Но были у Д. Бедного и определенные недостатки, на которые справедливо указывал Сталин. 8 декабря 1930 года Д. Бедный пишет И.В. Сталину письмо, в котором с огорчением отмечает, что его фельетон "Слезай с печки", который "расхвалили до крайности" В. Молотов, а затем и Е. Ярославский, не встретил благожелательного отношения со стороны вождя. "Я ждал похвалы человека, отношение к которому у меня всегда было окрашено биографической нежностью. Радостно, я помчался к этому человеку по первому звонку. И что же?! К моему недоумению, меня крепко дернули за уши, я оказался в парализованном состоянии. Писать дальше не могу… Пришел час моей катастрофы" – так охарактеризовал сложившуюся ситуацию поэт-агитатор.
А дело обстояло так. В декабре 1930 года ЦК партии принял закрытое решение, в котором выразил огромное неудовлетворение стихотворными фельетонами Д. Бедного. Возмущенный пролетарский поэт апеллирует к Генеральному секретарю товарищу И.В. Сталину. И вождь отвечает ему тотчас же. Ответ И.В.Сталина опубликован в 13-м томе его сочинений, и он довольно резок:
"Десятки раз хвалил Вас ЦК, когда надо было хвалить. Десятки раз ограждал Вас ЦК (не без некоторой натяжки!) от нападок отдельных групп и товарищей из нашей партии. Десятки поэтов и писателей одергивал ЦК, когда они допускали отдельные ошибки. Вы все это считали нормальным и понятным. А вот когда ЦК оказался вынужденным подвергнуть критике Ваши ошибки, Вы вдруг зафыркали и стали кричать о "петле". На каком основании? Может быть, ЦК не имеет права критиковать Ваши ошибки? Может быть, решение ЦК не обязательно для Вас? Может быть, Ваши стихотворения выше всякой критики? Не находите ли, что Вы заразились некоторой неприятной болезнью, называемой "зазнайством"? Побольше скромности, т. Демьян…".
А за его "биографическую нежность к Иосифу Виссарионовичу" вождь его отчитал хлестко: "Как Вы наивны и до чего мало знаете большевиков"…
Далее И.В. Сталин переходит к анализу политических ошибок поэта: "В чем существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта в СССР, критика обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлекши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее".
И.В. Сталина возмутил фельетон Д. Бедного, в котором обличалась пресловутая "русская лень", выражающаяся якобы в стремлении русского человека лишь "сидеть на печке", и он дает достойную отповедь поэту за обвинение в обломовщине трудолюбивого русского народа, совершившего Великую Пролетарскую Революцию и занятого грандиозным социалистическим строительством…
21 января 1936 года в "Известиях" вновь звучит тема Обломова. Но на сей раз в связи с днем памяти В.И. Ленина ее поднимает Н. Бухарин. По мысли Н. Бухарина, только гений В.И. Ленина сумел преодолеть такую "универсальную черту" русского национального характера, как обломовщина. В номере газеты "Правда" от 10 февраля 1936 года печатается редакционная статья "Об одной гнилой концепции". В ней чувствуется авторство И.В. Сталина: "Вряд ли тов.Бухарин сумеет объяснить с точки зрения своей "концепции", как это "нация Обломовых" могла исторически развиваться в рамках огромнейшего государства… И никак не понять, как русский народ создал таких гигантов художественного творчества и научной мысли, как Пушкин и Лермонтов, Ломоносов и Менделеев, Белинский и Чернышевский, Герцен и Добролюбов, Толстой и Горький, Сеченов и Павлов"…
А Демьяна тем временем печатают много и охотно, спрос на его едкие, и в основном весьма посредственные с художественной стороны эпиграммы, частушки и басни пока еще есть, и он набирает кучу авансов и отдает стихи сразу в несколько редакций, что противоречит писательской этике. Об этом ленинградская "Смена" напечатала фельетон, который перепечатала одна эмигрантская газетенка.
Д. Бедный пожаловался И.В.Сталину. Тот пригласил автора фельетона и редактора газеты, которые ждали строгой проработки. Но И.В. Сталин им сказал: "Правильный ли это фельетон? Правильный. Мы давно знаем, что Демьян любит деньги. Еще до революции в "Правде" мы никому не платили, а ему платили. Целесообразно ли было печатать фельетон? Нецелесообразно. Не все, что правильно – целесообразно. Вот, например, Горький приехал из Италии. Мы знаем, как он себя вел. Плохо вел. Есть материалы о его ошибках и плохом поведении. Правильно ли это? Правильно. Но целесообразно ли сейчас вспоминать об этом? Нет, нецелесообразно. Так что фельетон печатать не следовало".
Узнав, что Д.Бедный получает за строчку пять рублей, в то время, как другие поэты получали в два раза меньше, И.В. Сталин порекомендовал редактору платить Демьяну, как всем.
Демьян Бедный не сделал никаких выводов из сталинского письма. В 1936 году он подверг издевательскому осмеянию крещение Руси в либретто комической оперы "Богатыри", где разбойники Древней Руси выдаются за положительных героев, а на богатырей Д. Бедный не жалеет черной краски.
На генеральной репетиции в Камерном театре неофициально присутствовал по поручению И.В. Сталина В.М. Молотов. Его отзыв о спектакле был отрицательным. Срочно принимается и публикуется Постановление ЦК ВКП(б) "О пьесе "Богатыри" Демьяна Бедного", в котором резко осуждается идеологическая концепция автора и его клевета на прошлое России.
В "Дневнике Елены Булгаковой", изданном в Москве в 1990 году, жена Михаила Булгакова, тоже присутствовавшая 2 ноября 1936 года на той генеральной репетиции, оставила такую запись: "Стыдный спектакль". В соответствии с Постановлением ЦК ВКП(б) пьесу "Богатыри" Демьяна Бедного широко обсуждали в театральных коллективах страны.
Чтобы как-то исправить положение, поэт пишет для газеты "Правда" антифашистский памфлет "Ад". Однако это произведение попадает для ознакомления к И.В.Сталину, который держит под личным контролем все, что исходит из-под пера Демьяна Бедного. Вождь бракует памфлет и пишет на рукописи:
"Передайте этому новоявленному "Данте", что он может престать писать".
Но Демьян и на сей раз ослушался, и в связи с выборами в Верховный Совет СССР написал вирши "Страна любуется", где есть неприкрыто – подхалимские и беспомощно-слабые строки:
Народ наш гениален,
И знает он, кому даст первый свой мандат!
Да здравствует товарищ Сталин,
Наш гениальный вождь, наш первый депутат!
Мы знаем, как И.В. Сталин презирал людей, опускавшихся до откровенной и неприкрытой лести. Не избежал подобной участи и Демьян Бедный. Он не был арестован, но его исключили из партии, а потом и из Союза писателей. В книге воспоминаний "Из прошлого…", изданной в Москве в 1991 году, И.М. Гронский (большевик с дореволюционным стажем, работал главным редактором газеты "Известия" и журнала "Новый мир". – Л.Б. ) пишет: "Встал вопрос о награждении Демьяна Бедного орденом Ленина, но И.В. Сталин внезапно выступил против. Мне это было удивительно, ибо генсек всегда поддерживал Демьяна.
Во время беседы с глазу на глаз он объяснил, в чем дело. Достал из сейфа тетрадочку. В ней были записаны нелестные замечания об обитателях Кремля. Я заметил, что почерк не Демьяна. И.В. Сталин ответил, что высказывания подвыпившего поэта записаны неким журналистом…"
В книге Марьямова "Кремлевский цензор" приводятся слова, будто бы сказанные И.В. Сталиным: "Демьян Бедный представлял себе исторические перспективы неправильно. Когда мы передвигали памятник Минину и Пожарскому ближе к храму Василия Блаженного, Демьян Бедный протестовал и писал о том, что памятник надо вообще выбросить и надо забыть о Минине и Пожарском. В ответ на это письмо я назвал его "Иваном, не помнящим своего родства". Историю мы выбрасывать не можем…".
* * *
А.М. Горький.
Впервые И.В. Сталин встретился с Горьким, так же, как и с Лениным, в 1907 году на V, Лондонском съезде РСДРП (б). Весьма противоречивым было отношение "Буревестника революции" к Великому Октябрю. С одной стороны, резкая критика взятого Лениным курса на социалистическую революцию, идейные заблуждения ("Несвоевременные мысли", 1918), резкий протест против суда над эсерами в 1922 году, а с другой – замечательный очерк "В.И. Ленин", вошедший в сокровищницу мировой литературы…
Проведя за границей 10 лет (1921 – 1931), Горький вернулся по приглашению И.В. Сталина в Советский Союз, где увидел такие грандиозные перемены, что безоговорочно принял новый строй.
В СССР имя и творчество А.М. Горького было окружено величайшим уважением и любовью, сам же писатель пользовался до конца своих дней огромным авторитетом и признанием. Несмотря на политическую неустойчивость А.М. Горького, его былой антибольшевизм и личные связи с лидерами оппозиции, именно И.В. Сталин в 1932 году на заседании юбилейной комиссии по чествованию гениального пролетарского писателя выступил с предложением присвоить Нижнему Новгороду и области имя Горького, переименовать в Москве Тверскую улицу в улицу Горького, дать писателю орден Ленина, присвоить его имя Художественному театру. Такой чести при жизни не удостаивался ни один писатель в истории человечества…
И.В.Сталин любил на квартире у А.М. Горького встречаться с писателями в неформальной обстановке. Вот как описывает одну из таких встреч писатель Корнелий Зелинский: "Сталин – человек среднего роста, не очень плотный и отнюдь не военно-монументальный, как его изображают в гипсовых бюстах. Это еще вполне крепкий человек, почти без седины; волосы чуть начинают сереть на висках, но еще темные и густые. Когда Сталин говорит, он играет перламутровым перочинным ножичком, висящим на часовой цепочке под френчем. Сталин, что никак не передано в его изображениях, очень подвижен.
Сталин поражает своей боевой снаряженностью. Чуть что, он тотчас ловит мысль, могущую оспорить или пересечь его мысль, и парирует ее. Он очень чуток к возражениям и вообще странно внимателен ко всему, что говорится вокруг него. Кажется, он не слушает или забыл. Нет, он все поймал на радиостанцию своего мозга, работающую на всех волнах. Ответ готов тотчас, в лоб, напрямик. Да или нет. Он всегда готов к бою. Сталин говорит очень спокойно, медленно, уверенно, иногда повторяя фразы. Он говорит с легким грузинским акцентом. Сталин почти не жестикулирует. Сгибая руку в локте, он только слегка поворачивает ладонь ребром то в одну, то в другую сторону, как бы направляя словесный поток. Иногда он поворачивается корпусом в сторону подающего реплику. Его ирония довольно тонка. Сейчас это не тот Сталин, который был в начале вечера, Сталин, прыскающий под стол, давящийся смехом и готовый смеяться. Сейчас его улыбка чуть уловима под усами. Иронические замечания отдают металлом. В них нет ничего добродушного. Сталин стоит прочно, по-военному".
Именно на этой встрече с 50-ю советскими писателями, состоявшейся на квартире у Горького в доме на Малой Никитской 26 октября 1932 года, И.В. Сталин уважительно назвал писателей "инженерами человеческих душ". Подробная запись-свидетельство К. Зелинского о той многочасовой встрече опровергает позднейшие домыслы антисталинистов, отказывающие И.В. Сталину в авторстве этого афоризма и бездоказательно и произвольно приписывающие его почему-то Юрию Олеше… Речь И.В.Сталина была выслушана с большим вниманием. Вождь говорил о намерении создать Союз писателей СССР, о творческих задачах, которые будут стоять перед этим союзом, о его материальной базе. Говоря о методе соцреализма, И.В.Сталин сказал: "Художник должен правдиво показать жизнь. А если он будет правдиво показывать нашу жизнь, то в ней он не может не заметить, не показать того, что ведет ее к социализму. Это и будет социалистический реализм". Говоря о творческих задачах, он обратил внимание писателей на вопрос о пьесах: "… пьесы нам сейчас нужнее всего. Пьеса доходчивей. Наш рабочий занят. Он восемь часов на заводе. Дома у него семья, дети. Где ему сесть за толстый роман? Пьесы сейчас – тот вид искусства, который нам нужнее всего. Пьесу рабочий легко просмотрит. Через пьесы легко сделать наши идеи народными, пустить их в народ". Говоря о материальной базе будущего писательского союза, И.В. Сталин информировал писателей, что будет построен в Москве Литературный институт ("Вашего имени, Алексей Максимович"), писательский городок с гостиницей, столовой, библиотекой…
На этой встрече выступили А.М. Горький (председательстующий), И. Гронский, Л. Авербах, Л. Сейфуллина, В. Иванов, М. Кольцов, Г. Никифоров, Л. Никулин и другие. По воспоминаниям заведующего сектором художественной литературы отдела ЦК ВКП(б) В. Кирпотина, присутствовавшего на этом вечере, бестактно повел себя сибирский писатель Владимир Зазубрин, который стал откровенно славословить И.В.Сталина: "Вы ходите в простых брюках и в простом костюме, у вас рябина на лице, но при вашей скромности и неброскости вы великий человек". То же отражает в своих записях К.Зелинский, характеризуя выступление В. Зазубрина, как "очень странное". Зазубрин сказал, что у И.В. Сталина не было никакого рефлекса на величие: "Когда академик Иван Павлов в Риме на конгрессе сидел рядом с Муссолини, он заметил о его подбородке: вот условный рефлекс на величие". Затем пошло сравнение И.В. Сталина с Муссолини и предостережение тем, кто хочет рисовать И.В. Сталина, как и других членов Политбюро, "как членов царской фамилии, с поднятыми плечами"…
По рассказу В. Кирпотина, лицо И.В. Сталина сделалось непроницаемым: такую очевидную "лесть", к тому же задевающую изъяны его внешности, он не принял. К. Зелинский пишет: "Трудно было придумать что-то более бестактное, чем сравнение большевистского лидера с главой итальянских фашистов. И.В. Сталина это задело, он сидел насупившись. Павленко сказал мне шепотом: "Вот и позови нашего брата. Бред!".
Еще один неприятный инцидент произошел во время ужина у А.М. Горького в тот же день.
Поэт В. Луговской стал произносить пышный тост "за здоровье товарища Сталина". Вождь не принял и этой откровенной лести: сидел с каменным лицом. Увидев его реакцию, поэт осекся. "И вдруг изрядно охмелевший Г. Никифоров встал и закричал на весь зал – воистину, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке: "Надоело! Миллион сто сорок семь тысяч раз пили за здоровье товарища Сталина! Небось, ему это даже надоело слышать… И.В. Сталин тоже поднимается. Он протягивает через стол руку Никифорову, пожимает его концы пальцев: "Спасибо, Никифоров, правильно. Надоело это уже".
(И это не была поза. И.В. Сталин действительно нередко уставал от собственного обожествления. И он не раз давал отпор подхалимам и льстецам: так, известно, что однажды он резко пресек неумеренное восхваление со стороны таджикского поэта А. Лахути. – Л.Б. ).
А в основном эта первая встреча, как и последующие регулярные неформальные встречи "у Горького", прошла в непринужденном общении писателей с И.В. Сталиным. В перерыве и в спор вступали с ним, и закидывали вопросами, а во время ужина – вместе пели песни и решали "проклятые" вопросы быта…
Как-то А.М. Горький решил помирить двух писателей, руководителей РАППА, – А. Фадеева и Л. Авербаха. Писатель В. Тендряков в журнале "Знамя" (№ 3 за 1988 год) приводит такой эпизод: "Когда-то близкие товарищи, они теперь друг с другом не разговаривали… В дело вмешался самый почетный гость Горького – Сталин. Он подозвал к себе Фадеева и Авербаха и предложил кончить ссору, протянуть руки друг другу. В такой просьбе вождю не отказывают. Фадеев шагнул к Авербаху и протянул ему руку. А тот свою убрал за спину. Рука Фадеева повисла в воздухе. Сталин попал в неловкое положение, но быстро нашелся, заявив, что у Фадеева совсем нет характера. Зато он есть у Авербаха. Он может постоять за себя".
Если вождь и раньше относился к Авербаху с раздражением, то теперь он его просто возненавидел. Но, несмотря на свои личные антипатии, И.В. Сталин продолжает терпеливо убеждать лидеров РАППА в их неправоте, даже проводит специальное заседание Политбюро ЦК ВКП(б), где со стороны РАППА выступал Киршон около 15 раз, Афиногенов – 4 раза, сам же И.В. Сталин – 10 – 15 раз.
Кстати, о В. Киршоне. В 30-е годы у всех писателей на слуху был случай, связанный с посещением театра И.В.Сталиным и его соратниками на спектакль "Хлеб" по пьесе В. Киршона. На следующий день И.В.Сталин был у Максима Горького, где оказался и В. Киршон. Писатель подошел к вождю и при всех громко поинтересовался его мнением о спектакле "Хлеб".
И.В. Сталин ответил: "Не помню такого спектакля". В. Киршон напомнил, что накануне Иосиф Виссарионович смотрел спектакль "Хлеб" и что он, Киршон, как автор этой пьесы, хотел бы знать о впечатлении И.В. Сталина. Вождь вновь повторил, что не помнит: "В 13 лет я смотрел спектакль Шиллера "Коварство и любовь" – помню. А вот спектакль "Хлеб" не помню"…
Большой доклад А.М. Горького, открывшего Первый Всесоюзный съезд советских писателей 17 августа 1934 года, был посвящен проблемам советской литературы в контексте истории человечества. "Союз писателей, – говорил в день открытия съезда Максим Горький, – создается не для того, чтобы только физически объединить художников слова, но чтобы профессиональное объединение позволило им понять силу, определить с возможной ясностью разнообразие направлений ее творчества, ее целевые установки и гармонически соединить все цели в том единстве, которое руководит всею трудотворческой энергией страны".