- Болтуна хоть в сундук спрячь, он и там найдет, с кем поговорить, - спокойно говорит Алтын-дуга.
Янгызак восклицает:
- Клянусь, лишь одно мгновение тебе осталось смотреть на небо!
- То, что случится, находится впереди, - отвечает Алтын-дуга, поднимая копье.
Богатыри обнажают мечи. Янгызак восклицает:
- О обжора! Каким путем войдет в тебя мой меч, тем же путем из тебя выйдет душа!
- Твой меч остер, но мой меч тоже не из соломы! - говорит Алтын-дуга.
Богатыри медленно сходятся. Коротко лязгнув, встретились их мечи, посыпались искры. Сотни глаз наблюдают за поединком из-за разрушенных стен.
Поединок разгорается все ожесточеннее. И Алтын-дуга, подобно беркуту, пригвоздившему своей лапой джейрана к бархану, уже прижал Янгызака к земле, приставив меч к его горлу:
- Перед смертью скажи свое имя, чтобы я знал, как тебя поминать!
- Янгызак.
- Янгызак? - удивился Алтын-дуга.
- Да.
- Но если ты Янгызак, почему ты не воспользовался своим голосом, чтобы меня победить?
- Если бы я победил тебя голосом, - говорит Янгызак, - мне красавица Ай не простила бы. Я поклялся ей одолеть тебя в честном бою. Она любит тебя. И ты оказался победителем. Убей меня, Алтын-дуга!
- Нет, - говорит Алтын-дуга, отбросив меч и поднимая Янгызака. - На небе солнце только одно, но правда светлее солнца. Когда богатыри бьются за правду, они становятся братьями. Скрепим же клятву, побратаемся, друг!
Богатыри обнимаются через меч. Обитатели развалин наблюдают за богатырями.
- Теперь, - говорит Алтын-дуга, - докажи мне свою дружбу. Поезжай от меня сватом к красавице Ай. Непристойно жениху входить в юрту невесты, не послав вперед свата.
- На каком коне мне ехать? - спрашивает Янгызак.
- Поезжай на любом.
- Поскачу на своем. Твой уморился, пусть отдохнет.
- Красавица Ай тебе не поверит. Лучше скачи на моем.
Янгызак садится на Табан ияхе Тарпан-буза.
Алтын-дуга спрашивает:
- Близко ли Солнечный колодец?
- Три месяца пути, друг.
- Я проведу здесь ночь и наутро поскачу по твоему следу.
Янгызак тронул повод, гикнул на Табан ияхе и скрылся вдали.
Ведя под уздцы вороного коня, Алтын-дуга идет к глинобитной полуразрушенной, изборожденной гигантскими трещинами крепостной стене. На сохранившихся упорах ее угловых башен видны остатки орнамента. Ящерица пробегает по стене и скрывается в трещине.
В тени этих величественных развалин Алтын-дуга собирается расположиться на отдых. Неожиданно за стеной раздается музыка: мелодия курая и дробный перебор звонкого барабанчика. Алтын-дуга замер, идет к провалу крепостных ворот. - Остановился, видит - посреди крепости, на земле, усыпанной битыми черепками, полукругом сидят люди. На них потрепанные одежды. Играют музыканты. В центре сидит на камне величавый старик.
- Здравствуй, Алтын-дуга, - говорит старик. - Мы тебя ждем.
- Меня? Но кто вы? Что вы за люди?
- Мы - твое войско.
- Мое войско? - изумился Алтын-дуга. - Я пришел сюда с миром - не с войной. Я ищу мою возлюбленную. Зачем мне войско?
- Посмотри вокруг, - сурово отвечает старик. - Здесь был город Булгар: благоухала земля, журчала вода, яблоки тут валялись, как сор. А теперь… голос мужчины, песня женщины и плач ребенка покинули хижины.
- Кто же разрушил ваш город?
- Джангархан. Он предал разрушению еще шестьсот городов, захватил семьдесят две реки и восемнадцать свободных народов обратил в пастухов и рабов.
- Что же, у него очень большое войско?
- Не в войске дело. Есть у него войско, и есть еще сорок богатырей, и меж них трое сильнейших: свирепый Жургяк, хитрый Хултан-гол и сладкоголосый Янгызак - с ним ты побратался. Но и не в богатырях дело.
- Тогда, верно, сам Джангархан очень силен и могуч?
- Нет, он слаб, завистлив, зол и любит облизывать жирные горшки. Богатыри его давно перегрызлись бы, подобно собакам, если бы не боялись колдуньи Мясекай и исполина Таш-па́ша. Во рту старухи Мясекай живут тридцать мышей, которые питаются крошками на ее губах. И каждая мышь, попав на язык колдуньи, подсказывает хитрость. Сколько раз мыши пробегают по ее языку, столько у нее хитростей.
- Какие же ее хитрости? Скажи хоть об одной.
Старик помолчал, потом говорит:
- Известно ли тебе, что Янгызак, с которым ты побратался, это родной брат красавицы Ай?
Алтын-дуга изумлен:
- Джунгарский богатырь Янгызак?
- Да. Старуха Мясекай украла его из колыбели. И она внушила ему, что он ее сын. С тех пор Янгызак служит Джангархану столь же усердно, как и настоящие ее сыновья. А знаешь, кто опоил тебя? Колдунья Мясекай. И это она, прибегнув к хитростям, поссорила айдинцев и табынцев и подвергла несчастьям красавицу Ай!
Алтын-дуга восклицает пылко:
- Твой рассказ подобен воде, пролитой на горячую жаровню! Клянусь, я отрублю колдунье голову вместе с ее мышами и языком!
Величавый старик отвечает спокойно:
- Необъятный мир тебе кажется не шире ладони. Ты не сумеешь даже подойти к ней, ибо колдунью охраняет Таш-паш, которого зовут "черный меч Джянгархана". Все дело в Таш-паше. Его дыхание порождает бурю. Каждый сапог на его ноге сшит из ста бычьих кож. Девяносто верблюдов в день съедает Таш-паш без остатка!
- Какая же женщина могла родить такого исполина? - в удивлении спрашивает Алтын-дуга.
- Он рожден не женщиной, а сделан мужчиной. Один ученый нашего когда-то цветущего города, - старик показывает на развалины, - долго думал, как вылепить из горы исполина и вдохнуть в него жизнь, чтобы исполин этот пригонял, издалека тучи и выжимал из них воду на наши поля. И он придумал, и вылепил исполина, и вдохнул в него жизнь. Но когда исполин стал просыпаться, этого ученого ножом в спину убил Джангархан. И, проснувшись, исполин спросил: "Кто вдохнул в меня жизнь?" - "Я", - сказал Джангархан. "Слушаю и повинуюсь!" - сказал исполин. С тех пор исполин служит Джангархану, и добро обратилось во зло, и мир обратился в войну, и имя Таш-паша повергает всю, землю в трепет, страх и отчаяние!..
Словно мираж, возникла в степи джунгарская столица: юрты, шатры, повозки, потройки, украшенные награбленным добром. В самом центре, под черной причудливой горой, высится чешуйчатый дворец Джангархана. Сорок рядов копий, воткнутых в песок, окружают стеною город. Да это и не город, а огромный табор! Два джунгара-силача, сидя в грязи, стегают друг друга кнутом: кто дольше выдержит. Толпится кучка зевак вокруг дерущихся перепелов. Тут же пьют арак, пляшут, кто-то бьет в бубен. Рядом с брадобреем мясник втыкает нож в горло барана. Джунгар несет на руках вырывающуюся женщину. Торчит кол с головою казненного. Цепные псы грызутся из-за брошенной кости. Горят костры. Поют лягушки в пруду перед дворцом.
Старуха Мясекай в своей колдовской келье склонилась над казаном с сорока ушками, всматривается в черную жидкость. В казане видно: среди развалин города Булгара Алтын-дуга беседует с величавым стариком. Старуха отшатывается.
На террасе дворца восседает Джангархан. Перед ним на корточках главный везир:
- О владыка ханства, не умещающегося в пределах земли! Лицо красавицы Ай, говорят, излучает такой свет, что при нем табунщик мог бы в ночном мраке охранять целый табун. Если эта девушка бросит свой взор на воду, то можно сосчитать в море всех рыб и даже различить в глубине рождение их… Ее рот как наперсток. Ее косички, опущенные с одной стороны в золотую воду, с другой стороны в серебряную воду, высушены на утреннем ветерке. И сама она вся как глянцевитая, поблескивающая бумага!..
- Почему же Жургяк и Хултан-гол от меня эту красавицу скрыли? - спрашивает Джангархан.
- О упование и сновидение всех владык мира! Они скрыли, ибо эта девушка нравится им самим. Все сорок твоих богатырей в новолуние собираются ехать к Солнечному колодцу на байгу. Кто победит - заберет себе красавицу Ай.
- До чего же дошло распутство в нашем государстве, если богатыри забирают красавиц, не спрашиваясь у меня! - мрачно говорит Джангархан.
- Да позволено будет мне дать ничтожный совет…
- Говори!
- Пусть повелитель пошлет за красавицей Таш-паша, и исполин принесет ее тайно за пазухой. И пусть богатыри едут на байгу, не ведая об этом. В то время, когда повелитель завладеет красавицей, его богатыри будут рыскать по ханству, ища ее и задыхаясь от злобы.
Джангархан одобрительно кивнул и швырнул везиру кошелек. Подошла старуха Мясекай.
- О повелитель, - шепчет она на ухо Джангархану, - Алтын-дуга встал и ищет возлюбленную! Если он соединится с красавицей Ай, он будет непобедим!
Грузный Джангархан тяжело поднимается с подушек. Он выходит на кровлю дворца. Он кричит, приложив руку ко рту:
- Таш-паш!
Черная гора зашевелилась, поворачивается. Это, оказывается, спина лежащего исполина.
В джунгарском стане все бросают увеселения, задирают головы, смотрят на Таш-паша. Исполин наклонился ко дворцу, подставил ухо. По кровле к нему подходит Джангархан, что-то тихо говорит.
А на площади Жургяк подмигивает Хултан-голу:
- Наверно, хан Джангар снова отправляет Таш-паша к границам какой-нибудь дальней державы, дабы вселить в ее жителей страх!
В юрте у Солнечного колодца вокруг очага сидят Кусэр, Ай и строгий Ханьяр. Кусэр говорит:
- Не упрямься, дочка. Завтра новолуние, приедут джунгарские богатыри на байгу.
- Никуда я не поеду, отец!
- Но Ханьяр совсем оправился от раны. И если сейчас выехать…
- Нет, отец! - перебивает его Ай. - Я сегодня видала во сне Алтын-дугу! Он скакал сюда на священногривом коне, на своем Табан ияхе Тарпан-бузе! И я знаю: он примчится во-время, Алтын-дуга, - мой коршун, несущий в клюве гнездо.
- Но это же во сне, - возражает Ханьяр.
Ай говорит горделиво:
- Пойди посмотри на розовый куст. На нем уже распускается бутон. Значит, это не только во сне!
Послышался далекий топот коня. Ай вскочила, кинулась к двери юрты, замерла. Говорит, задыхаясь:
- Кажется, он… Да, вот его конь - каким я его видела во сне! И на коне… Кто этот всадник?.. Это не Алтын-дуга… Это… это… Янгызак!.. Он убил Алтын-дугу! Конь не дался бы никому, если бы Алтын-дуга не был убит!.. - Ив отчаянии она распускает косы. - К чему мне теперь жить? Он убит! Горе мне!..
Янгызак подъезжает:
- Здравствуй, красавица Ай! Я привез счастливую весть…
- Что мне проку в твоей вести, - в отчаянии восклицает Ай, - если Алтын-дуга убит!..
- Он жив, осуши слезы. Я побратался с Алтын-дугой и приехал от него к тебе сватом.
Красавица Ай сначала дала волю слезам, но слез оказалось так много, что она решила их удержать.
- Ты лжешь! - гневно говорит она. - Конь не сдастся в плен, если богатырь не убит! Разве под тобой не конь Алтын-дуги?
- Да, это его конь Табан ияхе Тарпан-буз! Алтын-дуга послал меня к тебе на своем скакуне, чтобы ты мне поверила. А сам на вороном скачет по моему следу.
Ай пристально смотрит на Янгызака, говорит тихо:
- Зря ты приехал сватом ко мне, Янгызак. Я не люблю Алтын-дугу. С того дня, как я увидала тебя, в сердце моем вспыхнуло пламя! Я полюбила тебя, Янгызак! Да, полюбила за красоту, за отвагу…
- Что ты говоришь! - восклицает с упреком Янгызак.
- Я говорю то, что чувствую! Из всех богатырей мне по сердцу только ты. Зачем мне другой? Я хочу быть твоей женой! Хочу кормить, качать и растить твоих сыновей…
- Постыдись! - гневно обрывает ее Янгызак. - Алтын-дуга сорок гор и пустынь одолел, к тебе мчался! Он любит тебя так сильно, будто у него в груди не одно, а тысяча сердец! А ты…
В негодовании он поворачивает коня.
- Постой! - кричит Ай. - Постой, Янгызак!
Она подбегает, обнимает Табан ияхе Тарпан-буза за шею, сдерживает его:
- Видно, и впрямь я ослепла от горя! Не сердись на меня, Янгызак. Я хотела тебя испытать… - и кричит в юрту: - Отец, принимай гостя! Он приехал от Алтын-дуги!..
По пустыне идет исполин Таш-паш, шагая через десятки барханов. Перешагивает через отару овец, через караван идущих цепочкой верблюдов…
Ханьяр, Янгызак, Кусэр и Ай сидят вокруг очага. Раздаются шаги, подобные грому.
Ханьяр взволнованно вскакивает:
- Таш-паш?
- Да, черный меч Джангархана, - кивает Янгызак и тоже встает.
Исполин подошел к Солнечному колодцу и остановился невдалеке. Зычно окликает:
- Эй, там, в юрте!
Кусэр, дрожа, направился к выходу. Но Янгызак отстраняет его и выходит, крича:
- Чего тебе, Таш-паш?
- Это ты, Янгызак?
- Я.
Исполин добродушно засмеялся:
- Ха-ха-ха!.. Что ты тут делаешь? Ха-ха-ха!..
- Зачем ты пришел?
- Там есть красавица. Ну-ка, выведи ее на пригорок, чтобы мне удобнее ее было взять. Но почему ты здесь, Янгызак?
- Я здесь, чтобы оберегать честь этой девушки!
- Честь? Ха-ха-ха!.. - Исполин опять залился веселым смехом. - Теперь ты можешь уже больше не оберегать ее честь: девушку требует к себе Джангархан.
- Скорее верблюдица родит крысу, чем хан Джангар увидит эту девушку!
- Верблюдица - крысу… Ха-ха-ха!.. Но мне надоело с тобой попусту терять время. Давай красавицу или я сам ее заберу!
Таш-паш двинулся к юрте, но Янгызак запел: и сразу окаменел исполин в той позе, в какой застигла его песня.
Янгызак поет:
Эх, перед тем как в пропасть я попаду,
В то раскаленное море, что льется в аду,
В бездну седьмой преисподней черной земли,
Я на тебя, могучий Таш-паш, нападу!Если ж пролью свою богатырскую кровь -
Обогатится семля глоточком одним!
Высохнут кости мои в далеком краю -
Станет на горсточку праха богаче земля.
Янгызак обрывает песню. Исполин похлопал глазами, постоял, что-то соображая, и спрашивает:
- Ну, кончил петь, что ли?
- Попробуй двинуться вперед - опять запою!
Таш-паш засмеялся:
- Зачем мне вперед! Ты глупец, Янгызак! Я назад пойду. Ха-ха-ха!
Он отступает на несколько исполинских шагов и неожиданно нагибается. Надул щеки, выпучил глаза, начинает дуть. Песчаный смерч взлетает над пустыней.
Янгызак попытался запеть, но голос его пропадает в вое ветра. Стена летящего песка валит его с ног; с трудом добирается он до юрты. В вихре несущегося песка срывается с коновязи Табан ияхе Тарпан-буз. Дует Таш-паш…
Колодца уже не видно, юрта засыпана песком почти доверху. В самуме мчится Табан ияхе Тарпан-буз. Дует Таш-паш…
Вот уже и макушка юрты скрывается под огромным песчаным барханом. Смерч затихает. Таш-паш выпрямился, подходит к месту, где были колодец и юрта. Вокруг лишь голые волны песков. Таш-паш бормочет:. - Вот и сидите себе под землей, пока не вернусь! Попробуй кто-нибудь теперь отыщи вас! Ха-ха-ха!..
И пошел по барханам, очень довольный собой.
Алтын-дуга скачет по следу Янгызака на вороном скакуне. Навстречу мчится Табан ияхе Тарпан-буз. Седло его съехало набок, повод оборван. Подбежал к Алтын-дуге, остановился, заржал.
- Табан ияхе Тарпан-буз! - восклицает Алтын-дуга. - Откуда ты? Что случилось?
И опять заржал серый конь. Алтын-дуга соскакивает с вороного коня, поправляет на Табан ияхе Тарпан-бузе седло, садится на него. Взяв в повод коня Янгызака, скачет.
Голые волны песков там, где были колодец и юрта. Вдали показывается Алтын-дуга. Сдерживает коня, в недоумении спрашивает:
- Ну куда девались следы? Не мог же Янгызак провалиться сквозь землю!
Табан ияхе Тарпан-буз рвется вперед, Алтын-дуга пытается сдержать его. Конь рвется, храпит; хлопья пены обрываются с его удил. Алтын-дуга отпустил повод, и серый скакун понесся вперед. Вдруг остановился как вкопанный.
- Ччо! - попробовал сдвинуть его Алтын-дуга.
Конь ни с места. Алтын-дуга в недоумении слезает:
- Табан ияхе Тарпан-буз, что с тобой?
Поднимает его копыта, осматривает. Оборачивается и в изумлении замирает. Перед ним из песка торчит расцветшая роза. Алтын-дуга наклоняется, хочет ее поднять, но роза оказывается прикрепленной к стеблю, уходящему вглубь песка.
А Табан ияхе Тарпан-буз в стороне призывно заржал, роет копытом песок. Алтын-дуга подходит к нему, внимательно смотрит, порывисто наклоняется и начинает расшвыривать песок в стороны со всею богатырской силой.
Вот уже под руками Алтын-дуги обнажается макушка юрты. Он откидывает войлочную кошму, и среди песка, в дымовом отверстии юрты, появляется прекрасное лицо красавицы Ай. Она говорит нежно:
- Алтын-дуга!
Он откликается:
- Ай!
И, увидев их лица, вся земля вокруг покрывается цветами.
Ночь. На небе, меж звезд, народившийся месяц. Отрытая из-под бархана юрта уже установлена на новое место. Колодец очищен от песка. Раскопан розовый куст. У дотлевающего очага сидят Кусэр, Ай, Ханьяр, Янгызак и Алтын-дуга. Алтын-дуга кончает рассказывать:
- …И она внушила мальчику, что он ее собственный сын. Так старуха Мясекай всех перехитрила.
- Значит, мой сын жив! - восклицает Кусэр.
Алтын-дуга показывает на Янгызака:
- Вот он!
Все потрясены. Кусэр и Янгызак смотрят друг на друга, веря и не веря.
- Сын? - неуверенно говорит Кусэр.
- Отец…
Они встают, подходят друг к другу.
- О сынок! - восклицает Кусэр. - С тех пор как ты исчез, тьма и свет, день и ночь стали для меня одинаковыми! Но солнце твоего лица вновь засияло, и…
Янгызак обнял отца. Обнял так крепко, что Кусэр, застонав, упал.
Янгызак удивился:
- Отец, что с тобой?
Потирая ребра, Кусэр говорит восхищенно:
- Ты мне чуть все ребра не поломал! Поистине, сынок, вовек мне не встретить богатыря сильнее тебя!
Алтын-дуга уводит Ханьяра в сторону:
- Не будем мешать им, пусть предаются радости.
Прогуливаясь, они идут меж барханов. Ханьяр озабочен:
- Тебе и красавице Ай пора ехать. Скоро рассвет. Приедут сорок богатырей, и тогда…
- Что мне джунгарские богатыри! - говорит Алтын-дуга. - Если придется драться, я всех одолею. А мой Табан ияхе Тарпан-буз… не родился еще конь, который бы его обогнал на байге!
- Ты забыл об исполине Таш-паше, друг. Джангархан вернет его. А с черным мечом Джангархана никто в мире не совладает.
- Но если Янгызак смог остановить его голосом, почему он не может подойти с песней к нему и убить?
- Его нельзя убить, - отвечает Ханьяр. - Ведь Таш-паш вылеплен человеком из камня, из горы. Даже от глаз его вражеские стрелы отскакивают, как от щитов!.. - Помолчав, он продолжает. - Правда, говорят, что у Таш-паша есть слабое место. Будто, если поразить его в горло, жизнь покинет туловище исполина, а сам он рухнет и опять превратится в бездыханную гору.
- И в этот день царству Джангархана наступит конец?
- Да, - отзечает Ханьяр. - Но не забывай о застежке. На горле у исполина застежка, которую он в силах отстегнуть только сам. Она весит пять тысяч пудов. Сто сильнейших богатырей мира, взявшись вместе, не смогут ее отстегнуть… Уезжай, Алтын-дуга! Увози красавицу Ай, пока не поздно.