Анненков был членом Северного общества. Незадолго до восстания Иван рассказал Полине, что предстоят события, за участие, в которых он может быть сослан в Сибирь. Встревоженная Полина поклялась ему, "что последует за ним всюду".
В начале декабря 1825 года Анненков приехал в Петербург, а 14 декабря происходят известные события на Сенатской площади. 19 декабря он был арестован как член Северного общества, отправлен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость. На следствии он вел себя достойно. На вопрос Николая I: "Почему не донес на общество?" - ответил: "Тяжело, не честно доносить на своих товарищей".
Об аресте любимого Полина Гебль узнала лишь в январе 1826 года, а 11 апреля у нее родилась дочь, которую назвали Александрой. Три месяца женщина лежала в горячке, лишенная как материальных средств, так и внимания и участия со стороны родственников отца новорожденной.
Анна Ивановна Анненкова оставалась совершенно безучастной к судьбе "бунтовщика" и его иностранной пассии, пока не узнала о рождении внучки. Она прислала денег и долго допытывалась, обвенчан ли ее сын с матерью ребенка. Как отмечает Полина Анненкова, свекровь очень надеялась услышать положительный ответ. Девочка могла быть объявлена наследницей. Тогда родственникам Анны Ивановны пришлось бы оставить все надежды на скорую смерть одинокой графини.
Выздоровев, Полина оставила дочь на попечение знакомой старушки поспешила в столицу, чтобы увидеть и поддержать в несчастии любимого человека.
В одной из первых записок, полученных Полиной из Петропавловской крепости: "Где же ты, что ты сделала? Боже мой, нет ни одной иглы, чтобы уничтожить мое существование!" А существование было действительно незавидным. Деньги, отпущенные на содержание узников, естественно, растекались по рукам крепостного начальства. Но еще и подводили родственники: один из них из тысячи пятисот рублей, отправленных Анной Ивановной из Москвы, присвоил две трети, решив, что беспутному Ивану хватит и этого. Кроме того, он оставил у себя вещи узника, даже любимые его золотые очки, которые, по настоянию Полины, вернул… через тридцать лет. Полина Гебль передала в тюрьму свой крестик с запиской: "Я пойду за тобой в Сибирь".
Она разработала план побега и почти обо всем договорилась, нужны только деньги. Она приехала в Москву и встретилась с Анненковой. Она умоляла Анну Ивановну спасти единственного сына. Мать Анненкова отказывала ей: "Мой сын - беглец, сударыня!? Я никогда не соглашусь на это, он честно покориться своей судьбе". Но поведение избранницы сына ей очень понравилось. Как следует из воспоминаний Полины Гебль, между графиней и бывшей модисткой, наконец, установились дружеские отношения.
Полина вернулась в Петербург и там узнала, что, не имея от нее известий, решив, что она его покинула, Анненков пытался покончить с собой и его чудом удалось спасти.
Он был осужден по II разряду и приговорен к 20 годам каторжных работ, позднее срок сократили до 15 лет.
В ночь с 9 на 10 декабря 1826 года Анненков был отправлен в читинский острог. Полине солдат передал записку от него: "Соединиться или умереть".
Уже на следующий день Полина предпринимает все для того, чтобы ей разрешили отправиться в Сибирь. Она пишет прошение на имя императора. Трудно сказать, что подействовало на Николая I, но он дал разрешение иностранке выехать в Сибирь и обвенчаться с государственным преступником.
Никто из родственников декабристов не отнесся всерьез к объявленному приговору. Многие считали, что Николай I вознамерился лишь "пошутить", "попугать" своих подданных столь суровой мерой, и ссылка не продлится более двух лет. Того же мнения придерживалась и Анна Ивановна Анненкова. Она долго противилась желанию Полины следовать за ее сыном, дабы выйти замуж за каторжника и разделить его участь. В конце концов, графиня щедро позаботилась о ней, снабдив в дорогу всем необходимым, в том числе и крупной суммой денег.
23 декабря 1827 года, то есть спустя год после отъезда Анненкова, Полина Гебль, простившись с маленькой дочерью, которую она оставила на попечение бабушки, Анны Ивановны Анненковой, выехала из Москвы.
В Иркутске под различными предлогами губернатор Цейдлер старался задержать ее отъезд. Уже позднее, она узнала, что "из Петербурга было сделано распоряжение, чтобы… всех дам, последовавших за осужденными, старались бы задерживать и уговаривать не ездить далее Иркутска и убеждать вернуться назад". Только через полтора месяца получила она, наконец, бумаги, без которых не могла ехать дальше. Как вспоминала М.Н. Волконская, "Анненкова приехала к нам… Это была молодая француженка, красивая, лет 30; она кипела жизнью и весельем и умела удивительно выискивать смешные стороны в других. Тотчас по ее приезде комендант объявил ей, что уже получил повеление его величества относительно ее свадьбы. С Анненкова, как того требует закон, сняли кандалы, когда повели в церковь, но, по возвращении, их опять на него надели…"
Венчание состоялось 4 апреля 1828 года в Михайло-Архангельской церкви Читы. Свадьба была событием для всей Читы и праздником для декабристов.
В Чите женщины вначале снимали жилье у местных жителей, а затем построили свои дома. Так возникла вблизи острога Дамская улица. Многое приходилось делать им самим: готовить еду, топить печь, ходить за водой… Полина Анненкова, которую называли здесь также Прасковьей Егоровной, пользовалась неизменным уважением декабристов и их жен.
Тяжелые оковы и цепи досаждали Ивану: он был высокого роста (2 аршина 8 вершков), а цепи были короткими. Анненкова заказала местному кузнецу облегченные оковы и в одно из свиданий, когда Ивана Александровича привели в ее дом, замена была произведена.
В Чите у Анненковых родились две дочери: в 1829 году - Анна, в 1830 году - Ольга. Летом 1830 года декабристы были отправлены в новую, специально для них выстроенную, тюрьму в Петровском заводе. Туда же последовали и женщины. Как и в Чите, дамы построили на новом месте свои дома. В Петровском заводе у Анненковых родились сыновья: Владимир в 1831 году и Иван в 1835 году. Всего Прасковья Егоровна рожала 18 раз, семеро детей, вместе с Александрой, выжили. Здесь же их семья пережила тяжкое горе: в 1833 году умерла старшая дочь - Анна. Жилось трудно, средства к существованию были незначительными. Мать Ивана Александровича не оказывала семье сына никакой материальной поддержки. Семья Анненковых, в отличие от других семей декабристов, которым щедро помогали родственники, жила практически только на проценты с капитала в 60 тысяч рублей, которые были при Иване Александровиче во время его ареста и, естественно, были конфискованы. Но милостью государя Николая Павловича были отданы Полине Гебль, к которой император проникся симпатией и, говоря о ней, употреблял следующее выражение: "Та, что не усомнилась в моем сердце".
28 августа 1836 года, простившись с дорогой могилой (на старом кладбище Петровска-Забайкальского могила Анны Анненковой сохранилась до наших дней), семья Анненковых, вместе с другими 18-ю декабристами, у которых закончился 10-летний срок каторжных работ, покинула Петровский завод.
С 1839 года, по ходатайству матери Анненкову было разрешено поступить на гражданскую службу. Это несколько облегчило материальное положение многодетной семьи. Летом 1841 года Анненковым было разрешено переехать в Тобольск, где они и прожили пятнадцать лет до амнистии 1856 года.
После амнистии Анненковы перебрались в Нижний Новгород. Здесь они прожили душа в душу еще почти двадцать лет. Иван Александрович служил чиновником по особым поручениям при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве, избирался в мировые судьи. Пять сроков подряд нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим предводителем.
Прасковья Егоровна тоже занималась общественной деятельностью, она была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского училища; писала воспоминания, вернее, так и не освоив письменного русского, диктовала их своей старшей дочери Ольге. Ее воспоминания были опубликованы впервые в 1888 году, затем неоднократно переиздавались.
Но главным в ее жизни всегда оставался Анненков. С годами его характер портился, он становился раздражительным, а Прасковья Егоровна, постаревшая, располневшая, все так же снисходительно относилась к нему, веселостью и мягкостью смиряя его тяжелый нрав. "Последние годы жизни Анненкова прошли уже в состоянии полного нарушения умственной деятельности. Прасковье Егоровне пришлось оберегать покой и ухаживать за человеком, пораженным тяжелым психическим недугом. Надо отдать ей справедливость: переносила она все эти тяготы с удивительным мужеством и твердостью…" - из воспоминаний внучки Анненковых М.В. Брызгаловой. До последних дней своих она ухаживала за ним, как за ребенком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов ее мужа.
Умерла Прасковья Егоровна утром 4 сентября 1876 года. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены. "После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал черной меланхолией", - вспоминает Брызгалова. Скончался он через год и четыре месяца после ее смерти, 27 января 1878 года, и был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой.
Екатерина и Михаил Орловы
Михаил Федорович Орлов родился в 1788 году. Он был одним из пяти внебрачных сыновей графа Федора Григорьевича Орлова. После смерти отца указом Екатерины II детей узаконили, дали им дворянство и герб Орловых.
Михаил воспитывался в частном пансионе аббата Николя, в 1801 году был зачислен "студентом" в Коллегию иностранных дел, в военную службу перешел в 1805 году с зачислением в Кавалергардский полк эстандарт-юнкером.
К началу Отечественной войны 1812 года Орлов состоял поручиком в Кавалергардском полку. Сопровождал генерал-адъютанта Александра Балашова в Вильно к Наполеону вскоре после начала войны, за что 2 июля 1812 года был назначен флигель-адъютантом императора Александра I.
В 1817 году Орлов был назначен начальником штаба 4-го пехотного корпуса, командиром которого был Н.Н. Раевский. В 1817 году Орлов познакомился с Александром Пушкиным, был членом литературного общества "Арзамас".
Орлов - один из основателей преддекабристской организации "Орден русских рыцарей", он разрабатывал широкую программу либеральных реформ: конституция, отмена крепостничества, суд присяжных, свобода печати. Он руководил Кишиневской управой тайного общества.
В 1820 году генерал-майор Орлов стал командиром 16-й пехотной дивизии. За ним был учрежден секретный надзор, а затем под предлогом ослабления дисциплины в дивизии его лишили должности.
В мае 1821 года Орлов женился на Екатерине Николаевне Раевской, старшей дочери генерала Николая Николаевича Раевского, героя Отечественной войны, и Софьи Алексеевны, внучки Ломоносова.
Екатерина родилась во время службы ее отца "под стенами Дербента". Она получила прекрасное домашнее образование. Девушка умела покорять людей твердостью и прямотой своего характера, за что друзья в шутку прозвали ее "Марфой Посадницей". По характеру она точно подходила своему мужу.
После восстания декабристов Орлова арестовали и посадили в Петропавловскую крепость. Благодаря заступничеству своего брата - генерал-адъютанта А.Ф. Орлова - Михаил Орлов не понес тяжелого наказания, а был лишь отставлен от службы и должен был жить в своей деревне - селе Милятино Калужской губернии под надзором полиции.
Екатерина Николаевна разделила с мужем его ссылку. В конце 1826 года она приезжала в Москву, чтобы попрощаться с сестрой Марией, уезжавшей в Сибирь к мужу-декабристу С.Г. Волконскому. В своих "Записках" Волконская так вспоминает об этом: "Сестра Орлова приехала в Москву проститься со мной… видя, что я уезжаю без шубы, испугалась за меня и, сняв со своих плеч салоп на меху, надела его на меня. Кроме того, она снабдила меня книгами, шерстями для рукоделья и рисунками".
В милятинском заточении Михаил Федорович старался не предаваться безделью. Он вникал в дела стекольного завода, доставшегося ему по наследству. Завод Орлова на I Мануфактурной выставке 1829 года представил стекло "цветное золоченое и богатой грани хрусталь". Деятельный Орлов через князя П.А. Вяземского передает письмо и посылку с расписным стеклом министру финансов Е.Ф. Канкрину. В письме испрашивает у министерства заказ и разрешения построить в Москве фабрику расписного стекла. Фабрика цветного стекла, из-за отсутствия заказов приносящая только убытки, не исправила положения, Орлов испытывал постоянные денежные затруднения.
Николай Николаевич Раевский, посетивший Орловых в их имении так писал сыну: "Катенька счастлива в своем семействе, муж ея человек без ценной, нам истинный родной, дети премилые, но дела его не в цветущем положении, деревня, в которой он, как заключенный, прескучная, грустная пустыня. Но они здоровы и Орлова характер в веселости не изменяется".
В 1831 году ему разрешено было жить в Москве. Орловы поселились на Малой Дмитровке, а потом жили на Пречистенке. В этот период жизни в их доме бывали А.И. Герцен, И.С. Тургенев, Я.П. Полонский.
Михаил Орлов умер в 1842 году в 53-летнем возрасте.
В письмах современников сохранились сожаления о кончине Михаила Орлова и мужестве его супруги: "В четверг 19-го Орлов скончался. Нельзя пересказать, как разбирала душу жена его. Она не отходила от него ни днем, ни ночью, не плакала и даже со всеми говорила, но просто видно было всякому, что ее на земле нет", - из письма Aвдотьи Петровны Елагиной.
После кончины супруга Екатерина Николаевна много путешествовала, то уезжая за границу, то возвращаясь, жила то в Москве, то в Петербурге, то в Царском Селе. Она была фрейлиной. Много времени посвятила систематизации бумаг и описанию архива прадеда, Михаила Васильевича Ломоносова. До глубокой старости сохраняла остроту ума, ясность души и приветливость нрава. Продолжала интересоваться литературой. Скончалась в 1885 году в Царском Селе, похоронена в Новодевичьем монастыре, рядом с мужем.
Анна и Андрей Розен
Анна Васильевна Розен (1797–1883 годы) была дочерью первого директора Царскосельского лицея В.Ф. Малиновского.
Анна, выросшая в интеллигентной семье, получила хорошее образование, любила чтение, свободно говорила и читала по-английски и по-французски, восхищалась русскими писателями Карамзиным и Жуковским.
Андрей Евгеньевич (фон) Розен был из дворян Эстляндской губернии, бароном. С 1812 года он воспитывался в Нарвском народном училище, в 1815 году поступил в 1 кадетский корпус. С 1822 года был полковым адъютантом при В.Н. Шеншине. Поручик лейб-гвардии Финляндского полка Андрей Евгеньевич Розен был дисциплинированным и исполнительным офицером. Великий князь Николай Павлович неоднократно благодарил его за ревностное выполнение караульной службы во дворце. Благодарностям не было конца, и слава Розена прогремела по всем полкам.
Знакомство Анны Васильевны Малиновской с Андреем Евгеньевичем Розен состоялось благодаря искренним и дружеским отношениям между двумя офицерами - ее братом Иваном и Андреем во время Итальянского похода. Малиновский ввел Розена в свою семью и тот вскоре сделался женихом его сестры. Их бракосочетание состоялось 19 апреля 1825 года. В молодой семье царили взаимопонимание, нежность, родство интересов и взглядов на жизнь.
Розен не состоял в тайных обществах. Но 12 декабря он был приглашен на совещание к Рылееву и князю Оболенскому. Там было решено в день, назначенный для новой присяги, привести на Сенатскую площадь как можно больше войск и объявить престол упраздненным и ввести немедленно "временное правление из пяти лиц, которые должны будут управлять государством с помощью Государственного Совета и Сената".
В ночь на 14 декабря Андрей рассказал жене о готовящемся восстании. "Я мог ей совершенно открыться, ее ум и сердце все понимали", - писал он в своих воспоминаниях.
Он был арестован днем 15 декабря 1825 года за то, что отказался усмирять восстание 14 декабря. "Командир 1-го взвода Финляндского полка барон Розен скомандовал "стой", в момент, когда солдаты проходили по Исаакиевскому мосту, чтобы обойти восставшие полки. Полк весь остановился, только часть его, не дошедшая до моста, перешла по льду на Английскую набережную", - из воспоминаний В. Штейнгеля.
Поручик А.Е. Розен был осужден по пятому разряду на 10 лет каторжных работ, позже срок был сокращен до 6 лет, и по истечении этого срока - к вечной ссылке.
Анна Васильевна решила следовать за ним. Для этого ей пришлось бы покинуть дом отца, где выросла в кругу выдающихся людей и где могла бы до конца дней своих жить беспечно.
Анна Васильевна пришла на последнее свидание к мужу с шестинедельным сыном. Она сообщила мужу о своем намерении последовать за ним в Сибирь вместе с первенцем. Она не боялась разделить тяжелую участь мужа. Андрей просил ее не торопиться и дождаться, когда ребенок немножко подрастет, научится ходить и говорить.
Брат Анны, Иван Малиновский, лицейский товарищ Пушкина и Пущина, женившийся позже на сестре Пущина, не только поддержал стремление своей сестры отправиться за "государственным преступником" в Сибирь, но и помог добиться разрешения на эту поездку и потом регулярно высылал ей деньги. Анна Васильевна добивалась разрешения взять с собой в Сибирь сына, но получила отказ.
5 февраля 1827 года, закованный в кандалы Розен вместе с другими мятежниками в сопровождении жандарма и фельдъегеря был отправлен в Сибирь и 29 марта прибыл в Читу.
В 1830 году Розен был переведен в Петровский Завод. На пути к новому месту заключения, 27 августа Розен неожиданно встретил свою жену, ехавшую в тарантасе навстречу партии заключенных. Радости их встречи не было предела, тем более что им было разрешено поселиться в одном помещении. Анна Васильевна была уже девятой в числе женщин-героинь, решившихся разделить участь, постигшую их мужей. Она стала верной спутницей в скитаниях мужа по тюрьмам, на каторге и поселении. Четырехлетний сын Розенов Евгений остался в России.
19 сентября 1832 года Андрей Евгеньевич вместе с женой Анной Васильевной, сыновьями Кондратием (1831 год) и Василием (1832 год) прибыл на поселение в город Курган. Здесь они купили дом, Розен занялся садоводством. При доме был довольно обширный сад с аллеей из акаций, с тенистыми березами и липами, цветниками. Розен занимался скрещиванием местных диких сортов фруктовых деревьев с культурными сортами и делился саженцами, семенами растений с местными жителями.
За время пребывания в городе у Розенов родилось еще двое детей: Владимир (1834 год) и Анна (1836 год). Поэтому много времени шло на уход и воспитание детей. Анна Васильевна завела хорошую домашнюю аптеку и лечила горожан, нуждавшихся в медицинской помощи.