Весь день и всю ночь я был занят, собирая документы и рапорты корпуса специальных атак, описания его структуры и отчеты о его действиях. Набрались два полных чемодана. Один чемодан я взял с собой, а второй отдал лейтенанту Такеси Симидзу, который должен был лететь в другом самолете. Это было сделано, чтобы увеличить вероятность благополучной доставки документов по назначению. Были подготовлены 2 разведывательных самолета. Их пулеметные турели были сняты, чтобы освободить место для нас и наших документов.
Мы вылетели из Мабалаката на рассвете 8 января, провожаемые громкими пожеланиями удачи от наших товарищей. Два самолета летели на малой высоте, сначала на восток, чтобы уклониться от вражеских самолетов, которые могли патрулировать в районе залива Лингаен, а потом на север вдоль берега по направлению к Формозе. Шасси моего самолета заклинило, и пилот не сумел его убрать, что заметно снизило скорость. Поэтому второй самолет быстро опередил нас и скрылся.
Предполагалось, что каждый самолет полетит своим курсом, чтобы хоть один благополучно добрался до цели, если второй будет сбит. Но судьба распорядилась иначе. Второй самолет прилетел к Формозе намного раньше нас и столкнулся с густым туманом, закрывшим остров. Он долго кружил и ждал, чтобы туман рассеялся, но при этом врезался в гору рядом с Такао. Пилот погиб, а Симизду получил серьезные ранения. Но к тому времени, когда мы прилетели к Хайнаню, туман уже рассеялся, и мы благополучно приземлились.
Прием, оказанный мне, был просто ничем по сравнению со встречей, оказанной адмиралу Ониси 2 дня спустя. Штаб Объединенного Флота признал, что адмирал Ониси является одним из самых выдающихся авиационных командиров Японии. Лично я радовался, как ребенок, потому что знал, насколько велика опасность столкнуться с вражескими истребителями в небе между Лусоном и Формозой.
Услышав, что приземлился самолет адмирала Ониси, я помчался на машине в его штаб, находящийся немного восточнее Такао. Глубоко под землей в бункере я нашел адмирала, который уже работал вместе с офицерами штаба 1-го Воздушного Флота. Мой друг Иногути приветствовал меня широкой ухмылкой. Даже лицо адмирала на мгновение осветила печальная улыбка, когда он увидел меня. Ониси сказал: "Ну, вот мы и снова вместе".
Меня слишком переполняли чувства, и я не мог вымолвить ни слова, но сумел отдать честь. Тяжесть важной задачи, которую поручили мне в Бамбане 4 дня назад, - собрать документы корпуса камикадзэ и доставить их в безопасное место - наконец-то свалилась с моих плеч.
Глава 13
Январь 1945 года. Божественный ветер над Формозой
Реорганизация 1-го Воздушного Флота
На Формозе у нас было более чем достаточно дел. Перед 1-м Воздушным Флотом сразу после эвакуации с Филиппин поставили задачу сформировать новые подразделения для продолжения операций камикадзэ.
Для этого пришлось забирать учебные самолеты, которые уже находились на Формозе. Кроме них, имелась горстка машин самых различных типов, которые успели перелететь сюда с Филиппин. И всё!
Положение с пилотами было таким же сложным. У нас остались те, кто сумел эвакуироваться из Тугегарао и Апарри. Можно было надеяться, что еще кое-кому удастся спастись с Филиппин. Поэтому формировать новые подразделения камикадзэ в таких условиях было задачей совсем не простой. Это мы поняли довольно быстро. Но при этом лишнего времени в нашем распоряжении не было.
Военное положение Японии ухудшалось с той же скоростью, с какой нарастала мощь ударов вражеского флота. Императорский Генеральный штаб и командование Объединенного Флота ожидали, что следующая высадка будет произведена на Окинаве. Поэтому основные силы авиации были развернуты на Кюсю - самом южном из островов собственно Японии, в результате чего на Формозу можно было перебросить в качестве подкреплений не более 100 самолетов. Хотя этого было ничтожно мало, но все-таки даже такие подкрепления вселяли надежду. Однако эти самолеты должны были лететь на Формозу через острова Рюкю, что сразу ставило под вопрос их благополучное прибытие, потому что архипелаг подвергался постоянным атакам вражеской авиации.
Самолетам, вывозившим пилотов с Филиппин, приходилось совершать посадку на Формозе в редких промежутках между американскими налетами. Большинство эвакуированных пилотов было собрано на аэродромах Тайчу и Хайнань. Там они тренировались и ждали, когда их распределят по новым частям.
На Формозе ощущалась сильнейшая нехватка опытного наземного персонала, однако вывезти его с Филиппин было просто невозможно, хотя этот вопрос обсуждался несколько раз. В частности, там остались техники и механики 26-й флотилии, которые сражались в качестве простых пехотинцев, а потом превратились в партизан.
К 5 февраля реорганизация 1-го Воздушного Флота завершилась, и все эвакуированные пилоты были распределены по четырем новым авиагруппам, которые получили номера 132, 133, 205 и 765. Так как в будущем все операции предполагалось проводить в районе Окинавы, значительная часть самолетов 1-го Воздушного Флота была переброшена на север Формозы. Некоторые подразделения были даже переведены на Исигакидзиму и Миякодзиму, расположенные между Окинавой и Формозой. Начиная с апреля, все они участвовали в боях над Окинавой.
Формирование отряда "Ниитака"
Свирепость и интенсивность вражеских воздушных атак нарастали. Их проводила теперь не только авианосная авиация, но и бомбардировщики В-29 "Сверхкрепость" с баз материкового Китая. Поэтому мы были вынуждены напрягать все свои силы. На Формозе был сформирован новый корпус специальных атак, что стало следствием коренного изменения военной ситуации. В него вошли истребители "Зеро" и авианосные пикировщики "Джуди" из авиакорпуса "Хайнань".
Официальная церемония присвоения названия новому корпусу происходила 18 января в 17.00 на авиабазе Хайнань. В ней принял участие сам адмирал Ониси. Это был первый корпус специальных атак, сформированный на Формозе, и он был назван отрядом "Ниитака" в честь одноименной горы на этом острове. Адмирал Ониси произнес речь, как и полагается в подобных случаях, причем он почти дословно повторил то, что говорил 3 месяца назад в Мабалакате. Но на этот раз он сделал одно важное изменение, добавив: "Даже если мы потерпим поражение, благородный дух корпуса камикадзэ поможет нашей стране восстать из руин. Без этого духа после поражения останутся одни руины".
Слова "даже если мы потерпим поражение" прозвучали более чем странно для нас, кто до сих пор думал только о победе в этой войне. Сегодня, оглядываясь назад, можно сказать, что адмирал Ониси был полон решимости продолжать использовать эту сверхчеловеческую тактику не только для того, чтобы победить в войне. Скорее всего, он преследовал далеко идущую цель: постараться сохранить Японию, даже после поражения в войне.
После церемонии присвоения имени был устроен небольшой праздник. Хушенка, вяленая каракатица и другие подобные лакомства были редкостью для нас, кто совсем недавно вернулся с фронта. Все даже получили по маленькой чашке сакэ. Это была очень веселая вечеринка, к которой присоединились адмирал и офицеры его штаба. Адмирал Ониси выпил сакэ в честь только что отобранных пилотов камикадзэ.
После вечеринки я должен был прочитать новым пилотам-камикадзэ небольшую лекцию о методах атаки и других важных для них вещах, но услышав, что собираются показывать кино, я объявил, что лекция откладывается. Кинофильм был хорошим лекарством для летчиков, позволяя им расслабиться и немного забыться. Я вернулся в свою комнату, но вскоре с удивлением услышал стук в дверь. Это был старший из офицеров только что сформированной группы. Он попросил меня прочитать лекцию, как было намечено. Я попытался возражать, сказав, что люди должны отдохнуть, посмотреть фильм, а лекцию можно прочитать и чуть позже. Однако он отверг все мои возражения, твердо заявив: "Мы назначены в корпус специальных атак и должны выполнить важную задачу, уничтожив вражеские корабли. Если противник появится завтра утром, нам придется взлетать, так и не выслушав ваши наставления, поэтому мы будем чувствовать себя не так уверенно. Все люди собрались в холле и просят вас прочитать лекцию вместо кинофильма. Не согласитесь ли выйти и поговорить с нами?"
Перед такой настойчивостью нельзя было устоять, и я мог только гордиться своими пилотами.
Я никогда не встречал еще таких заинтересованных и внимательных слушателей. Они ловили буквально каждое мое слово, а когда лекция кончилась, начали задавать вопросы, и это затянулось за полночь. Даже после того, как я ушел, летчики продолжали перечитывать свои записи и обсуждать различные вопросы чуть ли не до самого утра. Их энтузиазм не стал меньше и в день решающего вылета.
Вылет отряда "Ниитака"
Решение провести атаку силами отряда "Ниитака" было принято 21 января, когда штаб 1-го Воздушного Флота получил сообщение, что вражеское оперативное соединение замечено к юго-западу от южной оконечности Формозы. Отряд был разделен на 3 звена, которые имели следующий состав:
Первое звено (из Синко)
Ударные: 2 "Джуди", 2 "Зеро"
Эскорт: 2 "Зеро"
Второе звено (из Тайтунга)
Ударные: 2 "Джуди", 2 "Зеро"
Эскорт: 2 "Зеро"
Третье звено (из Тайбу)
Ударные: 2 "Джуди"
Эскорт: 2 "Зеро"
Я особо хочу отметить два момента, относящиеся к этому вылету. Первый: точка сбора после взлета находилась к северу от аэродрома. Второй: полет к точке сбора должен был проходить на минимальной высоте. Эти меры должны были снизить угрозу от возможного вражеского налета. Особенно важным было то, чтобы самолеты покинули аэродром как можно быстрее. Если они будут лететь на малой высоте, то снижается риск их обнаружения противником. Счет шел буквально на секунды.
Приказав подготовить самолеты, я взобрался на бруствер, сложенный из мешков с песком, и внимательно осмотрелся вокруг. Погода была прекрасной. Рваные белые облака шли на высоте около 100 метров и покрывали примерно 30 процентов неба. В направлении Такао небо было чистым. Не было видно ни одного вражеского самолета. Я приказал ударной группе взлетать.
Механики и техники, которые до этого стояли совершенно тихо, заметались по летному полю, как стая мышей. Взревели мощные моторы. Все сразу осознали важность происходящего. Несмотря на возбуждение и тревогу, что внезапно начнется вражеский воздушный налет, все люди делали свое дело просто образцово, самолеты быстро заняли исходные позиции для взлета. Здесь в очередной раз сказались многочисленные тренировки и учения.
Стоя на гребне бруствера, я следил за подготовкой пикировщиков и истребителей "Зеро". Никто не сомневался, что истребители сумеют быстро подняться в воздух, однако оставались кое-какие сомнения насчет того, смогут ли это сделать "Джуди". Это был первый вылет подобного рода для этих более тяжелых самолетов. Хотя все тренировки и учения прошли успешно, я боялся, что пилоты все позабудут, когда подойдет время настоящего боевого вылета.
Дальнейшие события показали, что мои страхи были необоснованными. Через 3 минуты после запуска моторов первый "Джуди" начал рулежку к взлетной полосе, за ним тут же последовал второй, за тем - третий. Я с удивлением следил за ними, и впервые закралась мысль, что именно истребители могут оказаться причиной задержки. Я с облегчением увидел, что они взлетели сразу за пикировщиками. Первый "Зеро" замер на миг на южном конце полосы, потом дал газ и побежал вперед, быстро набирая скорость. Остальные сразу последовали за ним с минимальными интервалами. Они пропали за северным горизонтом, летя на малой высоте, как и предусматривалось планом. Взлет первого звена прошел прямо-таки образцово.
Два остальных звена тоже были готовы и выстроились на поле. Я снова осмотрел горизонт. Вражеских самолетов не было видно, и наш поисковый радар также ничего не обнаружил. Я приказал обоим оставшимся звеньям взлетать. Когда первый самолет вырулил на взлетную полосу, чтобы стартовать, я с возмущением отметил, что он из третьего звена, а не из второго. Третье звено взлетело, как на учениях, но я беспокоился о проклятом втором. После длительной задержки, когда я в любую секунду ожидал появления вражеских самолетов, самолеты второго звена поползли по полю к взлетной полосе. Я с облегчением проследил, как они разбегаются и поднимаются в воздух. Но это облегчение быстро сменилось тревогой, так как второе звено принялось кружить над аэродромом. Едва я успел подумать, что во втором звене собрались сплошные разгильдяи и недоучки, как оно к допущенным ошибкам добавило еще одну, полетев на юг!
Но в любом случае мы немного успокоились, так как все самолеты находились в воздухе, и летное поле было чистым. Затем прозвучал сигнал воздушной тревоги. Этот звук просто обязательно вызывает страх у всех, кто его слышит. На юге над Такао появились крошечные точки приближающихся вражеских самолетов. Издалека долетел гром выстрелов" зенитных* орудий. Я с горечью подумал, что второе звено отряда "Ниитака" оказалось прямо на пути противника. Летя на юг, чтобы обогнуть горы, а затем повернуть на восток, они почти наверняка встретятся с американцами. Задержка со взлетом увеличила опасность, Нам оставалось только надеяться и молиться, чтобы все обошлось благополучно.
Через несколько минут после того, как вражеские самолеты были замечены над Такао, они оказались над нашим аэродромом. К грохоту зениток присоединился резкий треск вражеских пулеметов. Однако все наши самолеты уже находились в воздухе, поэтому вражеский налет на наш аэродром вызвал только некоторое раздражение. Мы укрылись в убежищах и с удовлетворением думали, что противник может подвергнуть аэродром самой сильной бомбежке и обстрелу, однако потопить его не сумеет (аэродром - не авианосец!), как и другие аэродромы Формозы. Теперь мы все молились за успех нашей сегодняшней атаки.
Мы все испытали огромное облегчение, когда самолеты благополучно взлетели с аэродрома. Теперь я сидел на командном пункте и нервно курил, а мои мысли летели вслед за камикадзэ. Минуты летели одна за другой, и самолеты уже должны были приближаться к цели, и тогда мои страхи ожили вновь. В голове перемешались надежды на желанный успех и мрачные опасения неудачи. Но я старался отогнать их прочь…
Сумеют ли пилоты обнаружить цель? Разумеется! Они не могут пролететь мимо! Не сорвут ли вражеские истребители атаку? Нет, нет, наши самолеты обязательно прорвутся к цели.
К этому времени атака уже должна была завершиться, и самолеты сопровождения уже должны повернуть назад. Нашли атакующие свои цели или нет? Сумели они добиться попаданий? Если они не нашли противника, то смогут ли наши самолеты благополучно вернуться обратно на базу?
Ожидание, казалось, тянулось бесконечно. Цели атаки находились на расстоянии около 200 миль от аэродрома. Только обратный полет должен был занять около полутора часов. Но, когда ждешь, каждая секунда кажется часом, а минута - бесконечностью.
Мы, на земле, могли только терпеливо ждать. Надеяться. Ждать. Молиться. И ждать. Это было невыносимо. Затем, когда прошли целые сутки (или больше?), наблюдательный пост сообщил: "Два "Зеро" на такой-то высоте с такого-то пеленга". После этого нам оставалось только ждать новых рапортов, которые, как все ожидали, будут самыми обычными и рутинными.
К несчастью, в этот день рапорты не были обычными. Второе звено, которое задержалось с вылетом, встретило вражеские истребители над горами. Наши самолеты летели на малой высоте, поэтому в завязавшемся бою оказались в крайне невыгодном положении. Однако истребители сопровождения встретили противника, и пикировщики "Сюсэй" полетели дальше. В результате 3 истребителя сопровождения потеряли контакт с камикадзэ, и им не оставалось ничего иного, как вернуться на базу. Один самолет был так серьезно поврежден, что не смог приземлиться, и пилоту пришлось выпрыгнуть с парашютом, чтобы спастись. Пилоты истребителей сопровождения страшно жалели, что не смогли сопровождать пикировщики до цели. Поэтому мы не получили никаких сообщений о результатах, достигнутых вторым звеном отряда "Ниитака".
Вскоре на базу вернулись самолеты сопровождения первого и третьего звеньев. Они сообщили, что были достигнуты несколько попаданий во вражеские авианосцы. Одна из успешно атакованных целей была опознана как американский авианосец "Тикондерога".
Напутствие матери
В один из весенних дней на базу 765-й авиагруппы в Кидзине, Формоза, приехала пожилая женщина. Ее встретил командир авиагруппы капитан 1 ранга Сего Масуда, который знал, что госпожа Мисао Кисанаги - жена члена Верховного суда Тайхоку. Она передала капитану 1 ранга Масуда шарф и прядь волос, попросив, чтобы один из пилотов-камикадзэ взял их с собой в полет. Ее сын, который был курсантом-пилотом, скончался от болезни, не успев закончить летную школу. Госпожа Мисао чувствовала, что заветное желание ее сына исполнится, если эта память о нем примет участие в бою. На шарфе она написала краткое напутствие:
"Я молюсь за прямое попадание. Мисао"
Капитан 1 ранга Масуда принял эти дары, и когда звено специальных атак перебазировалось из Кидзина на передовой аэродром, он вручил их командиру. Командир звена взял шарф и локон с собой, когда позднее спикировал на вражеский корабль.