Доклад Ряснянского, посвященный военному положению Совдепии и планам большевистского похода на Индию и Константинополь, вызвал сенсацию. Говорить так откровенно, как мы сейчас говорим, можно только при теперешнем составе Корпуса. "Творимая Легенда" Шевлякова тоже понравилась, особенно солдатам. У меня прошла голова, и свой обзор я прочел достаточно оживленно. Домой (в город) меня подвез в автомобиле полковник Бредов. Он, бедный, ехал в лазарет - болен колитом{70}, самой сейчас распространенной болезнью в Корпусе.
7 июля.
Решил сегодня сделать все нужные покупки. Купил зубную щетку, кружечку, пару носков, еще одну тетрадь и заказал перешить гимнастерку с новыми погонами. Купался и валялся на пляже. На обратном пути около кладбища услышал странные звуки. Какая-то женщина навзрыд плакала. Оказалось, русские солдаты-санитары принесли хоронить гречанку, совершенно высохшую от туберкулеза. Могила совсем мелкая - не больше аршина. Греческий священник утешает единственную провожающую - тоже очень старую женщину. Та плачет навзрыд. А из древней монументальной часовни над гробницей турецкого святого (рядом с греческим кладбищем) несутся звуки русского пения. Там поселились какие-то неунывающие кавалеристы-офицеры и солдаты. Удивительно красивый, мягкий баритон поет "Эх, распошел..." Ему аккомпанирует гитара. Гречанка продолжает рыдать.
Вечер. Сидим с Я. в нашей комнатке. Он читает "артиллерию". Я начинаю "Творчество Радости" Рабиндраната Тагора и на одной из первых страниц встречаю красивую фразу: "Из радости рождается все живущее, радостью оно сохраняется, к радости оно стремится и в радость оно вступает".
8 июля.
На сегодняшнем сеансе был Кутепов. Удивительно действует его присутствие на, казалось бы, привычных к публичным выступлениям людей. Рыбинский перед выходом за кулисами крестится (он, правда, делает это каждый раз). Шевляков прочел, по случаю присутствия комкора, чрезвычайно неудачный фельетон с монархическими тенденциями.
9 июля.
Как обычно по субботам, собрались в 14 часов у генерала Дынникова{71} обсудить вопрос об экзаменах первого курса летчиков-наблюдателей. Окончательно решено, что экзамен будет в пятницу. О следующем курсе генерал пока молчит.
Вечером перед заходом солнца целые толпы офицеров и солдат стояли на берегу и наблюдали непонятное явление: над Малоазиатским берегом в одном определенном месте моментально появлялись, росли и медленно исчезали белые облака. Они возникали то группами, то поодиночке и по внешнему виду ничем не отличались от разрывов. Странно только, что, несмотря на наступление сумерек, характерных блесток не видно. Артиллеристы в один голос считают, что это разрывы снарядов огромного калибра. Из-за сильного ветра звуков выстрелов, естественно, не было слышно. Явление произвело сенсацию. Появление кемалистов со стороны Исмида вполне возможно{72}.
10 июля.
Вместе с Шевляковым ходили в лагерь на "У.Г.". Народа была масса - не меньше, чем на том памятном сеансе, когда я читал "Почему нам нельзя расходиться". Очень много солдат (по преимуществу вольноопределяющихся). Очень многие знают нас, лекторов, в лицо. Перед началом сеанса рассматривают, точно оперных теноров. Было также очень много офицеров и солдат нашей батареи. Находят мой доклад ( "Генерал Людендорф о большевизме") очень интересным, но немного длинным (45 мин.). Фельетон Шевлякова "Накануне" встречен в лагере гораздо более сочувственно, чем в городе. Видимо, настроения здесь значительно более консервативные - особенно на "Европейском берегу" (так называют правый берег лагерной речки, где расположена кавалерия).
После некоторого перерыва снова поток провокационных слухов. За распространение одного из них (отъезда кавалерии в Сербию на днях) один полковник Генерального штаба получил выговор в приказе по Корпусу. Сегодня приходил с Лемноса "Решид-паша". Постоял у Галлиполи всего полчаса и ушел. На всякий случай были вызваны на пристань два военных училища. Еще один слух - во вторник на параде по случаю именин Врангеля генерал Кутепов объявит какую-то потрясающую новость.
Типичная галлиполийская картинка - мальчишки-турки теперь не только распевают "Мама, мама, что мы будем делать..." и "Карапет мой бедный...", но пытаются даже объясняться с сенегальскими стрелками по-русски. Забавнее всего, что те пытаются по-русски же отвечать. Мирное завоевание Востока.
11 июля.
Я частенько фантазирую на тему о том, что союзникам рано или поздно придется не только признать нас, но и поручить нам охрану проливов. Положение на ближнем Востоке запутывается все больше и больше. Сегодня в "Информационном Листке" опубликовано советское радио - кемалисты якобы в 15 верстах от Константинополя. Мне кажется, что оккупационные войска союзников, которым придется, вероятно, столкнуться с кемалистами, сами не особенно надежны. Негры, те по глупости своей вряд ли способны к восприятию коммунистических идей, но солдаты-французы имеют чрезвычайно расхлябанный вид. Вчера наблюдал такую сценку. Стоит группа отлично выправленных, тщательно одетых юнкеров. Проходящие мимо офицеры аккуратно козыряют друг другу и юнкерам. На пороге какого-то склада сидят несколько французских солдат и смотрят исподлобья и явно неодобрительно на русскую "белогвардейщину".
Вечером состоялся в городе необычайно бесцветный сеанс "У.Г.". Я повторил "Людендорф и большевизм". Большинство слушало как будто с значительным интересом, но полковнику О. мой доклад, видимо, не понравился. Шевляков читал бледно. "Сказок", прочтенных Рыбинским, никто почти не понял, и публика стала расходиться. В общем, впечатление довольно конфузное.
12 июля.
Утром был на параде по случаю именин генерала Врангеля. Что ни говори, но все-таки мы, по крайней мере внешне, все больше и больше принимаем вид настоящей армии. Никогда еще войска гражданской войны так не выглядели.
От имени Врангеля генерал Кутепов произвел юнкеров. Сказал краткую, но очень хорошую речь без лишних фраз и с большим подъемом.
Наконец-то Андрюша В. произведен в офицеры. Бедняга пробыл юнкером больше четырех лет (с мая 1917 года). Кавалерия как будто действительно уезжает в самом непродолжительном будущем. Вчера офицеры-кавалеристы были в панике. Должны были ехать 3000 солдат, 1 генерал (Барбович) и всего 60 офицеров. Сегодня решили (в принципе, по крайней мере) заместить унтер-офицерские должности офицерами. Таким образом, сможет уехать около 400 офицеров и организация частей не будет окончательно сломана. Все же в Галлиполи останется около тысячи офицеров кавалерии и конной артиллерии.
Узнал сегодня забавную и характерную новость. Барон Х. увлекся ..... энтомологией и усиленно ловит бабочек. Правда, молодому ротмистру 22 года, но... шесть лет войны за плечами и невероятное количество расстрелов. Еще на Украине, будучи 19-летним командиром желтых гайдамаков, барон изумлял ко всему привычных товарищей своей храбростью и холодной жестокостью. Три года тому назад он признался мне, что собственноручно расстрелял человек 70 большевиков. Его любимой "шуткой" было обращение к пленному: "Здорово, покойник!"
И в то же время чудный товарищ и, по существу, совсем не злой человек. Один из бесчисленных парадоксов гражданской войны.
13 июля.
Зашел вчера без приглашения полковника Савченко посмотреть "выставку" гимназии. Удивительно хорошее впечатление производит это учебное заведение. Чувствуется, что руководители его действительно любят детей и идейно преданы своему делу. На выставке есть отличные рисунки 12–16-летних. Некоторые из них сделали бы честь и взрослому хорошо рисующему человеку. Удивительное чувство красок у одного 15-летнего мальчика. Облака на фоне догорающего заката прямо удивительны. Скульптура не представляет ничего особенного, но среди стихотворений есть очень недурные. Меня поразило полное отсутствие военных тем, несмотря на то, что дети за самыми малыми исключениями все поступили из частей и годами жили войной. Оказывается, в гимназии ведется систематическая борьба с "военщиной". Детей хоть на время стараются вернуть к нормальной жизни и создают для них нормальную обстановку. После скитаний и бесчисленных боев мальчики блаженствуют. Все почти - дети из сравнительно обеспеченных семей - кадеты (14 чел.), гимназисты (большинство), реалисты. Многие совсем отучились спать на кроватях, сильно "опростились", но не могу сказать, чтобы участие в войне развратило их. Савченко говорит, что труднее всего отучать их от ношения формы и отдания чести. Долгое время по вечерам упорно переодевались в форму своих полков и батарей и "отчетливо" козыряли. Теперь бегают босиком (отчасти из целей гигиенических, отчасти просто из-за отсутствия обуви), в коротких бумажных панталонах и сильно декольтированных блузах. Белье им запрещалось носить, так как в тропическую жару, которая теперь стоит, оно только вредно.
Я думаю только, что при возобновлении военных операций дети снова ринутся в строй, и никакими силами их тогда в гимназии не удержать. Война - тот же опиум, и, раз ее попробовав, потом трудно удержаться.
14 июля.
Заканчиваю последние лекции по радиотелеграфу. Результаты курсов в конце концов довольно плохие. Либо я недостаточно знаю дело, либо не умею преподавать (школьное начальство находит обратное), либо слушатели слишком мало работают, а может быть, и то, и другое, и третье вместе.
Утром ходил на кладбище, где заканчивают памятник. Торжественное его открытие назначено на 16-е. По-моему, памятник много выигрывает благодаря своей простоте. В противном случае он был бы только моделью большого сооружения. Очень удачна надпись на четырех языках - русском, французском, греческом и турецком. Со времени смерти Каншина и Соколова глаза у меня на мокром месте каждый раз, как бываю на военных кладбищах. Сегодня, смотря на могилу Шифнер-Маркевича{73}, я опять чуть не разревелся. Необычная даже в добровольческое время картинка - строят памятник, таскают камни и цемент вместе офицеры и солдаты. Отношения, видимо, в этой команде отличные. Так, понемножку, пересоздаются нравы Армии. В будущем, когда все придет в нормальный вид, офицеры будут, конечно, поставлены в приличные условия, получат вестовых, но прежние полукрепостные{74} отношения вряд ли восстановятся.
Сегодня расклеен приказ Кутепова: жена адъютанта кавалерийского училища в присутствии мужа ударила вестового сковородкой. Подполковник за то, что допустил "столь невоздержанное проявление характера своей жены", отчисляется от училища и впредь лишается права иметь вестового.
15 июля.
Наконец экзамены нашего курса состоялись. В комиссию по радио вошли: капитан Григорьев (лучший радиоспециалист корпуса), поручик Белогорский и я. Чувствовал себя во время экзамена как в бане. Григорьев, совершенно не считаясь с тем, что нашей целью было создать не радиоспециалистов, а людей, имеющих понятие о радио, засыпал экзаменующихся вопросами, из которых на некоторые, сознаюсь, я сам бы не смог ответить. Приходится сказать: "не спросясь броду, не суйся в воду". Я бы, впрочем, и не совался, если бы полковник А. в свое время иначе формулировал задачу.
Результаты печальные. На совещании Григорьев раскритиковал мою программу вдребезги (хотя она, кстати сказать, составлена по соглашению с радиоспециалистами). Я объяснил, почему пришлось сократить курс до минимума, и заявил, что самое лучшее, если дело возьмут в свои руки офицеры-радиотелеграфисты. От преподавания на следующем курсе откажусь категорически. Вечером сильно болела голова, неимоверно уставшая за день.
16 июля.
Утром состоялось освящение памятника, парад и передача памятника под охрану городского самоуправления г. Галлиполи. Жаль, что не было кинооператоров, П.Н.Милюкова и советских представителей. Опять приходится повторить, что корпус наш день ото дня принимает все более и более строевой вид. Сегодня огромная масса белых гимнастерок, по ниточке выровненные юнкера, многочисленные хоры и оркестры, знамена, трубы, вся обстановка торжественного русского парада были особенно эффектны. Генерал Кутепов сказал с большим подъемом маленькую речь. Говорит обыкновенно, но голос и дикция у него превосходные. Была масса дам - русских и иностранок, французский консул и комендант, греки, турки и, наконец, наша милая босоногая гимназия. Батюшка Сергиевского училища о. Миляновский сказал едва ли не лучшую речь, которую я слышал в Галлиполи. Видимо, он человек с хорошей душой и искренне переживает то, что говорит. Трудно подействовать на людей с такими огрубевшими нервами, как у большинства из нас, но многие плакали во время этой речи.
Много хороших венков. Наши дроздовцы отслужили панихиду по своим - здесь похоронены 1 офицер 8-й батареи и 2 вольноопределяющихся (в том числе наш Вихров).
17 июля.
В 12 часов пошел на панихиду по императору Николаю II. Помимо уважения к памяти достойно и мученически погибших людей, мне хотелось посмотреть на "смотр монархических сил", каким, говорят, должна была явиться эта панихида по мысли ее устроителей. Объявление о панихиде появилось за подписью главного священника корпуса. Приглашались "все благоговейно чтящие память покойного Императора и его семьи"{75}.
Если это действительно был смотр, то он получился очень слабым. Было очень много штаб-офицеров, гвардейцев в парадной форме и при оружии, довольно много офицеров и вольноопределяющихся кавалерии. Были также отдельные лица из "цветной"{76} артиллерии. Не видел ни одного человека из "цветной" пехоты. Интересно отношение юнкеров: кавалерийское училище было почти полностью и едва ли не по наряду; пел хор александровцев (он был очередным). Случайно услышал фразу одного из юнкеров-певчих: "Смотри, монархисты слетаются..." Довольно много александровцев было и внизу, в церкви. Сергиевцев и константиновцев видел по одному. Корниловцев, кажется, не было ни одного человека.
Штаб корпуса присутствовал в полном составе во главе с Кутеповым. Записываю эти детали - может быть, они впоследствии окажутся интересными для характеристики настроений.
В греческой церкви есть что-то общее с мечетью - такая же резная кафедра для проповедей, чуждая русскому глазу, а лампады, те уже совсем не отличаются от лампад большой мечети.
Интересная теперь форма моления: "О благоверном господине нашем высокопреосвященнейшем Тихоне, патриархе Московском и всея России; о благоверном господине нашем преосвященнейшем Константине, митрополите Галлиполийском; о преосвященнейшем Вениамине, епископе Севастопольском". Может быть, не совсем точно передаю эту формулу, но смысл приблизительно такой. Сейчас пошел слух, что турки взяли Тузлу (в 40 километрах от Константинополя) и вырезали там русских беженцев. Может быть, это только греческая провокация, но турки тоже не отрицают этого факта. Говорят, однако, что там были не только кемалисты, но и русские красные войска. Заваривается каша!
18 июля.
Второй день живу в новом общежитии, т.н. "штаб-офицерском" № 2. Мотив моего перевода сюда, кажется, довольно оригинальный. Находят (вероятно, полковники Я. и О.), что совместная жизнь с моими слушателями приводит к тому, что они перестают меня слушаться. Кажется, старые полковники правы.
Утром надел свою новую "расписную" гимнастерку и, захватив с собой "My War Memories" Людендорфа, отправился говорить с начальником школы. Совершенно откровенно доложил ему, что считаю достигнутые мною результаты неудовлетворительными и настаиваю на замене меня радиоспециалистом. Генерал ни за что не соглашается. Он, кажется, ценит меня как лектора и боится, что капитана Григорьева из радиотелеграфа не дадут. Лекторов там крайне ограниченное число. Положение получается довольно странное. Я не могу считать себя специалистом ни по одной отрасли и менее всего по электротехнике и радио. Собственно говоря, некоторые заразные болезни я знаю или, по крайней мере, знал в прошлом году значительно лучше радиотелеграфа. В то же время в школе меня в данное время как будто и на самом деле заменить некем.
После обеда пошел было на пляж купаться, но по дороге зашел в гимназию, да там и застрял. Хотел поговорить с мальчиком, который присоединился к войскам генерала Бредова в ..... губернии в конце 1919 года. Думал, что, может быть, он случайно что-нибудь знает о наших. Оказалось, к сожалению, что юноша этот родом из Л. и в ..... никогда не был. Типичный доброволец из гимназистов-крестьян. Основательный, видно, во всем - в манере держать себя, в говоре с легким украинским акцентом... Люблю таких морально и физически крепких добровольцев. Потом долго болтал с двумя совсем юными кавалергардами из Лубен. Как я ни привык к подобным случаям, но все-таки удивляешься, как такие дети могли два года воевать в строю кавалерии. Кадету Б. сейчас 16 лет; гимназисту В., во всяком случае, не больше. Теперь "кавалергарды" бегают босиком, в коротеньких штанах и сильно открытых куртках. Некоторые из их товарищей одеты еще проще - ничего, кроме трусиков. Двор, в котором разбиты палатки интерната, обнесен высокой каменной стеной, и такие одеяния разрешаются. Приходят сюда, правда, и девочки-гимназистки (из маленьких), но их эти полураздетые, загорелые как бронза фигуры не смущают. Кроме того, за время войны и особенно благодаря нашему долгому пребыванию на юге появилась у всех привычка к сильно оголенному телу. Женщины, щеголяющие с огромными декольте, с обнаженными руками и часто без чулок (в сандалиях), не вызывают у мужской молодежи прежних эмоций.
Вероятно, местным жительницам-туземкам кажутся странными русские костюмы и русские нравы (с нашей точки зрения, внешне очень приличные). Гречанки, научившиеся от наших дам гулять по вечерам у маяка, носят старомодные европейские платья. Турчанки в своих бесформенных черных одеяниях и часто в непроницаемых чадрах похожи на каких-то монашенок без всякого подобия фигуры.
Как я ни люблю тепло, но последние дни его, пожалуй, слишком уже много. Если бы не ветер с моря, трудно было бы дышать. После обеда небо ближе к горизонту точно выцветает. Пляж в это время похож на Силоамскую купель. Удивительное дело - греки и турки (кроме мальчишек) совершенно не купаются. Никогда почти не видно в воде и сенегальцев. Подходы к нашему дамскому пляжу охраняются дневальными, прогоняющими любопытных иностранцев.
В общежитии жить было бы недурно. Правда, приходится спать прямо на полу - матрасов очень мало и их получили только штаб-офицеры. Зато светло и есть стол для работы. Главное здешнее несчастье - клопы. Английский порошок не помогает. Придется переселиться во двор или в садик под гранаты, которые все еще не кончили цвести.
Растительность выгорает все больше и больше. Как недолго на юге держится в природе зеленый цвет! Сейчас преобладающие тона галлиполийского пейзажа желтый и голубой. По вечерам преобладает последний, и вся природа кажется пропитанной волнами бледно-голубых оттенков. То же впечатление получалось у меня и в Пассинской долине{77} в марте 1916 года.
Только звезды там были совсем другие - яркие звезды горного востока. Здесь они какие-то маленькие и бледные. Только луна ярко горит и в волшебный город южной сказки обращает полуразрушенное Галлиполи.
19 июля.