Визу во Францию Мата Хари получила легко. А вот с англичанами возникли проблемы. Британский консул в Роттердаме ей в транзитной визе отказал, возможно, подозревая ее в шпионаже в пользу Германии. Она обратилась за поддержкой в МИД Голландии. 27 апреля 1916 года в посольство Нидерландов в Лондоне была отправлена телеграмма министра иностранных дел Джона Лаудона с просьбой о визе для Маргареты Гертруды Зелле. 4 мая последовал отказ, поскольку "у властей есть причины, по которым разрешение на въезд дамы, упомянутой в телеграмме за № 74, в Великобританию является нежелательным". Позднее капитан Жорж Ладу, руководитель французского Второго бюро (контрразведки) заявил, что его коллеги в Лондоне "раньше, чем за год" до ареста Маты Хари уже посылали ему донесения с подозрениями против нее. Однако ничего конкретного англичане по поводу Маты Хари не сообщили. И, как признал позднее сам Ладу, у него не было никаких компрометирующих Мату Хари конкретных сведений, а только неясные подозрения. Подозрение англичан основывалось на донесениях их агента в Голландии, который информировал о встрече Маты Хари в Гааге вскоре после возвращения из первой поездки во Францию с одним немцем. Как сообщила больше года спустя сама Мата Хари на допросах, ее посетил немецкий консул в Амстердаме. Содержание их беседы "Сикрет Интеллидженс Сервис" не было известно, но встреча с немецким консулом навлекла на Мату Хари подозрения. Хотя желание встретиться с известной танцовщицей, только что прибывшей из Франции, было для германского консула вполне естественным. Он наверняка хотел получить информацию об обстановке во Франции из первых рук. При этом никакие французские военные тайны она выдать Германии не смогла бы при всем желании, поскольку не знала их.
Тем не менее во Францию Мата Хари на этот раз все-таки попала. В разговоре с капитаном Ладу в августе 1916 года в Париже она заявила, что плыла на пароходе "Зеландия". Этот пароход отплыл из Голландии 24 мая 1916 года. А 12 июня 1916 года Мата Хари прибыла в Мадрид, откуда два дня спустя отбыла в Париж. 16 июня в пограничном городке Андай ее задержали французы. Французская контрразведка по "наводке" англичан попыталась установить наблюдение за Матой Хари. А затем неожиданно пришло распоряжение вообще не пускать ее во Францию. Артистка была возмущена. Французский чиновник на границе ответил, что и сам не знает причин запрета, и посоветовал ей попросить помощи у голландского консула в Сан-Себастьяне. Разозленная Мата Хари тотчас написала письмо своему старому близкому другу, Жюлю Камбону, бывшему генерал-губернатору Алжира, бывшему французскому послу в Вашингтоне, бывшему французскому послу в Мадриде (там они и познакомились), бывшему французскому послу в Берлине и действующему генеральному секретарю МИД Франции с 1915 года. Его брат Поль в 1898–1920 годах был французским послом в Лондоне. Мата Хари просила своего высокопоставленного друга, чтобы ее все-таки пустили во Францию. Если бы она действительно была шпионкой, сам факт запрета въезда в Англию и во Францию должен был бы заставить ее насторожиться и заподозрить, что контрразведка стран Антанты ее раскрыла. Но никакой тревоги в письмах Маты Хари нет, одно возмущение. Общение с немцами как до, так и во время войны никогда не казалось ей криминалом. Ведь она была подданной нейтральной Голландии и никаких обязательств в отношении Франции не имела. Ее капризное и непредсказуемое поведение делало ее плохим агентом в глазах руководителей любой разведки мира, и им вряд ли пришло бы в голову пытаться ее завербовать, хотя и во Франции, и в Германии у нее было много высокопоставленных знакомых. Кому нужен агент, чье поведение непредсказуемо и который в случае чего наверняка будет работать только на себя? Лео Фауст, который в годы Первой мировой войны был корреспондентом голландских газет в Париже и неоднократно встречался с Матой Хари, писал о ней в 1959 году Сэму Ваагенаару: "Все эти годы во мне росла убежденность, что никакой шпионкой она не была. Ей это просто не было нужно, потому что она могла получать достаточно денег совсем другим путем. Кроме того, она была слишком глупа, чтобы хоть кто-то нашел ее подходящей для шпионской работы. Напротив, такого человека следовало бы рассматривать как опасность для самого себя, если доверить ей какую-либо тайну".
Ситуация в Андае неожиданно разрешилась, так что Мате Хари не пришлось даже отправлять письмо Жюлю Камбону. Когда Мата Хари вернулась на пропускной пункт, ее пропустили беспрепятственно. Возможно, руководство контрразведки предпочло впустить ее во Францию, чтобы попытаться проследить ее связи. Вскоре Мата Хари была в Париже. Барон ван дер Капеллен со своего банковского счета в Гааге по-прежнему регулярно переводил ей деньги.
Ладу послал для слежки за Матой Хари двух агентов, которые наблюдали за ней несколько месяцев днем и ночью. Составленное на основе их донесений досье регистрирует почти всех ее посетителей с 18 июня 1916 года по 13 января 1917 года, ее телефонные звонки, всех, с кем она переписывалась, а также покупки и поездки.
Шпионка или не шпионка?
Во время Первой мировой войны голландская подданная Маргарета Зелле могла ездить из Франции на родину и обратно только через Испанию и Англию.
В декабре 1915 года Мата Хари наконец через Англию прибыла во Францию. Среди ее друзей были и бывший военный министр Адольф Мессими, и лейтенант Жан Аллор, который служил в военном министерстве, наконец, и Жюль Камбон, генеральный секретарь министерства иностранных дел. Ночью она тоже не теряла зря времени, встречаясь со многими французскими и британскими офицерами. Вскоре у нее сложилась довольно полная картина намерений союзников на германском фронте. В конце года она сообщила германскому агенту, что, по крайней мере в ближайшее время, французы не планируют наступательных операций.
Из Парижа Мата Хари направилась в Испанию. Во время поездки она будто бы наблюдала на железнодорожных узлах Центральной и Южной Франции за перемещением военных эшелонов и за скоплениями войск. 11 января 1916 года Мата Хари достигла франко-испанской пограничной станции Андай и через сутки прибыла в Мадрид. Там она остановилась в "Палас-отеле" и связалась с военным атташе германского посольства, майором Калле, чтобы передать информацию о том, что она видела и слышала во время путешествия. Эта информация, видимо, показалась майору настолько важной, что он распорядился немедленно передать ее консулу Крамеру в Амстердам. Радиограмма, как всегда, была зашифрована кодом министерства иностранных дел. Но этот код читали британские дешифровщики.
После Испании Мата Хари через Португалию вернулась в Гаагу, где встретилась с бароном ван дер Капелленом. 15 мая 1916 года она получила паспорт, а вскоре – и въездную визу во Францию. Но британское консульство отказало ей в визе для краткосрочного пребывания в Англии. На запрос нидерландского МИД из Лондона по телеграфу ответили, что у "Форин офис" есть свои причины, по которым пребывание Маргареты Зелле в Англии нежелательно. Тогда Мата Хари решает ехать во Францию, но не через Англию, а через Испанию. 24 мая 1916 года она села в Гааге на пароход "Зеландия" до испанского порта Виго. 16 июня через пограничную станцию Андай она попыталась въехать во Францию. Но французские пограничники, несмотря на ее энергичный протест, отказались пропустить ее. Тогда Мата Хари написала письмо своему старому другу Жюлю Камбону, генеральному секретарю французского МИД. Но уже на следующий день, еще до отправки письма, она узнала, что может беспрепятственно въехать во Францию.
В Париже Мата Хари вновь сошлась со своим давним любовником Жаном Аллором. Он был лейтенантом кавалерии. После тяжелого ранения он стал служащим в военном министерстве.
В 1916 году у французской контрразведки появились первые подозрения на ее причастность к работе на Германию. Узнав об этом, Мата Хари сама явилась во французские спецслужбы и предложила свои услуги французам, случайно назвав, между прочим, имя одного из своих любовников, хорошо известного ее собеседникам в качестве немецкого агента-вербовщика. Капитан Ладу из контрразведки ее перевербовал. Французская разведка отправила ее в начале 1917 года с миссией в Мадрид, и подозрения в шпионаже, по заявлению французских контрразведчиков, окончательно подтвердились: был перехвачен радиообмен немецкого агента в Мадриде с центром, где тот указал, что перевербованный французами агент Х-21 прибыл в Испанию и получил от немецкой резидентуры указание вернуться в Париж. Есть версия, что радиоперехват был специально рассекречен немцами, чтобы избавиться от двойного агента, но она кажется маловероятной.
В Париже Мата Хари познакомилась со штабс-капитаном 1-го Особого полка 1-й Особой бригады Русского экспедиционного корпуса во Франции Вадимом Павловичем Масловым. Она даже утверждала, что влюбилась в него сильнее, чем в какого-либо иного мужчину за всю свою жизнь. Когда шесть месяцев спустя ее арестовали в Париже, в ее комнате нашли разные фотографии Вадима и его визитную карточку (визитные карточки Мата Хари собирала и хранила всю свою недолгую жизнь). На одной из фотографий, хранящейся в архиве французских спецслужб, есть собственноручная надпись Маты Хари: "Виттель, 1916 – воспоминание об одних из самых чудесных дней моей жизни, проведенных с моим Вадимом, которого я люблю больше всего на свете". Интересно, что позднее из-за ранения Маслов одно время носил повязку на глазу. И эту повязку Мата Хари старательно пририсовала на фотографии чернилами.
Мата Хари сняла в Париже квартиру на фешенебельной авеню Анри Мартэн. Неожиданно в середине августа она узнала, что ее друг, штабс-капитан русской армии Маслов, проходит курс лечения на курорте Виттель в Вогезах. Этот курорт располагался в запретной прифронтовой зоне, поэтому Мата Хари пытается через лейтенанта Жана Аллора из военного министерства получить специальный пропуск, дающий право на въезд туда. Лейтенант посоветовал ей обратиться к его другу в военное бюро по делам иностранцев. А там Мата Хари по ошибке открыла не ту дверь и попала в бюро капитана Жоржа Ладу, руководителя французской контрразведки. Не исключено, правда, что эта встреча была заранее подстроена, и Аллор намеренно отправил Мату Хари к Ладу.
Французские спецслужбы держали ее под наблюдением. Отслеживали они и контакты с Масловым, которому в тот момент было всего двадцать три года. К моменту знакомства со знаменитой танцовщицей он успел повоевать на русском фронте, был награжден. Офицер отлично владел французским, поэтому его перевели в Русский экспедиционный корпус во Франции, где он командовал 1-й ротой 1-го стрелкового полка 1-й Особой пехотной бригады. В августе 1916 года Маслова произвели в штабс-капитаны, а позднее он был награжден орденом Св. Анны III степени с мечами и бантом. Она познакомились в "Гранд-Отеле", а вот теперь Мата Хари узнала, что герой войны отдыхает в Вогезах.
Бюро по делам иностранцев располагалось на бульваре Сен-Жермен, 282. То ли по чистой случайности, то ли французы намеренно дали ей неправильный номер комнаты, но Мата оказалась лицом к лицу с капитаном Ладу, офицером французской контрразведки. Ладу был полным человеком с искрящимся взглядом, в пенсне и с пышными усами. Он определенно пользовался успехом у женщин, однако с Матой Хари у него ничего такого не было. Может быть, если бы было, вся история жизни Маты Хари закончилась бы в другое время и совсем иначе.
Как вспоминал Ладу, разговор проходил в дружественной обстановке. Ладу подтвердил Мате Хари, что знает об ее дружбе с Аллором. Когда он рассказал, что Аллор был тяжело ранен, Мата Хари улыбнулась. Она хорошо знала раны Аллора. Капитан признался, что знает и о Вадиме Маслове. Это могло означать как то, что контрразведка уже следила за Матой Хари и фиксировала ее контакты, так и то, что она была достаточно заметна во французском свете и ее связи были широко известны. Разумеется, практически все ее знакомые были либо офицерами, либо сотрудниками учреждений, так или иначе работавших на войну, но из этого вовсе не следует, что Мата Хари была шпионкой. Просто тогда практически все молодые или среднего возраста мужчины, находившиеся в Париже, либо служили в армии, либо работали на войну.
Когда Ладу упомянул про Маслова, Мата Хари удивилась: "Вы что, видели мои бумаги?". Ладу отвечал обтекаемыми фразами, что он "не верит утверждениям англичан, будто она шпионка", и пообещал достать ей разрешение на поездку в Виттель.
Еще Ладу поинтересовался, какие чувства испытывает Мата Хари к Франции. Он спросил, готова ли она помочь стране, которую она, по ее словам, так любит. Мата Хари была сдержанна. Но когда Ладу спросил, сколько денег потребовала бы она за шпионаж, она ответила, что он услышит ее ответ в том случае, если предложение будет принято. Довольно странным выглядит попытка завербовать танцовщицу, которую сам же Ладу подозревал в работе на германскую разведку. Не исключено, что это уже было началом провокации французской контрразведки, чтобы в дальнейшем создать громкое шпионское дело. Ведь Ладу установил наблюдение за Матой Хари еще в 1915 году, по просьбе Скотланд-Ярда.
Два дня спустя Мата Хари получила от Ладу разрешение на поездку в Виттель. А вскоре она возобновила знакомство с бароном Анри де Маргери. Он служил во французском посольстве в Гааге в 1901–1904 годах, а теперь был высокопоставленным чиновником в МИД Франции. У него Мата Хари и спросила совета, стоит ли ей шпионить в пользу Франции. На допросе она рассказала, что "месье де Маргери говорил, что очень опасно брать на себя такие задания, которые были мне предложены. Но он добавил – с высоты своего положения и с точки зрения француза – что если кто и в состоянии оказать услуги такого рода его стране, то это именно я".
В Виттеле вместе с Масловым она пробыла с 1 по 15 сентября 1916 года. Агенты, которых к ней приставил Ладу, ничего подозрительного не заметили. Так, Мата Хари не проявила ни малейшего интереса к расположенной вблизи от курорта французской военно-воздушной базе Контрексевиль. В тщательно перлюстрируемой почте актрисы также не нашли никакого компромата. Вернувшись в Париж, она сообщила Ладу о согласии быть его агентом. Капитан собирался отправить ее в Бельгию, так как она рассказала о своих хороших отношениях с Верфляйном, вхожим в германскую оккупационную администрацию.
В Виттеле агенты Ладу часто видели Мату Хари с Масловым. Возможно, Ладу подозревал, что она попытается собрать сведения о французском аэродроме, который строился в это время в Контрексевилле, совсем рядом с Виттелем. Однако агенты не зафиксировали никакого интереса танцовщицы к этому объекту. С летчиками, вопреки распространенным слухам, она тогда не встречалась, все время проводя со своим Вадимом. По признанию Ладу, несмотря на все усилия его агентов, не удалось найти никаких намеков на то, что за несколько недель своего пребывания в Виттеле Мата Хари совершила хоть что-то подозрительное. Перлюстрация корреспонденции Маты Хари также не выявило ничего компрометирующего, в том числе никаких симпатических чернил или шифров.
Предъявленное на судебном слушании дело Маты Хари содержало копии ежедневных донесений, посылаемых агентами Ладу. Относительно самой Маты Хари эти донесения не содержали ничего подозрительного. Из своей квартиры на авеню Анри Мартен она ходила в магазин, пила кофе, посещала друзей, один раз обращалась к прорицательнице. По собственным воспоминаниям Ладу и его выводам, однако, эти донесения бросают подозрение скорее на тех людей, которые их писали.
Согласно агентурным донесениям, Мата Хари, приехав во Францию в декабре 1915 года, собиралась покинуть ее в два следующих друг за другом дня. Но оба раза она отказалась от поездки. По сообщениям агентов, корабли, на которых она собиралась плыть, были торпедированы немцами и затонули. После ареста Мату Хари всерьез обвинили в том, что она была причиной гибели этих пароходов. Она решительно отрицала это обвинение, утверждала, что ничего не знала о кораблях. И действительно, утверждения агентов полностью были высосаны из пальца. На допросах Мата Хари показала: "Я не помню, что откладывала свой отъезд из Парижа в январе 1916 года или что я изменила дату отъезда после того, как мой багаж уже был запакован и спущен в холл гостиницы. 4 января в Париже мне поставили визу в мой паспорт. 11 января в Андае я пересекла границу. Возможно, что я после получения визы действительно вынуждена была выехать на пару дней позже, чем планировала, потому что мадам Бретон доставила мне мои платья с опозданием. Но я не имею представления о том, что корабль, покинувший Виго перед моим пароходом, был потоплен. Я не боюсь таких несчастных случаев. Я о них просто не думаю".
Мата Хари жила в Париже в "Гранд-Отеле". Из-за войны суда нейтральных государств не могли выходить из французских портов на Ла-Манше. Потому Мата Хари, покинув отель, не могла просто сесть на поезд, который через несколько часов доставил бы ее в Гавр, Шербур или Бордо, где можно было сесть на пароход, идущий в Голландию. Чтобы добраться до парохода, ей нужно было сперва приехать на поезде из Парижа в Мадрид. Это означало путешествие протяженностью двадцать шесть часов. Из Мадрида на другом поезде нужно было ехать в Виго. Эта поездка длилась тоже целую ночь. Потому Мате Хари понадобилось бы не менее сорока восьми часов, чтобы добраться до порта, при условии, что она по какой-то причине не задержится в Мадриде. К тому же Мата Хари путешествовала на голландском, то есть нейтральном, судне. А у таких судов вообще не было установленных ежедневных часов отправления, поэтому Мата Хари при всем желании не могла навести на них германские подводные лодки. Столь же абсурдно, как указывает Ваагенаар, и другое предположение: Мата Хари, уже спустив багаж в холл отеля, быстро звонит какому-то неизвестному германскому агенту в Париже или, наоборот, получает от него звонок с предупреждением: "Не садитесь на этот и на этот пароходы – мы их потопим!".
В мемуарах Ладу утверждал: "С января 1915 года она привлекла внимание моей секретной службы своими бесчисленными путешествиями из Франции". Но это полная ерунда! В январе 1915 года Мата Хари преспокойно жила в Голландии. С начала 1914 года и до декабря 1915 года она ни разу не ездила во Францию. Очевидно, бравый капитан все это придумал, чтобы задним числом обосновать справедливость выдвинутых против Маты Хари обвинений.
После возвращения из Виттеля в Париж наша героиня продолжила встречаться с капитаном Ладу во вполне дружеской обстановке. Мата Хари рассказала капитану, что за ней была слежка по пути к нему, и Ладу не стал отпираться. По словам Маты Хари, филер, следивший за ней, очень устал, и она попросила Ладу разрешить ему зайти в ближайшее кафе что-нибудь выпить. И капитан позволил своему подчиненному эту маленькую радость жизни.