* * *
Уроки "дядюшки" оказались очень важной составной частью политического капитала Франклина. Он восхищался умением Тедди Рузвельта умиротворять страсти, добиваться компромиссов, когда еще недавно жестоко враждовавшие оппоненты расходились, пожав друг другу руки, каждый в полной уверенности, что победил он.
Особенно нравились Франклину, выросшему в тихом, зеленом месте, мероприятия Теодора по сохранению природы, которая до этого расхищалась самым варварским образом. Рузвельт-младший многократно выступал с горячей поддержкой акций президента в той области, которая много позже стала именоваться охраной окружающей среды. Эти усилия были направлены прежде всего на создание и поддержание в неприкосновенности огромных пространств дикой природы, которые получили название национальных парков и заповедников. Правда, первые национальные парки были созданы ранее - "Йеллоустон" в штате Вайоминг в 1872 году, "Йосемити" и "Секвойя" в Калифорнии в 1890-м. Но Рузвельт-старший использовал всё свое влияние для того, чтобы добиться выделения немалых средств на сохранение в руках государства с целью сбережения почти двухсот миллионов акров земли, главным образом на Аляске и в штате Вашингтон на северо-западе страны, для создания здесь новых национальных парков. Именно по инициативе Рузвельта была основана Американская служба лесного хозяйства, а вслед за этим президент добился принятия конгрессом закона о деятельности пяти национальных парков и пятидесяти двух заповедников для диких животных.
На всю жизнь памятным остался тот день, когда молодой Франклин был официально представлен президенту Рузвельту. Хозяин Белого дома вспомнил, что Франклин приходил к нему незадолго до этого в Бостоне еще во время вице-президентства и организовал грандиозный наплыв студентов на его выступление. Юноша осмелился задать "дядюшке" Тедди вопрос, нравится ли ему его работа. В ответ, широко улыбнувшись, президент ответил несколько загадочно: "Это просто, всё равно что срывать плоды". В любом случае было ясно, что "своей работой" высокий собеседник Франклина вполне удовлетворен. Молодой человек сделал вполне прогнозируемый вывод, что примеру родственника надо пытаться следовать.
Тем временем произошло важное событие в личной судьбе Франклина, который к концу студенчества превратился чуть ли не в противоположность тому застенчивому и предпочитавшему одиночество мальчику, каким его знали по школе.
Оставаясь трудолюбивым и восприимчивым к новым идеям, плодовитым автором студенческой газеты, он, как сам позже неоднократно признавал, стал ценить житейские удовольствия - вечер, проведенный с друзьями за бутылкой хорошего вина в неформальной обстановке, с розыгрышами и фривольными шутками; кратковременную близость с хорошенькими девушками, обычно студентками, которые заглядывались на интересного молодого человека, появлялись в редакции гарвардской газеты по какому-нибудь придуманному поводу, а фактически для того, что установить или продолжить с ним знакомство.
Но однажды Франклин, в очередной раз встретившись со своей юной дальней родственницей, которая носила ту же фамилию (это была случайная встреча в вагоне поезда), почувствовал к ней нечто большее, чем просто интерес к привлекательной особе. Это была Элеонора (Eleanor) Рузвельт, или Нелл, как ее называли близкие - по имени одной из героинь романа Ч. Диккенса "Лавка древностей". Нелл, племянница президента (дочь его родного брата Эллиота) и, стало быть, значительно более близкая его родственница, нежели Франк, также охотно пошла на более близкое знакомство с молодым человеком.
Судьба сложилась так, что детство Анны Элеоноры, появившейся на свет 11 октября 1884 года, было куда менее идиллическим, чем у ее родственника, с которым она ранее почти не была знакома. Ее хорошенькая и легкомысленная матушка Анна обращала на дочь мало внимания, к тому же внушала ей, что она уродлива и просто не может понравиться лицам противоположного пола. Девочке постоянно ставили в пример двух ее младших братьев, особенно Элли, умершего в раннем возрасте. В результате сама Нелл стала считать себя "гадким утенком" и была невероятно стеснительной.
Отец Нелл был человеком добрым, отзывчивым и в то же время малопредприимчивым неудачником и горьким пьяницей. Он слыл полной противоположностью брату, обладавшему необузданной энергией, силой воли и делавшему стремительную карьеру. К тому же Эллиот часто оказывался в неудобных ситуациях. Например, забеременевшая от него служанка потребовала большую по тем временам сумму в десять тысяч долларов, которую после недолгого торга пришлось заплатить. Деньги были предоставлены братом. Тедди и раньше недолюбливал Эллиота, а с того времени относился к нему с нескрываемым презрением. Элеонора же с ранних лет любила отца, который не баловал ее подарками, но, в отличие от матери, относился к ней нежно, что дочь чувствовала не столько умом, сколько душой.
В 1892 году, когда девочке исполнилось восемь лет, от дифтерии скончалась Анна, и с того времени Нелл воспитывалась в основном бабушкой по материнской линии Мэри Лудлоу Холл. Дядя Теодор через некоторое время написал своей сестре, что лучше бы умер Эллиот. Эти жестокие слова каким-то образом достигли слуха девочки и только усилили ее любовь и жалость к отцу.
Бабушка воспитывала Нелл в строгости, не позволяла ей расслабляться. Пожилая дама была глубоко верующей и требовала того же от внучки, но ее религиозность была примитивной, начетнической. Элеонора позже рассказывала, что та верила каждому слову Библии и была убеждена, что пророк Иона действительно побывал в чреве кита. Аллегории святых книг были ей недоступны. По воскресеньям девочке разрешалось только посещать церковь и читать христианские книги. Бабушка, правда, относилась к девочке теплее, чем покойная мать, но из-за ее строгой и требовательной натуры эмоциональной близости между ними не было.
Самой большой радостью для девочки оказывались приезды отца, навещавшего дочь в недолгие промежутки между запоями. Они вспоминали старые времена, дальние поездки. В памяти Элеоноры особенно ярко запечатлелись дни, проведенные ими в Италии, катание на гондоле по венецианским каналам и песни, которые они с отцом распевали вместе с гондольером. Эмоциональный Эллиот искренне говорил дочери, как он ею гордится, какая она умница, как она хорошеет от одного его приезда к другому. Такие похвалы, естественно, были ребенку намного приятнее, чем строгость и требовательность бабушки.
Но отцовские визиты становились всё более редкими и краткими, а запои - всё более продолжительными и тяжелыми. Эллиот впутывался в разные авантюры, однажды на спор проскакал на лошади немалое расстояние по железнодорожной колее перед идущим поездом, чем доставил немалое развлечение зевакам. Последовал естественный результат - через два года после смерти матери, в 1894-м, отец скончался от алкогольного отравления.
Для десятилетнего ребенка это была подлинная трагедия. Бабушка, однако, не пустила Нелл на похороны, и она не видела мертвого отца. Умом девочка понимала, что он покинул сей мир навсегда. Но Эллиот жил в ее памяти, становясь тем примером, в подражание которому подраставшая Нелл стремилась строить свою жизнь. Это, разумеется, был мир вымышленный, мир грез, но он во многом определил те качества, которые постепенно у нее вырабатывались, - преданность, доброту, стремление оказать помощь нуждающимся, особенно тем, кто стоит на низших ступенях социальной лестницы и отвергается обществом.
В 1899 году бабушка отправила пятнадцатилетнюю внучку в Лондон, в женскую школу "Элленсвуд". Руководившая школой француженка Мари Сувестр, которую предварительно проинформировали о новой подопечной, имевшей высокопоставленного родственника и незавидную сиротскую судьбу, отнеслась к девочке сердечно и очень быстро смогла внушить ей уверенность в собственных силах и возможностях.
У самой Сувестр была сложная и яркая биография. В молодости она участвовала в революции 1848 года, вынуждена была оставить родину, жила в Швейцарии. Позже Мари возвратилась во Францию, занялась педагогической деятельностью. Однако ее заподозрили в лесбиянстве (возможно, подозрения соответствовали действительности), запретили преподавать, и она вынуждена была эмигрировать вторично, на этот раз в Великобританию, где и основала "Элленсвуд" недалеко от Уимблдона, ныне знаменитого места на окраине Лондона, где с 1877 года проводятся международные турниры по теннису на траве. Мари была убежденной безбожницей, но в то же время провозглашала религиозную свободу. Поразительно, что бабушка Элеоноры доверила ей внучку. Скорее всего она просто не знала о таком позорном, с ее точки зрения, факте, как атеизм воспитательницы.
Мари Сувестр искренне полюбила новую ученицу, вскоре стала выделять ее из общей среды, поручала ей наиболее ответственные задания, сажала рядом с собой за обеденным столом. По мере того как у Элеоноры появлялось чувство уверенности в себе, она стала с удивлением обнаруживать, что и внешне не такая уж отвратительная: некрасивое лицо компенсировала стройная фигура с рано сложившимися изящными женскими формами. Элеонора позже писала, что три года в школе Сувестр были самым счастливым временем ее жизни.
Девочка проявляла интерес к политическим и другим общественным вопросам. Ее приучали к религиозной терпимости, воспитывали в духе равноправия полов. На школьной скамье Нелл стала суфражисткой - включилась в борьбу за предоставление женщинам равных с мужчинами избирательных прав. Но начальница школы никогда не забывала, что имеет дело с девочкой-подростком. Ее учили просто и красиво одеваться, пользоваться макияжем для того, чтобы произвести как можно лучшее впечатление. Она стала высокой привлекательной девушкой, с точеной фигурой и пышной гривой каштановых волос.
Когда Элеоноре исполнилось 18 лет, бабушка возвратила ее на родину. Дальнейшее образование Нелл получала самостоятельно. Иногда на семейных вечерах она видела дальнего родственника Франклина. После первой встречи один на один в поезде они стали обращать друг на друга внимание, а на одном из вечеров вновь разговорились.
Познакомившись поближе, Франклин и Элеонора вскоре убедились, что между ними возникло не только чувственное влечение. Живо интересуясь социальными и политическими делами, они в значительной степени сходились во взглядах. Правда, Франклин казался консервативнее, Элеонора же воспринимала социальные проблемы более эмоционально, иногда взволнованно, почти истерично, но это были только детали.
Молодые люди стали часто встречаться, вместе посещали концерты и спектакли в Нью-Йорке, а иногда и в Вашингтоне. Они вместе присутствовали на новогоднем приеме в Белом доме 1 января 1903 года. Вскоре после этого Элеонора стала частой гостьей в Гайд-Парке. Впрочем, Сара считала ее очередным увлечением сына, которое быстро пройдет.
Однако их взаимное чувство оказалось серьезным. Будучи еще студентом, Франклин, которому едва исполнился 21 год, в ноябре 1903 года сделал предложение девятнадцатилетней Элеоноре, которое было с радостью принято.
Правда, поначалу Сара противилась этому браку, полагая, что ее сын еще слишком молод для семейных уз. Потребовалось немало времени, чтобы Элеонора смогла убедить будущую свекровь, что она - достойная партия для ее любимого сына. Безусловно, свою роль сыграло и то, что невеста являлась близкой родственницей президента страны. Чего греха таить, карьерные соображения играли определенную роль и в матримониальных планах самого Франклина. Но, безусловно, взаимные чувства были искренними и вначале страстными.
Неоспоримыми свидетельствами этого являются письма Элеоноры к возлюбленному. Когда после первого объяснения, происшедшего в Гайд-Парке, Франклин возвратился в университет, Нелл, совершенно не жеманясь, без чувства ложной гордости написала ему в тот же день: "Я люблю тебя, дорогой мой, и надеюсь, что всегда буду достойной твоей любви. Я никогда до сих пор не знала, что значит быть совершенно счастливой, только стремясь взглянуть в твои глаза… Мне кажется дурным сном, что ты должен был уехать этим утром, а я так хотела быть поближе к тебе".
Прошло, однако, еще больше года ухаживаний, встреч, добрачной любви. Признавая, что избранница сына - в принципе, вполне подходящая партия, Сара всё же оттягивала момент заключения брака, чувствуя, что он еще больше отдалит от нее ненаглядного отпрыска.
Нелл же видела во Франке не просто возлюбленного. Она перенесла на него чувства, которые испытывала к покойному отцу. В ее представлении молодой человек должен был не только соответствовать ее женским вкусам, но быть заботливым и внимательным по отношению как к ней, так и к тем, кого она считала нуждающимися в помощи, искренним радетелем о пользе народа.
* * *
Семнадцатого марта 1905 года Нелл и Франк сыграли свадьбу, которая оказалась по тем временам немалым событием: на церемонию были приглашены более двухсот гостей, в числе которых был и президент, правда, находившийся на празднестве очень недолго, но сыгравший роль посаженого отца. Как рассказывали, он произнес: "Хорошо, что фамилия останется в семье!"
Именно под руку с президентом шла Элеонора к алтарю. Для молодоженов это была большая честь, тем более что дядя Тедди, как позже уверял Франклин, специально подгадал свой очередной приезд в Нью-Йорк к свадьбе. На самом деле всё было наоборот. Теодор приехал в город по приглашению ирландской общины на празднование Дня святого Патрика, и именно к этому времени была приурочена свадьба. Собравшемуся обществу стали известны и письменные приветствия президента молодоженам, написанные еще после их помолвки, в которых говорилось, что он горд за Элеонору, как за собственную дочь, что он любит Франклина, доверяет ему племянницу, верит, что никакой другой жизненный успех, включая и президентство, не может сравниться с взаимной любовью двух молодых людей (в тексте стоит непереводимая на русский язык идиома sweethearts - "сладкие сердца". - Г. Ч.), когда они становятся мужем и женой.
Высоко оценили приглашенные и то, что церемонией руководил знаменитый педагог, бывший школьный учитель Франклина преподобный Эндикотт Пибоди. За порядком вокруг дома на 76-й улице Манхэттена следили 75 полицейских.
Весьма драматическим событием была телеграмма из Англии от женщины, сыгравшей неоценимую роль в формировании характера невесты, - мадемуазель Сувестр, которая, Элеонора знала, находилась на смертном одре. Действительно, через два дня она скончалась.
Приданое невесты, имея в виду общественное положение ее семьи, было сравнительно небольшим - 100 тысяч долларов (вспомним, что семейство матери Франклина приготовило к ее свадьбе миллион). Но общее состояние новобрачных было таким, что они могли позволить себе достойную жизнь.
Вскоре молодые отправились в свадебное путешествие, продолжавшееся целых три месяца, во время которого они побывали в Англии, Франции, Италии, Германии. Они веселились, встречали старых знакомых, общались с новыми интересными собеседниками. В Шотландии в доме участника испано-американской войны Роберта Фергюсона произошла встреча с социалистами-реформистами Беатрисой и Сиднеем Вебб и уже известным драматургом, создателем пьес-дискуссий Бернардом Шоу.
Франклин, при всей любви, привязанности, нежности к своей юной жене, вскоре, однако, почувствовал, что она не вполне подходит ему по сексуальному темпераменту. Воспитанная на пуританских догмах, она считала секс только супружеским долгом для продолжения рода и позже откровенно признавалась дочери, что никогда не получала удовольствия от плотской близости.
Но на первых порах брак был вполне счастливым. Между Сарой и ее невесткой установились добрые отношения - Нелл называла свекровь мамой и вполне искренне выражала ей всяческое уважение и почтение.
По возвращении из свадебного путешествия молодых ожидал весьма внушительный материнский подарок - отдельный дом на 36-й Восточной улице Манхэттена, уже оборудованный и даже с тремя слугами. Сара позаботилась о том, чтобы Франклин с женой жили неподалеку от ее дома на Медисон-авеню - всего лишь в трех кварталах. Однако и этого ей показалось мало. Через некоторое время энергичная глава семейства, каковой она себя считала, приняла новое решение. Она купила два дома, расположенных рядом на 65-й Восточной улице всё того же Манхэттена, к тому же соединенных между собой так, чтобы Сара могла появляться в жилище сына без предупреждения. Элеонора с этим мирилась, полагая своим долгом считаться даже с причудами свекрови. Сара была бы очень удивлена, если бы кто-то осмелился сказать ей, что она навязчива - она стремилась оказать максимальную помощь семье сына.
Забегая вперед отмечу, что позже порядки в семье изменились. Через много лет, после женитьбы Джеймса, сына Элеоноры и Франклина, произошел мелкий, но показательный инцидент. Его жена Бетси, позвонив кому-то по телефону, представилась: "Это миссис Джеймс Рузвельт". Вошедшая в этот момент в комнату бабушка была возмущена: "Это я миссис Джеймс Рузвельт!" Нимало не смутившись, молодая женщина парировала: "А я не приглашала вас в свою комнату".
Поведение же Элеоноры свекровь вполне устраивало. Правда, старшей мадам Рузвельт не очень нравились социальные взгляды невестки. Она боялась, как бы та не привнесла в их дом "пролетарский дух". Поэтому всё внимание деятельной Сары было направлено на то, чтобы жена сына занялась главным - рождением детей, и та послушно выполняла ее волю.
В промежутке между 1906 и 1916 годами Элеонора родила дочь Анну и пятерых сыновей.
Первые роды были очень тяжелыми. Врачи даже опасались за жизнь матери. Но Анна родилась крепкой и здоровой. Вслед за этим на свет появился Джеймс. Третий ребенок, названный Франклином, родился в 1909 году с тяжелой сердечной болезнью. К борьбе с такими пороками сердца медицина тогда еще не была готова, и через семь месяцев ребенок умер. Элеонора тяжело переживала его смерть, считая, что семейная трагедия - это ее вина, что она не уделяла ребенку должного внимания, хотя на самом деле это было совсем не так. В следующие годы в семье Рузвельт появились на свет мальчики - Эллиот, названный в честь деда, Франклин, получивший имя и в честь собственного отца, и в память об умершем братике, и, наконец, Джон. Их всех заботливо растили и воспитывали, благо бабушка Сара не скупилась на нянюшек, учительниц и слуг. Но в младенчестве все они были вскормлены материнским молоком.
Анна, Джеймс, Эллиот, Франклин-младший и Джон, став взрослыми, заняли свои места в американской общественной жизни, и я еще буду упоминать о них.