6 июня в 11.00 три пехотных батальона 185-й бригады, которой командовал бригадный генерал К. Пирс Смит, в точно указанное время сосредоточились в назначенном месте близ деревни Эрманвиль, готовые к выполнению самой главной задачи того дня - наступлению и овладению городом Кан. 2-й легкопехотный батальон 185-й бригады, который должен был следовать в авангарде в качестве десанта на танках 27-й отдельной танковой бригады, высадился на берег в гораздо большем порядке, чем это бывало на большинстве учений. Расположившись во фруктовом саду недалеко от деревни Лион, пехотинцы погрелись какао из самоподогревающейся упаковки. Они с удовлетворением отложили в сторону первые листы топографических карт прибрежных районов и развернули новые листы, где, как и на всех картах, подготовленных для войск вторжения, были нанесены немецкие позиции. Батальон по дороге вошел в Эрманвиль, встречаемый приветствиями местных жителей и ободряющим зрелищем конвоируемых в тыл групп немецких военнопленных. Тем не менее и командир. бригады, и командиры батальонов были очень встревожены опозданием танков, которые должны были придать пехоте необходимую подвижность и обеспечить ей огневую поддержку. А тем временем танки 27-й отдельной танковой бригады пытались выбраться из огромной транспортной пробки, образовавшейся на участке высадки "Суорд" и приведшей к серьезной задержке начала второго этапа вторжения. Сильный ветер, дувший с моря в сторону берега, стал причиной необычно высокого прилива: вместо обычной ширины прибрежной отмели, доходившей во время прилива до 30 ярдов, в то утро всей сгрузившейся бронетанковой техники и небронированных машин приходилось выбираться с берега по узкой полоске, не превышающей по ширине 30 футов. Танкисты около часа ждали, пока рассосется пробка, после чего они наконец вышли на дорогу. Но их дальнейшее продвижение было вновь катастрофически медленным, так как весь поток машин двигался по узкой колее, ограниченной с каждой стороны необезвреженными минными полями. Весьма спорно утверждение, что причина серьезного нарушения графика высадки союзных войск заключалась в том, что в первые часы десантирования было сгружено на берег слишком много второстепенной техники, которая и забила все выходы с береговой отмели в глубь материка. Несомненно, что в условиях скопления на берегу поврежденной техники и непрерывного обстрела со стороны противника комендант пункта высадки был просто не в состоянии со всей точностью выдерживать график выгрузки. На протяжении всего побережья Нормандии трудности первой половины дня, связанные с выходом передовых частей и подразделений с мест выгрузки и передвижением их в глубину от побережья, нарастали словно снежный ком и создавали серьезную задержку для высадки бригад последующих эшелонов. Наступила пауза, во время которой части приводили себя в порядок, солдаты распивали чай в районах сосредоточения, уточнялись места размещения на местности, производилась проверка машин и другой боевой техники. Но все же и после этого темп продвижения войск в тот день так и не наладился. Командир 2-го легкопехотного батальона 185-й бригады подполковник Ф. Дж. Морис съездил к месту высадки на велосипеде выяснить причину задержки танков 27-й отдельной танковой бригады, и, вернувшись в Эрманвиль, доложил обстановку генералу Смиту. 185-й бригаде было приказано начать движение в направлении Кана пешим порядком, пока их не нагонят отставшие танки. Все это происходило уже в полдень.
Тем временем действовавшая впереди 8-я бригада дивизии пыталась расчистить себе путь для наступления, подавив два важных опорных пункта немцев под названием "Моррис" и "Хиллман". В 13.00 после мощной артиллерийской обработки гарнизон опорного пункта "Моррис" в количестве 65 человек сдался в плен роте В 1-го батальона 8-й бригады; но когда рота А этого же батальона попыталась было овладеть опорным пунктом "Хиллман", то была встречена организованным огнем и понесла большие потери. Через проволочные заграждения, прикрывающие опорный пункт, были проделаны проходы, но из-за сплошного пулеметного огня пехота не смогла через них прорваться. Танк из 27-й бригады, поддерживавший пехоту, попытался уничтожить мешавшую продвижению огневую точку, но не смог ничего сделать своей 75-мм пушкой. Артур Хил, командир саперов, приданных 1-му батальону бригады, впоследствии вспоминал, что танки обычно уклонялись от прямого блокирования опорных сооружений противника, пока на пути следования танка не обезвреживались все мины. Кроме того, наступавшие не имели огневой поддержки со стороны тяжелой артиллерии, так как высадившийся на берег передовой артиллерийский наблюдатель был убит. Хил и младший капрал Болтон под прикрытием дымовой завесы поползли вперед, держа перед собой миноискатели. Обнаружив первую мину и очистив ее сверху от грунта, саперы не могли припомнить ни одной немецкой мины подобного образца. Тщательно осмотрев мину со всех сторон, саперы осторожно вынули ее из грунта и только тогда определили, что это была старая английская мина образца М-2, когда-то захваченная немцами в числе трофеев в Дюнкерке. Вернувшись на позиции батальона, Хил доложил, что для танков эти мины не представляют опасности, и вечером 1-й батальон перед боевыми порядками которого двигались две танковые роты "Шерманов", успешно подошел вплотную к опорному пункту "Хиллман" и атаковал его, применяя для разрушения прочных бункеров 30-фунтовые кумулятивные снаряды. Рассказывая об этом бое в своем исследовании, Честер Уилмот делает серьезный упрек в адрес 1-го батальона, обвиняя его в медлительности в то время, когда было крайне важно захватить эту позицию немцев как можно быстрее, причем любой ценой. В тот день батальон потерял убитыми только семь человек. А недавно Карло д'Эст утверждал, что за задержку с овладением опорным пунктом "Хиллман" нельзя все грехи сваливать на пехоту, потому что в данном случае основная вина лежала на штабных офицерах-операторах, недооценивавших все опасности, исходившие со стороны этой позиции противника. Но вместе с тем, по-видимому, есть основания считать, что танкисты тоже не спешили с ликвидацией этой угрозы. Однако каковы бы ни были причины, задержка с захватом этого опорного пункта позволила немцам подтянуть силы и нанести большие потери (до 150 человек) 1-му батальону, следовавшему после захвата "Хиллмана" на юг, к Кану, за 2-м легкопехотным батальоном. Так упорное сопротивление немцев на нескольких прибрежных позициях неумолимо уменьшало силы англичан, предназначенные для наступления в глубину территории.
Тем временем 2-й легкопехотный батальон 185-й бригады двигался по шоссе в направлении на Кан после скоротечного боя за высоту 61, откуда майор Хоф позвонил Шаафу и попросил прислать свои самоходные орудия на выручку командного пункта полка. Шааф тотчас же двинул свою батарею прямо через засеянные поля. Вскоре он заметил каски солдат - это были выглядывавшие через высокую кукурузу солдаты 2-го легкопехотного батальона, которые быстро исчезли, как только он открыл огонь. Затем показалась рота танков "Шерман" 27-й отдельной бронетанковой бригады. Заметив танки, Шааф решил, что вступать в бой с танками указаний не было, и поспешил ретироваться. Когда же он вновь подключился к своей телефонной линии и попытался связаться с командным пунктом полка, то в трубке послышалась английская речь - по-видимому, одного из солдат 2-го батальона, овладевшего командным пунктом.
Уже перед вечерними сумерками после ряда коротких, но решительных стычек с немцами, оказавшими довольно умеренное сопротивление, 2-й батальон 185-й бригады подошел к Бьевилю. Со стороны деревни немцы открыли сильный огонь. Впоследствии один из бывших командиров рот капитан Роберт Райлэндс писал: "Местные жители не хотели эвакуироваться, и поэтому на первых порах мы были слишком мягкосердечными, чтобы с легкостью крушить снарядами их жилища, хотя это в значительной степени помогло бы нашему продвижению". Командир роты W майор Слэттер был ранен снайпером в плечо, но продолжал решительно подбираться к дому, откуда гремели выстрелы, а затем швырнул в окно гранату. Только после этого он вернулся в свою роту, превозмогая боль, пока ему делали перевязку. Батальон атаковал деревню с флангов, двинув одну роту восточнее деревни, другую - западнее. После ожесточенного огневого боя, в ходе которого батальон понес значительные потери, рота Y 2-го батальона вышла к возвышавшемуся над местностью Лебисейскому лесу. Там батальон предупредили: быть готовым к еще более упорному сопротивлению противника. К тому времени батальон находился всего в трех милях от Кана.
Именно на том рубеже 2-й батальон 185-й бригады в первый раз столкнулся с мотопехотой 21-й танковой дивизии. Там же поздним вечером 6 июня рухнули всякие надежды союзников на скорое овладение Каном. Дальнейшее продвижение роты Y было остановлено, а ее командир убит. В 18.00 батальон залег под ураганным огнем, а роты, следовавшие за передовыми, стали окапываться на ночь. Под покровом темноты рота Y оторвалась от противника и отошла к позициям, занятым другими ротами батальона. "Мы не могли быть недовольными своими действиями", - отмечал командир роты W капитан Райлэндс. И действительно, их успехи, добытые ценой 113 убитых и раненых солдат и офицеров, были довольно значительными. И все же единственный пехотный батальон при весьма ограниченной танковой и артиллерийской поддержке не мог питать ни малейшей надежды на то, что сможет захватить плацдарм в самом Кане.
В первый день высадки перед 3-й английской дивизией стояли весьма честолюбивые задачи, и их выполнение принесло бы самые серьезные результаты. 6-я воздушно-десантная дивизия, действовавшая восточнее реки Орн, должна была захватить плацдарм и оборонять его, что она и делала, проявляя при этом большое мужество и решимость. Встречая противодействие стационарных немецких частей, находившихся в этом районе, дивизия вместе с тем постоянно подвергалась мощным контратакам подразделений 125-го и 192-го моторизованных полков 21-й немецкой танковой дивизии. Западнее же Орна проходило шоссе на Кан, и именно там Монтгомери в первую очередь требовал от своих подчиненных командиров проявления особого упорства и решительности, чтобы прорваться в город. Первая из трех бригад 3-й дивизии, а именно 8-я бригада, израсходовала много сил и энергии в ходе действий в районе высадки на захват опорных пунктов "Моррис" и "Хиллман" и на овладение Эрманвилем, Колвилем и Уист-реамом. О действиях 2-го легкопехотного батальона, входившего в состав 185-й бригады, которая должна была сыграть решающаю роль в натиске на Кан, было уже сказано выше. Два других батальона этой же бригады начали движение в южном направлении примерно в 15.00, наступая левее 2-го батальона, причем 1-й батальон был сильно потрепан при наступлении в зоне действия огневых средств опорного пункта "Хиллман". Позднее, к исходу дня 6 июня, батальоны вышли на рубеж между Бьювилем и Бенувилем. 9-я бригада дивизии, находившаяся в резерве, была уже на берегу, но слишком медленно собирала свои части и не могла быть сразу направлена за 185-й бригадой. А к тому времени, когда бригада была сосредоточена и готова к движению, командир дивизии Ренни решил, что первоочередная задача бригады состоит в удержании мостов через Орн и канал Кана, к которым упорно пытались прорваться немцы. Не будет особым преувеличением утверждение, что в тот день единственным целеустремленным ударом 3-й дивизии в направлении на Кан оказались лишь действия одного 2-го легкопехотного батальона 185-й бригады при активной поддержке самоходных орудий 7-го полка полевой артиллерии и нескольких танков из 27-й отдельной бронетанковой бригады.
Как видно из этого перечисления частей и соединений английских войск, в нем явно отсутствовали остальные батальоны 27-й отдельной бронетанковой бригады. А ведь каждая такая бригада имела на вооружении 190 танков "Шерман" и 33 легких танка, что придавало ей даже большую ударную мощь, чем у многих немецких танковых дивизий. Было бы наивно думать, что английские пехотные батальоны смогут пешим ходом промаршировать через Кан в тот же день, когда они высадятся на побережье. Единственная возможность добиться успеха в овладении Каном состояла в нанесении сосредоточенного танкового удара силами 27-й отдельной бронетанковой бригады. Еще накануне дня высадки командир 1-го английского корпуса генерал Крокер писал: "Как только будет преодолена полоса береговых оборонительных сооружений, следует не теряя ни минуты начинать продвижение в глубину. С самого начала должна решительно использоваться бронетанковая техника". Однако две трети сил 27-й бригады - танки 13-го и 1-го батальонов - сильно увязли в боях за побережье и прилегающие к нему участки суши и не имели возможности нанести удар в южном направлении. Поэтому вся тяжесть броска в сторону Кана легла всего на один батальон 27-й бригады, силы которого были подчас распылены, чтобы оказать непосредственную помощь английской пехоте в ее борьбе за отдельные объекты в глубине немецкой обороны. Танки батальона собрались вместе только к вечеру в связи с внезапно возникшей угрозой со стороны 21-й танковой дивизии немцев. Если оперативный план англичан действительно недооценивал трудности, связанные с овладением опорным пунктом "Хиллман", и не принимал в расчет известное английскому командованию наличие немецких моторизованных частей севернее Кана, то все равно ни один из этих факторов сам по себе не объяснял неудачу англичан с захватом города. Если бы 2-й легкопехотный батальон 185-й бригады с несколькими танками, поддерживавшими его наступление, каким-то чудом в первый же день сумел овладеть Каном, то все равно через несколько часов он неизбежно был бы сокрушен 21-й танковой дивизией немцев. У авангардного батальона 3-й английской дивизии просто не было достаточных сил, чтобы занять город и организовать его защиту от удара мощного танкового кулака противника, в первую очередь от натиска прибывшей в качестве подкрепления 12-й танковой дивизии СС, которая в тот момент была уже на подходе. Как только была потеряна надежда на создание брешей в немецкой обороне с помощью сильных танковых клиньев, английская пехота, до этого как-то прокладывавшая себе путь вперед, должна была неизбежно откатиться назад с большими потерями. Конечно, можно упрекать Ренни и его командиров бригад за недостаток наступательного порыва и явную потерю темпа продвижения некоторых частей сразу после высадки на берег. Однако срыв плана по овладению Каном в первый день высадки явился следствием главным образом ошибочного оптимизма планировщиков и их небрежных расчетов, а также огромных трудностей, связанных с организацией крупного наступления всеми боевыми средствами сразу же после десантирования.
Последней важной акцией 6 июня на левом фланге англичан была организация отражения натиска 21-й немецкой танковой дивизии. Эта акция во всех отношениях оказалась на руку союзникам. Генерал Маркс, находившийся на высоте, господствовавшей над населенным пунктом Лебисей, обращаясь к командиру 22-го танкового полка, говорил: "Оппельн, если вам не удастся сбросить англичан в море, мы наверняка проиграем эту войну". Офицер-танкист, бывший чемпион Олимпийских игр по верховой езде, откозырял генералу и вскочил в люк своей машины. Сам Маркс двигался с исходных позиций танкистов вместе с группой управления 1-го батальона 192-го моторизованного полка. Танки неслись на север, к морю, прямо по открытой местности, стремясь выйти на побережье на стыке между английским и канадским плацдармами.
С плацдарма английских войск докладывали, что на их позиции двигаются сразу несколько танковых колонн противника. Натолкнувшись на организованную и плотную стену огня, немцы начали откатываться к западу. Наконец в районе высоты 61 они встретились с батальоном 27-й бронетанковой бригады, имевшим на вооружении танки "Шерман" с мощными пушками. Для немцев эта встреча оказалась катастрофической: за несколько минут было уничтожено сразу 13 танков. Только небольшому числу танков и мотопехоты 21-й танковой дивизии удалось продвинуться к уцелевшим в районе Лион-сюр-Мер опорным пунктам 716-й немецкой дивизии. По случайному совпадению сразу же после выхода немецких танков к опорным пунктам возле Лион-сюр-Мер началась высадка десанта 6-й английской воздушно-десантной дивизии посадочным способом на 250 планерах в намеченном районе у Сент-Обена возле моста через Орн. Для немцев это было уже слишком. 21-я танковая дивизия считалась довольно сильным соединением, но все же не обладала той сокрушительной ударной мощью, какую имели танковые дивизии СС. Оправдывая себя тем, что высадка английского десанта на планерах создавала угрозу окружения, 21-я дивизия отошла к высотам, расположенным на подступах к Кану. К ночи дивизия создала мощное оборонительное кольцо вокруг города, усиленное 24 88-мм орудиями, имевшимися в ее распоряжении. Однако в общей сложности дивизия потеряла 70 танков из 124, с которыми она начала день. Несмотря на всю энергию, проявленную Марксом и Оппельном при введении 22-го танкового полка в сражение, его запоздалый удар был отбит без особых усилий. С немецкой стороны это было просто формальным выполнением приказа.
Передовые подразделения канадских сил, действовавшие правее 3-й английской дивизии, к вечеру первого дня вторжения продвинулись почти до Карпике. Два подразделения 6-го танкового полка 2-й канадской бронетанковой бригады, оставив далеко позади пехоту, прорвались через Бреттвиль по шоссе Байё-Кан. Однако, обнаружив, что они действуют в полном отрыве от основных сил, танкисты забеспокоились и повернули обратно. Они оторвались от других подразделений своего полка на целых две мили. Канадцы тоже столкнулись с необходимостью решения проблемы ликвидации скопления войск в пунктах высадки и с неизбежностью ожесточенных боев по подавлению изолированных опорных пунктов противника. Однако к ночи с 6 на 7 июня они, тем не менее, прочно закрепились на позициях, отстоявших от побережья примерно в пяти милях. На следующий день по позициям канадцев пришелся основной удар 12-й танковой дивизии СС, пожалуй самого сильного немецкого соединения, брошенного в Нормандию. Во второй половине дня дивизия выступила из Лисье, находившегося в 65 милях от Кана, и перед наступлением ночи ее передовые подразделения уже переправились через Одон южнее Кана, а затем двинулись дальше, чтобы занять указанные им позиции левее 21-й танковой дивизии.