Троцкий издал такой крик, который я никогда не забуду в жизни. Это было очень долгое "А-а-а…", бесконечно долгое, и мне кажется, что этот крик до сих пор пронзает мой мозг. Троцкий порывисто вскочил, бросился на меня и укусил мне руку. Посмотрите: еще можно увидеть следы его зубов. Я его оттолкнул, он упал на пол. Затем поднялся и, спотыкаясь, выбежал из комнаты…".
Павлу Анатольевичу Судоплатову Рамон Меркадер рассказывал о произошедшем по-другому:
"Рамон не закрыл глаза, перед тем как ударить Троцкого по голове небольшим острым ледорубом, который был спрятан у него под плащом. Троцкий сидел и читал статью Меркадера, написанную в его защиту. Когда Меркадер готовился к удару, Троцкий, поглощенный чтением статьи, слег повернул голову, и это изменило направление удара, ослабив его силу. Вот почему Троцкий не был убит сразу и закричал, призывая на помощь. Рамон растерялся и не смог заколоть Троцкого, хотя имел при себе нож.
- Представьте, ведь я прошел партизанскую войну и заколок ножом часового на мосту во время гражданской войны в Испании, но крик Троцкого меня буквально парализовал, - объяснил Рамон. Когда в комнату вбежала жена Троцкого с охранниками, Меркадера сбили с ног, и он не смог воспользоваться пистолетом…
- Меня сбил с ног рукояткой пистолета один из охранников Троцкого. Потом мой адвокат использовал этот эпизод как доказательство того, что я не был профессиональным убийцей".
Любопытные подробности убийства Льва Троцкого поведал в 1995 году адвокат убийцы Эдуардо Сенисерос, рассказавший о событиях того дня со слов своего бывшего подзащитного:
"Когда Меркадер вошел вслед за Троцким в его кабинет, то запер дверь изнутри. Этого было достаточно, чтобы Троцкий понял, что на него сейчас нападут. Он потянулся к ящику письменного стола, в котором лежал пистолет. Всегда утверждалось, что удар был нанесен сзади. Но медэкспертиза показала, что это не так. Троцкий заслонился от удара руками и тем чуть-чуть ослабил удар. Наверное, поэтому он и прожил еще несколько часов. Так что удар Меркадер нанес, стоя лицом к лицу с Троцким. Он мог бы убить его, как только вошел, но он хотел, чтобы Троцкий понял, что должно произойти.
- Значит, Троцкий догадался, что его собираются убивать?
- Однозначно. И Рамон дал ему это понять сознательно. Хотя он убил бы его в любом случае. Правда, он и сам не допускал возможности, что останется после покушения живым. Он готовился умереть и поэтому загодя не позаботился ни о какой защите. Потом он даже вытащил свой пистолет, чтобы спровоцировать огонь охраны, но сам в нее не стрелял, потому что не хотел других смертей.
- Почему он выбрал такое необычное орудие убийства - ледоруб?
- Какая-то ничтожная вероятность того, что после покушения он останется жив, все же допускалась. И тогда единственным путем для бегства оставалась высокая каменная стена. Для того, чтобы перебраться через нее, и нужен был ледоруб".
Как бы там ни было, но удар ледоруба не убил жертву сразу. Вбежавшие охранники скрутили убийцу и стали его избивать, но находящийся в сознании Лев Троцкий остановил их словами: "Оставьте, не убивайте его. Пусть он все расскажет". Находящегося в полном сознании пострадавшего тут же отвезли в больницу и положили на операционный стол. Операцию проводили 5 хирургов. Несмотря на всех их усилия, в половину восьмого вечера он потерял сознание и ровно через сутки, 21 августа в 19:25 вечера, скончался.
Что касается Меркадера, то после убийства Троцкого он был немедленно арестован и помещен в тюрьму "Лекумберри". В момент ареста при нем было обнаружено письмо на французском языке, датированное 20 августа 1940 года. В нем Меркадер, назвавший себя бельгийским подданным Жаком Морнаром, сообщал сведения о своих родителях-бельгийцах, о своей учебе в Бельгии и Франции, о возникшем у него интересе к политической деятельности троцкистов, о знакомстве с некоторыми представителями этого движения. В письме Морнар подробно изложил мотивы, толкнувшие его на убийство, - разочарование в троцкизме как политическом движении и намерение Троцкого послать его в Советский Союз для совершения там диверсионных и террористических актов, в том числе и против Сталина. Однако письмо было настолько глупо составлено, что ни у кого не возникло сомнения в том, что оно подложное.
Финал утиной охоты
Иосиф Сталин высоко оценил заслуги всех участников убийства Льва Троцкого и поддержал Лаврентия Берию, обратившегося к нему со следующим предложением:
"Сов. секретно
6 июня 1941 г.
ЦК ВКП(б) СНК СССР
Тов. Сталину И. В.
Группой работников НКВД в 1940 году было выполнено специальное задание.
НКВД СССР просит наградить орденами Союза ССР шесть товарищей, участвовавших в выполнении этого задания.
Прошу вашего разрешения.
Народный комиссар внутренних дел (Л. Берия)"
Резолюция Сталина была краткой: "За (без публикации)".
В результате закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР за подписью Михаила Ивановича Калинина и А. Горкина были награждены:
орденом Ленина - Меркадер Каридад Рамоновна и Эйтингон Наум Исаакович;
орденом Красного Знамени - Василевский Лев Петрович (резидент советской внешней разведки в Париже) и Судоплатов Павел Анатольевич;
орденом Красной Звезды - Григулевич Иосиф Ромуальдович и Пастельняк Павел Пантелеймонович (старший офицер нью-йоркской резидентуры советской внешней разведки).
Не было в списке награжденных участников операции "Утка" лишь Рамона Меркадера, который в это время находился в мексиканской тюрьме и ждал приговора суда.
Накануне Великой Отечественной войны, 16 июня 1941 года, курировавший работу против антисоветской эмиграции заместитель начальника отдела 1-го управления (внешняя разведка) НКГБ СССР Иван Иванович Агаянц вынес постановление о завершении операции в отношении руководства троцкистского Интернационала. Это было символично. Иосиф Сталин и Лаврентий Берия ставили перед разведкой задачу к началу войны закончить операцию "Утка".
Спасти любой ценой
Москва не забыла непосредственного исполнителя смертного приговора "Старику". В годы Великой Отечественной войны, когда Павел Анатольевич Судоплатов руководил деятельностью Четвертого управления НКВД-НКГБ (диверсии в тылу противника), его коллега - начальник Первого управления (внешняя разведка) Павел Михайлович Фитин координировал деятельность своих подчиненных по вызволению из мексиканской тюрьмы Рамона Меркадера. В оперативной переписке этот человек фигурировал под именем "Гном". Существовало несколько сценариев организации побега заключенного из "Госпиталя" (так в переписке резидентуры с Центром именовалась тюрьма).
Первый из них предусматривал использование двух советских агентов, внедренных в охрану тюрьмы. Псевдоним одного из них был "Доктор", а другого - "Пациент". Еще несколько агентов Москвы находились поблизости от тюрьмы и в Мехико. После побега осужденного они должны были переправить его за пределы мексиканской столицы. Предполагалось, что Рамона Меркадера освободят по пути из тюрьмы в здание суда. Группа "боевиков" устроит засаду, отобьет пленника и увезет его из столицы Мексики. План не был реализован.
Другие сценарии носили менее агрессивный характер и предполагали подкуп различных должностных лиц. Например, агент "Коршун" должен был дать взятку начальнику тюрьмы. Второй вариант предусматривал помощь со стороны сотрудника мексиканского министерства юстиции. По разным причинам ни один из этих планов так и не был реализован.
На свободу Рамон Меркадер вышел 6 мая 1960 года. Вместе с женой - мексиканкой Ракель Мендос - был переправлен на Кубу, а оттуда на теплоходе - в Чехословакию, затем в Советский Союз. В Москве он получил советское гражданство и документы на имя Р. И. Лопеса. А 31 мая 1961 года Президиум Верховного Совета СССР издал закрытый Указ:
"За выполнение специального задания и проявленный при этом героизм и мужество присвоить тов. Лопесу Рамону Ивановичу звание Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и медали "Золотая Звезда"".
По злой иронии судьбы, его руководители Павел Анатольевич Судоплатов и Наум Исаакович Эйтингон в это время находились в заключении.
Глава 8. Руководя германским направлением внешней разведки
"С 10 мая 1939 года - заместитель начальника 5-го отдела (внешняя разведка) ГУГБ НКВД СССР.
С 25 февраля 1941 года - заместитель начальника Первого (разведывательного) управления НКГБ СССР".
После успешного завершения операции "Утка" Павла Анатольевича Судоплатова ждало не менее важное и ответственное задание - руководство германским направлением в работе советской внешней разведки. А оно накануне Великой Отечественной войны стало одним из самых важных. Достаточно сказать, что две трети всех сообщений политической разведки для руководства страны в 1940–1941 годах о военных приготовлениях Германии против СССР были составлены на основе сведений берлинской резидентуры.
На главном направлении
Если рассматривать распределение обязанностей между Судоплатовым и его непосредственным начальником Павлом Михайловичем Фитиным, то первый занимался ежедневными текущими делами (переписка с другими организациями, контроль распределения работы среди сотрудников немецкого отделения и т. п.), а второй курировал другие географические направления деятельности внешней разведки и докладывал руководству страны о ситуации в Германии. Такой вывод можно сделать не только на основе воспоминаний сотрудников 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР - в определенной степени они носят субъективный характер, но и на основе анализа ряда документов из архива отечественной внешней разведки. Например, 26 сентября 1940 года Павел Анатольевич Судоплатов подписал письмо, адресованное начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанту Филиппу Ивановичу Голикову посвященное описанию военных приготовлений Германии на территории Словакии. В нем он сообщил об усиленном дорожном строительстве в восточных районах Словакии, а также о новых аэродромах. Другой документ с его визой - справка 5 отдела ГУГБ НКВД "О перемещении немецких войск к советской границе" от 5 января 1941 года, адресованная "соседям" - военной разведке. Ему приходилось не только сообщать военным полученные по линии внешней разведки сведения, но и давать "указания источнику дополнительно проверять и дополнять отдельные сведения". В другом документе - в "Сообщении Разведуправления Генштаба Красной Армии заместителю начальника 1 Управления НКГБ СССР Судоплатову о достоверности разведывательных данных" - военные просили уточнить количество дивизий и данные о строительстве укреплений и аэродромов в конкретных районах Польши. Это обычная практика в работе разведки, когда получатель (потребитель, заказчик) информации требует что-то дать подробнее, уточнить или перепроверить.
А еще Павел Анатольевич Судоплатов визировал документы, которые нарком внутренних дел Лаврентий Берия готовил для руководителей страны. Среди них можно назвать "Сводку о политических планах в области внешней политики Германии, составленную нашим агентом, имеющим связи в отделе печати германского МИДа". Ее прочли два человека: Иосиф Сталин и председатель СНК СССР Вячеслав Михайлович Молотов.
О "специализации" Павла Анатольевича Судоплатова на Германии свидетельствует и такой факт. За подписью начальника 1-го Отдела Главного транспортного управления НКВД СССР старшего майора госбезопасности Синегубова 25 октября 1940 года было подготовлено и разослано руководству НКВД СССР спецсообщение - "Информационно-разведывательная сводка по Германии". В нем сообщалось о строительстве укреплений на границе с Западной Украиной, а также о концентрации "понтонных частей". Документ предназначался для четырех человек: наркому внутренних дел Лаврентию Берии, его первому заместителю Богдану Кобулову, начальнику ГУГБ НКВД СССР Всеволоду Меркулову и Павлу Судоплатову. А вот непосредственного начальника последнего - Павла Фитина - в списке рассылки нет.
Другой документ - "Справка НКГБ СССР" от 25 марта 1941 года. В ней в очередной раз сообщается о концентрации немецких войск на территории Восточной Пруссии. Интересна реакция начальников различного ранга на этот документ и их распоряжения. Первым со справкой ознакомился нарком госбезопасности Всеволод Меркулов и оставил свою резолюцию: "Дать задание срочно тщательно проверить. Использовать в сообщении в ЦК и СНК…". Затем документ попал к начальнику Первого управления НКГБ Павлу Фитину. Прочтя его, он переадресовал документ своему заместителю Павлу Судоплатову, который и раздал необходимые указания сотрудникам центрального аппарата внешней разведки. В резолюции он написал: "т. Журавлеву (начальник 1-го (немецкого) отдела Павел Матвеевич Журавлев. - Прим. авт.). Я дал сегодня в 6 часов утра задание в Киев и Минск. Проследите. В сводку. 26.3.41 г.". Поясним, что речь идет о проверке изложенных в справке фактов с помощью других источников.
А вот телеграмма НКГБ УССР "О передвижении немецких войск" от 2 апреля 1941 года, адресованная начальнику Первого управления НКГБ СССР Павлу Фитину, попала к Павлу Судоплатову. Последний переслал ее начальнику 1-го отдела Павлу Матвеевичу Журавлеву вот с такой резолюцией: "т. Журавлеву. Дайте указания наркомам - приказать, чтобы такого рода сообщения присылать только шифром. Судоплатов. 4/IV-41". Также на документе есть отметка: "Послано т. Тимошенко № 890/м от 4/IV г.". Напомним, что в 1940–1941 годах Семен Константинович Тимошенко занимал пост наркома Обороны СССР.
Прошло полтора месяца, и реакция Павла Анатольевича Судоплатова на сообщения с такой тематикой изменилась. В "Записке НКГБ СССР относительно порядка сбора информации о концентрации германских войск в приграничной с СССР полосе", адресованной "наркомам госбезопасности Белорусской, Литовской, Карело-Финской и Молдавской ССР, начальникам УНГБ по Ленинградской и Одесской областей", он указал на необходимость подробной информации о каждом факте переброски войск противника. В частности, Москву интересовали маршруты движения частей, их нумерация (полк, дивизия) и в состав каких корпусов и армий входили обнаруженные войска.