- Сегодня днем, - продолжал Шеридан Немоч, - дерзкий тролль в маске совершил попытку украсть у маленького гнома его обед. В момент нападения юный Гнельсон Прудорти рыбачил. Тролль успел сожрать бутерброд с сыром, клубничный йогурт и половину морковки, прежде чем бесстрашный Гнельсон отогнал его удочкой. Его мама миссис Гнорма Прудорти сказала: "Мой сынок - герой".
- На благотворительной распродаже баньши, прошедшей на прошлой неделе, была собрана рекордная сумма - девять пенсов. Средства пойдут на пополнение стремительно пустеющей жестянки с чайными пакетиками…
- Ограбления гномов! - фыркнула Пачкуля. Она просто больше не могла сдерживаться. - Распродажи! Съезды волшебников! Ха! Да никому дела нет.
К ее удивлению, никто не сказал ни слова. Подавшись вперед, ведьмы уставились в экран и ловили каждое бархатистое слово скелета.
Тем временем во дворе метлы устроили драку. Разъяренная Бука пыталась отлупить Помёлку черенком. Помёлка, защищаясь, отмахивалась от Буки пучком прутьев. Остальные метлы собрались в круг и неистово шуршали, подзадоривая противниц. Пачкуля предпочла бы оказаться сейчас там, с ними, болеть, улюлюкать.
- Спрос на колдовизоры беспрецедентный, продажи растут ежечасно, - объявил Шеридан Немоч. - Начиная с завтрашнего дня "Чудесная правда" вместо кроссворда будет печатать программу передач. Спешите подписаться! Это все новости на сегодня. А теперь шикарная Бренда расскажет вам о погоде. Бренда, тебе слово.
Картинка изменилась. Перед скверно нарисованной картой Непутевого леса стояла скучающего вида девица-зомби: ярко-розовый костюм, зеленые волосы, крупные латунные серьги в ушах. Она жевала розовую жвачку, в руке у нее была стопка вырезанных из картона облаков.
- А, чё, я уже? Угу, - сказала шикарная Бренда. Она вытащила изо рта жвачку и прилепила облако, что побольше, на середину карты, тем самым закрыв карту практически целиком. - Короче, дождь будет. Или, мож, не будет. Мне лично по фигу.
Она исчезла, и экран снова заполнил собой Шеридан Немоч.
- Спасибо, Бренда. Ну что же, я с вами прощаюсь. Далее в программе - комедия для всей семьи "Дома у гнома". Маленького гномика родители забывают дома, и он оказывается в руках двух хулиганистых девчонок-скаутов…
- Что, опять про гномов? - заныла Пачкуля. Сколько ж можно. Совсем уже загномили.
Когда дело касается гномов, порог скуки у нее ужасно низкий.
Ночь манила через открытое окно. Драка, увы, уже закончилась. Разбредясь по двору, метлы мели себе сухие ветки и состриженную траву. Помёлка ломилась в калитку - ей страсть как хотелось еще полетать. У бочки для дождевой воды приглаживала растрепанную гриву Бука. Зеленой ленты нигде не было видно. Кто победил, кто проиграл - загадка.
В гостиной все сидели тихо. На экране под веселую музыку семья гномов паковала чемоданы и бросала удочки в повозку, по-видимому, собираясь на рыбалку. Диалог был такой:
ОТЕЦ: Давайте поедем на рыбалку.
МАТЬ: Давайте. Отличная идея.
ГНОМ-МАЛЬЧИК: Я возьму удочку.
ГНОМ-ДЕВОЧКА: Наловим рыбы.
ВСЕ: Вот будет здорово.
Пачкуля нарочито громко зевнула. На ее счету было немало театральных постановок, и плохой сценарий от хорошего она отличала с полуслова.
- Только мне кажется, что актеры как деревянные? - поинтересовалась она. - Вы посмотрите на них. Да у воротных столбов больше экспрессии!
Тишина. Все остальные, совершенно очевидно, находили зрелище захватывающим.
- Ау? Меня кто-нибудь слушает?
Ответ, судя по всему, был - нет.
- Никому не скучно? Мне лично - еще как. Просто до чертиков. Никто не видел, как метлы во дворе дрались?
По-прежнему тишина.
- Может, выключим эту бандуру и болотной водицы попьем? Я вам расскажу, какое я новое заклинание придумала. Совсем простое. Берешь ведро угля и патоку, перемешиваешь вручную. Потом добавляешь…
- Тссс! - раздался дружный яростный шепот. На экране семейство гномов запирало дверь - завораживающее действо.
ОТЕЦ: У меня есть ключ. Я запру дверь.
МАТЬ: Да. А потом мы поедем на каникулы.
ГНОМ-ДЕВОЧКА: Будет весело.
ГНОМ-МАЛЬЧИК: Да. Поехали.
Бросив попытки оторвать подруг от колдовизора, Пачкуля вылезла в открытое окно. Помёлка тут же примчалась к хозяйке. Пачкуля оседлала метлу, и они слетали до Кудыкиной горы и обратно. Хорошая вышла прогулка, основательная.
Когда они вернулись домой, Хьюго все так и читал.
- Прифет. Хорошо погулять? Фто делать? - спросил он.
- Смотрела колдовизор, - сказала Пачкуля.
- Это фто?
- Ты не слыхал о колдовидении? Я думала, уже все знают. Такой волшебный ящик, включаешь его и смотришь всякую ерунду.
- Какую ерунту?
И Пачкуля рассказала ему все в подробностях.
- …и с гномами они там перебарщивают, - заключила она. - Для ведьм - ничего интересного. Очередная преходящая дребедень. Уверена, скоро все забудут об этом колдовидении.
Глава третья
Всё по-новому
Пачкулины прогнозы не оправдались. Если бы вы поднялись на Кудыкину гору и посмотрели в сторону Непутевого леса, то увидели бы холодное голубоватое сияние в пустом, без единой метлы небе.
Никто больше не гулял по ночам. Никто не ходил собирать травы или по магазинам. Скелеты перестали устраивать пикники. Тролли забросили камнебол. В лесу остались лишь кролики да лисы. Что до ведьм - они подсели всерьез. Встреться вам спешащая ведьма, можно было биться об заклад, что она, захватив еды на вынос, торопится домой, чтобы плюхнуться на диван и уставиться в экран колдовизора. Ведьмы перестали готовить. Перестали варить зелья, заниматься домашней работой и даже болтать друг с дружкой по хрустальному шару.
Пачкуля зашла к Шельме, чтобы обсудить эту возмутительную ситуацию. Они сидели на кухне. Точнее, Пачкуля сидела, а Шельма враскоряку стояла в дверях, пытаясь загородить собой большой деревянный ящик, который доставили утром и который она еще не успела распаковать. Дадли сидел на комоде, свирепо зыркал на гостью, барабанил когтями по дереву и бормотал проклятия.
- Жуждом какой-то, - сказала Пачкуля. Рот у нее был набит кексом с плесенью (Шельмино фирменное блюдо). - Все окопались по хибарам. Я пешком шла - так лес практически пустой. Все спят, потому что полночи таращились в свои дурацкие колдовизоры. Кекс просто объеденье.
- Ммм, - промычала Шельма и добавила: - Не понимаю, чего ты так кипятишься. Чем тебе не нравится колдовидение?
- Всем! Показывают одну дрянь, и народ из-за него совсем обленился. Если так дальше пойдет, оно поработит мир. Даже в "Чудесной правде" сплошь колдовидение. Сама посмотри. - Она ткнула в газету, разложенную на кухонном столе. - Огромная статья про этого диктора с елейным голосом на всю первую полосу.
- Шеридан Немоч, - мечтательно произнесла Шельма.
- Он самый. Какого цвета его дурацкий лимузин, как зовут его пса, куда он ездит в отпуск, где покупает свои тупые галстуки. Можно подумать, это кого-то волнует.
- И как же зовут его пса? - как бы невзначай поинтересовалась Шельма.
- Рёбрышко. Тебе-то что?
- Не знаю. Интересно.
- Вот и нет. В Шеридане Немоче нет ничего даже отдаленно интересного. Он же просто какой-то скелет.
- Но голос у него потрясающий, признай. Бархатистый…
- Ну да, примерно как мой зад!
Шельма, похоже, была шокирована.
- Ты только посмотри на это! - воскликнула Пачкуля. Она не на шутку завелась. - Тут фотография этой девицы, которая про погоду рассказывает, как бишь ее, Бренды. Она раньше была администраторшей в Клубе волшебников. Не думала, что можно пасть еще ниже.
- Ммм. Мне нравятся эти маленькие облачка, которые она на карту приклеивает, кроме того…
- Погляди! Они даже кроссворд больше не печатают! Теперь на последней странице только программа. "18:00 Учимся бальзамировать вместе с мумиями. 19:00 Новости с Шериданом Немочем. 20:00 Хибарный вопрос". Мрак!
- Вообще-то "Хибарный вопрос" совсем неплохая передача, - сказала Шельма.
- Что значит "неплохая"?
- Ну, там зомби красят стены в комнате. А потом сидят и смотрят, как сохнет краска. Очень успокаивает, правда, Дадлик?
- Откуда ты все это знаешь?
- Мы с Дадли вчера вечером ходили к близнецам. У них колдовизор со сверхшироким экраном.
- Неужели? - резко сказала Пачкуля. - Ты мне не говорила.
- Ой, да мы только на минуточку заскочили. Я хотела новости посмотреть. А потом мы час смотрели "Хибарный вопрос". Ну, и еще "Бородатые тоже плачут". Не могла ж я такое пропустить.
- "Бородатые тоже плачут"?
- Это мыльная опера. Каждый вечер показывают.
- Мыльная опера? - Пачкуля, с рожденья избегавшая мыла, пришла в ужас. - И что, поют прямо в ванной? А во что певцы одеты? Во фланелевые простынки?
- Да нет же! Мыло тут вообще ни при чем. Это кино про гномов, они…
- Хватит с меня гномов! - Пачкуля зашвырнула газету в угол. - Знать о них ничего не хочу. Поразительно, что кого-то интересуют гномы. Я ведьма. Меня волнуют ведьминские дела. Я думала, и тебя тоже.
- Конечно, конечно! - запротестовала Шельма. - Понимаешь, Гнадин влюблена в Гнормана, который тайком встречается с Гнометтой, которая тайно сохнет по Гневиллу… - Поймав Пачкулин взгляд, она осеклась. - В общем, хорошее кино, - смущенно закончила она.
- Отлично! - рявкнула Пачкуля. - Отлично! Скажи на милость, что случилось со старыми развлечениями? Кто теперь играет в шарады, кто собирается вокруг пианино, чтобы попеть хором? Сидеть перед ящиком и смотреть на гномов - это нездорово.
- Там не только гномы. Есть еще "Гоблины и тачки". Я у Макабры смотрела. Там шайка чокнутых горных гоблинов устраивает гонки на полуразвалившихся машинах.
- Я не знала, что гоблины умеют водить машины.
- А они и не умеют. В этом вся соль. Они врезаются друг в друга. Просто умора. Любимая Макабрина передача.
- Все ясно, - презрительно ухмыльнулась Пачкуля. - Гоблины на машинах уморительно врезаются друг в друга. Отлично.
- К твоему сведению, - гордо объявила Шельма, - мой кузен Пьер ведет кулинарную программу. Сегодня в десять, прямой эфир из Кулинарных мастерских. Называется "Кладовая Пьера". Он будет готовить марципановых лягушек.
При всем Пачкулином презрении к колдовидению эта новость произвела на нее впечатление. Гном Пьер де Конфитюр, знаменитый кондитер, двадцатичетвероюродный кузен Шельмы. Его марципановые лягушки - пальчики оближешь. Пачкуля сама пробовала.
- Ладно, - признала она. - Может, иногда и показывают что-нибудь нормальное. Но в основном - всякий хлам. Если мне захочется посмотреть на хлам, я просто выгляну из окна. Надо быть не в себе, чтобы спустить такую кучу денег на говорящий ящик.
- Ммм…
- А чего это ты жмешься в дверях? Заходи, присядь.
- Ничего. Мне тут удобнее.
- А что в том ящике, который ты от меня прячешь?
- Я? Прячу? Ящик? - залепетала бедная Шельма. - Не понимаю, о чем ты.
- Отойди-ка в сторонку, - строго приказала Пачкуля. - Дай посмотреть.
- Нет, - сказала Шельма.
- Тогда попробую угадать. Может, там новый котел? Или оптовая партия рыбьих голов для Дадли? Или - рискну наобум - может быть, там колдовизор?
- Ладно! - воскликнула Шельма, топнув ногой. - Допустим, ты права. Что, я не имею права купить себе колдик?
- Колдик! - передразнила ее Пачкуля. - Колдик! Что за дебильное слово? Стоит тут, поддакивает мне - а у самой за спиной этот дурацкий ящик.
- Я не поддакивала.
- Но и не спорила.
- Да замолчи ты, - вскипела Шельма. - Я просто пыталась быть вежливой. Но, честно, с меня хватит. Доела кекс - проваливай. Мне надо распаковать ящик. И вечером не приходи. Мы с Дадли будем смотреть колдик, правда, Дадличек?
- Я за, - подтвердил Дадли. - Мне нравится реклама кошачьей еды.
- Ах-ах, - сказала Пачкуля. Она жутко обиделась. - Прямо не знаю, как я это переживу.
- А мне плевать, переживешь ты или нет.
- А мне плевать, что тебе плевать. Съела?
Повисла короткая пауза. Тикали часы. Дадли шепотом чертыхался.
- Стало быть, - сухо сказала Пачкуля, - мы больше не подруги?
- Не знаю. Наверно. Я подумаю об этом. А теперь уходи.
- Увидимся на сборище в пятницу?
- Ты что, не в курсе? Сборища не будет. Начинается новый сериал - "Остаться в мертвых". Судя по анонсам, ужасно интересный, правда, Дадлик? Самолет терпит катастрофу, и пассажиры-зомби оказываются в таинственном болоте…
Пачкуля пошла домой.
Глава четвертая
Чудесная находка
Как и предсказывала Бренда, зарядил дождь. Вообще говоря, в Непутевом лесу дожди не редкость, так что прогноз был не слишком рискованный. Вернувшись домой, Пачкуля отметила, что влажный воздух насыщен крепкими ароматами свалки. Лиса, осмелевшая в отсутствие смотрительницы мусора, обнюхивала жухлый кочан капусты, который выкатился из мешка с гнилыми овощами.
- Ммм, - промычала Пачкуля. - Запах родного дома… Эй! Ты! А ну не трожь! Здесь всё мое!
Лиса злобно зыркнула и ретировалась, в лунном свете ее глаза отливали красным.
- Давай-давай! - прокричала ей вслед Пачкуля. - Проваливай в свою дурацкую нору и не возвращайся!
И чтобы лиса уж точно поняла, что с ней тут не шутки шутят (а еще потому, что настроение было ни к черту), Пачкуля пнула кочан. Отскочив от носка ее ботинка, капуста воспарила над горами мусора, а затем упала и…
…тренькнула.
Обычно капуста приземляется с бумсом - ну или со шмяком, в зависимости от степени ее заплесневелости. Но она никогда не тренькает. Если только не падает на что-то тренькающее.
- Странно, - сказала Пачкуля и сощурилась. Она медленно подняла голову и понюхала воздух.
Как вы знаете, запахи - Пачкулин конек. Запахи завораживают ее. Она знает в них толк. Она обладает не только собственным уникальным ароматом, который она шлифует и совершенствует годами, но и весьма тонким чутьем. И сейчас ее нос уловил новый запах. Слабый, однако вполне отчетливый. Запах лака. И дерева. С металлическими нотками. На свалке появилось что-то новое - что-то, чего она раньше не чуяла.
Доверившись своему носу, Пачкуля сошла с тропинки и направилась к источнику запаха.
Долго искать не пришлось. Предмет обнаружился под сломанным столом для пинг-понга. Он был покрыт толстым слоем пыли, но силуэт его сразу бросался в глаза.
- Ооо, - сказала Пачкуля. - Гитара.
Да. Все струны, кроме одной, порваны, двух колков не хватает, гриф расшатан - и все же это была гитара.
Пачкуля повертела инструмент в руках. Затем протерла корпус рукавом - на полированном ореховом дереве заиграли лунные блики. В порядке эксперимента она дернула струну.
Треньк.
Вполне себе неплохой звук. Она дернула еще раз.
Треньк. Треньк, треньк. Треньк, треньк, треньк, треньк, треньк, треньк, треньк…
- Фто там у тебя на этот рас? - спросил голос сзади. Это был Хьюго, и в лапах он сжимал "Сборник хомячьих афоризмов и острот".
- Гитара, - с восторгом сказала Пачкуля. - Только что нашла. Красивая, правда?
- Всефо отна струна?
- Да. И что с того? Тренькать-то все равно можно. Вот, послушай. - Треньк. - Ну?
Хьюго, похоже, был настроен скептически.
- Да ладно тебе! - воскликнула Пачкуля. - Хорошая вещь! Посмотри-ка. Старинная. Может, даже ценная.
- Пошему токда она на сфалке?
- Яснее ясного - ее выбросили по ошибке. Смотри. На грифе такие красивые узоры вырезаны. Этакий скрыжовниковый дизайн. Может, на ней какая-нибудь знаменитость играла. Вдруг она принадлежала самому Дикому Скрыжовнику Джонсону?
- Кому?
- Не может быть, чтобы ты о нем не слышал! Дикий Скрыжовник Джонсон, знаменитый Бродячий Лесовик? Или Скрыж, как его любовно называли мы, фанаты. Он поет - как будто рашпилем орудует. Голос у него скрипучий и скрежещущий. Жаль, он больше у нас не выступает.
- Он уехать? Кута?
- Не знаю. Он же Бродячий Лесовик. Видать, убрел куда-то. Но в свое время он был хорош.
- Кокда этот поющий Скрышофник играть на гитаре, он делать не только треньк?
- Конечно! - фыркнула Пачкуля. - И я тоже смогу, как он. Надо только подлатать гитару. Я отнесу ее "Непутевым ребятам" - они починят. Обдерут, конечно, как липку. Но оно того стоит. Потом мне нужно будет научиться играть. Но это ерунда, я очень музыкальная.
- Неушто? - удивленно спросил Хьюго.
- О да, - сказала Пачкуля. - Музыка у меня в крови. А чего это ты столько вопросов задаешь? Что ни слово, то вопрос. В чем дело?
- Мутрый хомяк всекда задает фопросы. Ибо и из самых неошиданных уст можно услышать истину.
- Это в твоей дурацкой книжонке написано?
- А фто, если так?
- Ты сейчас на мои уста намекал?
- А фто, если и так?
- Ты теперь всю жизнь собираешься разговаривать вопросами?
- А фто, если и так?
- Я пошла, - объявила Пачкуля. Разговор ей наскучил. - Некогда мне в твои глупые игры играть. Хочу разглядеть хорошенько мою гитару. - Она улыбнулась своему новому сокровищу и еще разок протерла его. - Знаешь, забавно, что я нашла ее именно сейчас. Я только что говорила Шельме, что никто больше не развлекается по старинке. Слушай! Можно пристроить к хибаре крыльцо. Жаркими вечерами я буду сидеть в кресле-качалке с бокалом болотной воды со льдом, любоваться свалкой и играть на гитаре. Когда научусь, конечно. Но об этом не стоит беспокоиться, у меня же талант…
Болтая и баюкая в руках гитару, она шагала обратно к тропинке. Хьюго семенил следом, крепко сжимая в лапах "Сборник хомячьих афоризмов и острот". Что-то ему подсказывало, что этот кладезь мудрости еще пригодится.
Глава пятая
Гоблины и тачки
Был вечер вторника, и гоблинам, живущим в пещере у подножия Нижних Туманных гор, полагалось быть на охоте. (Традиционно они всегда охотятся по вторникам. Традиционно они всегда возвращаются без добычи. Они, пожалуй, худшие охотники на свете, но это не мешает им ходить на охоту.)
Однако в этот вторник почти все они слегли с приступом расплющита. Это такая гоблинская болезнь, бывает от забродившего крапивного супу. Желудки гоблинов отлично справляются со свежим крапивным супом. Но стоит супу забродить - начинаются проблемы. Какие симптомы? Стыдные звуки, голова болит, из носа течет и уши чешутся. Единственный метод лечения - лежать и стонать, пока не пройдет.
Хворали пятеро из семи гоблинов: Гнус, Обормот, Свинтус, Косоглаз и Пузан. Только Красавчик и юный Цуцик не заболели. Потому что во время ужина они подрались, и остальные под шумок стрескали весь суп. Оно и к лучшему. Фингал по сравнению с расплющитом - просто подарок.