Ближе к концу заседания, проводившегося в ранние часы 4 ноября, на Британию, Францию и Израиль вновь было оказано давление с целью добиться немедленного принятия решений ООН. Представитель Израиля попросил слова и заявил, что "Израиль согласен на немедленное прекращение огня при условии, что такой же ответ последует и от Египта". Я могу представить себе, что наш представитель рассчитывал, что к моменту поступления ответа из Египта, Шарм-аш-Шейх будет уже в наших руках. Даже если бы прекращение огня вступило в силу через несколько часов, ничего плохого бы не случилось. Главное заключалось в том, что мы выразили готовность следовать резолюциям ООН.
Правительства Британии и Франции, однако, чуть из кожи не вылезли, когда узнали о заявлении представителя Израиля. В конце концов они то и дело повторяли, что причина предстоящего ввода их войск в зону канала состоит в том, чтобы развести воюющие армии Израиля и Египта. Если же обе воюющие стороны складывают оружие, тогда для чего нужна англо-французская интервенция? В этой ситуации особенно сложным оказалось положение британского премьер-министра. Общественное мнение в стране против войны в Египте, волна недовольства нарастает день ото дня, на улицу выходят протестующие с плакатами: "Идена в отставку!" В связи с этим Британия обратилась к Франции с просьбой употребить весь свой вес на то, чтобы убедить Израиль отозвать заявление о согласии на прекращение огня. Франция попросила нас не предпринимать действий, способных поколебать непрочный фундамент позиций Идена в Суэцком вопросе. Французы объяснили нам как наши друзья, что, если мы не откликнемся на просьбу британцев, Идену придется полностью отказаться от реализации военных планов относительно Суэцкого канала.
Взвесив все "за" и "против", Бен-Гурион решил внять мольбам французов, и в полдень 4 ноября израильский представитель при ООН уведомил Хаммаршельда, что наше заявление на Ассамблее было неправильно истолковано. Он (наш представитель) только хотел сказать, что в настоящий момент на всех фронтах состояние прекращения огня существует defacto. Что же до выполнения Израилем требований, изложенных в резолюции Ассамблеи, оно возможно при условии удовлетворительных позитивных ответов на следующие пять вопросов.
1. Получено ли четкое и ясное безоговорочное согласие на прекращение огня со стороны правительства Египта?
2. Придерживается ли Египет заявлений, которых он придерживался на протяжении многих лет, о том, что он находится в состоянии войны с Израилем?
3. Готов ли Египет начать немедленные переговоры с Израилем с перспективой установления мира между двумя странами, как значится в aide-memoire (памятной записке) правительства Израиля от 4 ноября на имя Генерального секретаря ООН?
4. Согласен ли Египет прекратить экономический бойкот Израиля и снять запрет на движение израильских судов через Суэцкий канал?
5. Отзовет ли Египет контролируемые им банды фидаинов, проникающих (в Израиль) с территории других арабских государств?
Хотя Бен-Гурион и исполнил просьбу правительства Франции, он был очень зол. Если Британия и Франция хотели воспользоваться начавшимся между Израилем и Египтом военным конфликтом, у них в распоряжении имелось шесть суток, с 29 октября по 4 ноября, на протяжении которых мы воевали с египтянами неподалеку от восточного берега Суэцкого канала. Однако британская армия занималась скрупулезной подготовкой к операции "Мушкетер", точно у нее в распоряжении имелась уйма времени. Теперь же, когда Ассамблея ООН призывает к прекращению огня, британцы просят Израиль не давать согласия ради политических выгод правительства Британии. Израиль сделал максимум возможного, совершил титанические деяния для того, чтобы закончить кампанию, не вступив в конфликт с резолюциями ООН, и фактически преуспел в этом. Конечно, у нас не было альтернативы в вопросе отвода войск к границам, но мы могли бы принять по крайней мере второе требование - прекращение огня. Теперь же приходится отказываться от того, что можно было бы сделать, обрекая себя на еще большее давление со стороны ООН.
Согласиться Бен-Гуриона вынудило, конечно, не одно стремление не оставить без ответа просьбу Франции, которая в последние годы демонстрировала нам свою искреннюю дружбу. В основе шага Бен-Гуриона лежал и холодный расчет, понимание того, что Израилю лучше не оказываться в положении агрессора, нарушающего мир и игнорирующего резолюции ООН в одиночку. Предпочтительнее в этом случае находиться в компании Британии и Франции.
Дело, однако, на этом не закончилось. Французы чувствовали, что последние мгновения отпущенного им политического времени истекают, и что если они хотят высаживать десант на египетском берегу, то лучше поспешить. Поэтому министр обороны Франции Бурж-Монури и министр иностранных дел Кристиан Пино полетели в Лондон, чтобы подтолкнуть британцев и убедить их перенести дату высадки. Тут, похоже, в Лондоне поняли, что "вот-вот пробьет полночь", но все еще искали предлога для оправдания своих действий в глазах мировой общественности. Сделать это британцы и французы могли только за счет Израиля. Ответ, врученный Соединенным Королевством и Францией Генеральному секретарю ООН после принятой 4 ноября Ассамблеей резолюции, содержал и такую фразу: "Два правительства по-прежнему видят необходимость ввести международные силы, чтобы остановить ведение военных действий Египтом и Израилем, обеспечить быстрый вывод израильских войск, принять необходимые меры для устранения препятствий движению судов через Суэцкий канал и способствовать решению проблем региона".
Фразу относительно вывода войск Израиля (курсив мой) вставили по настоянию британцев, французы молча согласились; они приняли бы, наверное, любую формулу, лишь бы заставить британцев поторопиться с высадкой.
Бен-Гурион, который ничего другого от лживых англичан и не ждал, более всего сожалел о согласии французов с текстом, выставлявшим перед всем миром Израиль агрессором, против которого они, Франция и Британия, собирались вести боевые действия, с целью заставить вывести войска с Синая. И это все после того, как лишь несколько часов назад Израиль, прислушавшись к их просьбам, для облегчения их положения пошел на отзыв заявления с согласием на прекращение огня. Не без чувства горечи отправлял Бен-Гурион нашему представителю в Париже следующую телеграмму, текст которой надлежало довести до сведения Французского правительства:
С глубоким удивлением прочитал вашу телеграмму с текстом англо-французского ответа Хаммаршельду. Они не имели права делать такое заявление, и я удивлен, что его разделили наши друзья во Франции. Мы расцениваем как недружественный акт то, что основанием для ввода своих войск в зону Суэцкого канала они объявляют необходимость его защиты от Израиля, и не будем считать обязательным для себя прислушиваться к любым заявлениям на сей счет. Мы убеждаем их (французов) во имя нашей дружбы не делать ничего подобного.
Единственным возможным вариантом в сложившей обстановке французский премьер-министр считал проинструктировать своего представителя при ООН относительно того, что под англо-французским заявлением о выводе израильских войск надо понимать вывод их из зоны Суэцкого канала. Подобная интерпретация не удовлетворяла Израиль и не рассеивала атмосферу горечи. Что же до Британии и Франции, сомнительно, что они смогут выбраться из болота, ухватившись за такую соломинку.
Так или иначе, вчера, 5 ноября, на рассвете после долгого сидения наседки на яйцах, через скорлупу проклюнулись сразу два цыпленка. Высадившийся в Египте французский парашютный батальон захватил мосты, связывавшие Порт-Саид с материком, а британские воздушные десантники взяли аэродром Гамиль в Порт-Саиде.
Однако одновременно произошло и нечто иное. Советский Союз, поначалу действовавший очень сдержанно - вероятно, по причине восстания, полыхавшего в тот момент в Венгрии, - решил, что пришло время продемонстрировать силу. Председатель Совмина Советского Союза, маршал Булганин, направил в адрес Британии, Франции и Израиля ноты с угрозами. Письма были вручены вчера вечером, 5 ноября. В том из них, которое было обращено к Израилю, говорилось:
Господин премьер-министр.
Советское правительство уже выражало твердое осуждение вооруженной агрессии Израиля, равно как Британии и Франции, против Египта, что является прямым и неприкрытым нарушением Устава и принципов Организации Объединенных Наций. На специальной сессии Ассамблеи ООН подавляющее большинство стран мира также осудили акт агрессии в отношении Республики Египет и призвали правительства Израиля, Британии и Франции незамедлительно прекратить военные действия и вывести вторгнувшиеся армии с египетской территории. Все миролюбивое сообщество с негодованием осуждает преступные действия агрессоров, нарушивших территориальную целостность, суверенитет и независимость Республики Египет.
Не принимая в расчет вышеизложенных фактов, правительство Израиля, выступая в роли инструмента империалистических сил, упорно продолжает участвовать в бессмысленной авантюре, выступая против всех народов Востока, которые ведут борьбу против колониализма за свободу и независимость всех миролюбивых народов мира.
Подобные действия правительства Израиля ясно демонстрируют истинную ценность постоянных лживых заявлений Израиля о его миролюбии и стремлении к мирному сосуществованию с соседними арабскими государствами. Такими заявлениями правительство Израиля стремится фактически лишь к усыплению бдительности других народов, в то время как само подготавливается к предательским ударам по своим соседям, подчиняясь воле иностранных государств и действуя в соответствии с полученными извне приказами.
Правительство Израиля преступно и безответственно играет судьбами мира и судьбой собственного народа. Оно сеет ненависть к государству Израиль у народов Востока, что неминуемо отразится на будущей судьбе Израиля и поставит под вопрос само существование Израиля как государства. Будучи жизненно заинтересованным в поддержании мира и сохранении спокойствия на Ближнем Востоке, Советское правительство в настоящий момент предпринимает шаги к тому, чтобы положить конец войне и обуздать агрессоров.
Мы предлагаем правительству Израиля, пока не поздно, прекратить военные действия против Египта. Мы взываем к вам, к парламенту, рабочему классу государства Израиль, ко всему народу Израиля: прекратите агрессию, остановите кровопролитие, уберите ваши войска с египетской территории.
Ввиду сложившейся обстановки, Советское правительство решило попросить своего посла в Тель-Авиве покинуть Израиль и незамедлительно следовать в Москву. Мы надеемся, что правительство Израиля правильно истолкует и оценит наше предупреждение.
Н. Булганин.
Бен-Гурион не скрывал глубокой озабоченности позицией Советского Союза и осознавал всю значимость содержавшейся в письме угрозы, но поджилки от страха у него не затряслись. Он не поддался панике. Напротив, эмоциональное воздействие советского ультиматума только укрепило в нем стремление к продолжению борьбы. Что особенно взбесило премьера, так это разница между письмами, отправленными Британии и Франции, и адресованным Израилю. Послание нам было выдержано в презрительном и издевательском тоне, в письме содержалась угроза самому существованию государства Израиль. Британцам и французам Советский Союз тоже грозил применением силы и обстрелом баллистическими ракетами, но в текстах отсутствовала угроза политической независимости и не было ни следа насмешек, в отличие от ультиматума Израилю.
Меня обрадовало то, с каким холодным спокойствием Бен-Гурион воспринял новый поворот событий. Я подумал о нескольких людях, кому-то из которых, возможно, придется заменить Бен-Гуриона на посту премьера - они в такой ситуации непременно впали бы в панику.
Хорошо, наверное, все же, что из-за положения в Венгрии русские прислали нам письмо с угрозами не раньше, а в ночь на 5 ноября, спустя двенадцать часов после того, как в операции "Кадеш" прозвучал последний выстрел. Кто знает, началась ли бы вообще Синайская кампания, если бы русские послали свои ультиматумы Британии, Франции и Израилю до 29 октября.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ШАРМ-АШ-ШЕЙХ
6 ноября 1956 г.
В течение дня 4 ноября и последующей ночи мы получали противоречивые сообщения о продвижении 9-й бригады к Шарм-аш-Шейху и о его захвате. Дважды нам докладывали, что город занят и что неприятель покинул его, но позднее стало известно: противник очистил от своего присутствия только Рас-Насрани, сосредоточив все силы в Шарм-аш-Шейхе. Даже и более долготерпеливый военачальник и тот бы не выдержал. Я принял решение вылетать утром - вчера - на "Дакоте" в эт-Тор, а оттуда на Пайпере в расположение 9-й бригады, с целью убедиться, что штурм Шарм-аш-Шейха начнется в тот же день. Я почти не сомневался, что это будет сделано и без меня, но хотел полных гарантий. В настоящий момент батальон воздушных десантников находился в эт-Торе, всего лишь в ста километрах к западу от Шарм-аш-Шейха, а 9-я бригада в полном составе уже проследовала Рас-Насрани и вступила в первое столкновение с неприятелем на северных подступах к Шарм-аш-Шейху. Нам необходимо немедленно атаковать и захватить самый южный опорный пункт обороны.
Я вылетел рано утром и через два часа приземлился в эт-Торе. Согласно распоряжению, там меня должен был поджидать "Пайпер-Каб" для полета в 9-ю бригаду, но самолет еще не прибыл. При других обстоятельствах я бы, наверное, только обрадовался оплошности, подарившей мне час свободного времени, но сейчас я думал лишь об одном - о взятии Шарм-аш-Шейха.
Батальона парашютистов в эт-Торе уже не было, он выступил еще до рассвета, в 03.30, с тем чтобы выйти на южные подступы к Шарм-аш-Шейху, который с юга и запада прикрыт горами. Прождав напрасно целый час, я решил забыть о "Пайпере" и о намерении добраться в расположение 9-й бригады, а вместо того на машине попробовать догнать десантников. Батальон был полностью укомплектован, в него входило четыре роты, одна передвигалась на полугусеничных бронемашинах, а три другие - на грузовиках. Десантники - наши самые лучшие, самые боеспособные войска - представляли собой грозную силу. Поэтому я подумал, что если Шарм-аш-Шейх еще не взят 9-й бригадой, я отдам парашютистам приказ самим овладеть городом.
Поехавший со мной адъютант начальника оперативного управления генштаба умчался организовывать транспорт и сопровождение, а я пока остался на аэродроме. Через час он вернулся с тремя машинами и несколькими солдатами из резервного батальона, дислоцированного в эт-Торе. Мы погрузились на добытые адъютантом транспортные средства - он пригнал одну командирскую машину и два каких-то сомнительного вида фургона, позаимствованных у гражданских, - и тронулись в путь.
Дорога оказалась вполне приличной, чего никак не скажешь о машинах. Мы всерьез опасались, что быстрой езды эта техника не выдержит. В начале путешествия нам не встретилась ни одна живая душа. Черная лента дороги стелилась под колеса, справа от нас лежали воды Суэцкого залива, а слева, за морем песка, высился горный хребет. Однако километров через пятьдесят, примерно на половине пути к цели, нам стали попадаться египетские солдаты, тащившиеся поодиночке или группами со стороны Шарм-аш-Шейха. Эти военнослужащие (из состава батальона Национальной гвардии) принялись покидать позиции на опорном пункте прошлой ночью. То там, то тут попадались нам лежавшие у обочины или чуть поодаль раненые и убитые - следствие столкновения египтян с батальоном парашютистов, проходившим здесь несколькими часами ранее. Чем ближе подъезжали мы к Шарм-аш-Шейху, тем больше египтян встречали. Я приказал солдатам группы сопровождения не отвечать, если вдруг по нам кто-то сделает один-два выстрела. Меньше всего мне хотелось застрять на дороге между эт-Тором и Шарм-аш-Шейхом, будучи втянутым в перестрелку с солдатами разгромленного противника.
Я выбрался из водительской кабины - оттуда было плохо видно и непонятно, что происходит по сторонам дороги, - взобрался в открытый кузов машины, где, стоя, имел возможность видеть все вокруг. Ничто, конечно, не помешало бы той или иной группе египетских солдат, спрятавшись в кустах, открыть по нам огонь из пулеметов. Но никто ничего подобного не сделал.
Несмотря на то, что день только перевалил за середину, картина окружающего напоминала сценки из ночных кошмаров. Солнце жарило немилосердно. Испарения поднимались от гудронного покрытия дороги. Египетские военнослужащие в их повседневной форме цвета хаки сливались с песчаным ландшафтом и вдруг, словно бы выскочив из-под земли, появлялись на фоне песчаных дюн. Вне сомнения, они знали, что мы израильтяне, но не стреляли в нас и не пытались спрятаться. Здоровые солдаты просто отходили в сторону, пропуская нас, на их изможденных лицах читалось крайнее утомление. Раненых, которые шли по дороге еле передвигая ноги, нам самим приходилось объезжать.
Вместе с тем меня ни на секунду не покидала мысль, что, если бы что-то случилось и нашей маленькой колонне пришлось бы остановиться, нам пришел бы конец. Нас было очень мало, вокруг находился противник, которому ничего не стоило уничтожить нас - буквально разорвать голыми руками. Я знал, что наши шансы добраться до Шарм-аш-Шейха зависели от того, сумеем ли мы продвигаться без выстрелов и без остановок. Наши встречи с каждой новой группой солдат противника должны продолжаться считанные мгновения, чтобы, когда египтяне осознают, кого встретили, мы находились уже вне досягаемости.
Наконец дорога сделала поворот и повела нас к горам. Теперь мы могли вздохнуть спокойно - с расстояния виднелись грузовики и полугусеничные бронемашины парашютного батальона.
Командир роты, получившей задание охранять захваченную дорогу, сообщил нам, что батальон овладел ведущим к Шарм-аш-Шейху южным перевалом примерно в 05.00. В 06.30 из расположения 9-й бригады прилетел "Пайпер" с просьбой от комбрига к командиру батальона продвинуться до точки примерно в 2000 м от опорного пункта Шарм-аш-Шейх. Комбат решил прорвать оборонительный рубеж. Батальон пошел вперед - в голове полугусеничные бронемашины, а следом за ним мотопехота на грузовиках. Противодействие неприятеля не отличалось упорством, ВВС оказывали эффективную и очень своевременную поддержку сухопутным силам непосредственно на поле боя, и к 09.30 комбат на первой полугусеничной бронемашине вплотную приблизился к вражеским рубежам, в то время как ключевые позиции впереди находились уже в руках частей 9-й бригады.
Получив это донесение на обочине дороги, мы продолжили продвижение к центру египетской обороны. Нам удалось не только занять удобную позицию, но и насладиться прекрасным видом. Из гавани Шарм-аш-Шейха, расположенной на южной оконечности Синайского полуострова, где воды Суэцкого и Акабского заливов встречаются с Красным морем, открывается прекраснейшая из картин природы, которую мне когда-либо доводилось наблюдать. Вода тут глубокого синего цвета (египетские военнопленные предостерегли нас от попыток искупаться, поскольку море здесь кишит акулами), она - словно драгоценный камень, оправленный в темно-красные скалы. Даже строения на берегу - белая мечеть с высоким минаретом - вписывается в картину некой волшебной страны, спрятанной среди горделивых скал.