтгомери ко мне.
- Да, разумеется.
- Чем вы занимаетесь? - продолжал Монтгомери.
- Готовлюсь по тактике на завтра.
- А что будет завтра?
- Завтра я должен принимать решение за командира полка.
- А кто вы по званию?
- Капитан.
- Вы участвовали в боях? Впрочем, я вижу, у вас боевые награды.
Тут в разговор вмешался Конев:
- Он Герой Советского Союза. Видите, у него Золотая Звезда.
Монтгомери пожал мне руку, спросил:
- А где вы изучали английский?
- Здесь, в академии. (О том, что учился три года в Высшей разведывательной школе ГРУ Генштаба, я умолчал.)
- Вы хорошо, говорите по-английски, - прощаясь, сказал Монтгомери. - Желаю вам покомандовать полком не только на занятиях в академии, а настоящим полком.
Монтгомери попал "в яблочко", после работы в Генеральном штабе в течение шести лет я командовал полком с 1957 по 1962 год.
Вернемся в Англию. В Портсмуте, к 40-летию операции "Оверлорд", построен музей "D-Day" (День высадки), в нем, кроме обычных музейных экспонатов, в кинозале демонстрируется хроникальный фильм об операции, а на стене по кругу, опоясывающему весь музей, вывешен гигантский гобелен-аппликация, изображающий главные эпизоды из сражения на море и на суше.
На окраине Лондона я ознакомился с "Имперским военным музеем" (с богатейшим хранилищем документов и библиотекой). Например - в нем я просмотрел поминутный репортаж журналиста Колина Виллса, который шел на одном из кораблей во время форсирования пролива и видел бои при захвате плацдармов.
Побывал я в Британской военной академии. Перед фасадом камень, привезенный из Германии 29 ноября 1958 года. На камне высечена надпись: "Здесь 4 мая 1945 года делегация немецкого главнокомандования подписала безоговорочную капитуляцию перед маршалом Монтгомери всех сухопутных, морских и воздушных сил в Северо-Западной Германии, Дании и Голландии".
Так англичане подчеркивают победу своей армии, еще до подписания американцами и англичанами акта о капитуляции немцев перед союзниками 8 мая 1945 года и до общей капитуляции гитлеровской армии, принятой Жуковым и союзниками 9 мая 1945 года.
Осмотрел я комнаты боевых традиций. В библиотеке академии много советских изданий, подшивки газет "Правда", "Красная Звезда" военных лет и полностью переведенная на английский язык Большая советская энциклопедия. Есть в академии своя церковь. В памятную книгу этой церкви занесены 20 тысяч офицеров, погибших во второй мировой войне. В нее записано не только звание и фамилия, но еще и сражения, в которых офицер участвовал, и его награды.
В небольшом городке на побережье построен специальный Музей морской пехоты - за этим скромным названием стоит величественное здание с богатейшим собранием экспонатов и документов, охватывающих историю морских пехотинцев с первых дней возникновения, когда они ходили на абордажи пиратских кораблей, и до операций второй мировой войны в разных морях и океанах.
Но самым интересным и ценным для меня были встречи с живыми участниками этой операции: адмиралом Герицем (кроме официальной встречи я побывал у него дома, в небольшом уютном городке Солсбери), с генералами Мултоном и Таппом, бригадными генералами Александром Бридином и Джеймсом Хиллом.
Особенно я благодарен Джону Робертсу, директору ассоциации Великобритания - СССР, организатору моей поездки и встреч в Англии, и президенту ассоциации ветеранов операции в Нормандии господину Бариджу, который свел меня с боевыми друзьями, и у нас состоялся хороший, откровенный солдатский разговор.
Все это требует отдельного рассказа, но поскольку уводит от главной темы, я, показав читателям, что немало потрудился, собирая достоверные сведения для этой главы, изложу их лишь в объеме, необходимом для описания операции, открывшей второй фронт.
Наши союзники объясняют задержку в открытии второго фронта тем, что такая операция требовала длительной и серьезной подготовки. В те дни, когда впервые зашел разговор и было дано обещание высадить десант во Франции, в портах Англии не было достаточного количества ни войск, ни кораблей. Накопление, обучение, экипировка необходимых сил заняли немало времени. Сроки высадки не раз назначались и переносились.
Наконец утром 5 июня Верховный Главнокомандующий Эйзенхауэр отдал приказ - начать операцию. Огромная армада двинулась через пролив Ла-Манш к французскому берегу. Замысел операции был таков: высадить морской и воздушный десанты на побережье Северо-Западной Франции, захватить плацдарм и расширить его к двадцатому дню операции до 100 километров по фронту и 100 - 110 километров в глубину.
Для осуществления этой задачи привлекалось 39 дивизий, 12 отдельных бригад, 10 отрядов "командос" и "рейнджерс". По английским данным, в этой операции участвовало: 3,5 миллиона человек (из них 1,5 миллиона американцы), 4126 десантных судов под прикрытием 1213 боевых военных кораблей, 1600 судов различного обеспечения, 3500 катеров и глиссеров. С воздуха вторжение обеспечивало 11 500 самолетов. 2-я американская и 1-я английская воздушно-десантные дивизии высаживались с воздуха.
'Вся эта армада должна была перебросить на материк в первый день 150 000 десантников. Что и было осуществлено в течение 16-17 часов первого дня. Потери в день высадки были небольшие - они не превышали 11 тысяч человек.
На этом побережье союзникам противостояла группа армий "Б" под командованием Роммеля - в составе 38 дивизий. Гитлеровцы ожидали высадку в другом районе у пролива Па-де-Кале и держали там главную группировку, а где высадились союзники, было всего три дивизии.
Против десанта была брошена танковая группа "Запад", но авиация союзников, полностью господствовавшая в воздухе, не допустила танки противника к району высадки.
Бои разгорались по мере продвижения высадившихся войск вглубь территории. Вот здесь были горячие схватки, и солдаты (как они мне рассказывали) сражались смело и самоотверженно.
На квартире председателя ассоциации ветеранов Нормандии господина Бариджа, за "рюмкой чая" в виде хорошего виски, мы поговорили о форсировании Ла-Манша и боях на побережье.
Показали фотографию артиллерийских позиций немцев до начала операции и после бомбардировки этих позиций английской авиацией - сплошные воронки. "Мы из них сделали коктейль!"
К большому сожалению, эти храбрые воины не знали, что в трудные для них дни боев советские войска тоже наступали и отвлекали на себя основные силы гитлеровцев.
- Мы не знали об этом, - сказал Баридж. - Но я не думаю, что это делалось специально. После высадки на берег была такая неразбериха, что мы две недели не получали ни писем, ни газет.
Все участники операции единодушно отмечают доброжелательность и помощь французов в ходе Нормандской операции.
К 25 июля, то есть на двадцатый день, как и намечалось, был создан стратегический плацдарм, крупнейшая десантная операция второй мировой войны завершилась успешно.
Главными ее особенностями были: умело проведенная оперативная маскировка и дезинформация противника, в результате чего гитлеровцы были введены в заблуждение относительно районов и сроков высадки; умелые и согласованные действия крупных сил флота, сухопутных войск и авиации; смелость и уверенность в справедливости своих действий солдат и офицеров в борьбе с гитлеровским фашизмом, принесшим так много бед народам Европы.