Они и доставили всех четверых к взлетной полосе, с которой они только что стартовали. Их встречали, как героев, обнимали, целовали. Начальник разведки фронта генерал Ленчик лично поднес по стопке спирта. Это в какой-то мере помогло преодолеть шок.
Через полчаса, когда все немного успокоились, генерал спросил Скрипку, что, мол, будем делать. "Будем выполнять приказ маршала, - ответил Иван Иванович, - улетим на втором самолете. Остальные члены группы прибудут позднее, когда представится возможность перебросить их по воздуху".
Ответ генералу понравился. На том и порешили.
Через час новый взлет. На этот раз удачный. Самолет ложится на заданный курс.
"Ну и денек", - подумал про себя Иван Скрипка, поглядывая в иллюминатор.
Он вспомнил, как вчера утром доложил о прибытии начальнику штаба 1-го Украинского фронта генералу армии Соколовскому.
- Маршал Конев хочет направить вас к командующему повстанческой армии в Словакии в качестве офицера связи, - сказал генерал Соколовский. - Вы служили в погранотряде, окончили военное училище, прошли с боями от Равы-Русской до Сталинграда, воевали в тылу врага, прыгали с парашютом, знакомы с чехами и словаками. Так что, думаю, справитесь.
- Поскольку командование так считает, постараюсь выполнить задание, - ответил Скрипка.
- Хорошо. Вам сейчас подготовят необходимые документы, и мы пойдем к командующему фронтом. Жду через час у себя.
Как и было условлено, через час Скрипка вновь оказался у начштаба фронта. Ознакомился с двумя документами - с проектом приказа, в котором указывались задачи группы, обязанности руководителя и подчиненных, а также мандат на его имя. В мандате командующий фронтом просил оказывать офицеру связи всяческое содействие.
Вскоре генералы Соколовский, Ленчик и майор Скрипка были у маршала Конева. Командующий поздоровался со всеми и предложил присесть. Говорил негромко, в основном обращаясь к Скрипке. Рассказал о словацком антифашистском восстании, противостоящих повстанцам эсэсовских частях, а также о формированиях профашистского братиславского правительства.
- Вы разведчик, потому, уверен, в обстановке разберетесь быстро, - словно подводя итог беседе, заключил Конев. - Со словаками и чехами, насколько мне известно, встречались в тылу противника. Поскольку знаете немецкий, украинский языки, освоите и словацкий. Хочу подчеркнуть, вы первым летите в иностранную армию. Ведите себя скромно. Попросят - помогите, пригласят - идите, не зовут - не навязывайтесь. А теперь главное, - маршал сделал акцент на последнем слове. - Я сообщил в Ставку товарищу Сталину свои предложения о необходимости оказать помощь восставшим. Речь идет о наступлении наших войск через Карпаты. Товарищ Сталин согласился с моими доводами и приказал срочно подготовить наступление. При встрече с командующим словацкого восстания передайте ему о решении товарища Сталина, а также о том, что мы увеличим поставки оружия и боеприпасов, а на днях начнем наступление. Вот, пожалуй, и все. Надеемся на вас, товарищ Скрипка. Вопросы есть?
- Да, товарищ маршал, один вопрос. Каковы мои контакты с другими советскими военными представителями, находящимися там?
- Кроме вас никаких представителей Красной Армии в словацком восстании нет. Вы единственный. Поэтому мы и придаем такое большое значение вашей миссии.
- Ясно, товарищ маршал. Больше вопросов нет.
- Тогда желаю удачи, - сказал Конев, пожав на прощание руку.
Вечером того же дня майор Скрипка уже знакомился с офицерами и бойцами своей группы. Ребята, а также девушка были достойные. Радист - старший лейтенант Геннадий Стальной. Опытный, смелый, рассудительный. Всю войну по тылам врага. Один из первых спецов по связи в соединении известного партизанского командира А. Федорова.
Радистка - Мария Сущева, действовала под псевдонимом Тамара Иванова. Тоже не раз десантировалась в тыл врага. Ее в группу подобрал Стальной.
Четвертый - боец Степан Рындин, назначенный адъютантом Скрипки. Немного непривычно, у майора никогда не было адъютантов. Поначалу он удивился, но ему объяснили: летишь в иностранную армию. Так надо. Ну что ж, надо значит надо. Рындин - умелый разведчик, отличился еще под Шепетовкой, потом служил в штабе фронта. Теперь вот включен в группу Скрипки.
Таким составом на двух самолетах они стартовали с аэродрома Пермышль. Пока. Иван Иванович вдруг вспомнил вой моторов, падение, сваливание в штопор. Он невольно закрыл глаза, потряс головой, словно отгоняя страшные воспоминания.
"Что было бы с женой, с маленьким сыном, если бы я погиб?" - Скрипка, стараясь не думать об этом, заглянул в иллюминатор. Внизу, в разрывах облаков, виднелись вершины гор. Он знал, жена Паша и сынишка в безопасности, в глубоком тылу, в селе Пономаревка Чкаловской области.
Паша была эвакуирована из Равы-Русской 22 июня 1941 года. Сначала уехала к родственникам на Украину, а когда фашисты стали подходить к тем районам, вместе с его родной сестрой Евдокией уехала в Чкаловскую область. Работала в военном госпитале, теперь заведует медпунктом. Недавно он получил от них весточку и крошечное фото сына.
Из задумчивости его вывел жест летчика Юрая Сливки. Сначала Иван в иллюминатор увидел какую-то тень, а потом справа, снизу, появились два немецких "мессершмитта". Они шли на запад параллельным курсом.
Пока еще не вся Словакия была захвачена восстанием, и фашистские пилоты, к счастью, приняли машину Сливки за союзнический самолет, подошли поближе, приветственно покачали крыльями. Еще бы, плоскости их "Фокке-Вульфа" были наспех закрашены и на них нанесены опознавательные знаки словацкой армии. Но сквозь слой краски явственно проступали черные фашистские кресты.
Словом, встреча с "мессершмиттами" прошла вполне благополучно. А вскоре под крыльями их самолета показались голые каменистые утесы Высоких Татр, а затем и Низких. Сливка прошелся над аэродромом "Три дуба". И тут же с земли раздались залпы выстрелов. Это повстанцы обстреливали ненавистный фашистский самолет.
Как узнал позже майор Скрипка, перед приземлением его группы прилетели фашисты и бомбили взлетную полосу.
И только они улетели восвояси, как в воздухе появился неизвестный "Фокке-Вульф". Повстанцы не были предупреждены о прилете советских офицеров, связь с ними отсутствовала, и, естественно, их приняли за немцев.
Командир корабля Юрай Сливка заходил на посадку второй, третий раз. С земли стреляли. И только на четвертом заходе все стихло. Повстанцы решили понаблюдать, что за настырный фашист сам стремится к ним в лапы. Стрельба прекратилась вовремя, в баках самолета уже заканчивалось топливо.
Через много лет, вспоминая этот эпизод, Иван Иванович Скрипка скажет: "Мы приземлились на полевом аэродроме. Пока самолет бежал по земле, нас все время трясло, казалось, старый "Фокке-Вульф" развалится прямо здесь. Не развалился. Но это был его последний полет. Он так и замер на краю взлетного поля, став своеобразной реликвией".
А к самолету уже бежали повстанцы. И Скрипка даже различал знакомые лица партизанских командиров А. Егорова, Е. Волянского, с которыми встречался еще на Украине.
Увидев разведчиков в советской форме, спустившихся с трапа, партизаны подхватили их на руки и понесли через все летное поле к зданию аэродрома. Было небольшое застолье, рюмка сливовицы, а дальше на машинах, присланных командующим повстанческой армии, Скрипка-Студенский и радист Стальной отправились в столицу восстания - город Банска-Бистрицу.
"Я молюсь за ваших солдат"
Город встретил их суровой прифронтовой действительностью. Наулицах военные машины, повозки, колонны солдат, нестройные ряды новобранцев с вещмешками и чемоданами. Однако уныния или растерянности не чувствовалось. Люди улыбались, шутили, хотя боевая обстановка была крайне сложной. Фашисты старались задушить восстание. Они заняли город Ружомберок, что в 40 километрах от Банска-Бистрицы. На юге шли ожесточенные бои.
Словацкое восстание стало костью в горле фашистов. Отряды повстанцев перерезали тыловые коммуникации гитлеровской армии. Но более всего, что приводило в бешенство Гитлера, это яркий заразительный пример словаков, которые посмели повернуть оружие против своих бывших грозных союзников.
Генерал СС Готлиб Бергер обещал фюреру, что покончит с восставшими за три-четыре дня. Однако у него ничего не вышло. Да, мощные удары фашистской авиации, артиллерии при поддержке танковых подразделений нередко ставили партизан в сложное положение. Но борьба продолжалась.
Машины, на которых ехали посланцы маршала Конева, остановились у штаба первой повстанческой армии. Встречать их вышел сам командующий подполковник Ян Голиан. На вид ему было около 40 лет, стройный, подтянутый, улыбающийся.
У этого офицера не простая судьба. До недавнего времени он служил в штабе сухопутных войск словацкой армии. Но теперь призвал армию повернуть оружие против фашистов и объявил частичную мобилизацию.
Скрипка-Студенский представился командующему и передал слова маршала Конева.
- Мы рады приветствовать первого посланца героической Красной Армии, которая откликнулась на зов нашего восстания, - сказал Голиан.
С этого взаимного приветствия и началась работа. Майор Скрипка рассказал о цели и задачах своей группы, командующий ввел его в обстановку. Голиан говорил на словацком языке, и Скрипка поймал себя на мысли, что вполне понимает подполковника.
После этого было знакомство с начальником штаба повстанческой армии майором Юлиусом Носко. Чувствовалось, на плечах начштаба лежит тяжесть всех боевых забот, и потому он выглядел усталым.
Голиан поручил майору Носко своевременно снабжать группу Скрипки сводками разведывательной и оперативной обстановки и оказывать всяческую помощь.
В этот день майор Скрипка отправил свою первую радиограмму маршалу Коневу. Связь между руководителем повстанческой словацкой армии и руководством 1-го Украинского фронта былаустановлена. Казалось бы, все обстоит самым лучшим образом. Однако Иван Иванович воевал не первый день и помнил старую русскую пословицу: "Жалует царь, да не жалует псарь". Так оно, собственно, и вышло. Если командующий и начштаба приняли его радушно и по-доброму, то, например, исполняющий обязанности начальника оперативного отделения майор Вишневский, судя по всему, был не очень рад появлению в их резиденции советского офицера.
Холодно встретил Ивана Ивановича и его коллега - офицер связи эмигрантского правительства в Лондоне Ярослав Кроткий. Таким образом, с первого дня пребывания Скрипка на практике убедился в сложности и противоречивости обстановки не только в войсках, но даже здесь, в штабе восстания. Так без раскачки началось врастание Скрипки в армейский коллектив коллег словаков, с которыми ему предстояло работать.
Однако он и не подозревал, что значит быть первым и единственным представителем Красной Армии. Его обязанности расширялись с каждым днем. Иван Иванович был и офицером связи командующего 1-м Украинским фронтом, и дипломатом, и авиационным инженером. Кроме того, естественно, он оставался офицером разведки.
Напомним, группа Скрипки высадилась на аэродроме "Три дуба" 6 сентября 1944 года. Этот день ушел на представление командующему, знакомство с офицерами штаба, а уже в два часа ночи 7 сентября ему позвонил Голиан. Оказывается, советского представителя желал видеть сопредседатель словацкого национального совета (СНС) Кароль Шмидке. Он только что возвратился из Москвы и ждал Скрипку у себя в шесть утра.
Разумеется, Иван Иванович доложил, что будет в назначенный час, хотя в этот день он собирался с Голианом выехать на фронт в действующую армию. Поездку пришлось перенести на более поздний срок.
Поспать в ту ночь так и не удалось. Стал думать о встрече с совершенно незнакомым государственным и партийным деятелем Каролем Шмидке, о чем ему доложить, какие вопросы он задаст, сможет ли на них ответить майор Красной Армии, ведь он не дипломат и не политик. Но в пять утра он уже был на ногах, начистил обувь, подшил свежий подворотничок к гимнастерке, побрился. Автомобиль, который выделил ему Голиан, уже стоял у подъезда. Шмидке ждал Скрипку в здании Центрального комитета компартии Словакии, которое располагалось недалеко от штаба армии.
Несколько минут езды, и он уже в кабинете Шмидке. Разговор длился полтора часа. Шмидке рассказал много полезного, например, о характере восстания, о политических силах, о месте армии и партизанского движения, о роли коммунистов в антифашистском выступлении словаков. Беседа получилась весьма познавательной.
Через несколько дней после их встречи Кароль Шмидке возглавит главный штаб партизанского движения Словакии.
А в 9 утра Иван Скрипка и командующий Ян Голиан выехали в войска. В первые дни пребывания в Банска-Бистрице майор размышлял: надо ли ему мотаться по фронтам? И вскоре пришел к выводу что надо, иначе как он будет уверен в тех данных, которые сообщает в штаб фронта? Тем более маршал Конев напутствовал: зовут - иди. А его звали.
В этот день они поехали по горным дорогам через Гарманец, Вельку, Фату в Турчанскую долину, далее в Святи Мартин и в Прископу.
В Прископе располагался командный пункт северо-западной группировки восставших. Их встретили командир группировки подполковник Эмиль Перко и его заместитель Илья Деретич. Они доложили о том, что против карателей дивизии СС "Татра" ведут упорные бои подразделения партизанских бригад Штефаника и Яношика французского отряда. Солдаты и партизаны воюют хорошо, но преимущество противника большое - у них танки, артиллерия, авиация.
Выслушав командиров, Ян Голиан сказал:
- Хочу увидеться с Петром Величко. В чем нуждается его бригада?
Вскоре прибыл Величко.
- Потери в последнем бою: 29 убитых, 41 раненый, - доложил он. - Бойцы сражаются героически. Артиллерийским огнем нам помогает майор Доброводский, а вот с авиацией и танками совсем плохо. У эсэсовцев сотни новейших танков. Однако мы применяем зажигательные бутылки. Смельчаки есть, хотя их немного.
- Понимаю, - сказал Голиан, - против вас воюют опытные каратели с отличным вооружением. Но надо держаться, чтобы не пропустить врагов к сердцу восстания.
- Делаем все, что можем, но противник значительно сильнее, а главное - он имеет силы, чтобы обойти нас с незащищенных флангов.
- Давайте помозгуем, что предпринять.
Голиан, Величко, Перко и Деретич склонились над картой. Скрипка слушал, но не вмешивался, да к тому же эти опытные командиры обходились и без него. В конце концов пришли к выводу: надо выравнивать линию фронта.
На обратном пути Голиан молчал, думая о чем-то своем, потом спросил:
- А как у вас на фронте командование срочно принимает решения, если в этом есть необходимость?
- У каждого командующего свой подход. Маршал Жуков, например, почти всегда выезжает в войска, другие надеются на подчиненные штабы.
3 Для меня ближе творческий подход маршала Жукова и его последователей, - закончил Голиан.
Дорога петляла в горах, и командующий не упустил возможности подробнее ознакомить Скрипку с боевой обстановкой.
- Смотрите, - указал он налево, - вон видна деревенька Склабина, здесь стоял штаб бригады имени Штефаника, которой командует Величко. Она разрослась до двух бригад. Второй теперь руководит словак Вильям Жингор.
На востоке действует бригада имени Чапаева, которая состоит из советских и словацких партизан. У нас воюют около трех тысяч бывших советских военнопленных.
Перед подъездом к Банска-Бистрице Голиан напомнил: "Передайте маршалу Коневу о нашей крайней нужде, необходимо подразделение опытных воинов и нескольких самолетов". Однако командующий 1-м Украинским фронтом не забывал о словацком восстании. Не успел Скрипка переступить порог их кабинета, как радист Стальной передал ему радиограмму: маршал просил сообщить запасы авиационного бензина и его качество у восставших.
Количества топлива оказалось достаточным, но качество предстояло проверить. Для этого надо было пробы топлива переправить в штаб фронта. Кому заниматься проблемой? Разумеется, офицеру по связи Скрипке. Больше некому.
Вечером Иван Иванович с тревогой прочитал боевые сводки: обстановка на Западном и Северо-Западном фронтах осложнилась. Фашисты активизировали свои действия.
На следующий день командующий Ян Голиан и Иван Скрипка выехали на аэродром "Три дуба". Начальник аэродрома капитан Бело Кубица доложил: ночью советские военные самолеты сбросили 160 мешков с оружием и боеприпасами. Голиан тут же распорядился вызвать автотранспорт и, согласно расчету штаба, отправить "посылки" в отряды и бригады.
Прибыл начальник ГСМ авиации. Он доложил, что горючего на аэродроме "Три дуба" 400 тонн и на полевом аэродроме в районе Брезно 100 тонн.
После возвращения из поездки Скрипка отправил в штаб фронта радиограмму: "Авиабензина в наличии 500 тонн. Октановое число невысокое. Пробы вышлю при ближайшей возможности. Сомов".
Вечером из штаба фронта получил радостное сообщение: "Прошу сообщить руководству восстания, что 8 сентября началась крупномасштабная наступательная операция советских войск через Карпаты на помощь словацкому народному восстанию. Желаю успехов в боевых действиях. Конев".
Было 23 часа, но Скрипка незамедлительно позвонил Голиану и доложил о содержании радиограммы:
- Это для нас историческое событие, - сказал командующий.
В полночь пришла новая радиограмма: "Просим утром и вечером сообщать в штаб фронта состояние погоды в центральной Словакии для нашей авиации".
"Так, - подумал про себя Скрипка, - дипломатом уже был, вел переговоры со Шмидке, специалистом ГСМ тоже, теперь предстояло поработать метеорологом". Стали думать, прикидывать с Геннадием Стальным, как определить состояние погоды. Метеорологических познаний было явно маловато. Дождь от ясной погоды они, конечно, могли отличить, но направление ветра, его силу, высоту нижней кромки облачности - это вряд ли. Может, словаки помогут? Но есть ли у них военная метеослужба? Оказалось, есть такая служба. Позвонили туда, объяснили ситуацию. К счастью, попали на настоящих, понимающих офицеров. Они дали слово: по запросу подпоручика Стального будут давать прогноз погоды утром и вечером, разумеется, и на ближайшую ночь.
После разрешения метеопроблемы Скрипка сел за изучение сводок. Каждую ночь аэродром "Три дуба" принимал мешки с оружием. Периодически высаживались советские и чехословацкие группы военнослужащих от Украинского штаба партизанского движения, от разведотделов и партизанских отделов 1-го, 2-го и 4-го фронтов.
Утром 9 сентября Скрипке доложили: к нему на прием лично просится некий югослав, профессор, доктор теологии. Ожидая теолога, майор терялся в догадках, что от него хочет священнослужитель и чем он ему может быть полезен.
Священник-католик оказался поверенным в делах Папы Римского на Балканах. Представился он как Колокович.
"Только поверенных Папы Римского мне и не хватало", - мелькнула мысль. Однако он внимательно выслушал священника. Оказалось, тот хотел на самолете попасть в Советский Союз, обратился на аэродром "Три дуба", а там порекомендовали встретиться с майором Студенским.
- Права пропуска в Советский Союз я не имею. Но доложу о вас своему командованию. Для этого надо подождать несколько дней.