Не Сволочи, или Дети разведчики в тылу врага - Валерий Сафонов 10 стр.


Два подрывника отряда по заданию командира предприняли попытку взорвать мост, но их постигла неудача. Взрыв повредил лишь один пролет, и немецкие саперы быстро все восстановили. Движение по мосту оказалось прерванным лишь на несколько часов. Второй раз партизаны подойти к мосту уже не смогли - немцы значительно усилили его охрану со стороны леса. Тогда-то Золотухин и поручил довести дело до конца группе Шумавцова. Из отряда была доставлена взрывчатка, которую до поры до времени спрятали в Сукремле, в погребе доверенного лица партизан молодого парня Виктора Фомина.

Несколько дней Шумавцов, Лясоцкий, Фомин и Толя Апатьев вели за объектом поочередно скрытное наблюдение. Поняли - днем ничего не сделать, слишком интенсивное движение. Остается ночь, поэтому придется с вечера заночевать в Сукремле, в сарае Вити Фомина. Напрямую к мосту не подойти - часовые непременно заметят, без предупреждения могут открыть огонь на поражение. Значит, надо спуститься к берегу на некотором удалении от моста и идти к нему, прикрываясь высоким прибрежным кустарником. Лучшее время для операции - перед рассветом, когда движение по мосту еще не возобновляется, а уставшие часовые невольно ослабляют бдительность.

К ночи, выбранной для операции, погода резко ухудшилась. Поднялся порывистый, пронизывающий ветер, способный пробрать немецких солдат в их тонких шинелях до костей. Если же оценивать такую погоду с позиций диверсанта-подрывника, то она - самая подходящая.

Фомин и Апатьев укрылись напротив моста для наблюдения, Шумавцов и Лясоцкий же спустились в стороне к берегу и начали осторожно пробираться к цели. Сколько на то ушло времени, они потом толком припомнить не могли. Но промокли и продрогли основательно. Знали, что толовым шашкам и бикфордову шнуру вода не страшна, но опасались, что отсыреют, хоть и завернуты в клеенку, спички. На всякий случай коробок был у каждого. Опасались не зря - в отряде кончился запас специальных спичек, не боящихся влаги, пришлось взять обычные.

Наконец ребята подобрались к мосту. Сверху их теперь никто не увидит, и главное - не выдать себя неосторожным стуком, не сорваться с плеском в воду с осклизлых бревен опор. И вот уже юные минеры изоляционной лентой прикрепляют к сваям толовые шашки, устанавливают взрыватель со змейкой бикфордова шнура. Остается последнее - зажечь негнущимися, замерзшими пальцами спичку и поднести крохотное пламя, прикрывая его ладонями от порывов ветра, к концу бикфордова шнура. Раздалось тонкое, едва слышное шипенье - это затлел, с постоянной скоростью приближаясь неумолимо к взрывателю, негасимый скрытый огонек…

- Теперь уходим, - шепчет, а самому кажется, что кричит во весь голос, Алексей.

Лясоцкий скорее угадывает, чем слышит, эти слова.

Тем же путем - назад. Потом - рывок наверх и в сторону, в спасительную темень за пожарное депо. Теперь уже не страшно, если со стороны моста их заметят часовые - из автоматов, на таком расстоянии да в полутьме, не попадут, а погоня уже не настигнет. Потому что преследователям надо сначала перебежать мост, а ему существовать осталось всего несколько сек…

Взрыв!

Просвистел над головой Алексея обломок какой-то доски, а может, просто крупная щепка. Так хочется обернуться, вернуться назад, взглянуть - что там, где только что темнел мост.

Нельзя.

Надо уходить.

Дворами, только им ведомыми проулками и огородами, чтобы не напороться на немецких солдат и полицаев, которые через несколько минут помчатся со всего города к месту взрыва…

И все-таки главным делом подпольщиков была разведка. Они внимательно следили за перемещениями воинских частей, следующих через город, отмечали для себя появляющиеся новые склады и оборонительные сооружения.

Собранную информацию бесперебойно переправляли в отряд - либо через основного связника партизан Афанасия Посылкина, встречи с которым происходили в лесу, за окраиной города, либо, позднее, через Зину Хотееву. Иногда сообщения передавались бесконтактным способом - иными словами, донесение закладывалось в условном месте: дупле дерева, расщелине пня и т. п.

Этот канал связи действовал настолько успешно, что Золотухин счел удобным подключить к нему еще одну свою разведчицу - молодую учительницу из села Заболотье Олю Мартынову, тихую, застенчивую девушку, которую очень любили ее ученики из младших классов. Совсем недавно Оля вышла замуж, но семейной жизнью пожить почти не успела - началась война, и мужа призвали в армию.

По заданию Золотухина, Ольга побывала в Жиздре и Кирове. Собранную информацию она передала по возвращении Марии Лясоцкой, которая с первой же оказией переслала ее в отряд. В своем донесении Мария Михайловна писала:

"Из Жиздры и Кирова вернулась "Весна". Последняя сообщила: в г. Кирове расположен немецкий гарнизон численностью 150–200 человек. По городу проходят автомашины с грузами и живой силой, как в сторону передовой, так и обратно. Оккупантами ведется сильная пропаганда о падении Москвы. Местное население смутно представляет положение дел на фронтах Отечественной войны, крайне нуждается в правдивой информации.

По рассказам беженцев, возвращающихся к своим очагам, в Волхове и Белеве стоит фронт. По правой стороне Оки наши войска, по левой - немецкие войска. В районе Белева большое скопление немецких войск.

В Жиздре оккупанты спешат установить "Новый порядок", в городе есть городская управа и бургомистр города, в деревнях назначены старосты и волостные старшины, есть полиция не более 20–30 человек. Районная структура упразднена. Жиздра будет уездным городом, но какой губернии, неизвестно. Городская больница стала немецким госпиталем.

В районе Зикеева на каменном карьере работают русские военнопленные и гражданские лица, содержащиеся в концлагерях на одной из колхозных ферм. В лагере бывают частые побеги. В городе и районе "Весна" установила новые связи со своими людьми…

"Непобежденная".

Эта информация была использована партизанами - и не только людиновскими - очень скоро, всего через две недели…

"Ночь перед рождеством"

28 ноября 1941 года произошло событие, сыгравшее важную роль во всей последующей боевой деятельности брянских и калужских партизан: в районе Людинова появился прибывший сюда с белорусских земель отряд "Митя" под командованием капитана госбезопасности - что соответствовало званию полковника в Красной Армии - Дмитрия Николаевича Медведева.

Только немногие посвященные знали тогда, что это необычный отряд, каких на оккупированной территории действовали уже сотни и тысячи, а разведывательно-диверсионная резидентура (РДР) № 4/70 Особой группы при наркоме НКВД СССР, заброшенная в немецкий тыл со специальными заданиями. Отряд "Митя" в сентябре перешел линию фронта в Клетнянском направлении у деревни Белоголовль неподалеку от райцентра Жуковки в количестве всего тридцати трех человек, но очень быстро вырос до нескольких сот бойцов и командиров за счет присоединившихся к нему окруженцев, бежавших из плена красноармейцев и местных жителей. И это при том, что Медведев "отпочковал" от "Мити" несколько дочерних отрядов, назначив в них хорошо проявивших себя в боях командиров и начальников штабов.

В отличие от многих местных отрядов, "Митя" вел активную боевую, диверсионную и разведывательную деятельность. Его бойцы едва ли не ежедневно нападали на гарнизоны и автоколонны врага, сжигали и взрывали мосты, склады, узлы связи, уничтожали живую силу, в частности, на их счету было даже два убитых немецких генерала.

И, что весьма важно, всюду, где появлялся Медведев, он непременно встречался с командирами местных отрядов, помогал им практическими советами, порой боеприпасами и вооружением, когда требовалось - укреплял командный состав, наконец, что на этом этапе партизанской войны было новинкой, - координировал их деятельность по проведению совместных операций, что значительно увеличивало эффективность боевых действий. За короткий срок - всего несколько недель - Медведев, как это явствует из архивных материалов, активизировал деятельность около двадцати местных отрядов.

В одном из архивных документов, хранящихся в Брянске, отмечено: "В ноябре 1941 года через Дятьковский район проходил партизанский отряд особого назначения под командованием товарища Медведева. Этот отряд сыграл существенную роль в жизни Бытошьского отряда. Товарищ Медведев проинструктировал руководство Бытошьского отряда по развертыванию партизанской борьбы, он указал путь и методы расширения народного движения, порекомендовал создать группы сопротивления в деревнях и селах, подчинить действия этих групп руководству отряда. После этого были созданы боевые группы в населенных пунктах Немиричи, Будочка, Савчина, Старая Рубча и так далее. Всего было создано пятнадцать групп".

Так обстояло дело по всему боевому маршруту отряда "Митя", в том числе и на территории Людиновского района.

Уже по возвращении в Москву в конце января 1942 года в своем отчете, в котором он, в числе прочего, давал характеристики этим отрядам, Медведев, в частности, сообщал: "Людиновский отряд под командованием тов. Золотухина В.И. и комиссара тов. Суровцева А.Ф. численностью в 60 человек… по получении от нас инструктажа и заданий подорвал паровоз с вагонами, курсирующий от ст. Куява до ст. Киров. Насаждал партизанские ячейки и группы в населенных пунктах района, а также активизировал разведывательную работу в самом гор. Людиново, где активно свирепствовала немецкая комендатура и полицейское управление. Отдельные группы людиновского отряда привлекались нами для выполнения некоторых операций".

В отчете Медведев отметил также, что Людиновское полицейское управление относится к числу самых крупных, на вооружении более ста полицейских имеются не только винтовки и автоматы, но также ручные и станковые пулеметы, крупнокалиберные пулеметы и даже минометы.

Сейчас, в начале декабря, отряд "Митя" избрал районом своих боевых действий треугольник Дятьково - Людиново - Жиздра.

Около месяца медведевский и людиновский отряды стояли рядом - в лесу возле деревни Волынь на границе Людиновского и Жиздринского районов. Охранение лагеря несли партизаны обоих отрядов. Естественно, их командиры и комиссары виделись ежедневно.

Уже при первом знакомстве Медведев произвел и на Василия Ивановича Золотухина, и на комиссара Афанасия Федоровича Суровцева большое впечатление. Это был очень высокий - под метр девяносто - и очень красивый мужчина лет сорока, с чеканным профилем, редкого зеленого цвета глазами, с отличной выправкой кадрового строевого командира. Уж не из бывших ли офицеров, вдруг показалось Золотухину. Позже он был немало удивлен, узнав, что Медведев не из царских офицеров и не из дворян родом, а из многодетной семьи высококвалифицированного рабочего Брянского завода. Приметил Золотухин и то, что Медведев заметно прихрамывает, потому как, об этом тоже узнал позже, Дмитрий Николаевич за короткое время пребывания в немецком тылу был уже и ранен пулей в колено, и контужен.

Почти неотлучно рядом с Медведевым находился его адъютант - тоже высокий, хоть и пониже, но зато в плечах вдвое шире молодой мужчина могучего телосложения с густой, окладистой бородой. Кулаки, точно уж, пудовые. Лицо бородача показалось Золотухину знакомым. Когда его представили, понял почему - видел не раз в газетах и в кадрах кинохроники. Потому как адъютантом Медведева был самый знаменитый в ту пору боксер-тяжеловес, абсолютный чемпион СССР по боксу Николай Королев. Уже позже бойцы отряда рассказали Золотухину, что Королев дважды выносил раненого командира с поля боя, причем один раз нёс его по морозу на руках около километра.

Медведев познакомил людиновцев с начальником штаба "Мити" Героем Советского Союза (за Финскую кампанию) майором Михаилом Ивановичем Сиповичем и комиссаром, в недавнем прошлом инженером-электриком одного из московских предприятий, Георгием Николаевичем Кулаковым.

Коротко, но обстоятельно Золотухин доложил Медведеву о составе и вооружении отряда, о проведенной, пока еще небольшой работе. Поделился некоторыми сомнениями и заботами. В частности, посетовал, что не имеет собственной связи с Москвой. Приходится переправлять собранную разведывательную информацию с нарочными за линию фронта, в ближайшую воинскую часть Красной Армии. Это значит рисковать жизнью связного, да и самой информацией, которая к тому же может в пути и устареть.

- Сейчас вы располагаете чем-нибудь? - спросил Медведев.

- Так точно, - ответствовал Золотухин, - есть донесение моего разведчика в Людинове "Орла" о передвижении войск по большаку в сторону фронта и оборонительных сооружениях на подступах к городу.

Медведев тут же вызвал радиста отряда Анатолия Шмаринова и распорядился в первый же сеанс радиосвязи с Москвой (была среда, по средам сеансы проводились в 21.00) передать информацию людиновских разведчиков.

- А в воскресенье, - продолжил разговор Дмитрий Николаевич, - на утреннем сеансе в 9.00 я свяжу вас непосредственно с начальником Особой группы старшим майором госбезопасности Судоплатовым. Подготовьте краткий отчет о проделанной работе, изложите просьбы.

Впоследствии Людиновский отряд получил-таки собственную рацию.

У Медведева тоже была просьба к Золотухину. Все эти месяцы отряд "Митя" находился почти в непрерывном движении. Меж тем в отряде имелись раненые и больные, а зима стояла суровая, ртутный столбик в термометрах порой опускался до сорока градусов и не подымался выше двадцати пяти, разумеется, со знаком "минус". Чтобы не замерзала вода во фляжках, бойцам приходилось класть их за пазуху на голое тело.

Договорились, что Золотухин примет раненых в свою медчасть, располагавшуюся в теплой избе одной из отдаленных лесных деревенек, куда немцы и носа не совали. Там раненых обеспечивали и горячей пищей, и медикаментами, которые поступали из Людиновской больницы, где у Золотухина были свои люди.

По исхудалым лицам медведевцев Василий Иванович догадался, что они в своих скитаниях по немецким тылам изрядно оголодали, да и обмундирование поистрепали вконец, некоторые бойцы были обуты в самодельные лапти, которые Золотухин не видел со времен далекого детства. Так оно и было на самом деле: партизаны "Мити" долгое время "питались одной мерзлой кониной, грибами да ягодами, а о вкусе печеного хлеба вообще успели позабыть. Однако же люди были бодры, спокойны, уверены в своих силах, ни на что не жаловались. Золотухину понравилось, как быстро и умело бойцы Медведева соорудили для себя, как они говорили, "чумы" - что-то среднее между землянкой и шалашом.

В одной из бесед Дмитрий Николаевич изложил Золотухину и командирам еще нескольких партизанских отрядов, действовавших в округе, свою концепцию войны во вражеском тылу.

- Нам пришлось столкнуться с такими фактами, - говорил он, - когда некоторые отряды занимали где-нибудь отдаленную от дорог деревню и оседали в ней, забивались, как медведь в берлогу на зимнюю спячку, ни о чем, кроме как о самообороне, а если называть вещи своими именами, выживании, и не помышляли. А деревню свою в десять дворов гордо именовали "партизанским краем".

Немцев такое положение до поры до времени устраивает. Вреда им реального эти партизаны не причиняют, силы на них отвлекать не приходится. С приходом весны их, конечно, обложат со всех сторон и уничтожат. Есть случаи, когда бойцы таких отрядов от безделья начинают пьянствовать, а то и обижать местное население. Этим они уже наносят вред партизанскому движению, дискредитируют его перед населением, а оно - наша опора. Не скрою, мне пришлось несколько подобных так называемых партизанских отрядов попросту разогнать.

Первая заповедь партизан - активность, - продолжал Дмитрий Николаевич, - непрерывность боевых действий, естественно, с учетом реальных сил и возможностей. Разумеется, нужны передышки, но между боями. Нельзя терять соприкосновения с врагом даже при отходах, только так можно чувствовать его, предугадывать намерения, главное - уходить вовремя от самого опасного - карательных экспедиций заведомо превосходящими силами.

Далее - непременное взаимодействие с соседними отрядами. Вы воюете в специфических условиях, тут и непосредственная близость фронта, и наличие большого числа населенных пунктов с немецкими гарнизонами и крупными полицейскими управлениями. Отсюда вывод - для проведения серьезных операций, отпора карателям нужно согласование действий с проверенными соседями.

Третье - разведка. И чисто военная, силами бойцов отряда, и агентурная. И для собственной безопасности, и в интересах командования Красной Армии. Я обратил внимание на донесения "Орла" - хорошие донесения. Он наблюдателен, точен, лаконичен и очень конкретен.

Золотухин не мог не испытать чувства гордости от таких слов куда более опытного, чем он, старшего товарища, но не мог не оценить и его чисто профессиональной деликатности - Медведев и виду не подал, что хотел бы знать, кто скрывается за криптонимом "Орел". Таково уж одно из главных правил разведки - не раскрывать источников информации. Знал бы многоопытный разведчик, что этому самому "Орлу", о донесениях которого он отозвался столь одобрительно, не исполнилось еще и семнадцати лет.

Словно не заметив такой реакции Василия Ивановича, Медведев продолжал:

- Я заметил также, что некоторые руководители подполья за версту обходят управы, комендатуры, полицейские управления. Это ошибка. Надо внедрять в немецкие учреждения своих людей, а также искать среди русских служащих таких, кто пошел работать на оккупантов по малодушию, но не потерял еще совесть и не замарал руки кровью соотечественников. Ёсли умело подойти к таким людям, то они смогут и свою вину искупить, и большую помощь нам оказать.

К себе "домой" Золотухин возвращался в хорошем настроении, чему, кроме полезного, умного разговора, способствовала и последняя, принятая радистом Шмариновым, сводка Совинформбюро.

На фронте происходили важные события, воистину стратегического значения. В первой половине ноября гитлеровское командование создало две новые мощные группировки войск, которые 15 и 16 ноября перешли, как оно полагало, во второе, решительное наступление на Москву, стремясь обойти столицу с севера через Клин и Солнечногорск и с юга через Каширу. Последующие две недели Красная Армия вела здесь тяжелые оборонительные бои. К концу ноября немцы на северо-западе вышли к каналу Москва-Волга и форсировали его у Яхромы, на юго-востоке достигли Каширы. На этом наступательный порыв дивизий группы армий "Центр" иссяк, но не сам собой, а после того, как они потеряли в этих боях более 155 тысяч человек убитыми и ранеными, около 600 танков, большое количество орудий, самолетов и иной военной техники. В первых числах декабря немецкие войска были вынуждены сами перейти к обороне.

Назад Дальше