Выстрел в Смольном в 1934 году
Любое политическое убийство всегда надо рассматривать в историческом ракурсе; только время и беспристрастные методы исследователя помогают в будущем рождению истины…
Интересно было слушать дебаты на телеэкране. Маститый профессор новейшей истории Наумов, допущенный к сокровенным документам цековских архивов, уверенно заявил, величественно разведя руки: докопаться до истины в деле Кирова невозможно, потому что документы исчезли, а всех "энкавэдэшников" уничтожили (тогда, между прочим, было ОГПУ!).
Между тем, подробности о выстреле в Смольном в 1934 году можно было слышать, например, в рассказах Федора Тимофеевича Фомина, исполнявшего в день убийства Кирова обязанности начальника управления Ленинградского ОГПУ. В 1934 году в управлении Ленинградского ОГПУ обязанности распределялись следующим образом. Начальник управления Медведь осуществлял общее руководство, его заместитель Запорожец отвечал за охрану секретаря обкома Кирова. Второй заместитель - Фомин командовал пограничными войсками в округе.
В конце ноября Медведь и Запорожец отсутствовали в городе. Медведь был в командировке, Запорожец лечился в Хосте. Все заботы по управлению легли на Фомина. Кстати, с Кировым ему приходилось поддерживать постоянную связь по обстановке в городе. Когда 1 декабря Киров был убит Николаевым, именно Фомин осмотрел место убийства, обыскал портфель, в котором Николаев пронес револьвер, и установил, что ему удалось несколько раз проникать в Смольный.
Ничего, кроме истерики, допрос Николаева не дал. На следующий день в Ленинград вернулся срочно вызванный Медведь, и в управление поступила спецдепеша от Ягоды с указанием дело немедленно прекратить и все материалы вместе с самим арестованным переправить в Москву, - что дает многим историкам видеть в том прямой сталинский след, а вот современники придерживались в то время другого толкования: громкому убийству придавалось огромное политическое значение и заниматься им имел право только центр.
Уже после похорон Кирова в Москве и расстрела Николаева на Малых Каменных островах в особняке обкома состоялся "суд чести".
Прибывшие в Ленинград Сталин, Ворошилов и Ягода судили стоявших перед ними на гражданской плахе Медведя и Фомина.
- Как же вы могли упустить Кирова? - спросил Сталин. - Ну, у вас, Медведь, неполадки в семье. Раз в семье плохо, значит, и в делах толку не будет. За смерть товарища Кирова перед народом придется ответить.
К Фомину подошел Ворошилов:
- Фомин, я хорошо помню тебя по Царицыну. Как же ты такое допустил?
Фомин промолчал.
- Кто отвечал за охрану секретаря?
- Запорожец.
- А где он?
Ворошилов обеспокоенно подошел к Сталину и что-то сказал ему на ухо. Вождь не повел бровью. Ворошилов сразу окаменел.
- От Ягоды получите новое назначение. В Ленинграде вас больше не будет!
Сталин повернулся и вышел из залы. За ним гуськом удалились Ворошилов и Ягода.
По нашим представлениям о крутости сталинских мер такой подход к людям, несущим ответственность за все, что случилось в Ленинграде, просто удивителен. Ведь вина за убийство Кирова лежала на Медведе, Фомине и Запорожце аж до семидесятых годов. Я сам был свидетелем, когда в начале семидесятых в КГБ на Лубянской площади, где мне открыли архив для изучения дела расстрелянного в начале войны члена коллегии ОГПУ Евдокимова, один из высоких чинов бросил Фомину упрек: "Ну, положим, Кирова вы плохо охраняли!" С точки зрения сотрудников, занятых охраной занимавших высокие посты деятелей, случай с Кировым был уроком, который хорошо усвоили.
В тридцать седьмом году Фомин был арестован, приговорен к двадцати годам заключения с дальнейшей ссылкой и отправлен в лагеря Карелии, где он находился в заточении все военные годы вплоть до назначения на должность министром уже МВД Сергея Круглова.
Круглов в молодости возглавлял чекистскую комсомольскую организацию, над которой шефствовал Фомин, и проникся к нему большим уважением.
Получив полномочия министра, Круглов начал наводить справки о судьбе Фомина и нащупал его след к середине 40-х годов. Сначала Круглов постарался создать для своего прежнего наставника условия содержания помягче, а потом и вовсе подвел его под "актировку". Фомин получил работу директором леспромхоза и начал потихоньку выезжать за пределы Карелии. В исключительном порядке ему разрешили раз в год посещать Кисловодск и Минеральные Воды, а в момент проезда через Москву Круглов оставлял его на сутки лично своим гостем.
В 1947 году в один из таких проездов он посетил нашу семью. С отцом Фомин был хорошо знаком по Северному Кавказу, где одно время Котляр С. О. возглавлял Терский окружком, Фомин был там же представителем ВЧК.
В 1956 году Хрущев, объявивший войну культу Сталина, решил увязать убийство Кирова со всеми последующими процессами. Была создана спецкомиссия по этому вопросу, возглавляемая Шатуновской, очень похожей по одержимости на одну из деятельниц нынешнего политического истеблишмента.
Именно Шатуновской было поручено обеспечить прямые доказательства участия Сталина в убийстве ленинградского секретаря. Однако, кроме личной уверенности в том, что Киров - жертва вождя, Шатуновская никакими фактами не располагала. Как известно, документов нет, а уверенность, основанная на логических доводах, далеко не правовая основа. И в этот момент Суслову, надзирающему за подготовкой политического перелома в стране, докладывают о Фомине. Фомина приглашают в ЦК к Суслову, и тот принимает его в течение нескольких часов. Затем весть о человеке, прямом свидетеле выстрела в Смольном, доходит до Хрущева, Козлова, тогдашнего секретаря Ленинградского обкома, и, конечно же, Шатуновской.
На Фомина возлагают надежду, что наконец-то он прольет свет на тайну тридцать четвертого. Но упрямый Фомин твердо стоит на своем: "Фактами, подтверждающими причастность Сталина к преступлению, я не располагаю. Николаева у меня отняли через сутки, и докопаться до корней преступления я не успел!"
Фомина упрашивают изменить позицию. В Ленинграде Фрол Козлов приглашает Фомина в секретарский особняк, знакомит его с подругой жены, и она становится женой Фомина, который к тому времени овдовел.
В домашней обстановке Фомина усиленно уговаривают помочь комиссии подготовить концепцию убийства Кирова для известного письма Хрущева партии. Но Фомин ехидно замечает, что у Кирова дом не охранялся милиционером, как у Козлова, и продолжает настаивать на своем: "Таких доказательств у меня нет, а врать не умею".
Во времена Хрущева повеял первый волюнтаристский ветерок, во времена ельцинской демократии он превратился в ураган фальсификаций в угоду политическим выгодам, часто оборачивающимся кривдами.
Когда Хрущеву доложили об упрямом Фомине, не пожелавшем очернить себя в угоду искажению исторического факта, разъяренный первый секретарь обозвал его "старым дураком" и велел лишить генеральской пенсии, оставив только персональную старого большевика. Материальное положение Фомина сразу пошатнулось.
Это и послужило причиной к нашему тесному сотрудничеству. Фомин мне предложил соавторство, и мы опубликовали десятки очерков, которые совершили шествие почти по всем периодическим изданиям Советского Союза" По одному из них Маклярский, автор фильма "Подвиг разведчика", начал готовить сценарий для Рижской студии.
Чтобы развить успех, Фомин перебрался из Ленинграда в Москву в дом на Садово-Черногрязской.
Мы внесли предложение в "Политиздат" написать брошюру под названием "Выстрел в Смольном". В то время директором был Сиволобов, в юности ленинградец, знавший Фомина. Он с интересом отнесся к предложению и попытался добиться его утверждения в десятом подъезде здания на площади Ногина, где помещался идеологический отдел ЦК КПСС, но, как посетовал в беседе с нами главный редактор издательства Тропкин, наше предложение не "поддержали".
Из чего, конечно, тоже можно сделать некоторые выводы…
3. Письмо Сталина американцу Чарльзу Наттеру, заведующему бюро "Ассошиэйтед пресс".
"Милостивый государь!
Насколько мне известно из сообщений иностранной прессы, я давно уже оставил сей грешный мир и переселился на тот свет. Так как к сообщениям иностранной прессы нельзя не относиться с доверием, если Вы не хотите быть вычеркнутым из списка цивилизованных людей, то прошу верить этим сообщениям и не нарушать моего покоя в тишине потустороннего мира.
С уважением
И. СТАЛИН
26. X.36 г.".
Примечание. Документ является ответом на запрос Ч. Наттера по поводу сообщений западной печати о тяжелом заболевании и даже смерти Сталина. Примечательно, что эти сообщения появились на Западе в то самое время, когда в СССР Ягода, Тухачевский, Бухарин и другие заговорщики действительно вынашивали планы ликвидации Сталина.
4. Речь Сталина на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 года (неправленая стенограмма)
"Сталин. Товарищи, в том, что военно-политический заговор существовал против Советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается. Факт, такая уйма показаний самих преступников и наблюдения со стороны товарищей, которые работают на местах, такая масса их, что несомненно здесь имеет место военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами.
Ругают людей: одних - мерзавцами, других - чудаками, третьих - помещиками.
Но сама по себе ругань ничего не дает. Для того чтобы это зло с корнем вырвать и положить ему конец, надо его изучить, спокойно изучить, изучить его корни, вскрыть и наметить средства, чтобы впредь таких безобразий ни в нашей стране, ни вокруг нас не повторялось.
Я хотел как раз по вопросам такого порядка несколько слов сказать.
Прежде всего обратите внимание, что за люди стояли во главе военно-политического заговора. Я не беру тех, которые уже расстреляны, я беру тех, которые недавно еще были на воле. Троцкий, Рыков, Бухарин - это, так сказать, политические руководители. К ним я отношу также Рудзутака, который также стоял во главе и очень хитро работал, путал все, а всего-навсего оказался немецким шпионом. Дальше идут Карахан, Енукидзе, Ягода. По военной линии - Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Гамарник. Всего 13 человек. Что это за люди? Это очень интересно знать. Это - ядро военно-политического заговора, ядро, которое имело систематические сношения с германскими фашистами, особенно с германским рейхсвером, и которое приспосабливало всю свою работу к вкусам и заказам со стороны германских фашистов. Что это за люди?
Говорят, Тухачевский - помещик, кто-то другой - попович. Такой подход, товарищи, ничего не решает, абсолютно не решает. Когда говорят о дворянах как о враждебном классе трудовому народу, имеют в виду класс, сословие, прослойку, но это не значит, что некоторые отдельные лица из дворян не могут служить рабочему классу. Ленин был дворянского происхождения- вы это знаете?
Голос. Известно.
Сталин. Энгельс был сын фабриканта- непролетарские элементы, как хотите. Сам Энгельс управлял своей фабрикой и кормил этим Маркса. Чернышевский был сын попа - неплохой был человек. И наоборот. Серебряков был рабочий, а вы знаете, каким мерзавцем он оказался. Лившиц был рабочим, малограмотным рабочим, а оказался шпионом.
Когда говорят о враждебных силах, имеют в виду класс, сословие, прослойку, но не каждое лицо из данного класса может вредить. Отдельные лица из дворян, из буржуазии работали на пользу рабочему классу, и работали неплохо. Из такой прослойки, как адвокаты, скажем, было много революционеров. Маркс был сын адвоката, не сын батрака и не сын рабочего. Из этих прослоек всегда могут быть лица, которые могут служить делу рабочего класса не хуже, а лучше, чем чистые кровные пролетарии. Поэтому общая мерка, что это не сын батрака, - это старая мерка, к отдельным лицам неприменимая. Это не марксистский подход.
Это не марксистский подход. Это, я бы сказал, биологический подход, не марксистский. Мы марксизм считаем не биологической наукой, а социологической наукой. Так что эта общая мерка, совершенно верная в отношении сословий, групп прослоек, она не применима ко всяким отдельным лицам, имеющим не пролетарское или не крестьянское происхождение. Я не с этой стороны буду анализировать этих людей.
Есть у вас еще другая, тоже неправильная ходячая точка зрения. Часто говорят: в 1922 году такой-то голосовал за Троцкого. Тоже неправильно. Человек мог быть молодым, просто не разбирался, был задира. Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось. Андреев был очень активным троцкистом в 1921 году.
Голос с места. Какой Андреев?
Сталин. Секретарь ЦК, Андрей Андреевич Андреев. Так что видите, общее мнение о том, что такой-то тогда-то голосовал или такой-то тогда-то колебался, тоже не абсолютно и не всегда правильно.
Так что эта вторая причина, имеющая большое распространение среди вас и в партии вообще точка зрения, она тоже неправильна. Я бы сказал, не всегда правильна, и очень часто она подводит.
Значит, при характеристике этого ядра и его членов я также эту точку зрения, как неправильную, не буду применять.
Самое лучшее - судить о людях по их делам, по их работе. Были люди, которые колебались, потом отошли, отошли открыто, честно и в одних рядах с нами очень хорошо дерутся с троцкистами. Дрался очень хорошо Дзержинский, дерется очень хорошо товарищ Андреев. Есть и еще такие люди. Я бы мог сосчитать десятка два-три людей, которые отошли от троцкизма, отошли крепко и дерутся с ним очень хорошо. Иначе и не могло быть, потому что на протяжении истории нашей партии факты показали, что линия Ленина, поскольку с ним начали открытую войну троцкисты, оказалась правильной. Факты показали, что впоследствии, после Ленина, линия ЦК нашей партии, линия партии в целом оказалась правильной. Это не могло не повлиять на некоторых бывших троцкистов. И нет ничего удивительного, что такие люди, как Дзержинский, Андреев и десятка два-три бывших троцкистов, разобрались, увидели, что линия партии правильна и перешли на нашу сторону.
Скажу больше. Я знаю некоторых не-троцкистов, они не были троцкистами, но и нам от них большой пользы не было. Они по-казенному голосовали за партию. Большая ли цена такому "ленинцу"? И наоборот, были люди, которые топорщились, сомневались, не все признали правильным и не было у них достаточной доли трусости, чтобы скрыть свои колебания, они голосовали против линии партии, а потом перешли на нашу сторону. Стало быть, и эту вторую точку зрения, ходячую и распространенную среди вас, я отвергаю как абсолютную.
Нужна третья точка зрения при характеристике лидеров этого ядра заговора. Это точка зрения характеристики людей по их делам за ряд лет.
Перехожу к этому. Я пересчитал 13 человек. Повторяю: Троцкий, Рыков, Бухарин, Енукидзе, Карахан, Рудзутак, Ягода, Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Гамарник. Из них 10 человек- шпионы. Троцкий организовал группу, которую прямо натаскивал, поучал: давайте сведения немцам, чтобы они поверили, что у меня, Троцкого, есть люди. Делайте диверсии, крушения, чтобы мне, Троцкому, японцы и немцы поверили, что у меня есть сила. Человек, который проповедовал среди своих людей необходимость заниматься шпионажем, потому что мы, дескать, троцкисты, должны иметь блок с немецкими фашистами, стало быть, у нас должно быть сотрудничество, стало быть, мы должны помогать так же, как они нам помогают в случае нужды. Сейчас от них требуют помощи по части информации - давайте информацию. Вы помните показания Радека, вы помните показания Лившица, вы помните показания Сокольникова- давали информацию. Это и есть шпионаж. Троцкий - организатор шпионов из людей, либо состоявших в нашей партии, либо находящихся вокруг нашей партии, - обер-шпион.
По Рыкову. У нас нет данных, что он сам информировал немцев, но он поощрял эту информацию через своих людей. С ним очень тесно были связаны Енукидзе и Карахан, оба оказались шпионами. Карахан с 1927 года и с 1927 года - Енукидзе. Мы знаем, через кого они доставляли секретные сведения, через кого доставляли эти сведения, - через такого-то человека из германского посольства в Москве. Знаем.
Рыков знал все это. У нас нет данных, что он сам шпион.
По Бухарину. У нас нет данных, что он сам информировал, но с ним были связаны очень крепко и Енукидзе, и Карахан, и Рудзутак, они им советовали - информируйте, сами не доставляли.
По Гамарнику. У нас нет данных, что он сам информировал, но все его друзья, ближайшие друзья: Уборевич, особенно Якир, Тухачевский - занимались систематической информацией немецкого генерального штаба.
Остальные. Енукидзе, Карахан - я уже сказал. Ягода - шпион и у себя в ГПУ разводил шпионов. Он сообщал немцам, кто из работников ГПУ имеет такие-то пороки. Чекистов таких он посылал за границу для отдыха. За эти пороки хватала этих людей немецкая разведка и завербовывала, возвращались они завербованными. Ягода говорил им: я знаю, что вас немцы завербовали, как хотите, либо вы мои люди, личные, и работаете так, как я хочу, слепо, либо я передаю в ЦК, что вы - германские шпионы. Те завербовывались и подчинялись Ягоде как его личные люди. Так он поступил с Гаем- немецко-японским шпионом. Он это сам признал. Эти люди признаются. Так он поступил с Воловичем - шпион немецкий, сам признается. Так он поступил с Паукером - шпион немецкий, давнишний, с 1923 года. Значит, Ягода. Дальше, Тухачевский. Вы читали его показания.
Голоса. Да, читали.
Сталин. Он оперативный план наш, оперативный план- наше святое святых- передал немецкому рейхсверу. Имел свидание с представителями немецкого рейхсвера. Шпион? Шпион. Для благовидности на Западе этих жуликов из западноевропейских цивилизованных стран называют информаторами, а мы-то по-русски знаем, что это просто шпион. Якир систематически информировал немецкий штаб. Он выдумал себе эту болезнь печени. Может быть, он выдумал себе эту болезнь, а может быть, она у него действительно была. Он ездил туда лечиться. Уборевич не только с друзьями, с товарищами, но он отдельно сам лично информировал. Карахан - немецкий шпион. Эйдеман - немецкий шпион. Карахан информировал немецкий штаб, начиная с того времени, когда он был у них военным атташе в Германии.
По Рудзутаку. Я уже говорил о том, что он не признает, что он шпион, но у нас есть все данные. Знаем, кому он передавал сведения.