Поход против Крымского ханства готовился почти год. На полуостров русские войска должны были войти через перекопский перешеек и со стороны Керченского пролива, через Сиваш. Целью похода русские военачальники определили разгром ханского войска и овладение всеми крепостями на крымском побережье. Для похода была сформирована специальная экспедиционная армия численностью 48000 человек, из состава которой в основной корпус под командованием самого Долгорукова вошло 24000 человек, в Сивашский отряд генерала Щербатова – 4000 человек. 22000 солдат прикрывали коммуникации и базы снабжения, организованные по всему пути армии.
План Крымского похода составил вице-президент Военной коллегии и начальник Генерального штаба граф Захар Чернышев.
Главный корпус Долгорукова должен был атаковать и занять Перекопскую линию, а Сивашский отряд генерала Щербатова по Арабатской стрелке подойти к Перекопу с тыла. После занятия Перекопа отряд Щербатова должен был войти в Керчь и Еникале, в корпус Долгорукова – идти на Кафу, выделив из своего состава отряд для занятия Козлова, Ахтиара и Балаклавы. Перебросить корпус Щербатова через Сиваш и прикрывать с моря армию Долгорукова должна была Азовская флотилия вице-адмирала А.Н. Сенявина – старого приятеля князя Василия Михайловича по осаде Кольберга, состоящая из 17-ти больших кораблей, имевших 57 десантных лодок. Этот документ сохранился:
"План на предстоящую компанию для второй армии к занятию и покорению Крыма, с содействием Вооруженной флотилии. Принадлежит графу Захару Чернышеву.
Назначаемая к сему предприятию армия состоит из 5 кавалерийских, 6 гусарских и 2 пикинерских полков конницы. Пехоты же в 11 полках в Московском легионе – 31 баталион, да егерей – 2 баталиона. Казацких войск донских 5000, Малороссийских 6000, Запорожского войска – 6000, артиллерии осадной, полевой и легкой – всего до 60 орудий. Итого 51583 человека.
Главное сборное место назначается близ новой линии около Александровской крепости. Все войска к б числу мая в главное сборное место прибудут. Из главного сборного места всей армии выступить 11 числа мая и держась Днепра следовать до урочища Балки Валивалы, что против Кизикерменю, а от оного к Перекопской линии. Всего расстояния от помянутого сборного места до Перекопа 290 верст. К Перекопу армия прибудет 1 июля. Командующему армией князю Долгорукову делать покушения на Перекопскую крепость, и ежели оную тот час схватить возможности не будет, то оставить ее для блокирования отряду под командованием одного генерала, а самому же главнокомандующему с армией следовать к Карасу-Базару. Отдельному же корпусу перейти через Сиваш у Ениши способом флотилии и овладеть городом Арабатом. По овладении же Арабатом идти тому корпусу к Керчи и Ениколю и стараться сии оба места также взять. Армии следовать к Кафе.
Корпусу, назначенному к овладению Перекопской крепостью, оставя в ней гарнизон, идти к Козлову, а заняв сие место и оставя в нем также гарнизон, следовать к Бахчисараю и до Балаклавы, которую равномерно взять.
По овладению Арабатом, Керчью и Ениколем стараться командующему овладеть и Бельбеком."
Этот план был выполнен безукоризненно – все береговые крепости Крымского ханства были заняты в течение десяти дней, с 18 до 29 июня, что не позволило Турции высадить мощный десант для поддержки ханского войска на крымском побережье.
Армия собралась в главном сборном месте на Днепровской линии на реке Маячке в конце мая. 27 мая Сивашский отряд генерала Щербатова двинулся к Геническу. Немного позднее на Перекоп пошла и вся армия князя Долгорукова. 12 июня армия подошла к перекопской крепости Ор, Сивашский отряд погрузился на корабли Азовской флотилии. За десять дней до этого 10 небольших русских кораблей без труда отбросили в Керченский пролив 14 линейных турецких судов. 22 июня А.Н. Сенявин докладывал графу 3. Чернышеву: "По сейчас я могу уверить ваше сиятельство, что милостью божиею на Азовском море владычествует флаг всероссийской императрицы, с чем и имею честь ваше сиятельство поздравить. Я же скажу, что прошел Азовское море вдоль от одного края до другого и теперь опять на половине."
В ночь с 13 на 14 июня разделенная на 7 колонн армия князя Долгорукова начала штурм всей Перекопской линии. Две колонны штурмовали центр, одна – левый фланг укреплений, а четыре – правый. На сильно укрепленных участках Перекопской линии производились только демонстрации, отвлекающие неприятеля от направления главного удара, который был нанесен на самом слабом участке укреплений. Через сутки Перекопская линия пала, а семитысячный гарнизон крепости Ор капитулировал. Еще через сутки на Арабатской стрелке высадился Сивашский отряд Щербинина, в ночь на 18 июня при поддержке эскадры Сенявина штурмом взявший крепость Арабат. Армия Долгорукова вошла на Крымский полуостров и в кровопролитном бою разбила стотысячное войско крымского хана Селим Гирея, сразу же после разгрома вместе с Абазех-Мухаммед-пашой бежавшего в Константинополь. Возглавивший ханское войско Ибрагим-паша попытался укрепиться в Карасубазаре, но не выдержал и отошел к Кафе, ожидая прибытие турецкого десанта. Князь Долгоруков отправил отряд Щербинина к Керчи и отряд генерала Брауна к Козлову-Евпатории, а сам двинулся навстречу Ибрагим-паше. 22 июня Козлов был взят. Сивашский отряд с помощью Азовской флотилии занял Керчь, Еникале, и почти сразу же Тамань, тут же заново укрепленные Сенявиным. Вход в Азовское море для турецкого флота был закрыт. Впрочем турецкие корабли, крейсируя в Керченском проливе у Кафы, постоянно уклонялись от боя и, после занятия русскими войсками на противоположном берегу пролива Таманской крепости, ушли в Константинополь.
29 июня армия князя Долгорукова подошла к Кафе, перед которой турками и татарами были построены мощные оборонительные сооружения. Русские войска после сильного артиллерийского обстрела укреплений и крепости пошли на штурм и после ожесточенного боя овладели Кафой. Турецкий гарнизон крепости капитулировал. У Крымского ханства больше не было удобных для высадки десанта гаваней и десятитысячный турецкий десант Абазы-паши надавленный из Константинополя и опоздавшим буквально на сутки, не смог высадиться на полуострове и ушел назад. Армия Долгорукова заняла также Судак. С Балаклаву и Ахтиар в которых расположились русские гарнизоны. Только после этого после боя с девяностотысячной ханской армией был взят Бахчи-сарай столица Крымского ханства. Остатки татарской армии попытались разбить трехтысячный отряд генерала Брауна, шедший из Козлова на соединение с Долгоруковым, но русские опять разгромили шестидесятитысячную татарскую армию.
В течение двух недель Долгоруковым были заняты все стратегические пункты Крымского полуострова Русские сражались в небольших подвижных каре, что было наиболее оптимально в гористой крымской местности, крепости не подвергались осаде, а брались штурмом. Стратегический и тактический талант князя Долгорукова, мужество и боевое мастерство русских солдат, отличный план завоевания Крыма графа Чернышева, помощь Азовской флотилии вице-адмирала Сенявина, правильно выбранное направление главного удара – все это привело к тому, что хана и турецких войск на Крымском полуострове больше не было.
После занятия Крыма Догоруков издал следующий документ:
Ея Императорского Величества Самодержицы Всероссийской, моей Всемилостивейшей Государыни, Генерал Аншеф и Кавалер, второю российскою армиею предводительствующий, Князь Василей Долгоруков по силе данного мне от Ея Императорского Величества Высочайшего повеления, объявляю.
Вступление в Крым второй армии Ея Имперторского Величества, Самодержицы Всероссийской, всемилостивейше моему продводительству вверенной, в таком намерии предприемлется, чтоб, при благословении Божием, распространяя повсюду успехи справедливаго Ея императорского Величества оружия против вереломного неприятеля, и сеи полуостров силою и коварством его порабощенный, избавить от несвойственного ига, и для того исторгнуть из рук Турецких находящиеся там крепости. Природные крымские обитатели, которые, вопреки существенной отечества своего пользы, будут иногда помогать неприязненным турецким войскам соединением ли с ними и по их поборствованием и доставлением каких либо удобностей, или же хотя бы токмо единомысленными и согласными с неприятелем оказались, имеют равным образом праву войны подвержены быть, с употреблением и против их и принадлежащих им жилищ и всякого имущества огня и меча. Но как Эдисанская, Буджацкая. Эдишкульская и Джамбуйлукская орды, по натуральному человечества праву, отреклись уже от Турецкого подданства, утвердились между собою клятвою состоять и жить независимым ни от кого народом, под управлением своих собственных древних обычаев и законом, и с тем вступили со Всероссийскою империею в вечный союз и дружбу, а сим же самым приобрели и Ея Императорскаго Величества, моей Всемилостивейшей Государыни, сильное и надежное покровительство, к своей и потомства своего безопасности и благоденствию, то и Крымцы, кои, видя пример, от однородных и одноверных их собратий поданной, возвратятся также к природной своей вольности и навсегда похотят в соединении с ними остаться независимыми ни от какой посторонней Державы и власти, с своим собственным верховным начальством, будут подкреплены ж и защищены в таком, толь древнему народу свойственном, предприятии, и всякое им к тому пособие окажется.
В следствие того я вообще Крымскаго полуострова жителей, какого бы они звания и состояния ни пыли, чрез сие увещеваю, неприятельских поступок против состоящей под моим предводительством Ея Императорского Величества армии удержаться, но к оной, как действующей в их пользу и для их избавления, и свои силы присовокупить, а между тем благонамеренным из них, и прямо к своему отечеству усердным, а по тому цену сего призыва уважающим, дозволяется без всякого опасения ко мне являться, с которыми и ближайшие изъяснения учинены быть могут, да и самыя постановления о их свободности и независимости равно как с выше помянутыми Татарскими-ордами действительно уже в том чрез предместника моего, Главнокомандовавшаго прошедшею компаниею, Генерала Графа Панина, соглашено, с чем они навсегда и избавились от подлого рабства, в каком от Порты Оттоманской содержаны были, но от котораго еще Крымский полуостров угнетается, достойный, однакоже, быть, по своему положению и избытку в средствах, областию почтительною и собственно собою правимою.
Дано в главной квартире 1771 года.
17 августа 1771 года князь Василий Михайлович Долгоруков стал четвертым по счету кавалером ордена святого Георгия I степени. До него этот высший российский военный орден получили 27 июля 1770 года фельдмаршал Румянцев-Задунайский, 22 сентября 1770 года граф Орлов-Чесменский и 5 октября 1770 года граф Петр Иванович Панин.
Сохранились письма Екатерины II князю Василию Долгорукову за август и сентябрь 1771 года.
"Князь Василий Михайлович! Увидя из последней здесь полученной вашей реляции, что вы уже с армией в походе к Перекопам, я сие не иному чему приписать могу, как великому и чистосердечному вашему к отечеству и ко мне усердию, за что не токмо весьма я вас благодарю и к тому присовокупляю все те похвалы, которые таковаго ревностного поступка достойны. Вы в сей войне не единожды доказали, что тут, где польза Империи того требует, ваше стремление единственно есть преодолевать все препятствия. Будьте уверены, что я отменным оком смотрю на все ваши подвиги, и что ваши заслуги и любовь вашу ко мне никогда не забуду; а с отличным благоволением пребываю к вам доброжелательною.
Екатерина.
Князь Василий Михайлович! К крайнему моему удовольствию получила я чрез двух ваших ко мне отправленных курьеров от 14 и 17 чисел июля приятные известия о занятии Перекопской линии, разогнании татар и принятии вами на договор татарской крепости Op-Капы. Все сие служит следствием не только неустрашимости войск наших; но и разумного, доброго и искусного вашего предводительства, за что премного вам благодарствую. Сии заслуги суть рода такого, кои за собою влекут неминуемо честь и славу, и все те отличия, кои им приличны, и лестны чувствительным душам. Вы можете уверенны быть, что сделав то, что ОТ вас долг к службе вашей и к отечеству требовал, и и не оставлю вам оказать мое благоволение при всяком случае. Сего утра еще получила я равномерно приятное известие от вас о взятии штурмом генерал-майором князем Щербатовым крепости Арабата. Прошу всем, при вас находящимся генералитету, верхним и нижним чинам и до последнего, сказать мое признание за столь многие и различные их службы и труды, чрез которые они привели всему свету страшного неприятеля в ужас и трепет, даже до того, что не шлет куда деваться и что зачать. Впрочем остаюсь, как и всегда, к вам доброжелательна.
Екатерина.
Князь Василий Михайлович! Вчерашний день порадована я была вашими вестниками, кои приехали друг за другом следующим образом: на рассвете, конной гвардии секунд-ротмейстер князь Иван Одоевский, со взятием Кафы; в полдень, гвардии подпоручик Щербинин, Керчи и Еникуля, а пред захождением солнца артиллерии поручик Семенов с ключами всех сих мест и с вашими письмами. Первым долгом я почла принесть Всевышнему за столь многия Его щедроты со всем народом, коленопреклонное благодарение в здешнем Петропавловском Соборе, что исполнено cero утpa с пушечной пальбой и за обеденным кушаньем пили мы здоровье ваше и всех храбрых, при вас находящихся воинов, виновников сегодняшней общей радости с пушечной пальбою же. Признаюсь, что хотя Кафа и велик город и порт имеет Морской; но Еникуль и Керчь открывают вход господину Синявину водой в тот порт, и для того оне много меня обрадовали. Благодарствую вам и за то, что вы уже подняли Российский флаг на Черном море, где давно не казался, а ныне веет на тех судах, кои противу нас неприятель употребить хотел и трудами вашими из рук его исторгнуты. Человек в свете распоряжает; но Бог один определяет, чему быть. Он благословил все ваши предприятия щастливыми успехами; вы же с вашей стороны ничего не пропустили и не проронили, что только могло споспешествовать самому делу. Усердие и искусство ваше увенчаны; вы достигли своего предмета, отечеству сделали пользу приобретением почти целаго Крымского полуострова в весьма короткое время, а себе приобрели славу. Вы знаете, что по штату там Военного Ордена Святого Победоносца Георгия, оной вам принадлежит и для того посылаю вам крест и звезду первого класса, которые имеете на себя возложить и носить по установлению. На починки же вашего экипажа приказала я в дом ваш отпустить 60000 рублей Сына вашего князь Василия поздравьте от меня полковником. Приметна мне стала из писем ваших ваша персональная ко мне любовь и привязанность и для того стала размышлять, чем бы я при нынешнем случае могла вам сделать с моей стороны приязнь? Портрета моего в Крыму нет но и вы найдете его в табакерке, кою при сем к вам посылаю. Прошу ее носить, ибо я ее к вам посылаю на память от добраго сердца. Всем, при вас находящимся, скажите мое удовольствие, и не оставлю от вас рекомендованных наградить, о чем уже от меня повеление дано. В прочем будте уверены, что все вами сделанное служит к отменному моему удовольствию, и я остаюсь, как и всегда, к вам доброжелательна.
Екатерина.
P.S. Курьеры ваши мною пожалованы: князь Одоевский армейским полковником, Щербинин гвардии порутчиком, Семенов артиллерийским капитаном, и как его неприятельская батарея привела в конфузию, по вашей реляции, то ему дан крест.
Когда после скоропостижного побега Селим-Гирей-Хана, Крымские начальники избрать не умедлили и новаго Хана в лице Сагиб Гирея, а в Калги брата его, Шагин Гирея, и в Нурадины племянника их, Батырь Гирея, с представленным вам, со стороны оных Начальников, и ручательством за всех сих Султанов, которые, учиненною пред обществом присягою, вовсе отказались уже от Порты Оттоманской, то и остается нам такое избрание за благо принять, в показание Татарам, что, соглашаясь во всем на их желания, тем самым подаем им опыты безсумнительныя, сколь Мы склонны находимся доставить им совершенную во Кем независимость.
Вследствие сего имеете вы от себя, но Нашим именем и повелением, сделать о том пристойные отзывы, как Хану, так и всему начальству, дозволяя ему действительно вступить в правление Крымскаго полуострова, со всеми, свойственными и прежними обыкновениями утвержденными, правами и преимуществами, после того, как он подпишет акт своего отрицания пред своим народом от Порты, со обязательством никогда и ни при каких обстоятельствах оной не подчиняться, но навсегда пребывать в дружбе и союзе в Нашею Империею, и препоручит вам, как сей акт, так и нарочных для отправления ко Двору Нашему, с формальным и непосредственным чрез особливую грамоту, в которую и содержание онаго акта внесено быть имеет, возвещением о своем на Ханство избрании и испрашиванием Нашего покровительства, и которая навсегда здесь и останется залогом его обязательства, но акт, с его посланниками, возвратится назад, для хранения в Крымский архив.
Пока продолжается с Портою война, безспорно и всякому и из Крымских уроженцев может быть чувствительно понятно, что чем больше Нашими войсками занято в Крыму укрепленных мест, особливо по берегам, тем беспечнее и безопаснее они от покушений Турецких…
Екатерина.
9 сентября 1771 года. Князь Василий Михайлович! Мне занадобилось послать в Швецию с поздравлением нова го Короля с восшествием на престол, полковника, к чему я назначила вашего меньшаго сына. Я надеюсь, что вам непротивно будет, что он приехавши из Кафы поедет посмотреть Стокгольм. Чаю он сегодня отправится, и тогда поспеет к Королевской коронации. Дав вам знать о сем, остаюсь, как всегда, к вам доброжелательною.
Екатерина.
В конце июня 1771 года к князю Василию из Карасубазара приехал ширинский бек Измаил с подписанным 110-ю знатнейшими татарскими мурзами присяжным листом об утверждении вечной дружбы и неразрывного союза с Россией, В марте 1772 года новым крымским ханом стал сторонник крымско-российского сближения Сахиб Гирей, который был признан Екатериной II манифестом от 11 апреля. К нему был отправлен полномочный посол – "Генерал-Поручик, Лейб-Гвардии Нашей Мойор и Кавалер Евдоким Щербинин – для вящего взаимной дружбы утверждения и обезпечивания Татар от всякой опасности на все последущее время." Турция, занятая войной на Дунае, не могла оказать существенную военную помощь ханству. Однако в мае 1772 года турки попробовали высадиться у Бельбека и Ялты, но были отбиты и отправились домой. Екатерина II писала князю Долгорукову 2 июня: "Мы имеем в Крыму войска, за всею потерею в бывшую там язву, еще довольное число. И так, чтоб быть в состоянии изгнать нас оттуда, надобно неприятелю прислать армию, по крайней мере, в пятидесяти тысячах, и та бы еще одна страшна ли была. Но где может он взять потребное число судов для перевоза такого числа и всего им нужнаго? Да хотя бы и удалось ему перевесть в тот полуостров некое число войска, что также не без труда будет, в рассуждении на то потребных судов: то могут ли, однако ж, стать противу Наших, там находящихся и всегда побеждать привыкших?"