Соответственно на Гаити Рузвельт увидел только то, что стремился увидеть: законность, порядок, улучшение санитарного состояния. Строительных рабочих, живших в нечеловеческих условиях, он вроде бы не заметил. В его отчете решительно утверждалось, что оккупация Гаити протекала вполне успешно.
Между прочим, по дороге на Гаити Рузвельт сделал краткую остановку в столице Кубы Гаване, где провел несколько дней в шумных развлечениях со старыми и новыми знакомыми. Он не пропустил хорошо известного в США гаванского развлечения, о котором велись разговоры только в мужском обществе, - зрелища, которое называлось театральным спектаклем, но в котором отсутствовал сюжет, а кульминацией был половой акт, совершаемый черной парой прямо на сцене.
Тем временем, несмотря на все усилия правительства Вильсона и прежде всего государственного секретаря Уильяма Дженнингса Брайана не допустить вовлечения США в мировую войну, сосредоточив внешнюю политику страны на делах Западного полушария и выдвигая планы международного арбитража, война приближалась с разных сторон.
В соседней Мексике происходила революция, положение было крайне неустойчивым; германская агентура подзуживала деятелей этой страны выступить против Соединенных Штатов, чтобы возвратить захваченные американцами в середине XIX века территории (часть Калифорнии, штат Нью-Мексико и др.).
Еще в 1914 году американские войска были высажены в мексиканском порту Веракрус, пытаясь добиться отстранения от власти президента этой страны Викториано Уэрты. Последовал международный кризис, который был разрешен в результате посредничества Аргентины, Бразилии и Чили. Вскоре Уэрта ушел в отставку. Рузвельт непосредственно не участвовал в этой акции (как раз в это время он находился в поездке по военным базам западного побережья США), но держал руку на пульсе. Военно-морскому флоту были даны инструкции о готовности к расширению вмешательства на случай, если бы ситуация вышла из-под контроля. Тогда этого, однако, не произошло.
Отставка Брайана в 1915 году усилила воинственные настроения в американском истеблишменте, хотя предвыборная кампания В. Вильсона 1916 года, завершившаяся его повторным избранием, и проходила под лозунгом: "Он спас нас от войны!"
Германское военное командование в 1915 году начало широкомасштабную подводную войну на океанах. Одной из первых крупных ее жертв стал британский пассажирский корабль "Лузитания", на борту которого в числе прочих пассажиров находились американцы. 7 мая "Лузитания" была торпедирована немецкой субмариной, погибли 1198 из 1959 человек. Известие о гибели 126 (по другим сведениям 124) граждан США являлось мощным аргументом для тех, кто настаивал на вступлении США в войну.
Рузвельт был доволен - советник президента полковник Эдвард Хаус, который ранее пытался наладить арбитраж между Германией и странами Антанты, теперь заявил, что США могут вступить в войну в течение ближайшего месяца. Эти настроения, правда, значительно ослабели, когда после гибели "Лузитании" германские власти объявили о прекращении нападений на гражданские суда нейтральных стран. Однако вскоре атаки возобновились, и военные настроения в США усилились, хотя всё еще не достигли критической точки. Отправлялись ноты протеста, выдвигались требования компенсации, на которые Германия отвечала уклончивыми обещаниями.
Когда же в феврале 1917 года разразилась революция в России, возникла вполне реальная угроза, что этот важнейший участник антигерманской коалиции может выйти из войны, резко усилив возможность победы Германии и ее союзников по Четверному союзу - Австро-Венгрии, Турции и Болгарии.
К тому же в руках британцев в это время оказалась и была передана американцам так называемая депеша Циммермана - документ, свидетельствовавший о вмешательстве Германии в дела мексиканской революции и стремлении использовать ее против США. Последние сомнения были преодолены.
Второго апреля Вильсон выступил перед конгрессом с предложением объявить войну Германии. Рузвельту вместе с Дэниелсом как представителям исполнительной власти, которым предстояло теперь вершить военные дела, были предоставлены почетные места в зале заседаний прямо перед трибуной президента. 6 апреля США вступили в Первую мировую войну. Революция в России, по мнению американцев, и Франклина в том числе, еще более ярко свидетельствовала, что война идет между силами демократии и деспотизма, воплощенными в германском милитаризме.
В войне и после нее
На протяжении первых лет войны Франклин Рузвельт продолжал выступать за скорейшее в нее вступление, по крайней мере косвенное - путем максимально возможной поддержки Великобритании и союзных с ней стран, вмешательства в дела соседней Мексики, чтобы не допустить распространения революции на американские южные штаты. Он полностью одобрил карательную экспедицию в приграничные районы Мексики под командованием генерала Джона Першинга. Рузвельт довольно близко познакомился с генералом, который произвел на него самое благоприятное впечатление не только в качестве бравого вояки, но и как человек, не лишенный политического чутья. Впоследствии Рузвельт при каждом удобном случае способствовал военному продвижению Першинга: назначению в 1918 году командующим американскими экспедиционными силами в Европе, а после войны - начальником Генерального штаба США.
В самых различных кругах Рузвельта рассматривали теперь как новую восходящую звезду на политическом небосклоне демократов. И его прямое начальство, и коллеги по работе, и те, с кем ему приходилось вступать в контакты, как правило, составляли о нем благоприятное впечатление. Газета "Нью-Йорк трибюн" писала 7 апреля 1918 года: "Девушки, работающие в правительственных учреждениях, привыкли с восхищением наблюдать, как он проходил мимо них… У него продолговатое лицо, хорошо очерченное признаками уверенности в себе. На лбу у него едва заметные веснушки. Под ярко-голубыми глазами легкие тени. Жесткий узкий рот легко расплывается в улыбке, открытой и свободной. У него приятный голос". Такое описание явно свидетельствовало о том, что пресса Рузвельту симпатизировала.
Министр Дэниелс, несмотря на серьезные разногласия со своим заместителем по вопросу об отношении к мировой войне, характеризовал его как "молодого и беззаботного", но в то же время "продвигающегося вперед быстрым темпом и человека сильного".
Однако заместитель не отвечал ему взаимностью. Когда ушел в отставку Брайан, он сожалел, что Дэниелс не последовал его примеру, и открыто высказывал это в своих письмах, видя в министре препятствие к наращиванию мощности военного флота. Поэтому нельзя согласиться с А. И. Уткиным в том, что Рузвельт "навсегда сохранил симпатию к своему оригинальному и терпимому начальнику". Назначение Дэниелса на явно второстепенный пост посла в Мексике после избрания Рузвельта президентом вряд ли может служить доказательством этого утверждения.
Надо сказать, что Рузвельт, несмотря на внешнюю почтительность к своему непосредственному начальнику, выполнение его указаний, при каждом удобном случае выходил за их пределы, ставя Дэниелса, человека не очень волевого, перед свершившимися фактами и оправдываясь тактическими соображениями. Главная задача заместителя министра состояла втом, чтобы неуклонно добиваться увеличения военно-морских сил и более эффективной их подготовки к ведению военных действий, разумеется, на стороне стран Антанты.
Особенно четко это проявилось во время слушаний в конгрессе о готовности США к военным действиям. Расследование было предпринято осенью 1915 года по инициативе члена палаты представителей А. Гарднера, причем последний, видимо, специально подгадал время, чтобы Дэниелс находился вне Вашингтона и, следовательно, по делам военного флота докладывал Рузвельт. Действительно, замминистра представил меморандум, опубликованный затем в прессе, в котором констатировалось, что флот к войне не готов, что численность матросов надо увеличить по крайней мере на 18 тысяч, что пополнение флота необходимо осуществить срочно, ибо подготовка моряков занимает не один месяц, что флот просто не может выйти в открытое море из-за отсутствия обученных экипажей. Гарднер, слывший ярым интервенционистом, был удовлетворен. Он заявил, что восхищается смелостью Франклина Рузвельта.
Еще в феврале 1916 года ушел в отставку военный министр Линдди Гаррисон, человек холерического темперамента, с которым Вильсон не согласился, когда тот предложил ввести обязательную воинскую повинность. В вашингтонских кругах среди возможных претендентов на вакантный пост называли и Рузвельта. Вильсон, однако, не счел возможным назначить на столь ответственное место молодого и еще недостаточно проверенного политика. Министром стал Ньютон Бейкер, мэр Кливленда, верный сторонник президента. Правда, сам Бейкер был удивлен сделанным ему предложением, заявив, что даже никогда не играл с оловянными солдатиками, но тем не менее охотно принял его. Слух же о возможном назначении военным министром Рузвельта в условиях мировой войны свидетельствовал о том, что его акции явно набирали всё большую цену.
Об этом же свидетельствовало появление во влиятельной газете "Уолл-стрит джорнэл" материала, в котором выдвигалось требование, чтобы Дэниелс был заменен его "динамичным заместителем".
Росту популярности Рузвельта способствовали всё новые и новые выдвигаемые им инициативы. В 1917 году Рузвельт предложил два крупных плана - строительства небольших кораблей, способных вести борьбу с германскими субмаринами, и создания минного пояса в Северном море. Оба проекта были приняты и реализованы, хотя на бюрократическое согласование второго из них ушло немало времени, так что реально это весьма дорогое предприятие, обошедшееся в 80 миллионов долларов, было осуществлено лишь частично (общая его стоимость должна была составлять около полумиллиарда долларов) только к окончанию войны. В Северном море было установлено более 80 тысяч мин, а на американских верфях построена целая армада юрких противолодочных судов.
Кипучая натура Рузвельта не терпела бездеятельности, выжидания. Он с энтузиазмом принимался за реализацию планов, которые на поверку часто оказывались утопическими или просто авантюрными. Однажды к нему прорвался некий изобретатель, который заявил, что создал заменитель бензина стоимостью всего два цента за галлон (примерно 3,8 литра). Рузвельт доложил Дэниелсу: "Шеф, это дело стоит попробовать". Не в силах остановить ретивого заместителя, министр, убежденный, что речь идет о фантастической затее, не возражал. Рузвельт потратил министерские средства, массу времени, своего и сотрудников, на проведение экспериментов только для того, чтобы убедиться в справедливости мнения начальника. Изобретатель оказался полусумасшедшим фанатиком.
Рузвельта тянуло на Европейский континент, где продолжалась затяжная и изнурительная война, перешедшая из фазы активных действий в позиционную. "На Западном фронте без перемен" - это название знаменитого романа Эриха Марии Ремарка полностью отражало то, что происходило на войне. Лишь иногда предпринимались попытки наступления, которые захлебывались и приносили новые тысячи жертв. Вводимые в действие новые виды вооружений - танки, самолеты, отравляющие вещества - только многократно увеличивали число погибших и искалеченных, но не вели к решающим победам ни одной, ни другой стороны.
Уже в декабре 1914 года через посольство США в Лондоне был передан запрос британскому Адмиралтейству - может ли оно принять заместителя военно-морского министра США, который хотел бы ознакомиться с организацией флота Великобритании в военное время. Первый лорд Адмиралтейства, то есть военно-морской министр, Уинстон Черчилль отмахнулся - ему было не до американского визитера, он был по горло занят военными и политическими делами, а пользы от встречи с Рузвельтом не видел, так как США пока явно не собирались вступать в войну. В ответ на запрос было сообщено без каких-либо обоснований, что Адмиралтейство считает визит в такое сложное время нецелесообразным.
Только в 1918 году Рузвельт побывал в Европе, где близилась к завершению разрушительная война. Правда, этой поездке предшествовала небольшая размолвка с министром, ибо его заместитель вдруг неожиданно объявил, что хочет уйти в отставку, чтобы записаться добровольцем в экспедиционный корпус. Трудно сказать, насколько искренним был этот демарш. Скорее всего он был вызван внезапным порывом, чувством стыда перед теми, кому должна была выпасть печальная участь пасть на поле боя, тогда как сам Рузвельт, еще сравнительно молодой, 36-летний человек, занимался скучными и безопасными канцелярскими делами в военно-морском ведомстве по другую сторону океана. Рузвельт сразу же отказался от него, когда выслушал стандартную тираду Дэниелса по поводу того, что на своем посту он принесет делу военной победы многократно больше пользы, чем на поле сражения во Франции.
Возможно, именно для того, чтобы окончательно убедить заместителя в своей правоте, Дэниелс и отправил его в европейскую командировку с целью инспекции американских военно-морских сил.
* * *
Рузвельт отбыл в заокеанское турне 9 июля 1918 года на эсминце "Дайер", только что спущенном на воду. Корабль входил в большой морской конвой, сопровождавший транспортные суда, на которых находилось около двадцати тысяч американских военнослужащих, отправлявшихся воевать.
Для путешествия Франклин изобрел полувоенный костюм, который менял на штатскую одежду только в случае приглашения на официальные приемы. Брюки цвета хаки, фланелевая рубашка, кожаный черный пиджак, по мнению заместителя министра, придавали ему бравый вид. Он был весьма польщен, когда 21 июля при входе в британский порт был выстроен отряд музыкантов, которые приветствовали его звуками фанфар. Оказалось, что он был первым американским официальным лицом такого ранга, появившимся на британской территории с того момента, когда США вступили в войну
Рузвельт побывал не только в Великобритании, но и во Франции, посетил корабли, общался с их командирами и экипажами, с представителями бизнеса, обеспечивавшими американский флот необходимым снаряжением, боеприпасами, продовольствием.
Он буквально упивался впечатлениями от своей поездки. Уже 26 июля он писал Элеоноре: "Я так хотел бы, чтобы ты могла увидеть всё это в военное время. Несмотря на всё, что говорят, здесь я чувствую себя намного ближе к подлинным сражениям. Контратака на Реймсском выступе в огромной степени обрадовала всех. Наши люди безусловно вели себя хорошо. Один из моих полков морской пехоты потерял 1200 и другой 800 человек". Франклин не задумывался над тем, что он не просто выражал удовлетворение, а буквально радовался гибели сограждан. Война почти всегда ожесточает людей. Но в данном случае речь шла о другом - Рузвельт, сам стремившийся побывать на передовой, воспринимал человеческие потери абстрактно, как "пушечное мясо", которым каждая сторона неизбежно жертвует в войне. Понимание ужасов войны придет к нему постепенно, но в полной мере - значительно позже, уже в пожилом возрасте.
В обеих странах он установил новые связи и знакомства. Исключительно важной была для него встреча с британским "почти коллегой" - бывшим первым лордом Адмиралтейства, а теперь министром вооружений Уинстоном Черчиллем.
Уинстон Леонард Спенсер Черчилль, которого согласно опросу, проведенному компанией Би-би-си в 2002 году, через много лет после его смерти, соотечественники назвали величайшим британцем в истории, родился в ноябре 1874 года, то есть был старше Рузвельта на восемь лет. К 1918-му он имел уже немалый журналистский, военный, государственный опыт, воевал в разных концах земного шара и писал оттуда яркие, захватывающие репортажи. Будучи избран членом палаты общин от консерваторов в 1900 году, он часто удивлял своих коллег по парламенту неординарностью и блеском устных выступлений. Став в 1911 году первым лордом Адмиралтейства, Черчилль приложил огромные усилия, использовал свой дар организатора и полемиста для дальнейшего наращивания мощного военного флота. Правда, во время Первой мировой войны его репутацию сильно подмочила спланированная им неудачная Дарданелльская операция 1915 года, закончившаяся эвакуацией из района проливов британских сил, понесших тяжелые потери. Но постепенно его кредит стал восстанавливаться, особенно с 1917 года, когда он получил должность министра вооружений.
После знакомства контакты между Черчиллем и Рузвельтом прервались на полтора десятилетия. Британский деятель просто позабыл о первой встрече с молодым американцем - такого рода встреч у него было по десятку в день. Рузвельт же запомнил ее на всю жизнь и не раз напоминал о ней сэру Уинстону, когда в годы Второй мировой войны возник мощный военно-политический и дружественный союз.
Франклин познакомился также с наиболее видными деятелями Антанты - французским премьер-министром, лидером радикалов Жоржем Клемансо по прозвищу "Тигр Франции", главой британского правительства Дэвидом Ллойд Джорджем. Он даже был представлен королю Великобритании Георгу V и побывал на приеме у знаменитой леди Нэнси Астор в ее имении Клайвден, что считалось честью даже для британских аристократов.
Первая женщина, избранная в британский парламент от Консервативной партии, Нэнси Астор собирала у себя в имении видных политиков, дипломатов, бизнесменов, чтобы в неформальной обстановке они могли - разумеется, при ее деятельном участии - решать насущные проблемы. Она соперничала в остроумии с самим Уинстоном Черчиллем, который, впрочем, как говорят, однажды ее переиграл. Будто бы леди Нэнси заявила ему: "Если бы я была вашей женой, то подсыпала бы вам яд в кофе", - на что сэр Уинстон, согласно преданию, ответил: "Если бы я был вашим мужем, я бы его выпил". (Правда, ту же фразу приписывают и Бернарду Шоу.)
Однако леди Нэнси была известна еще и тем, что создала в своем имении госпиталь на 110 коек для тяжело раненных, а итальянский сад поместья превратила в кладбище для умерших от ран. Рузвельт получил неплохой урок, увидев собственными глазами, каковы муки и страдания войны.
Что же касается королевского приема в Букингемском дворце, состоявшегося 29 июля, то реакция на него Рузвельта свидетельствовала, что, несмотря на все демократические привычки, которым он уже хорошо научился, у него сохранялось почтение к наследственной аристократии и тем более к коронованным особам. Он писал домой: "У короля очаровательная улыбка и открытые сердечные манеры". Особенно приятным для американского визитера было заявление Георга, что у него много родственников в Германии, но среди них нет джентльменов.