- Щёлоков неоднократно говорил в узком кругу, может быть, и в беседах со следователями "без протокола", что у него якобы имеется договоренность с кем-то из руководителей ЦК: он возмещает ущерб - и прокуроры оставляют его в покое. Вы слышали такое?
- Я помню такой эпизод. Проводилась очная ставка между ним и Калининым. Калинин стал высказывать своему бывшему начальнику обвинения: дескать, мы тут сидим за то, что выполняли ваши указания, фактически за вас, а вы ничего не предпринимаете. Тогда и прозвучала реплика Щёлокова, что он переговорит, и "там", наверное, разберутся. Но у того же Калинина своих грехов хватало.
- Кстати, какое впечатление производили на вас арестованные руководители ХОЗУ?
- Фадеев и Стерлигов были подавлены. Они начинали в милиции как опера, и хорошие опера. Давали показания, близкие к истине. Их поведение походило на сотрудничество со следствием. Калинин - другой человек. Хитрый, ловкий. Приведу такой эпизод.
Все обвиняемые по делу содержались в СИЗО в Лефортове, в полной изоляции друг от друга. Они никогда не встречались даже в коридорах. Их показания немедленно проверялись (в чем другом, а в стремлении заволокитить это дело нового министра МВД В. В. Федорчука не упрекнешь. - С. К.). Мы уже многое знали. Однажды я пришел в СИЗО допрашивать Калинина. Он начинает фантазировать. Записываю его показания во всех подробностях. День потратил. А потом предъявил ему опровержение. Он чуть не в слезы: извините, наврал. Вот его суть.
- А как себя вел на допросах Щёлоков?
- Чувствовалось, что переживает. Когда предлагалось возместить ущерб - тут же возмещал. Несомненно, он ужаснулся той ситуации, в которую попал. Внешне держал себя в руках.
- Если бы Николай Анисимович не ушел из жизни, ему были бы предъявлены обвинения и в чем?
- Материалы, которыми мы располагали, после соответствующей доработки давали достаточно оснований для предъявления ему обвинения и заключения под стражу. Характер обвинения? Злоупотребление служебным положением - безусловно. Но речь шла и о его причастности к хищениям. Последнее - не факт, но такие материалы были. Мы готовились к возбуждению уголовного дела. Щёлоков это прекрасно понимал. Думаю, уже из вопросов, которые ему задавались на первом допросе, он не мог не догадаться, что это закончится предъявлением обвинения. Как закончилось, вы знаете. Последовали указы о лишении его званий генерала армии, Героя Соцтруда, всех наград, за исключением боевых…
- Но ведь лишение его званий и наград было незаконным?
- Абсолютно незаконным. Лишить человека воинского звания или государственной награды может только суд при осуждении за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления. Мы к этим решениям точно никакого отношения не имели.
- И вот еще что хочется понять, Виктор Степанович. У Николая Анисимовича Щёлокова было достаточно времени - практически два года, - чтобы припрятать ценности, деньги, дорогие вещи, которые у него в ноябре 1984 года изъяли при обыске. Если бы он к этому стремился… Обыски ведь не были для него неожиданностью - об этом мне говорил их участник, ваш коллега Александр Ильич Хорошко. Странно выглядело его поведение: приходят следователи, он их как будто ждет, выкладывает на стол девять тысяч рублей, которые у него благополучно изымают. Спрашивал у Хорошко: мог спрятать? Мог. Странный расхититель.
- Действительно, не прятал ценности. Думаю, у него даже мысли такой не возникало, считал это ниже своего достоинства. Многие, оказавшись под следствием, пытаются выкрутиться, отрицают, лгут. Щёлоков не выкручивался, он говорил: "Я ошибся, передоверился подчиненным".
- Ну, и последний вопрос, может быть, самый главный. Вы подробно знакомились с не лучшими сторонами деятельности Николая Анисимовича Щёлокова, наблюдали его в ситуациях, в которых его мало кто наблюдал. Положим, он виноват - злоупотреблял служебным положением и даже причастен к хищению некоего имущества. Можете попросту сказать, кто он для вас: хапуга? Человек своего времени? Кто?
- Хапуга? Нет, в сравнении с тем, что творилось впоследствии… Даже смешно об этом говорить. Мне и тогда он не казался хапугой. Это не суть его характера. "Человек своего времени" - гораздо ближе к истине".
Глава двадцать первая
БОЛЬШАЯ ЧИСТКА
Не многим удавалось поговорить откровенно с Виталием Васильевичем Федорчуком.
В 2007 году с 89-летним экс-министром встретился корреспондент украинского еженедельника. В небольшом интервью с красноречивым названием "О чем молчит генерал Федорчук?" трижды встречается слово "ненавидел". Там, где речь идет об Андропове.
Об отношениях с Андроповым: "Он меня ненавидел так же, как я его". На должность главного милиционера Юрий Владимирович назначил Федорчука, "ненавидя и желая унизить". "И ничего. Я это пережил", - говорит Виталий Васильевич. Щёлокова, свидетельствует генерал, Андропов "ненавидел лютой ненавистью".
Читая эти откровения пятьдесят первого министра, в столь преклонные годы одолеваемого разрушительными страстями, думаешь: сам не жил и другим не давал. Находясь в таком состоянии, он не мог получать удовольствия от своей работы. Хотя есть свидетельства, что иногда Виталий Васильевич был способен проявлять что-то вроде участия. Генерал Галустьян, понимая, что в центральном аппарате ему несдобровать, пришел к министру с просьбой о переводе заместителем начальника Управления внутренних дел на БАМе, в Тынду. Федорчук по-свойски и даже с отеческими нотками сказал: "Вот это правильно. Я тоже в своей жизни много ездил. Ты еще молодой, у тебя всё впереди". Кивнул головой на портрет Андропова и развел руками, дескать, сам всё понимаю, но что могу поделать?
Едва ли не большую неприязнь, чем новый министр, в МВД вызывал его заместитель по кадрам Василий Яковлевич Лежепеков. Того, направив в МВД, тоже "унизили". В первые месяцы 1983-го заместитель председателя КГБ Лежепеков занимался тем, что направлял чекистов в органы внутренних дел "на укрепление". Предпочитали укреплять младших соседей, конечно, теми, кто похуже. Сулили блага - жилье, очередное звание, но всё равно после долгих уговоров, посулов и запугиваний из каждых пяти кандидатов трое-четверо предпочитали любыми способами от такой чести уклониться. Затем пришел черед самого зампреда…
Разговор Андропова с Лежепековым по "кремлевке" (В. Некрасов "МВД в лицах". М., 1999) чем-то напоминает давний, известный читателю диалог Брежнева и Тикунова. Беседе аппаратчиков на их новоязе хочется дать "человеческий" подстрочник.
"Андропов. Здравствуй. Тебе Савинкин разве ничего не объяснил?
Лежепеков. Ну, был разговор. Это ваше решение направить меня в МВД? (А то он не знает.)
Андропов. Да. (А то ты не знаешь.) Тебе нужно пойти туда и поработать вместе с Федорчуком так, как работал со мной. (Можешь называть себя андроповским кадром, мне не жалко) Там развелось много гнили - нужно почистить. (В КГБ вы с Федорчуком не нужны, а в милиции - одним дуболомом больше, одним меньше…)
Лежепеков. Тогда я согласен. (Отныне он направлен в МВД не решением отдела адморганов ЦК, а "по личной просьбе Андропова".)
Андропов. Молодец. Давай. (Одной головной болью меньше.)"
К тому времени Василий Яковлевич знал уже все абсолютно точно из разговора с его будущим начальником.
"Федорчук. Я не просил вас на работу в МВД, но когда это предложил Юрий Владимирович, то ответил, что возьму с удовольствием.
Лежепеков. Тогда мне ясно, что это инициатива Чебрикова.
Федорчук. Возможно".
Виталию Васильевичу при переводе в МВД в качестве компенсации за моральный ущерб дадут звание генерала армии и обещание наградить вскоре Звездой Героя Социалистического Труда (не наградят), а Василия Яковлевича повысят до генерал-лейтенанта.
Повысить-то их повысили, но и унизить - унизили. Неудивительно, что когда в МВД впервые увидели пятьдесят первого министра, то многие прочитали на его суровом лице: "Как я вас тут всех ненавижу!" С таким же настроением придет на новое место службы в марте 1983-го и его заместитель по кадрам. В прошлой своей жизни они привыкли иметь дело почти исключительно с врагами, в борьбе с которыми все средства хороши. Подслушивать врага, следить за ним, набирать на него компромат, если он не сдается - уничтожать (не перевоспитывать же его) - это абсолютно нормально и даже нравственно. Осталось себя вновь и вновь убеждать, что ты пришел в "стан врага".
Игорь Иванович Карпец, в то время начальник ВНИИ МВД, с ужасом наблюдает, что происходит в Главном управлении уголовного розыска с его кадрами:
"С приходом министра Федорчука, его "серого кардинала" Лежепекова и их сподручных началась "охота на ведьм"… Всех самых лучших сыщиков, собранных в группу ст. инспекторов по особо важным делам - В. Ф. Корнеева, Б. В. Слободина, А. И. Арбекова, Ф. Д. Светлова во главе с их руководителем - А. С. Муравьевым - "ликвидировали", ликвидировав группу как самостоятельное подразделение. Трагична судьба А. С. Муравьева… Он был вызван в Управление кадров министерства (ведомство Лежепекова, Мельника и др.), с ним велся длительный и, видимо, очень тяжелый разговор. Зная характер Алексея Сергеевича, я представляю, что "разговаривающим" было с ним нелегко. Он же, выйдя оттуда, вернувшись в главк, сказал товарищам, что уезжает к матери, по-моему, в Смоленскую область. Через два дня мы получили известие о том, что А. С. Муравьев - могучий человек, прошедший войну, видевший смерть и в уголовном розыске, честный, прямой - окончил жизнь самоубийством, выстрелом из охотничьего ружья. Последние его слова были: "Меня толкали на подлость, пусть не рассчитывают на это…" По факту самоубийства полагалось вести следствие. Его не было.
…Не было расследования по факту самоубийства еще одного из начальников отделов, работавших при мне, - Владимира Николаевича Нечаева. Меньше всего можно было думать, что он способен на это. Выдержанный, корректный, прекрасный специалист… В тот же период после "крупного разговора" не выдержало сердце у Юрия Константиновича Щербакова - начальника отдела по борьбе с наркоманией, еще молодого, но весьма квалифицированного работника".
Из созданных при Щёлокове структур одной из первых пала служба профилактики правонарушений. Ее расформировывают за ненадобностью. Действительно, сложно представить Федорчука, который бы занимался этим муторным делом, например, созданием летних лагерей для трудных подростков. Ликвидировали центр по передовому опыту, ряд других научных центров.
К этому можно добавить такие милые картинки, словно они совсем из другой, варварской эпохи.
В ведомственных музеях прячут экспонаты, подаренные Щёлоковым. Сотрудники Центрального музея МВД по приказу свыше с металлических кубков, мраморных статуэток соскабливают дарственные надписи с именем бывшего министра…
Фотографии Щёлокова изымаются из архивов органов внутренних дел по всей стране и уничтожаются. "Чистят" даже личные архивы милиционеров.
Из библиотек изымают печатные работы не только Щёлокова, но и, например, Карпеца и других подозрительных авторов по списку.
То один, то другой сотрудник МВД вдруг обнаруживает за собой наружное наблюдение. За генералом, вернувшимся из Афганистана, год ходил "топтун" - но это еще как-то можно понять. Ученый-криминолог Анатолий Алексеев получил предложение от Федорчука стать его помощником. Соблазн был, вспоминает Анатолий Иванович: лампасы получить, улучшить жилищные условия. Но тут ученый обнаружил за собой "наружку". "Насилу сумел отвертеться", - говорит Алексеев.
Поневоле задаешься вопросом: а что натворило МВД? Пыталось совершить государственный переворот? Найдены массовые захоронения замученных? Какие имелись в тогдашнем МВД пороки, которые нельзя было устранить, что называется, в рабочем режиме, как это и делается обычно, когда в организации меняется руководитель? За что его так?
Конечно, любой пятьдесят первый министр внутренних дел, окинув свежим взглядом доставшееся ему ведомство, обнаружил бы в нем немало недостатков. Все-таки его предшественник занимал свой пост 16 лет. Зарвались хозяйственники - это понятно, с ними надо серьезно разобраться (не забывая, что "после Брежнева" в любое крупное ведомство ткни - и сажай хозяйственников на скамью подсудимых рядом с Калининым). Разрослись штабные и кадровые подразделения. Стал вовсе не нужен и вреден ведомству "молодой, энергичный" брежневский зять (который при жизни тестя все-таки кое-что полезное для МВД сделал). Но при этом: мы знакомы с кадровым составом Министерства внутренних дел начала 1980-х. Это - враги? "Гниль"?
В 2008–2009 годах автор этих строк имел возможность проехать по райотделам одной из губерний Центральной России. Не сказать, что везде охватывало чувство безнадеги. (Хотя некомплект в уголовном розыске 15 процентов - такое в 1970-е трудно было представить. Один старый сыщик рассказывал автору, что права работать в угро в то время он добивался десять лет.) Но почти всякий раз, когда безнадега отступала и ты видел работу, обнаруживалось, что эта работа держится, как на гвозде, на человеке, который либо начинал в МВД в 1970-е, либо у таких людей учился. Вот вам и все разговоры про "гниль".
Была "гниль", были коррупционеры, взяточники (там, где таковой была власть), но при всем том Министерство внутренних дел и в 1982 году находилось на такой высоте, о которой в последующие годы можно было только мечтать.
Щёлоков - руководитель министерства, в котором обнаружились финансово-хозяйственные нарушения… Это, конечно, никуда не годилось. Нет в этом достаточного масштаба, достойного людей, выполняющих личное поручение Ю. В. Андропова. Как тогда объяснить войну, которую затеяли в МВД пятьдесят первый министр, его заместитель и пришедшие с ними? Министерство до них возглавлял враг - никак не меньше. Мы говорили о том, что Николай Анисимович Щёлоков ставил крупные цели. Ну, вот и Виталий Васильевич Федорчук тоже их ставил.
Есть разные оценки, сколько сотрудников МВД было уволено из органов в ходе той "чистки" по отрицательным мотивам. Без риска ошибиться можно сказать: свыше ста тысяч человек, то есть примерно каждый десятый. Многие по доносам и без объяснения причин. В некоторых регионах массовых увольнений не было - это зависело во многом от настроя местного УКГБ и степени влиятельности руководства региона. Бывший начальник тульского УВД А. И. Сафонов рассказывал автору: "К нам прислали "на усиление" четырех сотрудников УКГБ. Дали самых ненужных. Я их поставил на должности, чтобы они ни на что не влияли. Вскоре они от нас сбежали".
При этом Лежепеков впоследствии сожалел, что они прошли только по верхам, надо было копнуть глубже.
На должности увольняемых милиционеров приходили сотрудники органов госбезопасности. По прошествии трех лет практически никого из них в МВД не осталось. В. Полубинский как исключение приводит такой пример: "Сверх определенного разнарядкой срока отслужил до выхода в отставку с должности заместителя начальника ГУВД Москвы А. П. Бугаев, оставив у сотрудников МУРа и других оперативных служб главка самые добрые воспоминания о себе и как профессионал, и как человек".
Если бы сотрудники КГБ шли в милицию работать, а не чистить, не было бы, наверное, такой беды.
Не будем перегружать книгу цитатами и цифрами, их легко найти в соответствующей литературе. Расскажем читателю о том, как сложились судьбы некоторых известных ему персонажей.
…После операции в Грузии, в результате которой к январю 1983 года спецгруппа ОРЧ ГУБХСС вернула государству семь миллионов рублей, оперативники этого подразделения находились на гребне успеха. Им так казалось. Вилен Апакидзе сказал: "Ребята, не волнуйтесь, Федорчук вас не тронет. Группа создавалась с ведома Андропова". Сергей Бутенин узнал, что их начальник в конце 1950-х служил в охране советского посольства в Венгрии и с тех пор был знаком с Юрием Владимировичем.
"Тем не менее Федорчук проехал по нам танком, - говорит Бутенин. - ГУБХСС он фактически разогнал, уволив из главка человек 180. Мы почти всю агентуру разом потеряли. Стал набирать комитетчиков, приглашал их из регионов, давал им квартиры. Потом почти все они разбежались, поскольку профессионально не были готовы к милицейской работе. Их руками он боролся со "щёлоковщиной" в нашем главке.
Вот как сфабриковали дело против Андрея Ярцева из нашей спецгруппы. У него была агентесса. Ей сказали: либо посадим за валютные операции, либо давай показания на Ярцева. "Ты давала ему деньги?" - "Нет, - отвечает, - это он мне платил". В итоге слепили обвинение, что он получил от нее взятку в виде духов, двух кассет и костюма "Адидас". На суде адвокат спрашивает: "Какие духи давали?" Она: "Не помню, может быть, и не духи". Адвокат: "А кассеты на какой пленке?" - "Не помню". "Какой костюм ему дали, помните?" - "Тот, который для мужа покупала". Пригласили в зал суда ее мужа - вошел шкет 46-го размера, а у Андрея - 56-й. Дело и развалилось. Когда Ярцева выпустили, агентесса пришла к нему домой и встала на колени: "Простите, меня сломали". А человек почти три года провел за решеткой. Он умер в 2009 году, не дожив до шестидесяти лет. Другого нашего товарища держали в тюрьме девять месяцев и тоже выпустили за отсутствием состава преступления.
Против меня, как ни старались, ничего не могли найти, потому что у меня даже велосипеда тогда не было. В конце концов, в 1985 году уволили "за отсутствие оперативного мастерства", хотя за три месяца до того наградили "за оперативное мастерство".