По прибытии этих подкреплений Дезэ поднялся по суше вдоль правого берега канала Иосифа, походившего в этот момент на Сену в наиболее прекрасных местах по ее течению. Земля была покрыта посевами, горох и бобы были уже в стручках, цвели апельсиновые деревья. Местность между этим каналом и Нилом – самая красивая, какую можно встретить. Деревень там так много, что одновременно видны тридцать – сорок. Мурад-бей избегал всякого столкновения и удалился сначала в Асьют; французы энергично преследовали его. Они прибыли в Минью 20 декабря. Этот город, расположенный на левом берегу Нила, – большой и довольно красивый. Они захватили там четыре джермы, севшие на мель; на одной из них находились 12-фунтовые орудия, мортира и 15 железных пушек. На следующий день они заночевали в Мелауи-аль-Арише. Этот город красивее, чем Минья; он имеет 10000 жителей. Любители древностей посетили по пути развалины Гермополиса. 24-го Дезэ вступил в Асьют, 29-го – в Гиргу, главный город Саида. Провинция Асьют богата; там есть прочно и изящно построенные цистерны, утоляющие жажду людей и лошадей, а также хороший шлюз – единственный во всем Египте, где следовало бы иметь тысячу таких шлюзов. Поселок Бени-Адин отличается многолюдством. Там останавливаются дарфурские караваны. Жители его – гордые и фанатичные – встретили победителя с угрожающим видом. Это явилось предзнаменованием восстания, которое несколько месяцев спустя привело их к гибели. Несчастные были далеки от предположения, что вскоре их жизнь будет зависеть от милости тех самых солдат, которых они принимали столь высокомерно и негостеприимно.
Гигра расположена на одинаковом расстоянии от Каира и Асуана; она меньше Асьюта, но больше Миньи. В этой области царит такое изобилие, что, несмотря на пребывание армии и снабжение ее, фунт хлеба стоил там су, дюжина яиц – два су, пара голубей – два су, утка весом в 12 фунтов – 10 су.
Мурад-бей продолжал свое бегство, предаваясь черной меланхолии. Его досада прорывалась наружу всякий раз, как ему удавалось взять в плен несколько стрелков. "Как, – восклицал он, – и это они меня победили! Неужели я никогда не смогу разбить этих человечков?" Проезжая через поле своей славы… [115] в нескольких лье от Гирги, он остановился там на час; говорят, что он расплакался, размышляя над испытаниями, которые послала ему теперь судьба; в 1788 г., на этом самом поле, он с 5000 мамлюков разбил Хасана – капудан-пашу Порты, под началом которого находилось 16 000 из числа лучших османских солдат, поддержанных 2000 мамлюков Хасан-бея. Присутствие духа Мурад-бея, его глазомер и стремительность принесли ему полную победу. Вскоре после этого он вступил в Каир как победитель. А ныне, отброшенный к краю обитаемой земли, он скоро не будет, подобно несчастным бедуинам, иметь иного убежища, кроме пустыни! Ужасающее существование; он напрасно молит о смерти; час его еще не пробил!
Между тем противные ветры удерживали флотилию [116] в 20 лье позади войск; она не имела прикрытия; ее можно было сжечь, что сорвало бы поход Дезэ или значительно замедлило бы его движение. Мурад-бей поручил эту операцию Осману, который с 300 мамлюками сделал крюк через пустыню и, оказавшись в тылу французской армии, прервал коммуникации между Асьютом и Гиргой, взбунтовал население, возбудив в нем надежду найти на судах великие сокровища. Ему удалось прервать коммуникации Гирги с флотилией.
Эти новости чрезвычайно встревожили Дезэ. Если он потеряет флотилию, ему придется вернуться в Каир, эвакуировав весь Верхний Египет. Он подумывал уже об оставлении Гирги с целью спуститься вниз по течению Нила и поставить свой лагерь под защиту судовой артиллерии. Это отступление, сопровождаемое наступлением Мурад-бея, увеличило бы размах восстания. Он принял более мудрое решение: остаться в Гирге с пехотой и направить генерала Даву с отрядом в 1200 человек конницы и шестью пушками для восстановления коммуникаций.
Даву прибыл 3 января к воротам деревни Сауаки, где образовалось первое сборище повстанцев. Несколько тысяч вооруженных людей защищали улицы деревни, которые они забаррикадировали. После боя, длившегося час, французская конница прорвала линию противника, сбросила в Нил большое количество повстанцев, зарубила триста из них, разрушила баррикады, разоружила население и усмирила все окрестные деревни. Оттуда он направился в большую деревню Тахта. Он прибыл туда 8 января. После некоторой подготовки он преодолел баррикады, сбросил в реку часть их защитников и перебил большое число других. Подвергшись в это время атаке тысячи арабов и мамлюков, он сделал поворот кругом и обратил их в бегство. Он потратил несколько дней на разоружение и усмирение всех окрестных деревень и восстановление коммуникаций с флотилией, которая 17 января, воспользовавшись попутным ветром, бросила якорь у Гирги, слева от лагеря. Это соединение устранило повод для тревоги, которую ощущал Дезэ, и он смог теперь продолжить свой завоевательный поход. Но эти помехи заставили его потерять 18 дней, а потеря времени на войне невозместима.
IV
Мурад-бей узнал о поражении своих войск, но одновременно с этим получил известие о примирении с ним Хасан-бея и прибытии шерифов из Ямбо. Хасан уступил наконец влиянию одной рабыни – гречанки, которую любил. Он согласился предать забвению прошлое и использовать свою дружину и влияние для борьбы с врагами мусульманского имени. Он присоединился к Мурад-бею с 3000 человек, в том числе 250 мамлюками. Этот старец пользовался большим авторитетом во всем Верхнем Египте. 2000 шерифов из Ямбо под командой Хасана уже прибыли. Хасан из Ямбо был своего рода военным дервишем; неустрашимый в присутствии врага, он был особенно опасен в силу того энтузиазма, который умел возбуждать в своих солдатах и в правоверных, когда обращался к ним с кафедры в мечетях. Эти шерифы из Ямбо считались самыми храбрыми пехотинцами во всей Аравии. Каждый из них был вооружен карабином, парой пистолетов и копьем. Все они носили зеленые тюрбаны в качестве потомков племени Пророка. Их обуревала жажда крови и грабежа. Мурад-бей приписывал свои предыдущие поражения отсутствию хорошего пехотного авангарда, способного служить примером, он решил, что теперь у него есть то, что принесет ему победу. Еще две тысячи шерифов собрались в Ямбо, где ожидали судов для переправы через Красное море.
У Мурад-бея оказалось теперь от 12 000 до 14 000 человек; у него зародился новый и смелый план. Он решил идти на Гиргу, когда Дезэ ее оставит, поддержать повстанцев и закрепиться там; очутившись, таким образом, в тылу у Дезэ, он заставил бы последнего вернуться и вести бой за каждый дом, от чего Мурад-бей ожидал благоприятных результатов. С этой целью он оставался в пустыне, на левом берегу канала Верхнего Египта. Дезэ выступил из Гирги 20-го и пошел между Нилом и каналом. Но 22-го, на рассвете, обе армии встретились на высоте Самхуда, двигаясь в противоположных направлениях. Они были отделены друг от друга каналом, который высох. Французская армия состояла из 5000 человек пехоты и кавалерии и 14 пушек; на Ниле она располагала многочисленной военной флотилией. Египетская армия состояла из 1800 мамлюков, 7000 арабов на конях, 2000 пеших шерифов из Ямбо и еще 3000 пеших арабов, без артиллерии; всего – 13 000-14000 человек. Как только обе армии увидели друг друга, они вступили в бой. Первая построилась в три каре: два пехотных – на флангах – и одно кавалерийское – в центре. Левым, расположенным со стороны Нила, командовал генерал Бельяр, правым, расположенным слева от канала, – генерал Фриан, центральным, оседлавшим канал, – генерал Даву. Мамлюки избрали обратный боевой порядок: кавалерия на флангах, пехота – в центре. Мурад-бей со своими мамлюками образовал правое крыло со стороны Нила; его пехота стояла в центре, напротив Самхуда; арабы составляли левое крыло, находившееся в пустыне. Французы особенно рассчитывали на свою пехоту, мамлюки – на кавалерию.
Шерифы из Ямбо были исполнены нетерпения. Их вождь Хасан с 1500 шерифами и тысячью пеших арабов ринулся к оврагу перед городом; отважный полковник Рапп с ротой стрелков 21-го полка легкой пехоты и 50 всадниками атаковал его, опрокинув в овраг тысячу шерифов, при этом сам был ранен, а взвод драгун – отброшен; шерифы стали испускать победные крики; полковник Ла-Турнери выставил два легких орудия на таком расстоянии от оврага, чтобы они могли простреливать его картечью; в то же время французский батальон со штыками наперевес кинулся на шерифов, перебил большое число их, остальные в беспорядке покинули овраг; сотня заперлась в мечети, где ее перерезали. Мурад-бей в нерешительности оставался свидетелем этого пехотного боя. Но вскоре снаряды и ядра стали сеять смерть в его рядах; у него не было артиллерии, чтобы отвечать на этот огонь. "К чему рассуждать, – сказал старый Хасан-бей, – у кого смелое сердце, тот пусть следует за мной…" Он обогнул левый фланг французской армии, охватил каре генерала Бельяра и стал кружиться вокруг него под ужасающим артиллерийским (картечью) и ружейным огнем. Хасан-бей, который впервые участвовал в бою против европейцев, понял тогда, что храбрость – лишь один из элементов победы. Он был вынужден выйти из сферы артиллерийского огня. Батареи были подтянуты к Самхуду; три роты легкой пехоты вошли туда беглым маршем; первые же ядра, поразившие гордых шерифов Ямбо, обратили их в беспорядочное бегство; арабы удалились и рассеялись в пустыне. Тогда Даву двинул в бой свою конницу и три легких орудия; он атаковал Мурад-бея и неотступно преследовал его до подступов к Фаршуту. До прибытия туда Хасан из Ямбо, задыхаясь от ярости, забаррикадировался в одной деревне. Даву был вынужден дождаться пехоты, которая штурмом овладела деревней; исход этого боя ни на мгновение не вызывал сомнений; 300 отборных мамлюков, 400 наиболее отважных шерифов Ямбо и 200 арабов остались на поле битвы.
Шейх-аль-белед Фаршута был последним потомком знаменитого князя Хаммана. Этот Хамман – вождь одного из племен арабов Магриба – в шестнадцатом столетии переселился из Туниса в Фаршут. Там он преуспел и впоследствии установил свое господство над частью Верхнего Египта. Это племя звалось дауара. Шейх его правил всей местностью от Асьюта до Асуана. Однако он выплачивал 250 000 ардебов ржи паше в Каире и беям. Государи из этого дома, которые царствовали один за другим в течение 150 лет, были обожаемы; память о них поныне дорога жителям этой местности. В 1768 г. Али-бей выступил против Хаммана, который двинулся навстречу ему с 25 000 всадников. Хамман проиграл сражение близ Асьюта. В следующем году он умер в Исне. Его дети откупились от победителя, сохранили свои жизни и добились мира, пожертвовав большей частью своих сокровищ. Последним представителем этого дома был шейх-аль-белед Фаршута. При приближении мамлюков он спрятался. Мурад-бей приказал искать его. Когда его наконец привели, он довел победителя до бешенства, ибо плохо скрыл тайную радость, которую доставили ему поражение и падение врагов его дома. Охваченный яростью, Мурад-бей срубил голову этому последнему представителю столь знаменитого рода. Как только французы прибыли к этому месту, они сочли долгом оказать ему посмертные почести.
Мурад-бей продолжал свое отступление, поднимаясь вверх по Нилу. Хасан из Ямбо перешел через реку и направился к Кене, чтобы ждать там второго отряда шерифов, уже высадившихся в Косейре. Французская армия заночевала 22-го в Ху. 23-го она прибыла в Дендеру и стала бивуаком среди величественных развалин. 24-го, обогнув отрог Ливийского хребта, вдающийся в долину Нила, она увидела наконец знаменитые руины Фив – города двухсот врат. Присущее им величие произвело большое впечатление на всех; несколько часов было посвящено осмотру их. 25 января армия заночевала в ущелье Двух гор и 26-го прибыла в Исну. Мамлюки бежали при приближении победителя. Они сожгли свои обозы и палатки и разделились на несколько отрядов. Мурад-бей, Хасан-бей и восемь других беев с их мамлюками кинулись в область барабра; Эльфи-бей укрылся в Большом оазисе. Дезэ занял Исну, укрепил ее, создал там военную пекарню, склады и большой госпиталь. По мере продвижения вверх по Нилу долина становится все более узкой, судоходство все более затрудняется. Фриан со своей бригадой остался в Исне, чтобы наблюдать за Эльфи-беем и Хасаном из Ямбо. Армия прошла через Идфу (в древности Аполлинополис Великий – крупный поселок в 10 лье от Исны) и мимо развалин большого храма на высоте, которая господствует над течением реки (жители зовут их цитаделью). Генерал предоставил только один час для осмотра этих руин – он спешил настичь врага. Он перешел через прилегающие к Нилу сланцевые холмы; солдаты с трудом передвигались по этой местности. Затем он двинулся по следам древнеримского шоссе, остатки которого были еще заметны, и заночевал в деревне Бибан – напротив прекрасного острова того же названия.
2 февраля он стал бивуаком напротив Асуана на левом берегу. 3 февраля он переправился через реку в городе. В этом месте Нил имеет ширину в 500 туазов. В первый раз Дезэ покинул левый берег. Мамлюки все время оставались на нем, потому что равнина шире с этой стороны, местность более плодородна и оттуда ближе к оазисам, в то время как, если бы они маневрировали по правому берегу, их могли бы прижать к Красному морю.
Остров Элефантина, именуемый местными жителями "Островом цветов", велик и весьма плодороден. Он расположен напротив Асуана, в 3500 туазах от острова Филэ; древняя стена ограждает это пространство, образующее треугольник, двумя сторонами которого является Нил. Пороги находятся между островами Элефантина и Филэ. От Асуана до порогов – 3000 туазов (если следовать извилинам Нила). Вверх по течению от порогов Нил делится на протоки, образуя три острова; остров Филэ, расположенный в 200 туазах от правого берега, где течение наиболее сильно; остров Бега и остров Хеффа, которые вместе имеют 1200 туазов [117] . На острове Филэ находилась могила Озириса; он был местом паломничества. Остров Филэ полон памятников. Там никогда не было городов, почва его не обрабатывалась. Он находится вне пределов современного Египта, ибо расположен к югу от асуанских порогов.
Выше острова Филэ долина имеет всего 600 футов в ширину. Две горы сближаются и остаются разделенными только руслом реки, которая в пределах видимости течет перпендикулярно к этому острову. Генерал Бельяр захватил 150 судов – остаток флотилии мамлюков; поскольку воды Нила стояли очень низко, их не смогли провести через пороги. Они были ограблены жителями соседних деревень, которые укрылись со своей добычей на острове Филэ, считая его неприступным.
Генерал с 300 солдат выступил 5-го в поход, чтобы установить характер барьера, отделявшего его от области барабра, где нашел убежище Мурад-бей. Ему пришлось перейти через высокие горы, отвесно вздымающиеся над Нилом и преграждающие бечевник. Он достиг первой деревни барабра. Находившиеся там на постое мамлюки дали сигнал тревоги. Возвращаясь, он по пути предложил находившимся на острове Филэ сдаться. Презренные грабители ответили гиканьем и совершенно смехотворными провокациями. Они говорили, что они не мамлюки, никогда не сдадутся и не обратятся в бегство перед христианами. Не было возможности доставить суда для переправы через Нил, но саперы построили плот; на него вступило 40 стрелков, которых прикрывал огонь четырехфунтовой пушки, стрелявшей картечью. Они высадились на этом знаменитом острове Филэ; там они нашли имущество, награбленное на судах флотилии мамлюков. Французы с любопытством осмотрели развалины памятников, которыми славился этот остров. Дезэ перенес свою главную квартиру в Исну, оставив генерала Бельяра в Асуане для наблюдения за областью барабра.
Между тем город заставил Хасан-бея покинуть со своей дружиной, женами и сокровищами страну барабра. Чтобы оставить больше места Мурад-бею, он спустился вдоль правого берега, направляясь к перешейку Коптос, где он владел деревнями и располагал агентурой. Генерал Даву, узнав о приближении его к Фивам, перешел через Нил с 22-м егерским и 15-м драгунским полками и 12 февраля захватил его врасплох. Французы имели превосходство в численности, но мамлюки хвастались, что каждый из них стоит двух драгун. Хасана стеснял его обоз и гарем с охраной, имевшие слабое прикрытие. Этот мужественный старец с замечательным хладнокровием встретил все угрожавшие ему опасности. Битва велась с ужасным ожесточением. Гарем с охраной был спасен и скрылся. Обе стороны понесли одинаковые потери. Бей проткнул одного драгуна; под ним убили коня. Его помощник Осман-бей был ранен. Не имея более возможности стать лагерем в долине, Хасан отправился в пустыню и расположился у колодцев Гитты.
Полковник Конру выступил из Исны с 300 солдатами своего полка, перешел через Нил и прогнал из Кены Хасана из Ямбо, отбросив его в пустыню. Однако несколько дней спустя к последнему присоединился отряд, высадившийся в Косейре. С этим пополнением он совершил ночной переход, чтобы захватить врасплох Конру и перерезать его отряд. Однако 11-го в 11 часов вечера французское боевое охранение подняло тревогу и выдержало первый натиск врагов, которые, имея в качестве проводников местных жителей, проникли в город с четырех концов. Конру беглым шагом атаковал сначала одну колонну, затем последовательно разбил все остальные и прогнал их из города; при этом он был ранен. Полковник (впоследствии дивизионный генерал) Дорсенн, командовавший пешими гренадерами, заменил его. Испуганные шерифы сосредоточились в финиковой роще, на расстоянии одного лье от Кены. Когда взошла луна, Дорсенн атаковал их, сбил с занимаемой позиции и отбросил далеко в пустыню.
На рассвете прибыл генерал Фриан с 7-м гусарским полком. Он занялся преследованием шерифов, которые сосредоточились у Абуманы. Он охватил их тремя колоннами, прогнал из деревни и завершил разгром их. Полковник Сюлли, взяв батальон 88-го полка, прошел с ним 5 лье по пустыне без воды и верблюдов; если бы эти солдаты не добились своего, все они погибли бы от жажды. К счастью, шейх, служивший им проводником, провел их к лагерю арабов из Ямбо кружным путем. Они появились там неожиданно, захватили всех верблюдов с бурдюками, продовольствие, многочисленные стада и обоз шерифов, которые были большими грабителями.
V
Область барабра не имела больше фуража, а потому не могла обеспечить войско Мурад-бея. Этот вождь намеревался идти на Донголу, когда получил известие о том, что Наполеон покинул Каир и направился в Азию. Он тут же принял решение. Что мог он потерять? Он сделал крюк по пустыне и пошел на Каир, оставив Дезэ у себя в тылу. Он назначил Эльфи-бею, занимавшему Малый оазис, рандеву у Асьюта. Хасан-бей соединился с шерифами и двинулся по правому берегу реки, вниз по ее течению – на Асьют и Каир. Этот план был приятен старому Хасану, столько лет не видевшему родного дома и мест, которые он так любил ребенком. Мысль об освобождении "первого ключа" священной Каабы, об омовениях в главной мечети Аль-Азхар снова пробудила фанатизм шерифов.
Дезэ, находясь в Исне, завершал усмирение подчиненных ему провинций, занимался организацией системы правосудия и управления, когда курьеры, одновременно прибывшие с разных направлений, привезли известие о том, что Мурад покинул область барабра, опередил его на три перехода и был замечен между Исной и Асьютом; что Эльфи-бей покинул оазис; что шерифы и Хасан-бей вышли из пустыни и двигаются по правому берегу Нила, вниз по течению реки. Он разгадал план своих врагов. Он приказал генералу Бельяру оставить Асуан и идти к Исне со своими войсками, чтобы составить его арьергард и удержать Саbд. Он приказал Фриану собрать воедино свои отряды и двинуться форсированным маршем на Асьют; флотилии своей он приказал спускаться вниз по Нилу, следуя за Фрианом. Сам он выступил 2 марта.