14 сентября худшие опасения американцев подтвердили самолеты-разведчики. Но Хрущёв уверял Кеннеди, что никакого ядерного оружия на Кубе нет. Если Советский Союз обладает межконтинентальными баллистическими ракетами, зачем же ему размещать здесь ракеты класса "земля-земля"? Никита Сергеевич лгал и верил, что это ложь во благо. Вероломство? Да, скажет потом Хрущёв, вероломство, но американцы тоже не спрашивали разрешения у СССР, когда размещали свои ракеты в Турции.
Конечно, американцы верили не Хрущёву, а своим глазам – фотосъемка однозначно свидетельствовала о том, что Никита Сергеевич лукавит. Для разрешения проблемы президент Джон Кеннеди создал специальный орган – Исполнительный комитет Совета национальной безопасности США. Комитет предложил три возможных стратегии: нанесение точечных бомбовых ударов по ракетам, захват всего острова вместе с ракетами, морская блокада Кубы плюс ультиматум правительствам СССР и Кубы. Кеннеди выбрал третий вариант и 22 октября объявил о начале блокады. Однако полная блокада должна была начаться лишь утром 24 октября – Соединенным Штатам пришлось согласовать свое решение с Организацией Американских Государств. Выразив формальный протест против блокады, Хрущёв в то же время дал Кеннеди понять, что заинтересован в мирном разрешении конфликта. В открытом письме философу Бертрану Расселу он написал о необходимости переговоров между СССР и США, а также поднял этот вопрос при встрече с Уильямом Э. Ноксом – президентом компании "Вестингауз", который в это время находился в Москве.
Утром 24 октября два советских судна остановились на линии блокады. Хрущёв предложил Кеннеди срочно встретиться и обсудить дальнейшие действия. Президент отказался – он готов встретиться лишь после того, как СССР уберет советские ракеты с берегов Кубы. Никита Сергеевич понял, что пришла пора открыть торг.
Он не знал, насколько решительно настроены американцы на самом деле. Однако понимал, что пока что война не грозит, в крайнем случае, еще не поздно отступить. Вечером 25-го числа он вместе с приближенными появился в Большом театре и выглядел безмятежно, хотя на душе скребли кошки. Никита Сергеевич надеялся, что, увидев его в театре, все немного успокоятся: разве глава государства пойдет развлекаться, если угроза ядерной войны реальна?
Утром 26-го Хрущёв получил неутешительные данные разведки: в США объявлена готовность вооруженных сил DEFCON 2 (DEFCON 5 означало мир, DEFCON 1 – войну). Никита Сергеевич срочно написал Кеннеди письмо, в котором говорилось: "Мы, со своей стороны, заявим, что корабли, идущие на Кубу, не везут никакого оружия. Вы же заявите о том, что Соединенные Штаты не вторгнутся своими войсками на Кубу и не будут поддерживать никакие другие силы, которые намеревались бы совершить вторжение на Кубу".
27 октября, так называемая "черная суббота", началось с сообщения из Гаваны: Кастро не сомневается, что США вот-вот нападут на Кубу. Генералу Плиеву Хрущёв разрешил в случае необходимости защищаться имеющимися на Кубе средствами, но применять ядерное оружие без санкции Москвы было запрещено. Никита Сергеевич по-прежнему верил, что США в ядерный конфликт не ввяжутся. Он решил выразить свои намерения более открыто и написал Кеннеди:
"Наша цель была и есть помочь Кубе, и никто не может оспаривать гуманность наших побуждений, направленных на то, чтобы Куба могла мирно жить и развиваться так, как хочет ее народ". И далее: "Вас беспокоит Куба, вы говорите, что она находится на расстоянии от берегов Соединенных Штатов 90 миль по морю, а ведь Турция рядом с нами, наши часовые прохаживаются, один на другого поглядывают. Вы что же, считаете, что можете требовать безопасности для своей страны и удаления того оружия, которое вы называете наступательным, а за нами этого права не признаете? Вы ведь расположили ракеты разрушительного оружия, которое вы называете наступательным, буквально под боком у нас. Как же согласуется тогда признание наших равных в военном отношении возможностей с подобными неравными отношениями между нашими великими государствами? Это никак невозможно согласовать".
Тексты обоих писем, которые Кеннеди получил в один и тот же день, поставили Вашингтон в тупик: почему вдруг Хрущёв изменил решение и кроме безопасности Кубы требует вывести ракеты из Турции? И пока президент и его советники гадали, что же это может означать, поступили новые сведения. На Кубе советской ракетой сбит американский самолет У-2, пилот Рудольф Андерсон погиб. Этого не предвидели ни Кеннеди, ни Хрущёв. Приказ сбить У-2 отдали в отсутствие Плиева его заместитель генерал Гречко и начальник штаба по боевой подготовке генерал Гарбуз – они боялись, что американцы нападут в любой момент и результаты съемки с этого самолета существенно облегчат им задачу. Теперь США полагалось ответить ударом на удар. Мир висел на волоске. Кеннеди пришлось срочно принимать решение. Вечером брат президента Роберт встретился с послом СССР Добрыниным. Он сказал, что дать гарантии безопасности Кубы Джон Кеннеди может, а вот публично рассмотреть вопрос о ракетах в Турции представляется затруднительным. Однако ракеты уберут без огласки в течение четырех-пяти месяцев. Военные сейчас давят на президента, добавил Роберт Кеннеди, погиб американский летчик, и если Хрущёв не даст ответ завтра же, войну уже не остановить.
Официально Джон Кеннеди ответил лишь на первое письмо Никиты Сергеевича. Однако за час до его оглашения в эфире Хрущёв приказал Плиеву начать демонтаж пусковых установок. Недовольному "мягкостью" Хрущёва Фиделю Кастро Никита Сергеевич объяснил, что в случае ядерной войны в США или Советском Союзе кто-то, возможно, и выжил бы, а вот остров Куба уж точно обречен. Кеннеди сдержит слово, заверил Хрущёв. И он не ошибся. США оставили Кубу в покое и убрали ядерное оружие с территории Турции. В январе 1963 года Советский Союз и Соединенные Штаты заверили ООН в том, что Карибский кризис ликвидирован.
"Ну вот, свозили туда-сюда ракеты, а своего добились", – комментировал Никита Сергеевич все эти события. Кеннеди, в свою очередь, говорил, что у США было "преимущество": американского ядерного оружия хватало, чтобы уничтожить СССР два раза, в то время как Советский Союз мог уничтожить Соединенные Штаты лишь один раз. Хрущёву эта шутка понравилась – он был рад, что они с Кеннеди так хорошо поняли друг друга.
"В СВЯЗИ С ВОЗРАСТОМ И УХУДШЕНИЕМ СОСТОЯНИЯ ЗДОРОВЬЯ"
Правление Хрущёва достойно эпитафии, которую заслужили очень немногие политики: как в глазах своего народа, так и в глазах всего мира он оставил свою страну в лучшем состоянии, чем он ее застал.
М. Френкланд, английский ученый, писатель и журналист
Итоги 1963 года были неутешительны для Хрущёва. Прирост производства промышленных товаров составил 8 %, что было на 1 % ниже, чем в 1962 году, и на 3 % ниже среднегодового прироста в 1951–1960 годах. Продукция сельского хозяйства в связи с неурожаем уменьшилась за год на 10,7 %, что было ниже уровня 1958 года.
В феврале 1964 года Хрущёв собрал очередной Пленум ЦК, на котором было принято постановление "Об интенсификации сельскохозяйственного производства на основе широкого применения удобрений, развития орошения, комплексной механизации и внедрения достижений науки и передового опыта для быстрейшего увеличения производства сельскохозяйственной продукции". Уже летом стало понятно, что урожай 1964 года будет хорошим.
Тогда же Хрущёв впервые в истории СССР ввел пенсии колхозникам. Пенсии эти, правда, были небольшие – 12–15 рублей, возраст выхода на пенсию в колхозе был на пять лет выше, чем в городе. Но все же это было лучше, чем ничего.
Но многие были недовольны реформами Хрущёва. Горожанам не нравился дефицит – доходы вроде бы выросли, а в магазинах – засилье неходовых товаров. Не нравилось и повышение цен на мясо и молоко. Крестьяне же не простили Хрущёву посягательств на приусадебные участки.
Плохую службу Хрущёву сослужила и антицерковная кампания начала 1960-х годов, особенно снос действующих церквей, который мотивировали нуждами перепланировки. Поскольку многие из сносившихся храмов относились к памятникам архитектуры, представители московской интеллигенции написали Никите Сергеевичу письмо в защиту старинных зданий, которое передал Сергей Михалков. Хрущёв ответил Михалкову: "О десятке церквей жалеете, а о сотнях тысяч людей, нуждающихся в жилище, не подумали?"
Командование армии и флота не радовало увлечение Хрущёва ядерным и ракетным оружием, а также атомными подлодками – это грозило сокращением непрогрессивной техники и видов войск.
Чиновникам пришлась не по вкусу замена министерств совнархозами и разделение обкомов на промышленные и сельскохозяйственные: из-за частых перемещений многие теряли власть. Партаппарат почувствовал себя обиженным в связи с принятием нового Устава КПСС, который предусматривал постоянную смену членов ЦК КПСС и Президиума ЦК КПСС.
Партийное руководство до поры до времени не выступало против Хрущёва. 17 апреля 1964 года ему исполнилось 70 лет, и Президиум Верховного Совета СССР присвоил Никите Сергеевичу звание Героя Советского Союза.
В мае Хрущёв совершил политическую ошибку, которую ему впоследствии тоже припомнили. Во время визита в Египет, где в это время с помощью Советского Союза строили Асуанскую плотину на Ниле, Хрущёв получил из рук президента ОАР Насера орден "Ожерелье Нила". Насер был очень благодарен Хрущёву, в том числе за то, что СССР поддержал Египет во время Суэцкого кризиса 1956 года. Согласно правилам международного этикета, Советский Союз должен был в ответ наградить Насера. Вопрос об учреждении ордена, которым можно было бы награждать деятелей не только социалистических, но и капиталистических стран, Хрущёв уже поднимал. Однако такой орден пока не учредили. Никита Сергеевич проконсультировался с послом СССР в Египте, что же соответствует "Ожерелью Нила". Оказалось, что адекватным ответом будет только самая высшая награда страны. Поэтому Хрущёв присвоил Насеру звание Героя Советского Союза. Такую же высокую награду получил и вице-президент Египта маршал Амер. Этого делать не стоило – Насер и Амер во время Второй мировой войны выступали против Британии, и такой шаг явно не улучшал отношение к СССР.
В октябре 1964 года Хрущёв отдыхал на даче в Пицунде. А в Кремле тем временем на заседании Президиума ЦК КПСС Суслов, Шелепин и другие заговорщики, в том числе и Л. И. Брежнев, обсуждали вопрос о снятии Хрущёва со всех занимаемых им постов. Заговорщиков поддерживал министр обороны СССР Р. Я. Малиновский. Слухи о возможном сговоре доходили до Никиты Сергеевича и раньше, известно, что он даже спрашивал Подгорного: "Вы что там, задумали выступление против меня?" Подгорный заверил Хрущёва в том, что это неправда, и глава государства не придал слухам должного значения.
13 октября на дачу в Пицунде позвонил Брежнев и сообщил, что в Москве планируется Пленум ЦК, на котором будут обсуждаться предложения Никиты Сергеевича по сельскому хозяйству. Хрущёв полетел в Москву.
По рассказу одного из охранников Хрущёва Анатолия Михайлова, как только самолет поднялся в воздух, Никита Сергеевич вышел в общий салон. Он был явно расстроен и нервничал. Походив по салону в раздумье, Хрущёв постучал в дверь кабины пилотов. Ему никто не ответил. Подождав, Никита Сергеевич снова постучал. Не дождавшись ответа, он обратился к начальнику подразделения, которое охраняло его на отдыхе: "Майор! Приказываю экипажу лететь на Киев! В столице – заговор!" Майора, по-видимому, проинструктировали, как себя вести в этом случае: он делал вид, что ничего не понимает. Хрущёв обратился к охранникам: "Товарищи, заговор! Поворачивайте на Киев!" Но те не имели права отвечать.
Понимая безнадежность своего положения, Хрущёв все же не сдавался: "Полковник! Ты – Герой Советского Союза! Поворачивай на Киев. Это – мой последний приказ!" – кричал он майору. Тот не издавал ни звука. "Ребята! Вы все – Герои Советского Союза! Летим на Киев. Там – наше спасение…" – повторил он охранникам.
Убедившись в том, что его не слушают, Никита Сергеевич покинул общий салон.
На аэродроме самолет встречал не традиционный лимузин, а "ЗИЛ" охраны. Увидев его, Хрущёв взорвался: "Предатели! Христопродавцы! Перестреляю, как собак!" Послышались глухие рыдания.
Однако когда Никита Сергеевич спустился по трапу к ожидавшему его председателю КГБ Семичастному, он, по словам последнего, был абсолютно спокоен.
В тот же день 13 октября состоялось заседание Президиума ЦК. Хрущёв отклонил все обвинения членов Президиума, из которых в поддержку Никиты Сергеевича выступил только Микоян. Заседание перенесли на следующий день. Вечером Хрущёв позвонил Микояну и сказал: "Если они не хотят меня, то пусть так и будет. Я не буду больше возражать".
На следующий день Президиум ЦК рекомендовал избрать первым секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежнева, а Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгина.
На пленуме, который открылся во второй половине дня, доклад о деятельности Хрущёва делал М. А. Суслов. Он обвинял уже бывшего главу государства в том, что тот злоупотреблял властью, привлекал в политику членов семьи и прислушивался к их мнению. Суслов имел в виду в первую очередь зятя Хрущёва Алексея Аджубея – талантливого журналиста, главного редактора "Известий", который стал членом ЦК на XX съезде партии. Другие родственники Никиты Сергеевича политической карьеры не делали.
Также было сказано, что в прессе фотографии Хрущёва печатались больше, чем портреты Сталина. Суслов заявил, что Хрущёв запутал управление промышленностью, приняв решения о создании совнархозов и разделении партийного руководства на промышленное и сельскохозяйственное. Он критиковал Никиту Сергеевича за ряд ошибок в сельском хозяйстве и политике ценообразования. Тем не менее, и Президиум, и ЦК, и сам Суслов еще недавно голосовали за принятие этих решений.
В конце доклада Суслов назвал смещение Хрущёва "проявлением смелости и силы".
Известно, что, вернувшись вечером домой, Хрущёв прокомментировал свою отставку следующим образом: "Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать".
Народу объявили, что Н. С. Хрущёв освобождается от своих постов в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья. Такова была официальная формулировка.
Когда через двадцать лет у одного из участников событий – первого секретаря ЦК Компартии Украины Петра Шелеста спросили, было ли смещение Хрущёва объективно необходимым, он ответил: "Нет, такой необходимости не было. Это мое твердое убеждение, хотя я сам принимал участие в случившемся. Сейчас я себя критикую и искренне сожалею о случившемся". Так почему же сняли Хрущёва? За его "волюнтаризм", или же сказалась обида в верхах, терявших свои привилегии? Кто они – Брежнев, Суслов, Шелепин, Семичастный, Малиновский: спасители отечества или банальные заговорщики? Дальнейшая история страны покажет. Стоит вспомнить и слова Черчилля, что "Хрущёв десять лет боролся с мертвецом-Сталиным, и мертвец победил". Есть и такая точка зрения.
А что было бы, если бы… Возможный ответ на этот вопрос, относящийся скорее к области альтернативной истории, дает Сергей Хрущёв: "Он сам собирался уйти через год-полтора. Он задумал несколько реформ, например, на руководящие должности могли бы избирать лишь на два срока. Он хотел создать еще одну партию, чтобы у коммунистов появились политические соперники. Фактически перестройка началась бы еще в 1965 году. Не помешай моему отцу, сейчас в Союзе жили бы лучше, чем в США. Смотрите, в конце правления Никиты Сергеевича продолжительность жизни в нашей стране была выше, чем в Америке. Была также самая высокая рождаемость за историю страны. Часто говорят, что "целина" была ошибкой, но ведь ныне Казахстан – один из ведущих поставщиков зерна. А о военной мощи СССР говорит то, что он до сих пор является условным противником: во время учений американские военные сражаются с гипотетическим врагом, мощь и размеры которого – один к одному, как у несуществующего Союза".
Последние годы Никита Хрущёв провел на государственной даче недалеко от поселка Петрово-Дальнее под Москвой.
У Хрущёва была хорошая библиотека, он много читал – в основном русскую классику. Никита Сергеевич занялся фотографией и добился в этом немалых успехов. К даче прилагался участок земли, на котором Хрущёв выращивал овощи, в том числе, конечно, кукурузу. Однажды ему удалось вырастить 200 кустов томатов с огромными плодами – до килограмма весом каждый.
Одно время Никита Сергеевич увлекался гидропоникой. Благодаря этой технологии всю зиму на столе семьи Хрущёвых был виноград, редиска и зелень. Правда, на следующий год Хрущёв отказался от этого метода, так как счел его слишком дорогим.
В быту он по-прежнему был неприхотлив: одевался скромно – в основном носил рабочую куртку, предпочитал простые блюда, самым любимым из которых всю его жизнь был кулеш.
Власть имущие на дачу Хрущёва не ездили. Зато в гостях бывали старые знакомые по работе в Украине. Приезжали также поэт Евтушенко, драматург Шатров, с Никитой Сергеевичем поддерживали отношения Эрнст Неизвестный и Борис Жутовский – те самые авангардисты, которым он устроил когда-то разнос в Манеже. Хрущёв приходил в их мастерские, смотрел работы и недоумевал: за что он их так ругал?
Бывший "хозяин" Советского Союза много общался с простыми людьми, часто беседовал со своей охраной. В соседнем поселке находился дом отдыха, и Никита Сергеевич ходил туда говорить с отдыхающими.
Никита Сергеевич читал газеты, смотрел телевизор. Он слушал "Голос Америки" и Би-би-си, которые когда-то перестали глушить по его же инициативе. В частных беседах он не ругал своих преемников – предпочитал говорить о прошлом, однако кое-какие события комментировал. Ему, например, не нравились попытки обелить Сталина, предпринимавшиеся в середине 1960-х годов. Хрущёв жалел, что не реабилитировал Бухарина и Каменева, а также их сторонников.
75-летие Никиты Сергеевича не прошло незамеченным на Западе – об этом писала пресса. Его поздравили Шарль де Голль, английская королева, Янош Кадар.
В 1967 году Хрущёв начал писать мемуары. Однажды его вызвал А. Кириленко – член Политбюро и секретарь ЦК КПСС. Он заявил, что историю должен писать ЦК, и потребовал сдать все материалы. На это Никита Сергеевич ответил: "Это нарушение прав человека. Я знаю только один случай – когда царь запретил Шевченко писать и рисовать. Можете все у меня отобрать, лишить всего, я могу пойти работать – слесарное дело еще не забыл, а если я этого не сумею, то мне люди всегда подадут. А вот тебе не подадут".