Армейские письма к отцу - Довлатов Сергей Донатович 5 стр.

Теперь всегда я вижу впереди
Через тайгу по бездорожью шествуя
Затопленную печь в конце пути
И руки теплые и ласковые женские.

32

[Осень 1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат!

Виктор Додулат сочинил веселую музыку и попросил меня сочинить слова. Я это сделал.

Ты, конечно, знаешь, что во всех учебниках убийцу Пушкина Дантеса изображают очень плохим человеком. Я за него заступился. Песенка вышла дурацкая. Но всем нравится.

Дантес фон Геккерен
Конечно был подонком
Тогда на кой же хрен
Известен он потомкам

Французик молодой
Был просто очарован
Пикантной полнотой
Натальи Гончаровой

Он с ней плясал кадриль
Купался в волнах вальса
А Пушкин, тот хандрил
Поскольку волновался.

Поэту надоел
Прилипчивый повеса
Он вызвал на дуэль
Несчастного Дантеса

А тот и не читал
Его стихотворений
Не знал он ни черта
Про то, что Пушкин - гений

Поэт стрелял второй
Пошла Дантесу пруха
Устукал мой герой
Ревнивого супруга

Откуда мог он знать
Что дураки и дуры
Когда-то будут звать
Его врагом культуры.

Донатик! Пожалуйста, не считай, что это абсолютная белиберда. Я хотел туда вложить смысл, пусть озорной, но все же разумный.

Сергей.

33

[Осень 1962. Коми - Ленинград]

Донат! Посылаю три стиха. Вернее, первые два - это песенки. К ним есть музыка Додулата.

ПАМЯТИ Н. ЖАБИНА

Жабин был из кулачья,
Подхалим и жадина.
Схоронили у ручья
Николая Жабина.

Мой рассказ на этом весь,
Нечего рассказывать.
Лучше б жил такой, как есть
Николай Аркадьевич.

* * *

Я все это помню прекрасно
Порой проклиная судьбу,
Мне нравилась девушка в красном
С отчаянной челкой на лбу.

Такие не нравятся мамам:
("Смотри, доведет до тюрьмы").
Они доставались упрямым,
Другим доставались, а мы…

Смеялись, прощали обиды
Порою мрачнели на миг
Мы их очень крепко любили
Мы даже женились на них.

* * *

Мне аплодировали охры
Зимой, на станции Юкарка
Под потолком портянки сохли
Топилась печь и было жарко

А я и не заметил даже
Что время близится к рассвету
И охры все кричали: "Дальше!
Серега, мать твою разэтак".

Они не разбирались в стиле
Они не думали об этом
Чего не поняли, простили
И нарекли меня поэтом

Они мне хлопали, а после
Пожав мне руку напоследок
Они со мною вместе мерзли
Через тайгу бредя по следу.

Всем привет.

Сергей.

34

17 ноября 1962. [Коми - Ленинград]

Дорогой Донатец!

Дело в том, что у нас пронесся слух, что в связи с заявлением Хрущева, что он в 1965 году продемонстрирует последнего заключенного по телевизору, в связи с этим предстоит в 63 году амнистия. Не знаешь ли ты что-нибудь об этом, не слышал ли такого разговора? Если сможешь, узнай. Писем от тебя уже нет 3 дня.

Сережа.

Привет всем.

35

[Осень 1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат!

У меня все в порядке. Посылаю тебе посредственное стихотворение. Дело в том, что Светлана узнала, конечно, что у меня есть жена и, конечно, решила, что я держу ее (Светлану) для удобства поблизости, а после армии поеду домой. Стихотворение плохое, но в середине есть одна хорошая рифма.

Привет Люсе и Ксюше.

Жду писем.

Сережа.

Немало есть дорог, их сосчитать нельзя
Как например, в тайге число тропинок лисьих.
Светлана! Я вернусь, когда осенний сад
В аллеях заглушит шаги шуршаньем листьев.

Не будем говорить, кому из нас трудней,
Часы пробили семь. Уже пора идти мне.
Лишь иней на губах от варежки твоей,
И в жизни у меня нет ничего интимней.

Прости меня за то, что был однажды счастлив
Еще до наших встреч, недолгих и нечастых.

П. С. Еще есть второй вариант последней строчки:

Махнув рукой на прошлое вранье
Прости мне счастье прошлое мое.

Привет.

Сережа.

36

19 ноября [1962. Коми - Лєнинград]

Дорогой Донат!

У меня все в порядке. Ничего нового. Жду писем. Привет Люсе и Ксюше.

Я знаю, что лихие мастаки
Порою нам, бездельникам, завидуют.
Они себе конторами заведуют
А мы царапаем стихи,

Они поэтов потчуют вином
Приятно им знакомиться с поэтами
Они не знают их, и вот поэтому
Они и заблуждаются в одном

Ох! Если б им увидеть по ночам
Как мы сидим беспомощны и строги
И косо перечеркивая строки
Боимся солнца первого луча

Привет.

Сережа.

37

[Осень 1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат!

Очевидно, в одном из писем тебе я случайно отослал короткое письмо Асе. Ты ей его передай. У меня все в порядке. Служу сейчас дежурным по штабу, по ночам. Все в порядке. Понравились ли тебе стихи: "Держите вора!" и "Я в эту ночь расставлю часовыми"?

Газетка "Молодежь Севера" скандалит со мной из-за того, что я пишу грустные стихи, но я на них плевал. Все равно они, какашки, денег не платят. Плохо, что ты болеешь, Донат. Очень скверно. Я, извини меня, вполне здоров. Однажды послал тебе омерзительное стихотворение "Разговор с конкурентом". Ты его порви и выбрось, чтоб не воняло. А "полупустое кафе" я куда-нибудь всобачу. Написал я четыре рассказа. До этого несколько раз начинал повесть, да все рвал. Еще рано.

Ничего нового, Донат.

Пиши. Позвони, пожалуйста, маме, передай ей поклон, скажи, что все в порядке.

Сережа.

Р. S. Привет Людмиле Ивановне и Ксюше. Получила ли она мое письмо?

С. Д.

38

24 ноября [1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат! Я получил твое письмо, где ты пообещал разобраться в стихах про Дантеса и "Немало есть дорог". Но отзыва на эти стихи еще не получил. Жду. За Ксюшину карточку спасибо. В ближайшие два дня напишу ей.

В течение трех дней я не писал тебе по той неприятной причине, что сидел на гауптвахте за избиение ротного писаря. Не побить его я не мог, и начальство понимало, что я прав, но для порядку намотали мне двое суток. Сидеть было весело, т. к., узнав об этом, Додулат немедленно нагрубил командиру взвода, нагрубил умышленно, и его посадили ко мне. Он всю ночь мучил меня философскими вопросами вроде того, что, может ли человек помнить момент своего рождения. Он уверяет, что помнит. Мы сочинили с ним одно стихотворение (в конце письма) и песню (художественной ценности не представляет).

Вся рота относится ко мне великолепно, все время просовывали мне под дверь папиросы и печенье, т. к. на "кичке" скверно кормят и нельзя курить. Они устраивали демонстрацию у моих дверей, и я был капельку Манолисом Глезосом. При этом они распевали песню нашу с Додулатом:

Мои друзья давно сидят на "кичке"
Их выпускают только лишь в сортир
Мои враги давно таскают лычки
И каждый хер над ними командир.

И т. д.

Не сердись на меня и не пиши длинных отповедей, я все сам понимаю.

Стихотворение я написал о том же, о чем был стих "Разговор с командиром". Но я сделал над собой волевое усилие и заставил себя написать в другом ритме и иначе. Оно, по-моему, стало лучше. Это из стихов, посланных Светлане. Я хотел в нем затронуть тему благородной ревности. Светлана пишет часто, все стихи помещает в стеной газете пединститута и, кажется, даже мной гордится чуть-чуть.

Совершенно неожиданно выяснилось, что она хорошо рисует, я раньше никогда не встречал женщин, которые бы рисовали.

Большой привет Люсе.

Будь здоров, не кури, плохо питайся (творогом, простоквашей), выздоравливай, три года готовь организм к грандиозной пьянке по случаю моего приезда.

Сережа.

ТВОИ ПИСЬМА

Светлане

Я в этих письмах каждой строчке верю,
Но все же часто думаю о том,
Кто для тебя распахивает двери
И подает на вешалке пальто

Он ходит где-то рядом, он спокоен,
Стихов тебе не пишет, не грустит,
Заговорит когда-нибудь с тобою,
И яблоком случайно угостит.

В трамвае переполненном однажды
Уступит место, ты кивнешь в ответ,
Он умный, он особенный, он каждый
Кто мимо шел и обернулся вслед.

От этих писем я теперь завишу,
Я верю им, мне некого винить
Но так боюсь всего, о чем не пишешь
О чем сама не знаешь, может быть.

С. Д.

39

[Осень 1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат!

Мама пишет мне, что ты очень к ней внимателен. Я тебя за это очень благодарю.

Еще она пишет, что ты показал ей мои стихи, но я надеюсь, что ты не показал ей тех, в которых содержится намек на внезапную гибель.

Тельняшка мне пока вторая не нужна.

"Голубой паспорт" лежит дома в шкафу. Присылать его мне не надо, но вообще прочти, я просто сейчас даже не помню, очень ли это было мерзко.

По поводу кальсон я знаю, что нам на днях выдадут теплые кальсоны. У меня все в порядке. В след[ующий] раз, когда я соберусь написать длинное письмо, то расскажу подробно, как ко мне относятся солдаты, потому что это интересно.

Всем большой привет. Стихов новых пока нет. Фотография у меня Лялина только одна, да еще газетная вырезка, которую видела мама. Причем на фотографии она хохочет куда-то в сторону и снимок мутный. У нее скоро каникулы. Она наверное приедет. Тут уж я с ней обязательно сфотографируюсь. Донат, она 162,5 см росту. Это не слишком много, но смешно и мило.

Будь здоров, Донат.

Сережа.

40

26 ноября [1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат!

Я получил за эти два дня семь твоих писем. Книжечку тоже получил. У меня все в порядке. Я сейчас в конвое. Вторая тельняшка мне пока не нужна. Спасибо. Асидол тоже не нужен. У меня есть асидол. Вот так. Спасибо за стихотворение про птицу какаду. Оно мне нравится. Получил все твои отзывы о стихах, кроме последних:

1. "Я знаю, что лихие мастаки…"

2. "Я этим письмам в каждой строчке верю…"

3. "Жабин был из кулачья…"

4. "Я все это помню прекрасно…"

5. "Мне аплодировали охры…"

Из них только второе заслуживает внимания. Читал в "Огоньке" несколько стихов Рождественского. Мне кажется, что я их уже когда-то читал, но тогда они были лучше. Такое ощущение.

Посылаю тебе еще два. Первое - очень старомодное и напыщенное. Я таких больше не буду писать. Их очень тяжело сочинять, а когда готово и много затратил сил, то оказывается, что вышло скверно. Я его посылаю для контраста со вторым. Второе я написал под влиянием пошлого творчества Додулата, поэтому и помещаю перед ним несколько строчек из его песен, чтоб было ясно, откуда у меня такая тенденция, так сказать. Во втором есть слегка НЭПовский дух, но это специально, я старался не переборщить.

Будь здоров, хворай в меру.

Сережа.

РАВНОДУШИЕ

Да, можно скрыть и ненависть и нежность
И зависть черную и даже тяжкий гнев,
Но равнодушие всегда заметно мне,
И скрыть его попытки безуспешны.

Когда ты исчезаешь зыбкой тенью,
Когда стихает легких платьев шум,
Я мести, словно милости прошу,
И ненависти жду, как снисхожденья.

ДАМСКОЕ ТАНГО

Куда ж вы смотрите безжалостные женщины
Не дайте малолетнему пропасть

(Додулат)

Не наливайте мне вина в стаканы синие
Не заводите мне охрипший патефон

(Додулат)

Т. Лавриковой

Я умею танцевать танго
И танцую я его ловко
Только зря ты все глядишь, Таня
Ты уж лучше пригласи Левку
Вы по-моему вполне пара,
Он ведь парень боевой с Охты,
Ты, Танюша, пожалей парня,
Он давно уж по тебе сохнет,
Ты красивее других, тоньше,
И глаза твои синей моря,
Ты танцуешь, будто ты тонешь,
Будто ты себя спасти молишь,
Танцевали мы с тобой часто,
Я хочу тебе сказать честно,
Я же чувствую, что ты чья-то,
Но, послушай, ведь и я чей-то,
Есть у каждого из нас тайна.
Патефон давно охрип, шепчет.
Лучше вальса подождем Таня
Мне его не танцевать легче.

Р. S. Донат, это в общем недурное стихотворение было написано от начала до конца в нетрезвом виде. Жду писем.

Сережа.

41

[Декабрь 1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат,

я сожалею о том, что вас так встревожило мое пятидневное молчание. Времени, действительно, не хватает, потом у нас иногда нет света по вечерам, во всяком случае, не относи этот перерыв в письмах за счет наглого подозрения, что вы недостаточно обо мне заботитесь.

Стихи пишутся очень трудно. Хочу написать суровое стихотворение, но придумал пока только две строчки:

А как мы разошлись в тайге в глухую полночь
Не поделив последней папиросы. Помнишь?

Сочинили мы с неутомимым Додулатом (который завтра точно уже уезжает, и фотографию нашу с ним посылаю тебе), сочинили мы "Песенку о счастье", на которую все никак не нарадуемся. Но я знаю, что она тебе не понравится. А зря.

Светлана пишет, но не каждый день, т. к. у нее экзамены. Я думаю, что если она все три года меня не оставит, то я ее привезу в Ленинград.

Донат, прости, что я тебе надоедаю, но у нас снова пронесся слух, на этот раз о том, что готовится указ о том, что служба в армии сократится до 2 лет. Если сможешь, узнай. Но не спеши.

Получил ли ты мое письмо, где я рассказывал о моем талантливом товарище В. Корягине, который нас очень развлекает разными артистическими штуками? Я ему советую ехать в Л[енинград] в театральный институт.

Жду твоих писем. Всем привет.

Р. S. Подозреваю, что мама специально не отдает "свидетельство о браке", чтоб Ася не захватила вероломно нашей фамилии. Хочу сказать, что я сделаю все для того, чтоб Ася не чувствовала никакой обиды на маму или на тебя, и на меня тоже. Это не "реставрация отношений", а попытка вести себя по-джентльменски.

Я Асе написал письмо (короткое) о разводе, она не ответила. Больше писать не буду, но обязательно пошлю новогоднюю открытку.

Мы все о разводе выясним сперва, а потом уже, переговорив с Асей, начнем действия.

Крепко всех обнимаю.

Сережа.

42

[Декабрь 1962. Коми. - Ленинград]

Донат, прошу тебя позвонить маме и сказать ей, что перерыв и сухость последних писем вызваны тем, что Светлана, занятая экзаменами, стала реже писать. Это не совсем правда, но мама, зная мой характер, поверит и лучше успокоится.

Понимаешь, наступила зима, темнеет в три часа, от этого мрачное настроение, тем более, что электричество у нас часто портится.

С. Довлатов.

Р. S. Еще передай маме, что справку могу взять не раньше нового года (о том, что я - солдат).

ПЕСЕНКА О СЧАСТЬЕ

Я приду со службы, сапоги разую,
Положу бумаги лист перед собой
- Не мешай мне Ванька, видишь, я рисую
Домик кривобокий с красною трубой

Мимо протекает голубая речка
Как свинячий хвостик вьется дым кольцом,
Серая лошадка, желтая овечка,
Рыженькое солнце со смешным лицом

Ты конечно скажешь, это, мол, мещанство
Жить в подобном мире тесно, как в гробу
Не мешай мне Ванька, я рисую счастье
Домик кривобокий, красную трубу.

Мимо протекает голубая речка
Как свинячий хвостик и т. д.

Если на закате, или утром ранним
Я раскинув руки упаду в траву
Ты картинку эту, отошли Светлане,
Домик кривобокий, красную трубу

Мимо протекает и т. д.

43

20 декабря [1962. Коми - Ленинград]

Дорогой Донат!

Ни в коем случае ко мне не приезжайте. Разве что летом, а сейчас, умоляю, не нужно. Договорились?

Командир батальона отдал мне мамину телегр[амму] с оплач[енным] ответом и приказал, воспользовавшись ею, поздравить маму с Новым годом, проявив при этом внезапно несвойственную ему человечность.

Ксюше отпишу непременно в ближайшие два дня. Скоро пришлю тебе стихотворение с интригующим названием "Убийца строил дом".

Понравилась ли тебе "Песенка о счастье"? Если нет, то напрасно.

Позвони, Донатик, маме, скажи, что все в порядке.

Привет.

Сережа.

44

[Январь. 1963. Коми - Лєнинград]

Дорогой Донат,

1. Что это ты выдумал про госпиталь, ничего подобного.

2. Денег у меня больше, чем достаточно. То есть они у меня всегда есть. Так что не беспокойся.

3. Большое спасибо за бусы и все остальное. Я напишу [Светлане], что это ты сделал. Ладно?

4. Стихи чего-то не пишутся. Я хотел сочинить хороший стих про убийцу, который строил дом, чтоб в этом стихе, несмотря на сухой тон, слышался гимн труду, но стишок куцый.

Сейчас у меня не очень-то много времени, скоро напишу.

С. Д.

Убийца строил дом,
Работал он на совесть,
Без перекуров, то есть,
Без выходных притом.

Он топором стучал,
Работал на морозе,
И даже ватник сбросил,
А я сидел, скучал

С восьми до четырех
Я мерз в тулупе теплом
И валенками топал
Преступника стерег.

Короче говоря,
Построил дом убийца
Причем, довольно быстро
К седьмому ноября

Он оглядел работу,
Не вытирая пота,
В бревно вогнал топор,
И улыбнулся, черт.

45

4 января 1963. [Коми - Ленинград].

Дорогой Донат, спасибо тебе за новогоднюю открытку. У меня все в порядке. Второпях посылаю тебе короткое стихотворение, без художественных особенностей. Вечером напишу длинное письмо. Привет Люсе, Ксюше, маме.