<…> Утром сегодня я учился. Докончил начисто переписку слов из Ксенофонта. Потом мы выкупались. После купания пил чай и отдыхал. Потом еще раз купался. После купания пообедал. После всех звал по грибы. Никто сначала не пошел, так что я уже хотел идти один. Потом мамаша сказала, что она и Манька пойдут со мной. На половине дороги догнал нас Витя. Мы пришли на то место, где несколько дней назад нашли около 50 осиновых. Там мы нашли 12 осиновиков. Пришедши из лесу домой, я напился чаю, и мы пошли играть в палочку-выручалочку. Играть мы скоро кончили. Ванька и Серенька стали играть в шашки. Я, Руфа, Витя и Андрюнька пошли в сруб, насрали перед каждым из 4 окон сруба и пошли вызывать Ваню и Сереньку на бой: чтобы они брали приступом сруб, который мы будем защищать. Мы надеялись, что они вляпаются в говно. Тогда мы стали мешать им играть в шашки. Они перестали играть в шашки, но все-таки не пошли драться. В это время стали там играть в палочку-выручалочку. Манька, Дашка, дочь хозяина, две сестры соседнего гимназиста и еще дочь Богданова. Одна из них полезла туда прятаться и вляпалась в говно. Вечером мы сидели дома, и дядька с Витей были на дворе. Вдруг послышались возгласы дядьки: "Николай Егорович приехал, Николай Егорович!" Это оказалось верным. <…>
10 августа. Понедельник
Погода с утра - дрянная, к вечеру разгулялась. Мамаша уехала сегодня в Москву. Вечером пришел Витя и позвал меня по грибы. Я пошел с ним. Мы пошли сначала в Звягинский лес. Из Звягинского на наше место пошли через березняк в Осиновый. Я набрал 21 березовый, 9 осиновых и 6 белых. Тотчас по приходе пообедал и ушел рыбу ловить. Вечером Андрюнька с Серенькой дрались с Настенкой из-за свечки. Настенка не права.
11 августа. Вторник
Мамаша сегодня не приезжала. Утром мы ходили по грибы. Я нашел очень немного. Вечером ловили рыбу. Поймал одного окуня и несколько ершей.
12 августа. Среда
Утром до двенадцати мы учились. После 12-ти пошел по грибы. Я нашел 2 белых, 110 березовых и 10 осиновых. Приехала мамаша. Квартиру она наняла недалеко от Цветного бульвара. Вечером ловил рыбу. Возвращаясь со своего места на мост, я увидел, что Андрюнька с Серенькой с кем-то разговаривают. Я подошел к ним. Мне лицо незнакомца показалось знакомым. Я все-таки поздоровался с ним. Это оказался Якушкин, Андрюнькин учитель. Потом мы ловили ершей на плоту.
14 августа. Пятница
Мы встали в 6 часов. К 9 часам наклали возы и отправили их. Я сходил к Ване за снопами и сходил по горох с Гринькой. Потом мы напились чаю. Перед чаем был очень сильный дождь. Полчаса второго мы отправились на поезд. Розку понесла мамаша. На поезд мы прибыли благополучно и проехали благополучно. В нашем вагоне играл арфист, и играл, по-моему, очень хорошо. С вокзала мы отправились на извозчике на квартиру. Проехавши Сухареву башню, мы повернули в переулок. Посередине этого переулка лежала груда обгоревших бревен. Я подумал, уж не наш ли дом сгорел. Оказалось, что действительно сгорел дом, в котором мы наняли квартиру. Я, Андрюнька, Манька с Топкой и Розкой отправились к бабушке, мамаша пошла искать квартиру. А Серенька с Настенкой остались встретить возы. Бабушка с Руфой ушли в Успенский собор к обедне, Леня с Еленой Федоровной уехали к Федору Федоровичу. Извозчику нужно было отдать 30 копеек. У Лизы нашлось 25 копеек, а у Анюты 5. Скоро приехал Руфа с бабушкой. Мы напились чаю и наелись картофелю. Потом приехал Леня. Мы у него обедали и пили чай. Пока я был у Лени, Топка с Розкой, запертые у бабушки, все время выли, и Топка прорвал занавеску и выбрался на улицу. Вообще, Топка мне порядочно надоел во время моего пребывания у бабушки. <…>
Учителя в VI классе:
Латинский язык - Василий Фиофилактович Никифоров
Греческий язык - проф. Александр Николаевич Шварц
Русский язык - Илья Васильевич Софинский
Алгебра, геометрия, физика - Григорий Хрисанфович Херсонский
Немецкий язык - Богдан Иванович Шпиес
История - Иван Викторович Казачков
Французский язык - Феликс Осипович <…>
17–18 августа 1887 года
Первая неделя учения в VI классе по отношению к баллам прошла благополучно. От летних работ по Закону Божьему отделался 4+. Батюшка вызвал меня первого. По Ксенофонту у Александра Николаевича получил 5, по латыни за Овидия у Василия Серафимовича - 4. По-русски у нас вместо Виктора Александровича Илья Васильевич Сафинский. На акт в заключение Александр Николаевич обратил внимание присутствующих на отличные успехи пятого класса, что выразилось в большом числе наград, и сказал, что это он приписывает как неусыпным попечением нашего почтенного классного наставника, так и собственному нашему старанию, и выразил надежду, что мы теперь будем не только старшим классом по названию, но и будем подавать пример младшеклассникам. Павлов в награду получил Бестужева-Рюмина. Он сел, как в прошлом году, со мной. <…>
22–28 августа 1888 года
У нас все нововведения. Теперь мы в продолжение первой пересадки перевести не менее 7 страниц с греческого по книге. Кто учится одному из новых языков, тому во время пустых для него уроков будут давать учить стихотворения. Но, кажется, Шварц позабыл об этом. По русским письменным работам у меня - 4. Вчера, в четверг, у Александра Николаевича получил 3, потому что он у меня спрашивал то, что не было задано. В среду мы на французском языке сидели в зале. Вдруг из первого класса выбегают ученики, кто с ранцами, кто с перьями, и ну кричать: "Пожар! Пожар!" Сейчас Николай Александрович прибежал и закричал: "Назад! Ничего нету!" В это время в первом классе был Григорий Хрисанфович. Вишен в саду уже совсем немного. Яблок тоже собирали мало. К понедельнику нас совсем завалили уроками. Большею частью скука и тоска одолевает.
Прозрачны волны рассекая,
Челнок стрелой вперед летел,
Его веслами подгоняя,
Матрос сидел на нем и пел.Лилася песня его звонко,
Он пел про родину свою,
Про ту далекую сторонку,
Где он оставил всю семью.Теперь туда он возвращался
На утлом челноке своем,
И сильный ветер вдруг поднялся,
И разразился дождь и гром.Кругом все море бушевало,
И поднимались волны в нем,
Челнок матроса же кидало
И вниз и вверх волнами с дом.Матрос сидел, не шевелился,
И челноком не управлял,
А только Богу он молился,
Давно по опыту он знал,Что лучше только опасаться
С волною в море полететь,
Да крепче за борты держаться
И в челноке смирней сидеть.До ночи буря продолжалась,
Потом прошла, и ветер стих,
Луна на небе показалась,
Со множеством лучей своихВсе море слабо осветила.
Не длинна ночь в таких странах,
Заря восток озолотила,
И солнце всплыло в небесах.Спокойно море освещалось,
И видно стало все кругом,
И не видать лишь только было
Челна с знакомым моряком.Куда ж он мог деваться в море?
Разгадка этому ясна:
Его могла во время бури
Перекувырнуть с челна волна…
Р. Смирнов. 1887 год <…>
31 августа - 5 сентября
Баллы мои в эту неделю плохи. Кроме тех троек, я в пятницу получил 2 по латыни. Отвечать меня вызвал В. Ф. про Помпея, а я позабыл повторить. Я очень боялся нотации Шварца. При выдачи балльников Шварц мне ничего не сказал. Балльники А. Н. подписывал каждую субботу, как во второй прогимназии. Когда же я пошел домой, Шварц подозвал меня. У меня так и екнуло сердце. Ну, думаю, отчитывать станет! Однако этого не было. Он мне велел передать мамаше, чтобы она написала прошение на его имя об освобождении меня и Андрюньки. По-русски у меня в субботу 2 четверки, одна за сочинение, а другая за ответ. За сочинение было всего три четверки: мне, Шилову и Клумову. Это сочинение ("Учиться никогда не поздно") было задано нам в четверг, вместо французского языка.
4 сентября - 14 сентября 1887 год
Баллы нынешнюю неделю еще ничего. За латинский extemporale - 4, за ответ - 3, по греческой extemporale - 3+, а за ответ - 4. По физике - 5, по алгебре - 5, по немецки - 4 и за исторические летние работы - 4. По латинской extemporale получили 4 только я и Шилов. По греческой extemporale 4 получил Клумов, я, Павлов, Брюханов и Шилов, а остальные - 3, 2 и 1. Александр Николаевич уходил в пятую гимназию: там директор Басов умер. На место Александра Николаевича к нам, кажется, поступит инспектор третьей гимназии Константин Кириллович Войнаховский, у которого в первом классе я учился по-латыни и по-русски. По-гречески, кажется, вместо А. Н. будет учить В. Ф. Мы собираемся поднести Александру Николаевичу группу. Она нам обойдется дорого. 60 с гаком-то рублей, а нас всего 18 человек. Скука и тоска несколько раз нападала на меня. А для чего только мы живем! Я все мечтаю по окончании курса путешествовать. Одно только и остается, это утешение. Я стараюсь больше всего по физике и по окончании курса гимназии думаю поступить на Физико-математический факультет. Завтра или послезавтра, может быть, пойду сниматься. Выучил ноты для того, чтобы играть на рояли.
15–20 сентября
14 сентября мы с Серенькой ходили сниматься. Типография Баграшова стоит на месте французской фотографии, которая перешла в Столешников переулок. На возвратном пути из фотографии я встретил Журова. Я сначала не узнал его и прошел мимо, но потом только догадался, что это Журов, когда мне сказал Серенька. Он в очках и вытянулся так, да, к тому же и сделался гораздо тоньше, только голос у него не изменился. <…>
18–24 октября
В четверг мы ходили подносить группу Александру Николаевичу. Полчаса одиннадцатого мы с Серенькой вышли из дому. На дороге нас встретил Павлов с Шиловым. Они пришли в гимназию и пошли прогуляться. В гимназии, когда мы пришли туда, был только Эфрос. Через некоторое время уже собрались все, кроме Трубкина и Николая Александровича. Брюханов, Павлов и Шилов приготовили речи. По голосованию выбрали Брюханова. Ему было 10 голосов, Павлову - 6, а Шилову - 2. Александр Николаевич прислал Николая Александровича с запиской, в которой говорил, что не может принять нас на квартире. Мы вышли в приемную. Впереди стояли Павлов с Иловым с группой, рядом с ними слева Брюхатов, сзади полукругом остальные. Николай Александрович позвал Александра Николаевича, он вышел и встал перед группой. Брюхатов сказал свою речь. Речь очень хороша. На нее Ал. Ник. сказал свою речь, в которой он упомянул, что в 5-й гимназии 6-й класс маленький, а 7-й большой, и потому все желающие могут поступить к нему, окончивши курс прогимназии. Окончивши речь, он стал разговаривать с Шишковым и Павловым. Павлов ушиб себе нос, упавши с трапеции, это заметил Александр Николаевич. Потом мы ушли. Любимов попросил у него его карточек, и он сказал, что всем желающим даст. <…>
14 ноября. Суббота
Еще в четверг Николай Александрович сказал, что из театра Корша прислали 20 билетов на "Ревизор". Кроме того, из Императорских театров тоже были присланы по ложе. Я, Серенька и Андрюнька выбрали в Большой театр. В субботу к 11 часам мы собрались в гимназию. Серенька с Андрюнькой переменили Большой театр на Корша. В Большом шла сегодня "Рогнеда" Серова. Туда шло около 13 человек. Николай Андреевич с сыном, письмоводитель Трезор, я, Павлов, Розанов, Мер, Гурьев из третьего класса, Померанцев, Ушаков и Лебедев и Богоявленский. Да из второго класса человека два, да швейцар Новиков. Ложа была № 3 с левой стороны второго яруса. Рядом с нами оказалась Вторая Московская прогимназия во главе с Мухомором. Из учеников второй прогимназии знакомых не было. Там встретил двух Веревкиных. Розанов дал мне свои очки, да я их ему опять отдал: больно глазам. Розанов в зал фойе полетел и на него человека два. Я ничего не добыл, кроме двух сухарей. Розанов все направлял свой бинокль на противоположные ложи второго яруса, где сидели институтки. До полчаса пятого продолжалось представление. Вечером были у нас Леня с Еленой Федоровной и Руфа. Грека не было. Я на нынешней неделе получил 2 по Гомеру extemporale, 3 по алгебраической и 4 по алгебре. Учусь играть на рояли. <…>
24 ноября 1887 до 28 ноября
Баллы у меня совершенно дрянные. По-гречески Васька мне поставил двойку за то, что я при чтении "Одиссеи" повторил два раза одно слово. Инспектор шляется к нам каждый день, и мы отличаемся, особенно по латыни. Сегодня, то есть 28 ноября, приезжал в гимназию окружной инспектор. Он был на русском языке: по-русски отличились. В воскресенье на концерте инспектор Университета Брызгалов получил две пощечины от Синявского студента. Студенты составили против Брызгалова заговор. Ударить его по щеке выпал жребий Синявскому. И он на концерте во время исполнения скрипки подошел к Брызгалову и сказал: "За всех и за все", - и ударил его по щеке. Теперь студенты бунтуют не только в Москве, но и в Харькове, и в Одессе, и в Петербурге. В Москве уже кроме студентов взбунтовались Петровцы, Техническое училище и другие учебные заведения. Более чем у 300 студентов отняли билеты. Говорят, что одного убили. Сегодня многие из наших учеников отправились в Екатерининскую больницу смотреть раненных нагайками студентов. На место Брызгалова поставлен Добров. 27 ноября в 2 часа ночи умер Федор Федорович Резанов, и 30 ноября будет вынос тела в церковь Николая Чудотворца, что на Пресне, приход Евгения Петровича. И погребение, и поминовение - на Ваганьковском кладбище. Может быть, мы все отправимся в церковь, а может быть, Серенька с Настенкой только. Будут петь Чудовские певчие за 300 рублей. Погода совершенно дрянная, слякоть и мокрота. Один день мороз и нападает снегу, а на другой день все стает. Батюшка, то есть наш законоучитель Богоявленский, получил орден. Мамаша купила фикус, кажется за 6 гривен. Серенька уже давно купил себе за 3 рубля коньки как у дяденьки. Я стал уже по-настоящему учиться играть на рояли, играю каждый день по нотам. Я позабыл прежде написать, что Шварц прислал нам карточки. У меня была надпись; Любезнейшему Смирнову Руфу от А. Шварца на добрую память. Сереньке было надписано: Дорогому ученику Смирнову Сергею от А. Щварца. Окончил переводить речь Цицерона.
До 7 декабря 1887 года
Баллы у меня на нынешней неделе очень хорошие. 4,3 по-русски, 4 и 4 по-гречески, 4 и 5 по-латыни, 4 и 5 по математике. Сегодня, то есть 6 декабря, только что сейчас, то есть в 6 часов, сделал такого хорошего болвана из снега, что, пришедши домой при поливке цветов, разлил воду на скатерть, что, впрочем, случалось так часто, что мамаша, было совсем запретила мне поливать цветы. Сегодня все, кроме Маньки и меня, уехали на Витино день рожденье. Вчера мы написали Николаю Егоровичу письмо. Я получил из латинской экс-темпорале 5 один только в классе. В субботу верно сделал классные задачи по геометрии. <…>
До 23 декабря
Всю прошлую неделю, начиная с понедельника, я был болен и не выходил на улицу. В воскресенье я с Андрюнькой делал гору и, верно, очень постарался, потому что на другой день я уже чувствовал озноб и жар. Я все-таки досидел до конца уроков. Тут еще недоставало весьма сильной вьюги, которая прямо мне в лицо била обледенелым снегом.
К вечеру у меня уже сделался сильный жар. Мамаша напоила меня на ночь чаем, наперед обложивши горчичниками, и к утру мне сделалось лучше. Кроме жару у меня поднялся кашель, насморк и распухли десны. На другой день Серенька тоже захворал. Мне пришлось из-за кашля и насморка не поехать в воскресенье на концерт. Вчера в Настенкины именины был у нас Витя. Он 4-й ученик. Он очень вырос, и у него совсем переменился голос. Руфа не приехал. Я - ученик 8-й, Серенька - 10-й, а Андрюнька - 23-й. У него опять по-немецки двойка в выводе. Я стал было учить его по геометрии. Но мне с ним стало противно заниматься, потому что он все шипит на Маньку. Когда она проходит мимо него, он отворачивается и шипит. Жопища-ужопища! Затворяет у ней перед носом дверь, так что несколько раз ударял ее дверью. Манька не может ему ничего сказать, потому что если она скажет, то мамаша скажет, что она девочка, что ей неприлично говорить грубо, причем иногда скрепляет свои слова оплеухой. Сегодня я встал поздно, учил историю и физику, гулял. Я делаю себе юрту из снега около сада. В саду у нас теперь хороший каток. На место Алексея-дворника приехал брат Алексея - управляющего. Сейчас только мы обедали, и во время обеда пришел Соколов к Андрюньке. Он теперь сидит в зале и решает с Андрюнькой задачи, а я пишу дневник на 211-й странице. Недавно я разбирал сушеные свои цветки. Они все целы и их очень много. Мамаша, может быть, привезет мне коньки: она уехала закупать к праздникам. Вчера я прочел "Корабль Ретвизан" Григоровича - 9-й том его сочинений. По математике, по геометрии и по алгебре мне выпало по четверке, но выходило 4 с лишком. Мне подпортила первая двойка. По геометрии у меня баллы - 5, 2, 5, 5, по алгебре - 3, 4, 4, 5. По латыни и по греческому мне выпало по тройке.
До 28 декабря
Мамаша мне купила за 75 копеек коньки подержанные, огромные на концах с загибом. Они вроде английских, только у них бока схватываются ремнем, а у меня посредством винта. В первый день Рождества мы до вечера катались. Вечером я с Андрюнькой уехали к бабушке, а Серенька с мамашей прежде к отцу-наместнику, а уже потом к бабушке. Приехавши, мы прежде пошли к Лене поздравить его, выпили там по стакану чаю и съели по кусочку шоколаду и ушли к бабушке. Там были еще только Руфа с Витей. У Руфы осталась только одна рыбка. Я и мамаша уехали домой, а Серенька с Андрюнькой остались, чтобы завтра купить коньки. На следующий день я с самого утра катался на коньках. Только что я пришел домой и стал снимать коньки, как вошел Николай Егорович, за ним пришли и Серенька с Андрюнькой: они купили английские коньки. У Николая Егоровича был цилиндр и лисья шуба. <…>
29 декабря
Сегодня я проснулся поздно, напился чаю, и мы, то есть Серенька, я и Настенка, отправились в Большой театр на "Демона". Демона играл Хохлов, Гудала - Фюрер, Синодала - Барцал, старого слугу - Василевский. У Хохлова очень хороший тон голоса. "Демона" я вижу во второй раз.
До 2 января
Я Новый год встретил в постели. Вчера, т. е. 1 января, мы были у бабушки, так как был ее день рожденья. Я, Серенька, Андрюнька и мамаша в 3 часа вышли из дому, неся с собой коньки, вырезанные галоши и Серенькины сапоги. По дороге нас провожали мальчишки, любуясь связкой коньков. Дошедши до гимназии, мы сели на конку, которая привезла нас на Смоленский рынок. Когда мы пришли к бабушке, Руфа с Витей уже катались на коньках. Леня спал, и потому мы отправились прямо к бабушке. Там сидел Александр Александрович Сперанский. Мы поздравили бабушку, надели коньки и пошли кататься. Каток у дяденьки дрянной, гора еще ничего. Покатавшись с часик, мы пошли к бабушке чай пить. Пришла Оленька, или Ольга Жоповна, как мы ее звали. Потом Леня с Еленой Федоровной, Оля и Евгений Петрович. Я списал у дяденьки с каталога рыболовных снастей Галлерта несколько вещей. Под Новый год мы с Андрюнькой затеялись составлением списка рыболовных снастей, которые нужно купить к лету. Вот он с прибавлением:
Сачок - 75 коп.
Верига - 50 коп.
Катушка зеленого шелку - 45 коп.
2 поплавка - 30 коп.
2 жерлицы - 20 коп.
10 маленьких крючков - 25 коп.