Небольшой запас мин быстро истощился. Посылать новые группы для минирования было не с чем. Тогда Морозов предложил снять противотанковые мины под Новоивановкой, установленные под его руководством бойцами истребительного батальона за месяц до оккупации района гитлеровцами. Разрешение командования было получено, и вскоре мины были доставлены на базу в Анатольевский лес. На складе оставалось еще около двух десятков килограммов тола, детонаторы, бикфордов шнур и подрывная машинка. Все это тоже пустили в дело. На партизанских минах подорвалось еще несколько вражеских автомашин с солдатами и военным снаряжением.
В дневнике отряда в записи за 12 октября 1941 года упоминается еще одна партизанская операция: выведение из строя почти на полсуток проводной связи штаба вражеской дивизии с полками первого эшелона, занявшими оборону по Сейму, и штабом армии.
Диверсию эту проводили одновременно в двух местах.
Пузанов и Косолапов, пробравшись к Новоивановке, разведали, где разместился походный узел связи немецкой дивизии. Они сняли часовых, забросали противотанковыми гранатами и бутылками с зажигательной смесью два спецавтобуса, в которых были смонтированы кросс, коммутатор и другая аппаратура. Походный узел связи сгорел. Из десятка солдат-связистов лишь нескольким удалось уйти, остальные сгорели в автобусах или попали под пули партизан.
В ту же ночь Черников и Давыдов перерезали телефонный кабель противника под Рыльском.
На другой день Пузанов перед строем отряда отметил самоотверженность и храбрость, проявленные во время диверсии коммунистом Косолаповым, и сообщил, что при первой возможности командование отряда представит его к правительственной награде.
Григорий Афанасьевич был оставлен в тылу врага по его личной просьбе. По состоянию здоровья его сняли с воинского учета, да и возраст был уже под пятьдесят. Как советский работник - председатель сельсовета - Косолапов подлежал эвакуации. Но когда он узнал, что комплектуется партизанский отряд, отказался от эвакуации. Его просьбу удовлетворили, он стал партизаном. Не только под Новоивановкой, но и в других операциях Григорий Афанасьевич не раз отличился смекалкой и храбростью. Летом 1942 года, когда отряд находился в брянской партизанской зоне. Косолапов был представлен к медали "За отвагу".
7.
Заканчивалась третья неделя боевых действий отряда в тылу врага. Партизаны понимали, что война с оккупантами на родной земле только начинается. Неотложным делом было установление связи с соседними отрядами, чтобы взаимодействовать при проведении боевых операций. На связь с хомутовцами, северными соседями, решили направить Анищенкова - он был родом из тех мест. С радостью узнал Анищенков об этом задании, после выполнения которого ему предоставлялась возможность навестить семью, скрытно проживавшую у родственников. Поэтому он спешил:
- Николай Акимыч, разрешите сегодня же и идти. До рассвета одолею полпути, а в следующую ночь буду у соседей.
- Пойдешь завтра в ночь. Алексей Петрович, - ответил ему Пузанов. Но события, развернувшиеся ранним утром 22 октября, не дали возможности Анищенкову уйти на связь с хомутовцами и встретиться с семьей. В седьмом часу утра на северной опушке леса завязалась стрельба. Старшим поста здесь был Демченко, с ним еще двое партизан. Они вступили в неравный бой с внезапно появившимся подразделением гитлеровцев, стремившихся углубиться в лес. Услышав стрельбу, командование направило туда группу Лепкова из десяти партизан. Александр Семенович Лепков до войны работал, как и Косолапов, председателем сельсовета и тоже подлежал эвакуации, но уезжать из родного района отказался, настоял на зачислении в партизанский отряд. Его заранее направили на специальные курсы, а после возвращения в отряд назначили командиром группы. И вот сейчас он, со своей группой и подоспевшим комиссаром Кривошеевым, пришел на помощь Демченко.
Дружный огонь партизан заставил противника залечь. Но гитлеровцы были вооружены автоматами и не жалели патронов. У партизан же каждый патрон был на счету. Маскируясь в лесных зарослях, бойцы вели прицельный огонь из единственного пулемета и "трехлинеек", не давая немцам углубиться в лес. Через некоторое время гитлеровцы прекратили наступление, чтобы вынести на безопасное место раненых, подобрать убитых.
Пузанов через конного связного передал Кривошееву: "…Экономьте патроны, постепенно отходите в направлении базы…"
Передышка длилась всего полчаса. Около двух взводов свежих сил немцев снова возобновили атаку. Им удалось потеснить группу Лепкова в глубь леса. Большого труда стоило Демченко вытащить из-под огня раненного в ногу здоровяка Кривошеева. Но у партизан было суворовское правило: сам погибай, а товарища выручай.
- Товарищ командир, отводите группу, а мы с Демченко прикроем отход, - предложил Анищенков Лепкову.
- Да, иного выхода нет, - согласился командир.
Анищенков и Демченко с ручным пулеметом задерживали противника, пока не кончились патроны. Затем пошли в ход несколько гранат (последнее, чем располагали патриоты), которыми они сразили еще нескольких фашистов. Анищенков и Демченко геройски погибли в неравной схватке, до конца выполнив свой партийный и партизанский долг перед Родиной.
Обобщив донесения командиров групп и постов. Пузанов уяснил обстановку: противник, силами до батальона, при поддержке роты легких танков и минометной батареи окружает лес, двигаясь на партизанскую базу с четырех направлений. Организовав прикрытие со стороны Акимовки, Пузанов успел вывести отряд из не замкнутого еще врагом кольца. Прикрывала отход группа Морозова. При переходе лесной дороги она была обстреляна вражескими пулеметчиками. Ответный огонь отряда усилила подоспевшая группа Лепкова, отходившая с северной опушки леса. Под прикрытием огня двух пулеметных расчетов отряд прошел последнее опасное место. Угроза остаться в окружении противника в Анатольевском лесу миновала.
Гитлеровские подразделения, методично обстреливая перед собой лес из всех видов оружия, подошли, наконец, к тому месту, где, по их предположению, должны были находиться основные силы партизан. По лесу эхом разносилось обращение оккупантов на русском языке, передаваемое через мощный усилитель:
- Внимание! Внимание! Партизаны, вы окружены! Вам не уйти из леса! Кто добровольно прекратит сопротивление, тому будет сохранена жизнь! Если через десять минут вы не сдадитесь германской армии, то все будете здесь уничтожены! - Это обращение было прочитано несколько раз.
- Окружай, гад, окружай! Да только след наш там уже простыл! - зло приговаривал Петр Сухих, подминая сапогами опавшую листву.
- Быстрее уходим, быстрее! Они скоро разберутся, что к чему, - командовал Пузанов.
Ровно через десять минут, как было объявлено, гитлеровцы начали навесным огнем обстреливать партизанскую базу из минометов и легких пушек, а через четверть часа атаковали ее, осыпая лес градом пуль и забрасывая гранатами. Можно себе представить их ярость, когда они сообразили, что база пуста.
Увидев разлитый суп у еще не совсем потухшего костра, фашисты поняли: партизаны только что ушли отсюда. Еще два часа они прочесывали лес, а за это время отряд перешел в соседнее урочище. Противник покинул Анатольевский лес, как говорится, несолоно хлебавши, потеряв в этой схватке больше двух взводов убитыми и ранеными - это по два оккупанта на каждого партизана, ведь в крупецком партизанском отраде тогда было чуть больше тридцати человек.
Нападение на партизанскую базу фашистами готовилось тщательно. Из докладов подпольщиков и разведчиков, находившихся тогда в Крупце, командованию отряда стало известно: фашисты не предполагали партизанских действий и были уверены, что в районе действуют одно или несколько небольших подразделений Красной Армии, перешедших через линию фронта. Командир гитлеровской дивизии отдал приказ командирам полков первого эшелона установить тщательное наблюдение за передним краем, проходившим тогда по Сейму и Свапе, надежно обеспечить стыки между частями. Но почти ежедневно на шоссе взрывались мины, горели автомашины оккупантов. А вскоре была нарушена еще и проводная связь между штабами высокого ранга. Фашистской разведке удалось через предателя-старосту узнать о партизанах и примерном месте их базирования. С передовой был снят батальон гитлеровцев. Перед ним поставили задачу: окружить и уничтожить партизанский отряд в Анатольевском лесу. И немецкий майор доложил своему командованию о полном уничтожении отряда и его базы. Но в докладе его верным было лишь то, что фашисты разрушили пустые партизанские землянки…
Отряд почти неделю маневрировал по редколесьям своего района - около селений Кулемзино, Дугино, Коренское. Дневать иногда приходилось даже в поле, вдалеке от дорог, или в оврагах и кустарниках.
Разведчики, посланные в Анатольевский лес и в прилесные деревни Анатольевку и Акимовку, возвратившись, сообщили: тайники с оружием и боеприпасами на оставленной базе гитлеровцы не обнаружили. От жителей Анатольевки узнали, что полицейские несколько дней тайно охраняли тела убитых партизан Анищенкова и Демченко. Враги рассчитывали, что партизаны или родственники убитых придут, чтобы похоронить их, и тогда, схватив пришедших, можно будет выпытать, где находится отряд. Полицейские пригоняли в лес жителей Анатольевки, требуя назвать убитых партизан. Хотя многие анатольевцы и опознали Анищенкова и Демченко, никто не назвал их имен. После того как полицейские уехали в Крупец, анатольевские патриоты тайком похоронили в лесу геройски погибших партизан. Уже после войны останки Анищенкова и Демченко были перезахоронены в Анатольевке в братской могиле.
Было немало и других примеров патриотизма анатольевцев в ту осень сорок первого. Так, например, Христина Ивановна Гулина без колебаний предоставляла свою хату командованию партизанского отряда для встреч с партизанскими связными и подпольщиками. Супруги Наумовы. Марк Максимович и Федора Павловна, выпекали для партизан хлеб и сушили его на сухари. А Семен Михайлович Тихих доставлял хлеб и сухари партизанам. По доносу того же предателя-старосты оккупанты расстреляли Семена Михайловича.
8.
Приближался праздник Великого Октября. Уйдя со старой базы, отряд сосредоточился в Ивановском лесу Рыльского района. Здесь рассчитывали встретить рыльских и хомутовских партизан. На исходе были патроны, кончалось продовольствие. Боеприпасы, спрятанные в Анатольевском лесу, брать пока не решались. Знали, что гитлеровцы продолжают посылать туда полицейские наряды для наблюдения за бывшей партизанской базой.
База рыльских партизан тоже оказалась разгромленной. Тщательно, обследовав ее, нашли небольшой тайник - около трех тысяч винтовочных патронов, ящик ручных гранат. Каждый получил по сотне патронов и по гранате.
Обосновались в четырех километрах от этой базы, устроили наскоро временные жилища - полуземлянки. Провели еще раз разведку леса и обнаружили в урочище Городовом признаки недавнего лагеря. Как потом узнали от хомутовцев - это их отряд некоторое время размещался в том месте.
От разведчиков, побывавших в Крупце и в Рыльске, командование отряда получило новые сведения об обстановке на фронте, в своем и в соседних районах. Стало известно, что 4 ноября наши войска оставили Курск. В западных районах области оккупанты создают полицейские формирования, сюда прибывают гитлеровские карательные части. Гитлеровцы распространяют слухи о том, что "Москва и Ленинград уже окружены германской армией, войска фюрера подходят к Волге, а советское правительство сбежало из Москвы в Сибирь". Ни одному слову лживой геббельсовской пропаганды партизаны не верили.
Шура Зайцева, побывавшая в Студенке и Акимовке, сообщила о сельских сходах. Немецкий офицер, выступая перед жителями, говорил: германские власти преследуют только тех, кто идет против "нового порядка". Он заявил, что коммунисты и активисты Советской власти, если они явятся для регистрации в полицию или к оккупационным властям, не будут задержаны и могут спокойно после этого жить и работать. И тут же фашист запугивал население: за укрытие коммунистов и партизан виновным грозит расстрел!
Из Новоивановки разведчики принесли листок с приказом оккупантов. Населению предлагалось за вознаграждение выдавать представителям германской армии или местной полиции партизан, а также скрывающихся в районе коммунистов и военнослужащих Красной Армии. Приказ заканчивался предупреждением:
"За их укрывательство виновные будут караться смертной казнью".
Петр Сухих возвратился из разведки по северной части района, принес сведения о сосредоточении в селе Локоть крупного карательного подразделения.
Проанализировав обстановку в своем и соседних районах, командование пришло к выводу о нецелесообразности базирования в Ивановском лесу всем составом отряда. Группы Лепкова и Морозова стали готовиться к переходу на юго-запад района, к объектам нападения. Основная часть отряда временно оставалась на ивановской базе. Руководство подпольного райкома партии и командование отряда не теряли надежды на появление здесь в недалеком будущем соседних Хомутовского и Рыльского партизанских отрядов.
Тем временем в отряде готовились к октябрьской годовщине. Вечером 6 ноября развернули антенну, настроились на Москву.
Партизаны столпились около входа в землянку, горя желанием услышать голос столицы. Из землянки, прихрамывая, вышел комиссар Кривошеев, держа пару наушников с проводом, тянувшимся от радиоприемника. Петр Сухих подскочил к нему:
- Разрешите мне, товарищ комиссар… - Схватив протянутые наушники, моментально надел.
- Коллективное слушание не получится - питание село, - виновато объяснил комиссар. - Пусть товарищ Сухих слушает и пересказывает вам услышанное. Судя по позывным, вот-вот будет передаваться какое-то важное сообщение… - И он ушел, опираясь на палочку. Рана, полученная им в бою 22 октября, еще не затянулась.
- Сухих, ты сразу пересказывай все, что услышишь, - наставлял Петра Лепков.
- Не сомневайтесь. Поручение товарища комиссара выполню в точности.
- Да уж видели, как он тебе поручил. Ты ведь ему чуть пальцы не оторвал вместе с наушниками, - насмешливо заметил Косолапов.
- Давай, чтоб было тихо, а доложу все в точности.
Все притихли, как только Сухих поднял руку:
- Пока только треск в наушниках… Говорит Москва… Работают все радиостанции Советского Союза… Слушайте трансляцию торжественного заседания…
- Москва! Живая, родная! - не удержался Лепков, нарушив тишину. Далеко не дословно пересказывал Сухих доклад на торжественном заседании в Москве, но основное его содержание партизанам было понятно. Окружив Сухих тесным кольцом, они стояли не шевелясь - для них его голос был сейчас голосом Родины.
А в командирской землянке в это время, устроившись возле стоящего посередине стола радиоприемника, Пузанов, Кривошеев и Черников сосредоточенно записывали, стараясь не пропустить ни слова. А когда трансляция закончилась, выключили радиоприемник и вышли из землянки, где их с нетерпением ждали партизаны.
- Расскажите поподробнее. Николай Акимыч, а то ведь Сухих многое не уловил, - попросил Бодулин.
Плотно окружив Пузанова, партизаны внимательно слушали его, и каждому представлялись Москва, зал заседаний, сосредоточенные лица людей, торжественные и суровые слова…
Как только Пузанов замолчал, отозвался Сухих:
- А как здорово в докладе о партизанах, а! Партизаны разрушают тыл фашистов, пришедших на нашу землю!
- Да, братцы мои, будет в войне перелом! - подхватил Лепков. - Смотрите, как уверенно сказано: враг будет разбит, победа будет за нами! Значит, готовится крупное наступление!..
- Погоним фашистов! Может, даже к весне очистим нашу землю от врага, - высказал предположение Бодулин.
- К весне не одолеем. Враг очень силен. А мы все еще разворачиваем свои резервы, - не без иронии заметил Косолапов.
- Погнать их мало! - поправил Бодулина комиссар. - Вы обратили внимание на то, какую задачу ставит Верховное командование? Уничтожить всех до единого оккупантов, вторгнувшихся на нашу землю! И в этом роль партизан немаловажная! - подчеркнул Кривошеев.
Утром 7 ноября партизанский лагерь ожил рано.
Из разведки возвратилась Шура Зайцева, прибыли на базу партизаны, находившиеся в деревнях по заданию командования.
В командирской землянке каждый занимался своим делом: Пузанов готовил доклад, Кривошеев - текст листовки с праздничными известиями из Москвы, Черников - специальную тетрадь с текстом партизанской присяги. У бойцов, кроме чистки оружия, были праздничные заботы: стриглись, брились, некоторые мылись у студеного ручейка, кто-то чистил обувь и одежду. И вдруг стало известно о проходящем в Москве параде на Красной площади. Все сразу заспешили к командирской землянке. Но Сухих, стоявший там, сообщил: "Радио уже выключили, а о параде в Москве Николай Акимович расскажет на собрании".
К 12 часам дня около трех десятков партизан пришли в самую просторную землянку на торжественное собрание. Лишь пятерых здесь не было - они несли охрану базы. Комиссар открыл собрание и предоставил слово командиру отряда Пузанову. Тот от имени подпольного райкома партии и командования поздравил партизан с праздником Октября, потом изложил обстановку на фронтах и в советском тылу, на территории, оккупированной врагом, повторил сообщение о торжественном собрании в Москве и рассказал о состоявшемся параде на Красной площади.
Подводя итоги боевой деятельности отряда за первый месяц, командир отметил отличившихся партизан. Минутой молчания почтили память товарищей, погибших в недавней битве с врагом. Пузанов закончил доклад объявлением решения подпольного райкома партии о рассредоточении отряда и принципе действия групп: днем находиться на лесных базах, а ночью вести разведку, выходить в засады, нападать на полицейские участки.
После доклада состоялось принятие партизанской присяги. Сначала текст ее зачитали полностью, а потом все повторяли за Пузановым клятвенные слова. Первыми поставили подписи под присягой командир и комиссар, а за ними все остальные партизаны.
В конце собрания Кривошеев объявил:
- Каждый должен переписать два-три экземпляра листовки, чтобы сегодня ночью доставить их жителям сел и деревень. У кого неразборчивый почерк - пишите печатными буквами. И обязательно в правом верхнем углу листовки призыв: "Прочти, перепиши и передай в две семьи".
Когда совсем стемнело, одна за другой партизанские группы выступили из лагеря. Разбились по двое, пошли в намеченные села и деревни - понесли их жителям новости из Москвы. Шура Зайцева пошла в Студенок. Подпольный райком предложил ей обосноваться там нелегально и вести разведку через комсомольские подпольные группы. В Михайловку и Нехаевку отправились Пузанов и Черников. На Ивановской базе остались только раненный в ногу Кривошеев, командир группы Журбенко да еще несколько партизан.
Пузанов и Черников вернулись на Ивановскую базу через двое суток, вслед за ними - бойцы из группы Журбенко.