Охота и рыбная ловля были его страстью. Отпуск он проводил в Сан-Себастьяне и Галисии, проводя дневное время на любимой яхте "Асор" и отдаваясь своему любимому занятию - рыбной ловле. С годами Франко все реже бывал на охоте, предпочитая всем развлечениям телевизор и домашнее кино.
Биографы Франко не сообщают о круге его чтения. Известно, что на его письменном столе постоянно лежал трактат "Государь" Макиавелли. Те, с кем он общался, отмечают его умение слушать. Возможно, его осведомленность о том, что происходило в стране и мире, была почерпнута от собеседников. Его доверенный секретарь Салгадо Араухо приводит пример того, как Франко тщательно отслеживал все, что касалось гражданской войны, вступая в заочную полемику с авторами исследований, например, с X. Томасом, перу которого принадлежит фундаментальная монография "Испанская гражданская война".
26 октября 1961 г. в беседе с Салгадо Араухо Франко с недоумением воспринял известия о самом тоне, с каким молодой президент Дж. Кеннеди отозвался о России во время своего пребывания в Западном Берлине. Франко готов был признать, что "Кеннеди вдохновлен самыми добрыми намерениями, однако, он напрасно слишком уж полагается на суждения некоторых своих советников, которые недостаточно вникают в политику русских и их образ жизни. Россия сегодня не та, что была раньше. Надо иметь в виду, что она преобразовалась в огромной степени, она обладает великой культурой. Народ ее хочет жить лучше, сравнивая свой уровень жизни с тем, что имеют страны Запада.
Поэтому ее руководители уже не имеют в своем распоряжении народ, который снесет все. Сегодня у русских большое желание процветать, работать, учиться, чтобы быть более просвещенными, с надеждой и желанием жить лучше… Поэтому русскому правительству с каждым разом все труднее продолжать править в форме распоряжений, не обращая внимание на то, что полагает и думает народ…
Россия, по моему мнению, совершает ошибку, держа часть своих войск в странах-сателлитах, что всегда поддерживает их желание быть независимыми и ненавидеть своих захватчиков". Франко, по-видимому, был убежден, что испанцы уже имеют все то, о чем русские только мечтают. Диктаторам всегда не хватает самокритики.
С удовлетворением Франко воспринимал и все известия об улучшении отношений со многими странами Европы, особенно с соседней страной - Францией.
17 ноября 1961 г. итальянская "Avanti" опубликовала статью "Де Голль восхищается Франко". В ней говорилось, что президент Франции утром 16 ноября принял в Елисейском дворце испанского министра иностранных дел Кастиэлью, с которым имел беседу в течение получаса. Не было никаких сообщений о цели визита, известно лишь, что оба собеседника дискутировали об европейских проблемах. Источники сообщают, что де Голль передал Кастиэлье устное послание главе испанского государства, в котором президент Франции высказал мнение, что испанский режим в высшей степени способствует европейской стабильности и социальной умиротворенности. "The Economist" был более эмоционален. В статье "До каких пор", опубликованной 25 ноября 1961 г., говорилось, что "генерал де Голль сделал еще один шаг в своей новой политике дружбы с генералом Франко, когда он принял господина Кастиэлью, испанского министра иностранных дел". Он уверил его "во всей симпатии" к каудильо и его режиму, "который представляет собой фактор стабильности и социального мира в Европе". Автор статьи расценил это как благодарность за бескорыстное решение каудильо прекратить деятельность высланных в Испанию французских правых (речь идет о членах праворадикальной организации ОАС. - С. П.). Но его благодарность генералу Франко, хотя и понятна, уживается с неблагодарностью к изгнанным испанским республиканцам, которые сначала в Сопротивлении, а затем и во время мира оказали столь большую услугу ему самому и французской нации. Был запрещен конгресс Испанской социалистической партии в Тулузе, и только в результате протеста французских социалистов было получено разрешение на проведение конгресса в По. В начале этого месяца была запрещена публикация всех испанских республиканских газет, выходивших на территории Франции. Среди наиболее важных газет, попавших под эти меры, были "El Socialista", умеренный еженедельник, основанный в Мадриде Пабло Иглесиасом в 1890 г., и три динамичные анархо-синдикалистские газеты, выходившие в свое время в Барселоне. Все - антикоммунистические, хотя и антифранкистские…
Но Франко не задевали выпады европейской прессы, для него было более важно отношение де Голля, которым он восхищался, хотя и не понимал, почему президент мирится с существованием партий.
Радовали его и успехи в экономике и экономической внешней политике, о которых его информировали министры и послы, хотя и не вдаваясь в детали. Служба дипломатической информации МИД 24 марта передала ему сообщение, посланное Кастиэльей из Вашингтона: "С американской помощью и сотрудничеством мы начинаем программу экономической реконструкции, которая, без сомнения, будет иметь огромное значение для упрочения Западного мира", - утверждал министр иностранных дел сеньор Кастиэлья по прибытии в Вашингтон, где ему на аэродроме были оказаны военные почести. Кастиэлыо поместили в резиденции для официальных гостей, близ Белого дома.
Комментируя цели Кастиэльи, "The Times" делала вывод, что испанский министр будет информировать президента Эйзенхауэра "о прогрессе в области экономики и финансов как результате подписанного правительством в Мадриде в июле прошлого года "Плана стабилизации""… Эта операция проходит с таким успехом, что Испания уже готова выплатить 50 млн долларов Международному валютному фонду и 24 млн долларов - Европейскому валютному фонду. Баланс испанских счетов в публичных и частных коммерческих банках США увеличился более чем на 150 млн долларов.
Выступая на завтраке Испанского института и Испанской торговой палаты, Кастиэлья сказал, что "с тех пор, как Испания вступила в эру тесного сотрудничества с США, к настоящему времени были достигнуты следующие результаты: 425 млн долларов были получены в качестве экономической помощи, 4 млн долларов - технической помощи, 154 млн долларов - в виде кредита Эксимбанка, 22,5 млн долларов - от Фонда развития и 400 млн долларов - на восполнение сельхозресурсов… Вся эта помощь была безвозмездной".
По словам Кастиэльи, экономика Испании прошла два этапа - период затягивания поясов и период "распускания поясов" благодаря помощи США; оба они подготовили третий этап - "План стабилизации". За восемь месяцев реализации этого плана резервы Испании превысили 200 млн долларов. Первая фаза пройдена; на второй фазе были предоставлены большие возможности для иностранного, прежде всего североамериканского капитала, и был продолжен процесс либерализации. В настоящее время, по словам Кастиэльи, в Испании - абсолютная свобода для вложения иностранного капитала - до 50 % капитала предприятия.
Сообщенные Кастиэльей результаты "Плана стабилизации" были подтверждены Милтоном Барелли, вице-директором экономической миссии в Испании, перед Торговой палатой США 24 мая 1961 г.: "Для Испании "План стабилизации" является основой, наиболее прочной, для его будущего экономического развития и отправной точкой на пути к более тесной экономической интеграции и кооперации с другими странами Европы и свободным миром".
В международном плане, по мнению Барелли, Испания уже сейчас является полноценным членом Международного валютного фонда и Международного банка, а в скором времени - Международного валютного сотрудничества.
18 октября 1961 г. министр торговли США Лютер Ходжес и сопровождавшие его лица удостоились приема у Франко. В интервью газете "ABC" Ходжес поделился впечатлениями о стране: "Уровень золотовалютных резервов в Испании сейчас более высок, чем когда-либо… Но что самое важное - Испания либерализовала свою торговую политику и сократила свой контроль над национальными и иностранными инвестициями капитала".
Успехи в сфере экономики во многом - следствие стратегии, предложенной опусдеистами, находившими неизменную поддержку у Карреро Бланко. А это, в свою очередь, увеличивало дистанцию между фалангой и технократами, что стало источником самой большой напряженности внутри режима на протяжении последних лет жизни Франко. Перед ним вставала не только тень прошлого, которое он никогда не забывал - воспоминания о его недругах по ту сторону траншей гражданской войны. Его тяготили и новые заботы - прежние сторонники-фалангисты не могли простить его очередного отступления от "максим" Хосе Антонио Примо де Риверы.
20 ноября в двадцать четвертую годовщину смерти основателя фаланги, во время церемонии в "Долине павших", на которой присутствовали только сторонники режима, диктатор услышал: "Франко, ты - предатель". Франко не удивился, если бы эти слова принадлежали кому-либо из потомков тех, кто навеки, как он полагал, остался по ту сторону траншей прошлого. Но это был молодой фалангист Роман Алонсо Урдиас - один из тех, кто сохранил веру в утопию Хосе Антонио.
Первая реакция Франко: расстрелять! Но в последний момент он изменил решение. Урдиас был приговорен к 20 годам тюрьмы и был отправлен в дисциплинарный батальон в Сахару, куда в свое время отправляли пленных республиканцев.
Фалангисты высокого ранга - Арресе, Фернандес Куэста и Солис, не могли себе позволить выражать свои чувства столь откровенно, как молодой радикал, но и они доставляли немало хлопот каудильо, интригуя против технократов из "Опус деи" и их планов либерализации экономики… Франко приходилось соблюдать "баланс сил", проявляя поистине дипломатическую изворотливость.
13 октября 1961 г. Солис и Эрреро Техедор организовали "дефиле" по улицам Мадрида, названное "Европейская академия ветеранов". Разбитые в 1945 г., они собрались в столице Испании, чтобы почтить того, кто нанес поражение их врагам в канун Второй мировой войны, т. е. Франко. Итальянские фашисты и германские нацисты, генералы, изгнанные из стран Восточной Европы, шли плечом к плечу с ветеранами испанской гражданской войны. Но тот, кого собирались приветствовать, уклонился от этой чести, хотя и направил поздравительное послание участникам "дефиле", зачитанное генералом Мартином Алонсо.
Но фаланга была недовольна не только отведенным ей местом в "балансе сил".
Фалангисты всегда выступали против монархии как института и династии Бурбонов в особенности. Заявление о своем праве на престол сына покойного Альфонса XIII дона Хуана де Бурбона, графа Барселонского перенесло вопрос о воскрешении монархии из теоретических высот в поле практической политики.
В ноябре 1942 г. дон Хуан в "Journal de Geneve" разъяснял: "Я - не глава заговора, я - законный представитель того политического бесценного сокровища существующего века, которым является испанская монархия. Я уверен, что монархия будет восстановлена. Моя высшая цель - стать королем Испании, в которой все испанцы, пришедшие к согласию, будут жить вместе".
Дон Хуан назначил своим представителем в Испании генерала Вигона, бывшего министра Франко и единственного германофила среди тех, кто входил в директивную группу, цель которой была в объединении усилий по возведению на трон претендента. Остальные - генералы Кинделан и Аранда, бывший министр образования П. Саинс Родригес, известный летчик Ансальдо, тот самый, кто должен был в начале мятежа доставить Санхурхо в Испанию, писатель Е. Вегас Латапие - были англофилами, поддерживавшими контакт с посольством Великобритании. В эту группу входил и Хуан Марч, в свое время оказавший столь значительную финансовую поддержку Франко.
Деятельность активистов монархического движения вскоре стала известна Франко. Но репрессии были мягкими: Саинс Родригес лишился кафедры, Кинделан был вынужден оставить пост генерал-капитана Каталонии и получил назначение начальника Академии в Сарагосе, сменив Аранду, Ансальдо и Вегас - выгнаны, Хуан Марч получил предупреждение.
После разгрома немецких войск под Сталинградом и поражения армии Роммеля в Африке Карреро Бланко посоветовал Франко встретиться с доном Хуаном. Но эта встреча произошла только пять лет спустя. 19 марта 1945 г. дон Хуан обратился с манифестом к испанскому народу. В нем претендент на престол осудил режим Франко, созданный по образу тоталитарных систем держав "оси" как противоречивший самому духу и традициям испанского народа. Именно монархия, полагал дон Хуан, может стать надежным средством примирения и достижения согласия между всеми испанцами, к тому же приемлемым путем решения "испанского вопроса" для внешнего мира.
Автор манифеста призывал к восстановлению традиционного, т. е. парламентского режима, обещал гарантии демократических свобод, широкую политическую амнистию, созыв законодательной ассамблеи, проведение политико-социальных-мер в духе времени. Близкий к графу Барселонскому политолог и философ Кальво Серрер, переправивший этот манифест в Испанию из Лозанны, где в то время находился дон Хуан, охарактеризовал его "как разрыв с Франко, как настоящий заговор". Тогда же был арестован генерал Аранда.
2 февраля 1946 г. дон Хуан перенес свою резиденцию в Португалию, в замок Эсториль, исторически принадлежавший испанским Бурбонам. 13 февраля 458 представителей высшей иерархии написали открытое письмо претенденту на престол, выразив надежду, что монархия вскоре будет установлена.
Франко был в ярости. Первая реакция - "раздавить червяков!" Но отступил перед аргументом - эта акция не улучшит репутацию режима за рубежом.
Франко прервал всякие отношения, преимущественно эпистолярные, с доном Хуаном. Но, возможно, эта акция иерархов режима и подтолкнула его к тому, чтобы ускорить разработку "Закона об ответственности". Он сам и его ближайшее окружение давно искали выход, который бы придал "респектабельность" режиму и вместе с тем послужил бы "яблоком раздора" в стане его противников за рубежом, испанцев и неиспанцев. Таковым могло бы стать официальное восстановление монархии. Но не "классической", существовавшей до апреля 1931 г., а особой монархии "Национального движения", при которой Франко сохранил бы абсолютную власть.
В конце марта 1947 г. работа над проектом "Закона об ответственности" была завершена, и 30 марта Франко направил Карреро Бланко в Эсториль, чтобы ознакомить с ним дона Хуана. Как и следовало ожидать, ответ претендента был отрицательный. "Манифест Эсториля" осудил само намерение диктатуры, этого режима неограниченного правления, прикрыться "славной мантией монархии". Франко предвидел реакцию дона Хуана. И не дожидаясь возвращения Карреро Бланко, обнародовал текст "Закона об ответственности". О результатах "прямой консультации с народом" речь уже шла. Франко никогда не мог простить дону Хуану приверженности либерализму, в течение всей своей жизни он не переставал повторять, что его воцарение было бы истинной катастрофой для испанцев. Тем не менее вопрос о монархии привел Франко к тому же графу Барселонскому: 25 августа 1948 г. во время встречи с Франко на яхте "Асор" дон Хуан дал согласие на то, чтобы его сын Хуан Карлос выбрал местом своего жительства Испанию. Так в стадию реализации вступил план, который американский историк С. Пейн назвал "Операция Принц". Монархия должна была стать первым опорным камнем будущей Испании. Главным советником графа Барселонского тогда был Х.-М. Хиль Роблес. Возможно, он был одним из соавторов этой "операции".
Была достигнута договоренность, что Хуан Карлос продолжит свое образование и получит степень бакалавра в Сан Себастьяне. Но принц еще не раз возвращался в отчий дом. Постоянным местом жительства принца Испания стала позднее.
Утром 18 января 1955 г. принц Хуан Карлос прибыл в Мадрид. Ему было тогда 17 лет. Франко сам составил учебный план будущего монарха: военные училища, академия генерального штаба. В 1959 г. Хуан Карлос получил звание лейтенанта пехоты и авиации и старшего лейтенанта флота. Но более всего Франко был озабочен воспитанием будущего монарха.
14 марта, вскоре после прибытия принца в Испанию, он прочел ему "настоящую лекцию по моральному воспитанию", как заметил присутствовавший при этом Салгадо Араухо. Он внушал Хуану Карлосу, что "короли должны находиться в контакте с народом, как можно более непосредственном, для того, чтобы знать его нужды и попытаться разрешить их".
Франко полагал, что Хуану Карлосу надо было продолжить изучение различных предметов в сфере экономических и политических наук. "Это можно осуществить только в Испании, посещая различные университеты и школы для специалистов, возможно чаще присутствовать в аудиториях. Для этого надо жить в стране как можно больше. Я сказал Хуану Карлосу, что надо завоевать молодежь, которая сейчас несколько отчуждена или проявляет скепсис по отношению к этой форме правления. Монархия должна быть народной".
Франко поучал: "настоящий народ более здоровый, менее эгоистичный, чем люди высокого положения, наделен настоящим чувством патриотизма и любви к родине и более расположен к самопожертвованию во имя ее…
Принц должен иметь в виду, что вся нация смотрит на него и он должен представлять доказательства своей абсолютной моральности". Диктатор предостерегал от дурных примеров, напомнив о фривольности Альфонса VI, призывал не следовать примеру тех, кто уклонялся от выполнения своей миссии и защиты интересов народа, как Филипп IV, передоверивший управление графу Оливаресу.