Ну и далее всё в том же духе… То есть, получается, работаем с советской территории, но Советам не доверяем. Хотя, как известно, все разведки хранят свои тайны не только от врагов, но и от друзей, а потому можно было бы и не обращать на эту инструкцию особого внимания, если бы она не имела очень любопытного приложения. В преамбуле документа указано: "При заключении военного договора с Советами мы взяли на себя обязательство создать разведку в тылах германской армии на территории России".
Что ж, прекрасно, можно было бы только порадоваться, если бы польское руководство не ставило перед собой далекоидущие цели: "Организационную работу о разведке необходимо проводить с таким расчётом, чтобы не только обслужить потребности этой войны и будущего восстания в Польше, но и создать постоянные условия для нашей разведки на Восток и на послевоенное время…"
Как видно, наш "замечательный сосед", ещё не возвратив свою оккупированную гитлеровцами территорию, вновь готовился приняться за старое. Ну а пока, наверное, чтобы не терять квалификацию, польская разведка продолжала работать против Советского Союза. Вот краткое изложение донесения, которое 15 октября 1941 года агент польской разведки отправил своему правительству в Англии откуда-то с Дальнего Востока:
"А) Объекты в Шанхае:
1. Наблюдение за немцами в Шанхае и Китае.
2. Наблюдение за деятельностью советских работников в Шанхае.
Какую информацию стараются получить:
1. О Сибирской железной дороге - от пассажиров.
2. О событиях в СССР - от японской разведки.
Посылка наблюдателей в Японию, Маньчжурию и Северный Китай.
Покупка паспортов всякого рода.
Источники:
Польские эмигранты из СССР.
Местная советская печать…
Украинская организация "Зелёный Клин"(ЗК)…
Радио-, телефоно- и телеграфные перехваты советских точек на Дальнем Востоке. Хорошо принимаются в Шанхае.
Б) Токио. Объекты:
Сведения от пассажиров, добываемые через поляка ЛАПКА, работника Генконсульства во Владивостоке.
В) Харбин:
Возобновил контакт с бывшим постом "Мандарин" в японской радиоразведке и с начальником японской разведки в Харбине (МИХАИЛОВ), он ранее собирал сведения об СССР".
Как видно, шпионская работа была поставлена с большим размахом, широта интересов разведки несуществующего государства просто поражает. Но зачем так разбрасывать силы, когда Польша, повторим, ещё оккупирована гитлеровскими захватчиками, которые самыми кровавыми методами устанавливают там свой "новый порядок"? Не лучше ли сосредоточить все силы на работе по Германии и её союзникам? Нет ответа…
Зато далее в агентурном донесении находятся ещё и радиоперехваты сообщений германской разведки о волнениях на Кавказе вообще и в Азербайджане - в частности. Где Польша? Где Азербайджан?!
Впрочем, нет сомнения, что эта информация весьма интересовала наших ближайших союзников - англичан, ведь Кавказ - это традиционная зона их разведывательных интересов. Что ж, полякам надо было чем-то платить британским хозяевам за гостеприимство.
Глава шестая
Предисловие к подвигам
Битва за Москву ещё продолжалась, можно сказать, по времени была в самом разгаре, - официальной датой её окончания считается 20 апреля 1942 года - когда структура, в которой служил Алексей Ботян, претерпела очередную реорганизацию. 18 января 1942 года нарком внутренних дел подписал приказ № 00145:
"Для проведения специальной работы в тылу противника, а также организации и осуществления мероприятий по выводу из строя и уничтожения промышленных предприятий и других важнейших сооружений на территории, угрожаемой противником, приказываю:
1. Организовать 4-е Управление НКВД СССР.
2. Расформировать 2-й отдел НКВД СССР, обратив его штаты и личный состав на укомплектование 4-го Управления НКВД СССР…"
Это было то самое Четвёртое управление НКВД, которое вошло в историю Великой Отечественной войны как легендарное разведывательно-диверсионное управление генерала Судоплатова. Нередко оно также называлось "Партизанским управлением". Нередко - "Судоплатовским".
* * *
1942-й - тяжелейший год как для сражающейся Красной армии, так и для всей нашей страны. А ведь не только советские люди, но и наши союзники встречали его с огромным оптимизмом, вызванным разгромом гитлеровских армий под Москвой. Ещё и в первомайском приказе 1942 года Верховный главнокомандующий товарищ Сталин, чуть ли не извиняясь, обещал: "Ещё полгода, ещё, может быть, годик…"
Но вместо ожидаемой победы пошла череда поражений: оставление Крыма, провал наступления под Харьковом, трагедия 2-й ударной армии, прорыв гитлеровцев к Волге и Кавказу - и так, фактически, до самого 19 ноября 1942 года, когда под громовые залпы тысяч орудий Красная армия перешла в контрнаступление под Сталинградом…
Изо дня в день вся страна с волнением слушала сводки Советского информбюро - вести с фронтов. Линии этих фронтов многие отмечали на картах красными флажками-булавками. Но был и ещё один фронт, очертания которого никто и никогда обозначить не мог, а сводки с которого хотя также звучали в сообщениях Совинформбюро, но крайне редко, весьма скупо и очень неконкретно.
Это был фронт тайной войны, где полководцами были почти совершенно неизвестные народу генералы, причём не в самых высоких генеральских чинах: Судоплатов, Абакумов, Ильичёв, Пономаренко… Пожалуй, "первую скрипку" среди них по роду и масштабам выполняемых задач играл тогда Павел Анатольевич Судоплатов.
Начавшийся 1942 год памятен для Четвёртого управления многими славными делами. Это бой у деревни Хлуднево 21–22 января, когда дрались и погибли в окружении 22 героя-лыжника (все они посмертно награждены орденами Ленина), а двадцать третий, комиссар отряда Лазарь Паперник, последний оставшийся в живых, подорвал гранатой себя и гитлеровцев. Отряд "Неуловимые" уничтожил нефтебазу в белорусском Полоцке. Весной 1942-го началась операция "Монастырь", которая продлится до лета 1944 года. Каждый из этих боевых эпизодов достоин отдельного рассказа, но ведь их великое множество…
В Москве, на станции метро "Партизанская", открытой, что мало кому известно, в январе 1944 года (тогда она называлась "Измайловская", позднее стала "Измайловским парком", а в 2005 году обрела нынешнее название), есть символическая скульптурная композиция: могучий старик с автоматом, юноша в ватнике и солдатской пилотке с трёхлинейкой в руках - не то допризывник, не то "окруженец" из новобранцев, и немолодая женщина, тоже с ППШ. Именно такими мы изначально представляли себе "народных мстителей" (как называли партизан Великой Отечественной войны) того времени, когда на борьбу с гитлеровскими захватчиками поднялся, как говорится, и стар и млад.
Но ведь были у нас и совсем другие партизаны, о которых после войны почти ничего не говорилось, - партизаны из того самого "Партизанского управления".
"Всё это не совсем точно, - поправляет Валентин Иванович, который уже появлялся в предыдущей главе нашей книги. - Это были не партизанские отряды, а оперативно-боевые группы, нелегальные резидентуры… Хотя в обиходе и даже в официальной истории - они как бы и партизаны. У Четвёртого управления в этом плане было четыре, так сказать, основных направления деятельности, по которым оно работало до самого конца войны…"
Во-первых, как рассказывает Валентин Иванович, в тыл противника направлялись такие оперативно-боевые группы, которым разрешалось расти, то есть увеличивать свою численность за счёт приходящих туда людей. В составе группы обязательно был чекист, контрразведчик, отвечавший за фильтрационную работу, тщательно проверявший каждого приходящего. То есть всё было совсем не так, как показывают в иных фильмах, когда пришедшему в отряд добровольцу сразу же дают винтовку и бодро говорят: "Проверим тебя в бою!" В качестве примера такой группы, вскоре превратившейся в настоящее боевое соединение, наш собеседник привёл бригаду "Местные", которой командовал Герой Советского Союза Станислав Алексеевич Ваупшасов. Находясь за линией фронта, опергруппа увеличила свой состав до трёх с половиной тысяч человек, вошедших в 16 партизанских отрядов. На счету бригады 187 взорванных эшелонов с боевой техникой и живой силой противника, свыше 14 тысяч уничтоженных гитлеровских солдат и офицеров, 57 крупных диверсий…
Во-вторых, в тыл противника направлялись разведывательно-диверсионные группы. Такие, как, например, легендарная группа Героя Советского Союза Бориса Галушкина… Четыре человека из состава подобных групп были удостоены звания Героя Советского Союза. В состав такого подразделения входило не более двадцати человек и принимать туда "чужих" было запрещено, эти группы берегли для особых заданий. С "инициативниками", то есть добровольцами из числа местных жителей, бойцов Красной армии и другого подобного народа, желающими поступить в отряд, общаться было можно, - а как иначе получать информацию? - но далее следовало переадресовывать их другим отрядам.
"Третьим направлением, - продолжает рассказ Валентин Иванович, - были нелегальные резидентуры. Все, наверно, знают: Герои Советского Союза Кудря, Лягин, Молодцов… И ведь знаем их потому, что они героически погибли. Ну а про тех, кто не погиб, рассказывать как-то не принято. Нелегальные резидентуры были в практически каждом занятом гитлеровцами областном центре. Только широкой, так сказать, публике про это неизвестно. Ну и последнее направление - индивидуалы. Думаю, тут не нужно объяснять, кто это такие. Семь человек из них получили звание Героя Советского Союза…"
Всего же по подсчётам Валентина Ивановича звания Героя Советского Союза были удостоены 24 сотрудника "Партизанского управления" - 11 из них посмертно. Двое, Алексей Николаевич Ботян и Юрий Антонович Колесников, стали героями России.
Герой Советского Союза Кирилл Прокофьевич Орловский в 1958 году был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
"Могу сказать с болью, что большинство этих героев теперь незаслуженно забыты, - заканчивает рассказ Валентин Иванович. - А ведь какие люди были! Командир партизанской бригады "Дяди Коли" Пётр Григорьевич Лопатин - он завербовал полковника Вернера, который дал информацию по подготовке гитлеровским командованием Курской операции. Николай Приходько - разведчик и связной отряда "Победители". Был настолько здоровый парень, что под пальто носил пулемёт, так что когда попал в облаву, имея при себе те документы, которые никак не могли оказаться у гитлеровцев, то сразу же уложил порядка десяти карателей, а потом и ещё шесть. Но силы были очень неравны, и, понимая, что пробиться он не сможет, Николай успел уничтожить документы, а последнюю пулю направил себе в лицо, чтобы его не могли опознать. Мужественная Татьяна Мариненко, выдержавшая нечеловеческие пытки, но не сказавшая, где находится отряд… Вот какие это были люди, какие герои! О каждом из них можно написать книгу, но у нас, к сожалению, устанавливается такая система: есть несколько известных персонажей, перечислив имена которых, обычно говорят "и другие…". А вот узнать, кто такие эти "другие", копнуть, что называется, дальше - никто уже и не удосуживается".
Сказанное историком подтверждают ветераны бригады. Первый командир ОМСБОНа полковник Михаил Фёдорович Орлов писал: "ОМСБОН, формируя для заброски во вражеский тыл оперативно-разведывательные и диверсионные отряды и группы, не называл их партизанскими. Мы говорили о них как о группах или отрядах специального назначения, присваивали им обычные кодовые названия, например - "Олимп", "Борцы", "Славный", "Вперёд".
В то же время в фашистском тылу в разных местах и разными путями партийные и советские органы создавали отряды, которые все называли партизанскими, а мы к такому определению добавляли ещё слово "местные". Зачастую эти местные отряды, особенно на первых порах, самым тесным образом взаимодействовали с омсбоновскими группами и отрядами, а иногда и сливались с ними".
* * *
В одном из документов, который мы в более полном объёме приведём несколько позже, есть такая фраза: "Сами немцы говорят, что на одного партизана нужно 10–15 немецких солдат". Для человека непосвящённого, представляющего партизан теми самыми "народными мстителями" - дедами-ветеранами "Империалистической" войны и их внучками-пионерками, это утверждение кажется надуманным, некой, так сказать, "квасной" пропагандой. Но нам-то, уже кое-что знающим про легендарный ОМСБОН и про подвиги его бойцов, понятно, что это действительно было так. Спецназовцев, опять назовём их современным термином, готовили очень серьёзно.
Достаточно объективную оценку этой подготовке давал неприятель: "Немецкое командование было вынуждено издавать специальные директивы с указаниями по подъёму боевого духа в войсках. Одна из них была разработана в штабе 2-й танковой армии 14 апреля 1942 г. В документе довольно точно отражены причины, влиявшие на настроение военнослужащих Группы армий "Центр" весной 1942 г.: "Продолжительное пребывание в обстановке выжидания, изнуряющей партизанской войны, малой войны с ежедневными жизненными неудобствами без ярко выраженных успехов…".
Не стоит, однако, думать, что создание войсковых партизанских формирований - это "придумка" генерала Судоплатова, наркома Берии или даже Верховного главнокомандующего товарища Сталина. Нет, это - творческое обращение к историческому опыту, который первоначально, вскоре после событий 1917 года, у нас, как и многое другое, постарались перечеркнуть и забыть. Насколько помнится, во время Гражданской войны в СССР термин "партизанщина" являлся ругательным словом, синонимом анархии и безвластия, так что комиссары всячески старались таковую искоренять. Разве что на Дальнем Востоке, как о том пелось в песне, "партизанские отряды занимали города". То есть там партизаны были подлинными народными героями, о них слагали стихи и песни. Но переиначим известные слова вождя пролетарской революции: "Дальний Восток край нашенский, но он далеко" и признаем, что в тех землях были свои правила. Однако к концу 1930-х годов, когда в мире ощутимо запахло "жжёным порохом" - так некогда выразился знаменитый поэт-партизан Денис Давыдов, реабилитировали не только "партизанщину", но заодно и самого генерал-лейтенанта Давыдова (к сожалению, опять-таки посмертно), которого советские литературоведы уже изрядно потрепали за "гусарщину" и всякие прочие "нездоровые настроения", неизбежно присущие представителю "чуждого сословия". Это же и про него писалось: "Давно потускнел романтический ореол, прикрывающий "полководцев", занесённых в "анналы" русских военных побед 1812 г.".
Но тут - слава тебе, господи! - встрепенулся тот самый "жареный петух", который точно знает, куда надо клюнуть мужика, чтобы наставить его на путь истинный. Тогда-то быстро вспомнили, что Денис Васильевич писал не только стихи про "саблю, водку, коня гусарского" и "службу царскую", но и был глубоким военным теоретиком. В частности, он, один из первых практиков партизанской войны в 1812 году (как известно, партизаны были и во многих предыдущих кампаниях), впоследствии разрабатывал теорию партизанских действий. Вот что писал Давыдов в статье "О партизанской войне":