"Мне еще ни разу не приходилось общаться с южноафриканскими наемниками, – сказал он довольно беспечно, говоря о своих изысканиях. – Поэтому нужно было найти кого-то из этих людей, послушать их рассказы, провести с ними как можно больше времени, заставить их напиться. Там не так много метросексуалов, знаете ли. Это самые что ни на есть альфа-самцы: жесткие, прямые и грубые. Я был где-то посередине – не настолько экстремальным, как некоторые из этих парней, но и не совсем мямлей. Я должен был услышать их рассказы. Я не был знаком с ситуацией, и многие черты своего персонажа почерпнул из этих бесед".
Еще одной задачей было овладение "чрезвычайно сложным" южноафриканским акцентом. "Я неделями изучал их ругательства и оскорбления, узнавал, как они просят выпить или закурить, об их отношении к Америке и друг к другу. Это был очень долгий процесс".
Мозамбик был идеальным местом для съемок, поскольку находится на юго-востоке африканского континента и имеет почти такую же тяжелую историю, как и Сьерра-Леоне. Многие роли в фильме достались местным актерам, прекрасно знавшим цену человеческим жертвам в торговле алмазами, которые контрабандой вывозили из страны, чтобы закупать оружие.
Работа над этим фильмом оказала на Леонардо большое впечатление. Он увидел проблемы, с которыми сталкивались беднейшие африканские страны. "На съемках работала одна девушка из Мозамбика, – вспоминал он. – И я узнал, что ее родители умерли от СПИДа, а она живет в приюте для сирот. Как можно не помочь в такой ситуации, когда дети лишены всего?"
Его так взволновала участь девушки, что он вместе с создателями "Кровавого алмаза" организовал сбор сотни тысяч долларов для калек, сирот и других жертв войны и болезней в этой стране. "Этот фильм изменил меня, – продолжал он. – Это действительно так. Вы должны что-то сделать, вы должны внести свой вклад".
Это был не просто жест ради пиара. Лео и его команду потрясла стойкость людей, которых они встретили, людей, которые были полны решимости не позволить обстоятельствам испортить себе жизнь.
"Больше всего меня поразило то, что, несмотря на все зверства, которые творятся в Африке, несмотря на бедность и лишения, я встретил там очень позитивное отношение к жизни, – признавался он. – Вы можете ехать по Мозамбику и видеть, как люди танцуют на улицах, как они просто радуются тому, что живы".
Ди Каприо прошел долгий путь со времен "Титаника", но чем дальше он удалялся от этих дней, тем больше ценил возможности, которые открывали перед ним его фильмы. "Они так много дали мне как актеру на самых разных уровнях, – говорил он. – Я сам стал выбирать важные фильмы, и многие из них получают финансирование, которого непросто добиться". "Кровавый алмаз" был как раз одним из тех важных фильмов, который, как он надеялся, будет не только развлечением, но и донесет до людей некое послание.
На съемки этого фильма режиссера Цвика вдохновила небольшая благотворительная организация, которая пыталась показать, как торговцы незаконно добытыми алмазами спонсируют войну в Африке. История этой организации под названием "Глобал Уитнесс" началась в подсобном помещении в Лондоне почти двадцать лет назад, когда двое из трех ее учредителей, строительный босс Патрик Элли и биолог Саймон Тейлор, бросили работу и начали кампанию против разграбления природных ресурсов в бедных странах. Их партнер, директор рекламного агентства Шармейн Гуч, финансировала организацию из своей собственной зарплаты и на пожертвования. Едва сводя концы с концами, они обратились за помощью к основательнице "Боди Шоп" Аните Роддик, и она дала им грант, на который был открыт офис в западной части города.
Расследование, проведенное этой благотворительной организацией в Анголе, и показано в фильме. Звезда картины "Игры разума", Дженнифер Коннелли, воплотила на экране некоторые черты Шармейн Гуч, когда она под видом журналистки собирала доказательства того, что алмазы используются для финансирования военных действий.
"Оксфам" и "Эмнисти Интернешнл" поддержали акцию, и в конце концов кампания затронула всю алмазодобывающую отрасль. Когда фильм готовился к выходу на экраны, запланированному на декабрь 2006 года, "Глобал Уитнесс" узнала, что из Африки по-прежнему поступают "кровавые" алмазы.
Участник кампании Алекс Иерсли сказал: "Получены неопровержимые доказательства того, что повстанцы на севере Кот-д’Ивуара контрабандным путем переправляют алмазы через Гану. Эти камни попадают на мировой рынок, и люди их покупают".
Фильм произвел мгновенный эффект еще до своего выхода. Когда появилась первая информация об этой картине, "Де Бирс Групп" (международная корпорация, занимающаяся добычей, обработкой и продажей природных алмазов) перешла в наступление, наняв голливудское рекламное агентство, и присоединилась ко Всемирному алмазному совету в дорогостоящей кампании по минимизации ущерба для алмазодобывающей отрасли. Торговля алмазами приносит тридцать миллиардов фунтов стерлингов в год, и боссы этой индустрии немедленно начали предпринимать действия, чтобы алмазы (как раньше меха) не стали новым объектом для протестов общественности.
Обе организации заявили, что стараниями Кимберлийского процесса торговля "кровавыми" камнями упала до одного процента. Всемирный алмазный совет пытался убедить Цвика выпустить компромиссное заявление по этому поводу.
Ди Каприо утверждал, что такие компании, как "Де Бирс", не понимают сути происходящего: "Фильм вовсе не говорит, что не следует покупать алмазы. Он говорит о том, что каждый раз, когда вы подписываете чек на что-то, вы одобряете способ ведения этого бизнеса. Когда дело касается бриллиантов, я, например, хочу убедиться в том, что они не из зоны конфликта. На деньги от продажи алмазов финансировались действия полевых командиров в Сьерра-Леоне, и четыре миллиона человек погибли. Мы, как потребители, должны знать об этом. Алмазы – природный ресурс, который должен приносить пользу этой стране, а вместо этого ведет к разрушениям и страданиям людей. По-моему, это фильм об ответственности. То, как мы себя ведем, то, что мы делаем в благополучных странах, влияет на людей в таких странах, как Сьерра-Леоне, и многих других, находящихся на разных концах света. Этот фильм и об экологии. Каждый раз, когда вы что-то покупаете, то поддерживаете компанию, которой принадлежит бизнес".
Лео говорит, что решил действовать сам. Он считает, что американские потребители теряют интерес, когда речь идет о проблемах Африки. "У нас появилась некоторая отстраненность, ощущение, что это нас не касается. Но я должен был увидеть такие места, услышать сигнал SOS. Множество детей теряют родителей из-за СПИДа или нищеты, и я должен помочь им получить новые возможности. Это замечательно – видеть, как твой вклад превращается в нечто реальное. Это меняет ваш взгляд на жизнь. Фильм полезен тем, что теперь в алмазной индустрии будут вынуждены разобраться с происходящим в Африке; эта картина оказала свое влияние на общество".
Когда фильм вышел на экраны, он произвел странный эффект – неоднозначные отзывы критиков на фоне безоговорочной поддержки общественности.
Лео получил высокую оценку за свой африканерский акцент, повторить который очень сложно. Ведущий "Радио Файв Лайв" Марк Кермод обобщил отзывы критиков. Он похвалил "Кровавый алмаз" за поднятую в нем "проблему конфликтных алмазов", но добавил: "Делает ли это его великой драмой – это уже другой вопрос".
Другим критикам фильм позволил смахнуть пыль с каламбуров на тему драгоценностей, вызвав поток упоминаний об "алмазах, которые не засияли", – и общий вывод был таким: это "в большей степени Джеральд Ратнер, чем Гарри Уинстон". Ди Каприо, однако, по всеобщему мнению, в фильме "блистал".
Кристофер Джеймс писал в "Таймс": ""Кровавый алмаз" настолько мрачен и депрессивен, что вы никогда уже не посмотрите на драгоценный камень без мысли о том, сколько жизней он стоил". Он также высоко оценил реалистичную игру Ди Каприо, сыгравшего наемника, "чье сердце не совсем окаменело".
У критиков не было единого мнения, но воротилы алмазного бизнеса поняли, что зрители не разделяют их равнодушия к проблеме. Присутствие Ди Каприо означало, что фильм соберет хорошую кассу; снова начались разговоры о номинацию Лео на "Оскар". Поговаривали, что он будет номинирован и за фильм "Отступники", вышедший в прокат три месяца назад.
Леонардо номинировали на "Золотой глобус" одновременно за "Отступники" и "Кровавый алмаз", то есть он сам стал своим собственным соперником. Его коллега по фильму Джимон Хонсу, сыгравший Соломона Вэнди, номинировался в категории "Лучшая роль второго плана".
Перед церемонией компании, торгующие алмазами, наняли знаменитостей, включая Бейонсе и Дженнифер Лопес, чтобы они пришли на церемонию в ослепительных алмазах, а в обмен пообещали пожертвовать десять тысяч долларов на благотворительные кампании в Африке.
Но Леонардо снова ничего не получил. Возможно, его роли нейтрализовали друг друга. Любопытным образом повторилась история 2005 года, когда созданный им образ Говарда Хьюза проиграл воплощению другой реальной личности. В 2007 году он проиграл другому фильму про Африку. Форест Уитакер получил "Оскара" за роль безжалостного диктатора Иди Амина в картине "Последний король Шотландии".
Ко времени лондонской премьеры, через неделю после церемонии "Золотой глобус", Леонардо уже радовался – его включили в число номинантов на "Оскар", снимавшихся фильме. Киноакадемики предпочли его игру в "Кровавом алмазе" роли в "Отступниках". Огромные толпы приветствовали его, и это означало, что его звезда все еще ярко светила. Перед показом он сорок пять минут болтал с поклонниками.
Он прибыл без Бар Рафаэли, и вскоре колонки светской хроники наполнились сообщениями о том, что их отношения закончились, как и съемки его фильма. Если учесть внимание, которое приковывал к себе Леонардо, то удивительно, что паре в целом удавалось сохранять подробности своего романа в тайне и избегать публичных разговоров друг о друге. Появление в Париже, Праге и Нью-Йорке были единственными доказательствами того, что их отношения все еще продолжаются. И когда "Дейли Миррор" попыталась взять интервью у Бар незадолго до премьеры "Кровавого алмаза", ее пресс-служба недвусмысленно предупредила: "Никаких вопросов о Лео".
Теперь оказалось, что основания для пессимизма все-таки были. Приятель Лео рассказал "Миррор" о том, что "он действительно поначалу запал на Бар, но сейчас с него хватит. Она кажется ему навязчивой, и они часто ссорятся из-за того, что мало видятся из-за работы".
Церемония вручения "Оскара" в 2007 году должна была стать мероприятием, на котором никто не будет мериться ювелирными украшениями. Леонардо прибыл без подруги, но со значком в виде рубиново-красной капли, который распространяют "Эмнисти Интернешнл" и "Глобал Витнесс", чтобы привлечь внимание к проблеме "кровавых" алмазов. Многие участники церемонии также надели эти значки. Но алмазные компании не остались в долгу и наняли Патрицию Аркетт и Сару Джессику Паркер, чтобы они надели кольца с бриллиантами в обмен на пожертвование южноафриканским благотворительным организациям. По-видимому, сценарий фильма читали не все.
"Кровавый алмаз" был номинирован на пять наград, но ни одной не получил. Неудивительно, что из-за шумихи вокруг алмазов все забыли, что у Лео был еще один повод для празднования.
Главным победителем вечера стал фильм "Отступники", который завоевал четыре "Оскара", в первую очередь за лучший фильм, и Скорсезе, уже пять раз номинировавшийся как лучший режиссер, наконец получил заветную статуэтку. Он был по-настоящему потрясен, но не забыл похвалить актеров, сыгравших в фильме, особо отметив Лео: "С Лео Ди Каприо мы проработали шесть с половиной лет. Я надеюсь поработать еще двенадцать. А потом еще пятнадцать".
"Оскар" дал Леонардо возможность продвинуть дело, близкое его сердцу, – охрану окружающей среды. Он вышел на сцену с бывшим вице-президентом Альбертом Гором и сообщил, что благодаря усилиям Киноакадемии "впервые в истории "Оскара"" это шоу официально стало экологичным!" Что именно имелось в виду, Лео не объяснил, но эта шутка позволила ему воздать должное одному из самых известных активистов экологического движения. "Я очень горжусь тем, что стою на сцене рядом с лидером борьбы с глобальным потеплением, – объявил он. – Господин Гор, вы настоящий защитник окружающей среды".
Ситуация грозила скатиться к взаимному восхвалению, когда Гор ответил Лео комплиментом, поблагодарив актера за то, что он такой "отличный союзник в этом вопросе", но была спасена органично произнесенной речью Гора о надеждах на президентство. Лео мягко пытался убедить Гора использовать эту возможность для того, чтобы сообщить американскому народу о том, что он будет баллотироваться в президенты. Но именно в тот момент, когда Гор собирался оповестить всех о своих намерениях, зазвучала оскаровская музыка.
"Неудобная правда" – фильм Альберта Гора 2006 года об опасностях глобального потепления очень быстро изменил отношение к этой проблеме, но, когда политическое лобби перешло в контрнаступление, заявив, что эта документальная лента основана на недостоверной информации, стало понятно, что впереди еще много работы.
Было трудно поверить, что Лео, которого так часто называли любителем тусовок, мог сделать что-то, чтобы повлиять на общественное мнение, но его популярность все еще была высока, и он чувствовал, что просто не может сидеть сложа руки.
Глава 19
Зеленый свет
Необычная обстановка для первого свидания на публике – встреча с бывшим израильским премьер-министром и обязательство сделать все возможное для развития процесса мирного урегулирования ситуации между Израилем и Палестиной.
Именно в такой ситуации Лео и Бар Рафаэли оказались во время своего первого посещения Израиля в марте 2007 года, опровергая слухи о том, что они расстались. Цель поездки заключалась в том, чтобы познакомить Лео с родителями Бар и посетить священные места. И, как будто встреча с будущими родственниками не была достаточным испытанием, Ди Каприо объединил ее с рабочей встречей для обсуждения проблем глобального потепления и мира во всем мире. Едва он приземлился в Тель-Авиве, как была назначена встреча вице-премьера, бывшего премьера Шимона Переса с Лео и его подругой. "Встреча была приятной и интересной, – сказал помощник политика. – Шимон рассказал Лео о своем проекте "Мирная долина" (плане общего израильско-иорданско-палестинского экономического развития), а Лео рассказал о своем документальном фильме об окружающей среде".
В обычном свитере и бейсболке, повернутой козырьком назад, Лео был похож на туриста, но обе стороны извлекли нечто важное из этой короткой встречи на высшем уровне.
Перес сказал: "Они позвонили ко мне в офис и попросили о встрече. И я сразу согласился. Леонардо извинился, что одет не совсем подобающе". Они с Бар надеялись, что, прилетев в Израиль ночным рейсом из Франкфурта, останутся незамеченными, но, к сожалению, в самолете летела группа израильских журналистов из желтых изданий, возвращавшихся из Ирландии после презентации фильма о "Ю Ту", так что их инкогнито было раскрыто.
Перес попросил Ди Каприо помочь продвижению зашедшего в тупик мирного процесса на Ближнем Востоке и выступить в защиту окружающей среды. Но если в вопросах защиты окружающей среды актер разбирался хорошо, то было не ясно, как он сможет предложить остроумное решение ближневосточной проблемы, если до сих пор его не смогли придумать самые выдающиеся умы человечества.
Бар к этому времени уже имела представление о том, что значит быть подругой Леонардо, но во время этого израильского визита ей пришлось пройти ускоренный курс повышения квалификации. На второй день его пребывания в стране она повела его к иерусалимской Стене Плача, одному из самых священных мест в иудаизме. Вместе с членами ее семьи они осмотрели туннель возле этого строения (датируемого приблизительно девятнадцатым веком до нашей эры). Стремясь снять влюбленных крупным планом, уличные фотографы устроили потасовку. Телохранители Лео и Бар вмешались и разбили три фотокамеры. Пока полиция раздумывала, предъявлять ли телохранителям Лео и Бар обвинения, его пиар-служба уже нашла виноватых. Шон Сакс заявил: "Лео в ужасе от того, что кто-то мог пострадать в этой ситуации, но папарацци действительно сами виноваты".
Один из немногих случаев, когда они были избавлены от внимания прессы и смогли насладиться тишиной и покоем, представился им во время путешествия по Галилее, на севере Израиля. Ди Каприо остановился у родителей Бар, в пригороде Тель-Авива. Ему там очень понравилось, и он подружился с ее десятилетним братом.
Когда Лео настало время уезжать, репортерам удалось снять трогательное прощание в аэропорту. "Все выглядело так, как будто им действительно тяжело расставаться", – сказал один очевидец.
Гораздо более формальным было их следующее совместное появление на публике, в апреле, в Нью-Йорке, где на кинофестивале "Трайбека", организованном Робертом Де Ниро, Лео продвигал фильм, который сам продюсировал. "Садовник Эдема" (2007) был черной комедией, в которой его старый приятель Лукас Хаас сыграл обычного американца, живущего с родителями, который случайно превращается в защитника закона.
Лео также пригласили показать на фестивале его документальный фильм "Одиннадцатый час" (2007), в котором он выступил в качестве сценариста, продюсера и комментатора. Но он решил показать его в Каннах в следующем месяце. Ди Каприо давно хотел снять фильм о том, насколько наша планета уязвима и нуждается в защите. "Глобальное потепление – это не только экологическая проблема номер один, но и вообще одна из самых важных проблем, стоящих перед человечеством. Мы все должны что-то сделать для того, чтобы как можно больше людей узнало о глобальном потеплении и проблемах, с которыми мы сталкиваемся в борьбе за стабильное экологическое будущее нашей планеты", – сказал он.
Ди Каприо привлек всеобщее внимание к экологическому кризису, предоставив слово фигурам первой величины – Стивену Хокингу, Дэвиду Сузуки, Михаилу Горбачеву. Эта тема была ему близка со школьной скамьи, когда он мечтал стать биологом, и он с возмущением отверг обвинения в том, что просто примазался к движению экологов.
"Если люди не хотят слушать то, что я говорю о проблемах окружающей среды, это их право. Но это не помешает мне, пользуясь своей известностью, обращать внимание на то, что я считаю важным. Следующие поколения – мои дети и внуки – вот кто почувствует на себе тяжелые последствия того, что происходит сегодня. Работая с экологическими организациями, я видел, как средства массовой информации освещают такие вопросы. На одном полюсе – люди, которые утверждают, что нет никаких проблем, а на другом – те, кто требует немедленных радикальных мер. Обычно разговор между ними заканчивается яростным спором, и все".