Тут же с должности обер-прокурора Синода был уволен ставленник Распутина Н. П. Раев, а на его место назначен В. Н. Львов – фигура не менее одиозная. В марте Святейший Синод по настоянию обер-прокурора В. Н. Львова уволил на покой Петроградского митрополита Питирима (Окнова), престарелого Московского святителя митрополита Макария (Невского) и архиепископа Тобольского Варнаву (Накропина), обвинив их в тесных отношениях с Распутиным. Вслед за этим по всей стране начались увольнения архиереев, обвиненных в поддержке старого режима. Напряженность отношений обер-прокурора с епископами объяснялась не только личными качествами В. Н. Львова, но и тем, что назначенный светским правительством обер-прокурор вмешивался во внутренние дела Церкви. Провозгласив всевозможные политические и гражданские свободы, правительство ужесточило давление на Церковь.
Вскоре между новым обер-прокурором и членами Святейшего Синода возник конфликт на почве издания "Всероссийского церковно-общественного вестника". Обер-прокурор Львов потребовал уволить в отставку редактора "Всероссийского церковно-общественного вестника" профессора М. А. Остроумова и передать издание совету Петроградской академии, руководство которым захватил другой профессор, Б. В. Титлинов – сторонник церковного обновления.
В то время как члены Синода разъехались по своим епархиям на Страстную и Пасхальную недели, в Петрограде, по обыкновению, остались Сергий (Страгородский), архиепископ Финляндский, Тихон (Беллавин), архиепископ Литовский, и протопресвитер Георгий Шавельский. Определение, составленное по предложению Львова, подписали Преосвященный Сергий и отец Георгий Шавельский. А святитель Тихон оставил только запись в журнале Синода: "Вопрос о передаче редактирования "Всероссийского церковно-общественного вестника" совету профессоров Петроградской духовной академии требует, по моему мнению, обсуждения Святейшего Синода в полном составе" [2, с. 10].
Однако обер-прокурор пропускает определение к исполнению. 24 марта он извещает ректора Петроградской духовной академии о как бы состоявшемся постановлении Синода, и совет избирает редактором "Вестника" профессора Б. В. Титлинова.
Когда после Пасхи члены Синода вернулись в Петроград, у них сложилось единое мнение о незаконности передачи журнала Петроградской академии. Но обер-прокурор считал, что все совершилось на законных основаниях и журнал при новой редакции будет соответствовать "современному церковно-общественному течению мысли. Там теперь вы не найдете таких имен, которые были сторонниками реакции" [2, с. 11]. Тогда в Синоде решили: пусть академия ведет издание на свои средства, а из хозяйственного управления денег на враждебную Церкви газету не выдавать.
Раздраженный решением синодалов оберпрокурор, опираясь на силовую поддержку Временного правительства, решает изменить весь состав Синода. 15 апреля 1917 года в зал заседаний Синода вошли В. Н. Львов с группой чиновников и военных. Обер-прокурор громко скомандовал: "Прошу встать! Объявляю Указ Временного правительства" [2, с. 11]. И зачитал распоряжение о прекращении зимней сессии Синода и об увольнении его членов: митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), архиепископов Литовского Тихона, Новгородского Арсения (Стадницкого), Гродненского Михаила (Ермакова), Нижегородского Иоакима (Левицкого), Черниговского Василия (Богоявленского), протопресвитеров Александра Дернова и Георгия Шавельского, – всех, кроме архиепископа Финляндского Сергия, и о вызове новых членов и присутствующих на летнюю сессию. Митрополит Владимир, архиепископы Тихон, Арсений, Михаил и Иоаким составили акт, в котором подтвердили свое несогласие с незаконной передачей "Вестника" совету Петроградской академии, и сделали заявление о том, что "новый состав Св. Синода должен быть образован способом каноническим, то есть архиереи должны быть избраны архиереями, а члены от белого духовенства – голосом последнего". К этому заявлению впоследствии присоединились архиепископ Сергий и протопресвитеры Александр Дернов и Георгий Шавельский.
Так закончилась синодальная деятельность святителя Тихона.
Московский митрополит
Как уже говорилось, после Февральской революции Московская кафедра оказалась вакантной – по инициативе обер-прокурора Львова Московский митрополит святитель Макарий (Парвицкий-Невский) был уволен на покой и помещен в Николо-Угрешский монастырь. Мало того, что обвинения в близости к Распутину были голословными. Сама процедура увольнения велась с большими нарушениями: прошение об увольнении на покой вымогалось у митрполита Макария угрозами, а когда и это не помогло, обер-прокурор задействовал "административный ресурс", устроив незаконный арест престарелого владыки и пообещав "сгноить его в Петропавловской крепости" [3, т. 2, с. 205]. Только так Львов смог "выбить" из митрополита прошение об отставке. Но и после этого святитель Макарий неоднократно заявлял, что прошение об отставке вырвано у него силой, он хочет продолжать служение, а не прозябать в Угреше. Однако все его письма и прошения остались без внимания.
Несмотря на явную некрасивость истории удаления митрополита Макария с Московской кафедры, надо заметить, что святитель Макарий был противоречивой фигурой в глазах московского духовенства и паствы, несмотря даже на то, что почти все считали обвинения в распутинстве откровенной клеветой. Многим не нравилась явная необразованность митрополита Макария и его провинциализм – большую часть жизни святитель провел на Алтае, где был миссионером. Других возмущал фанатичный монархизм владыки. Третьи вообще считали его повредившимся в рассудке визионером – у митрополита Макария действительно были видения, о которых он имел неосторожность рассказывать публично. Была, однако, небольшая часть духовенства и мирян, которые считали митрополита Макария прозорливым старцем и великим подвижником.
В любом случае, когда по всей стране созывались епархиальные съезды духовенства и мирян для выборов епархиальных архиереев, имя владыки Макария не упоминалось ни в столице, ни где бы то ни было.
В Москве на приходских собраниях больше всего голосов отдали за А. Д. Самарина, в прошлом обер-прокурора Синода, осмелившегося в свое время противостать влиянию Распутина. Избрание в епископы мирянина было делом в России неведомым, хотя оно и не чуждо практике древней Церкви. Но последнее голосование в храме перед Владимирской иконой Божьей Матери дало перевес Виленскому архиепископу святителю Тихону. Вот как характеризовали его участники епархиального съезда: "Архиепископ Тихон известен как широко просвещенный иерерарх, опытный в управлении, хорошо знакомый с демократическими порядками по своей долгой службе в Северной Америке, известен как любимый архипастырь в таких епархиях, как Варшавская, где он служил в Холме, Ярославская и Литовская; много раз он был вызываем в Святейший Синод. Это человек широкой христианской любви, мягкий и тактичный и в то же время неприкосновенный в своем возвышении ни к каким внецерковным силам вроде Распутина, не кланявшийся ни Раевым, ни Львовым – прямой православный церковный иерарх" [3, т. 2, с. 47].
29 июня архиепископ Тихон был возведен Святейшим Синодом на Московскую кафедру. Вскоре святитель Тихон нашел общий язык со своей паствой. Как рассказывал впоследствии протоиерей Александр Рождественский, "Москва торжественно и радостно встретила своего первого избранника архипастыря. Он скоро пришелся по душе москвичам – и светским, и духовным. Для всех у него находился ровный прием и ласковое слово, никому не отказывает он в совете, в помощи, в благословении. Скоро оказалось, что владыка охотно принимает приглашения служить в приходских церквях. И вот церковные причты и старосты начинают наперебой приглашать его на служения в церковные праздники, и отказа никому нет. После службы архипастырь охотно заходит и в дома прихожан, к их великой радости. За короткое время своего архиерея знает чуть ли не вся Москва, знает, уважает и любит" [4, с. 16].
Между тем по всей стране шла подготовка к Поместному Собору. Еще 29 апреля Святейший Синод объявил о начале подготовки к созыву Поместного Собора. При Святейшем Синоде был образован Предсоборный Совет, в котором работали 62 члена: священники, ученые богословы из мирян, известные церковно-общественные деятели. Входил в Совет и обер-прокурор Львов. Первое заседание состоялось 13 июня в Петрограде. В Совете было образовано 10 тематических отделов; во главе каждого стоял архиерей. При обсуждении программы предстоящего Собора в Совете использовались материалы Предсоборного Присутствия 1905–1906 годов и Предсоборного Совещания 1912–1914 годов.
В июне в Москве открылся Всероссийский съезд духовенства и мирян, на котором единственным участником из архиереев был епископ Уфимский Андрей. Главной темой съезда был Всероссийский Церковный Собор, скорейшего созыва которого ждала вся Церковь, ждала уже более двухсот лет, и исполниться этим чаяниям Господь судил в лихолетье смуты.
5 июля Синод принял постановление об открытии Собора в Москве, в праздник Успения Божией Матери, и положение о созыве Собора. Каждый приход избирал делегатов на благочиннические собрания, те, в свою очередь, посылали представителей на епархиальный съезд, а епархиальные съезды избирали членов Собора. 24 июля Святейший Синод в посланиях к предстоятелям поместных Церквей приглашал их прибыть на Всероссийский Поместный Собор.
В самый канун Собора произошли очередные перемены в составе Временного правительства. 25 июля обер-прокурором Синода вместо Львова был назначен А. В. Карташов, в прошлом доцент Петроградской духовной академии. Но уже 5 августа Временное правительство и вовсе упразднило должность обер-прокурора и учредило Министерство исповеданий, назначив министром все того же Карташова. В компетенцию нового министерства входили отношения православной Церкви с другими религиозными общинами России и государственной властью, какое-либо вмешательство во внутрицерковные дела не предусматривалось. Эта перемена послужила освобождению Церкви от давления со стороны правительственных чиновников, но серьезного значения появление нового министерства не имело для Церкви: Временное правительство уже теряло власть в стране.
За два дня до открытия Собора Святейший Синод возвел столичных архипастырей Тихона Московского и Вениамира Петроградского в сан митрополитов. Синодальная эпоха в истории Русской Православной Церкви доживала последние дни.
Собор
15 августа, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Кремля открылся Всероссийский Поместный Собор. Целый день над Москвой стоял непрестанный колокольный звон, по улицам первопрестольной с хоругвями, в преднесении святых икон шествовали крестные ходы на Красную площадь. В Успенском соборе по совершении литургии митрополит Киевский Владимир огласил грамоту Святейшего Синода об открытии Собора. После пения Символа веры члены Собора поклонились покоящимся в храме мощам святителей Петра, Ионы, Филиппа и Гермогена и направились в Чудов монастырь приложиться к нетленным мощам святителя Алексия, а оттуда с кремлевскими святынями вышли на Красную площадь, куда уже стекались крестными ходами православные жители Москвы.
На следующий день после Божественной литургии в храме Христа Спасителя, совершенной Московским митрополитом Тихоном, открылось первое заседание Собора. Председательствовал митрополит Владимир. После пения стихиры "Днесь благодать Святаго Духа нас собра" оглашались приветствия, направленные Собору Святейшим Синодом, Московской кафедрой, Временным правительством, Государственной думой, Верховным главнокомандующим.
Деловые заседания начались 17 августа в Московском епархиальном доме и проходили в огромном зале, который примыкал к амвону. Всего на Собор было избрано и назначено по должности 564 члена. В состав Собора по должности вошли все присутствующие в Синоде и правящие епархиальные архиереи, члены Предсоборного Совета, а также наместники лавр и настоятели прославленных обителей – Валаамской, Соловецкой, Саровской и Оптиной, протопресвитеры Николай Любимов и Георгий Шавельский. Остальные члены Собора вошли в его состав по избранию: от монашествующих – 12 соборян, от военного и морского духовенства – 10 священников, от действующей армии – 15 мирян, от единоверцев – 11 человек, от духовных академий – 11 профессоров, от Академии наук и университетов – 13 членов, по 3 представителя от Государственной думы и Государственного совета. Но большинство Собора составляли избранники от 66 епархий. Каждая епархия посылала на Собор, помимо правящего архиерея, двух клириков и трех мирян. Епархиальные архиереи, которые не смогли прибыть на Собор, направили вместо себя викарных епископов или протоиереев – всего 12 заместителей. Участвовали и посланцы единоверческих автокефальных Церквей: от Румынской – епископ Гушский Никодим и от Сербской – архимандрит Михаил.
17 августа, открывая рабочее заседание, митрополит Киевский Владимир говорил о том, что разномыслие, которое теперь "возведено в руководящий принцип жизни" [2, с. 17] и явно обнаружилось при подготовке Собора, вызывает у него опасение за успех его деяний, остается уповать только на то, что "сыны Церкви умеют подчинять свои личные мнения голосу Церкви" [2, с. 17]. Первые заседания Собора ушли на проверку мандатов, утверждение устава, обсуждение процедурных вопросов и выборы руководящих органов. Иногда по пустякам завязывались споры, проводились бесконечные голосования, всеобщая подозрительность создавала нервозную обстановку. Опасность того, что Собор примет нецерковное направление, сдерживалась положением устава, по которому каждый законопроект, принятый на пленарном заседании, подлежал утверждению на совещании епископов, где для его одобрения требовалось большинство в три четверти голосов. Обыкновенно архиерейские совещания проводились после вечерни на Троицком подворье, у митрополита Тихона.
18 августа проведены были выборы председателя Собора, им стал Московский митрополит Тихон. По его предложению почетным председателем утвердили старейшего иерарха митрополита Владимира. Товарищами председателя стали архиепископы Харьковский Антоний и Новгородский Арсений. Позже, когда был избран Патриарх, ему довелось вести большинство заседаний.
Августовские и сентябрьские дни военных поражений и бессилия государственной власти создали тревожную атмосферу на начавшихся соборных заседаниях. Собор решает немедленно обратиться ко всему православному русскому народу с обличением и предостережением, с призывом одуматься и прекратить внутренние распри и вражду, с напоминанием о Христовой заповеди любви. "Братья возлюбленные, – говорится в этом обращении, – услышьте голос Церкви. Родина гибнет. И не какие-либо не зависящие от нас несчастья тому причиною, а бездна нашего духовного падения, то опустошение сердца, о котором говорит пророк Иеремия: Два зла сотворили люди Мои: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды (Иер. 2: 13). Совесть народная затуманена противными христианству учениями. Совершаются неслыханные кощунства и святотатства. Местами пастыри изгоняются из храмов… Изо дня в день возрастает дерзость грабителей… Люди, живущие честным трудом, становятся предметом глумления и хулы. А забывшие присягу воины и целые воинские части позорно бегут с поля сражения, грабя мирных жителей и спасая собственную жизнь. Россия стала притчею во языцех, предметом поношения среди иноземцев из-за алчности, трусости и предательства ее сынов. Православные, именем Церкви Христовой Собор обращается к вам с мольбою. Очнитесь, опомнитесь, встаньте за Россию" [2, с. 20]. 29 августа, через день после соборного паломничества в Лавру Преподобного Сергия, члены Собора совершили на московском Братском кладбище панихиду по убиенным воинам. На 14 сентября, на Воздвижение Креста Господня, Собор назначил всенародное моление о спасении России, которому должен был предшествовать покаянный трехдневный пост.
Вместе с распадом страны и отделением окраин растет церковный сепаратизм. Раскольники, добиваясь провозглашения церковной автокефалии Украины, захватили типографию Почаевской Лавры, перевели ее в Киев в распоряжение Центральной рады. Отделение Грузинской Церкви, не признанное Поместным Собором Русской Православной Церкви, становится совершившимся фактом. 14 марта три епископа-грузина заявили экзарху Грузии митрополиту Платону что он лишается власти. В ответ на эти действия Собор обратился к Временному правительству с просьбой о создании комиссии по разделу имущества экзархата между Русской и Грузинской Церквами.
11 октября на пленарном заседании председатель отдела высшего церковного управления епископ Астраханский Митрофан выступил с докладом, которым открывалось главное событие в деяниях Собора – восстановление патриаршества. Предсоборный Совет в своем проекте устройства высшего церковного управления не предусматривал первосвятительского возглавления Церкви. При открытии Собора лишь немногие были убежденными поборниками восстановления патриаршества. Но когда этот вопрос был поставлен в отделе высшего церковного управления, то встретил там широкую поддержку. Обстановка в стране заставляла торопиться с великим делом восстановления первосвятительского престола, поэтому отдел высшего церковного управления, не дожидаясь завершения обсуждения всех деталей на своих внутренних заседаниях, решает предложить Собору восстановить сан Патриарха и лишь после этого перейти к дальнейшему рассмотрению законопроекта об управлении Русской Православной Церковью.
Обосновывая это предложение, епископ Митрофан напомнил в своем докладе на пленарном заседании, что патриаршество известно на Руси с самого принятия христианства, ибо в первые столетия своей истории Русская Церковь была в юрисдикции Константинопольской Патриархии. При митрополите Ионе Русская Церковь стала автокефальной, но принцип первоиераршей власти в ней остался непоколебленным. Когда Церковь Русская выросла и окрепла, появился и первый Патриарх Московский и всея Руси. "Учреждением патриаршества, – сказал Преосвященный Митрофан, – достигалась и полнота церковного устройства, и полнота государственного устроения" [2, с. 23]. Упразднение патриаршества Петром I явилось антиканоническим деянием, "Русская Церковь стала безглавна, акефальна"[2, с. 24]. Синод оказался учреждением, чуждым России, лишенным твердой почвы у нас. Мысль о патриаршестве продолжала теплиться в сознании русских людей как "золотая мечта". "Нам нужен Патриарх как духовный вождь и руководитель, который вдохновлял бы сердце русского народа, призывал бы к исправлению жизни и к подвигу и сам первый шел бы впереди" [2, с. 24]. Епископ Митрофан напомнил, что 34-м апостольским правилом и 9-м правилом Антиохийского Собора определено, чтобы в каждом народе был первый епископ, без решений которого другие епископы ничего не могут творить, как и он без одобрения всех.