С того времени вера в него и будет воистину католической, т. е. всемирной. Титул "католический" не принадлежит к действительности, и не может принадлежать Римскому суеверию, так как известно из "откровения", что в эпоху наибольшего расцвета этого суеверия число его последователей никогда не достигнет и одной четверти народонаселения земли. Так написано на небесах. И религия Адонаи уже достигла максимума своего преобладания и теперь, очевидно, клонится к своему упадку.
Чтобы действовать наверняка в двойной нашей задаче разрушения храма Адонаи и возведения храма Люциферу, нам необходимо уяснить себе истинное соотношение между собою человеческих религий. Предварительное с ним ознакомление придаст нам смелости и вольет надежду на исполнение божественных обетований: оно покажет, что грядущее принадлежит нам и что имя "католик" соблюдается только для нас…"
И вот еще один документ, родившийся за 46 лет до русской революции 1917 года, со знаковым подзаголовком: "Такова воля "доброго бога"":
"Посему, когда Самодержавная Россия сделается цитаделью адонаизма, мы спустим с цепи революционеров-нигилистов и безбожников и вызовем сокрушительную социальную катастрофу, которая покажет всему миру во всем его ужасе абсолютный атеизм, как причину одичания и самого кровавого беспорядка. Тогда люди, вынужденные защищаться от ошалелого меньшинства бунтовщиков, уничтожат этих разрушителей цивилизации, а все бесчисленное множество разочарованных в адонаизме, жаждущее в душе своей божественного идеала, не зная, какому поклониться Богу, примет просвещение от истинного света чрез всемирную проповедь чистейшего люциферианского учения, к тому времени уже открытую и всенародную.
Повсеместное установление на всем земном шаре религии "доброго бога Люцифера" есть дело не одного года, не пяти лет, даже не одного века. Только то дело устойчиво и прочно, которое совершается в постепенной и медленной прогрессии. ХIХ-й век узрел зарождение истинного и доброго католицизма; ХХ-й век будет веком роста и полного созревания посеянного к сроку, определенному в книге небес, когда навсегда окончится летоисчисление христианской веры.
Писано и дано в Торжественном Своде и подписано у ног священного Палладиума Верховным Первосвященником Всемирного Франкмасонства и десятью Старцами, составляющими Светлейшую Великую Коллегию Заслуженных Масонов, в Верховном Востоке Чарльстоуна, в возлюбленной Долине Божественного Учителя, в 29-й и последний день Луны Аб 000871-го года Истинного Света (15-го августа 1871-го года народной эры)".
Эти слова показались мне абсолютно точным предсказанием революции в Российской империи, которая произошла 25 октября 1917 года (по старому стилю) почти полстолетия спустя.
"Проект" американского генерала Альберта Пайка на этом не заканчивался, но дальше я читать не стал – слишком уж противно. Измотанный, я уснул, опустив листы на грудь.
Через пару часов проснулся от жуткого холода. Было такое ощущение, будто меня совершенно голым выставили на улицу на жуткий мороз. В висках невыносимо ломило, голова раскалывалась от испепеляющей боли. По комнате распространился резкий запах где-то горевшей серы.
Я увидел себя за рабочим столом. Неожиданно отворилась дверь, я обернулся и увидел нелепость: это вошел я сам. Мой двойник сел напротив меня и взял мою голову в свои руки. Я с ужасом уставился на моего антипода. Тот встал и стал расхаживать по комнате, я слышал его шаги. Затем он опустился в кресло.
Наконец раздался его голос. Он звучал тихо-тихо. Я затаил дыхание, пытаясь уловить смысл речи. Голос зазвучал вновь – невнятные звуки, возникающие во тьме как бы сами по себе. Я внимал им, боясь пошевелиться, и в конце концов сумел различить слова:
– До каких пор ты будешь присваивать все, созданное мной, себе! Твоя дерзость и беспардонство зашли слишком далеко. Пора остановиться и перестать совать нос в явления и вещи, которые тебе недоступны.
Я ответил осмысленной фразой, хотя мой рот оставался закрытым, губы даже не дрогнули:
– Кто ты, призрак в моем обличии? Чего тебе нужно от меня?
– Ты меня не только раздражаешь, но просто достал своим существованием. Я ненавижу и презираю тебя, поскольку не ты, а я подлинный автор книг, которые ты опубликовал. Ты рядишься в чужие перья!..
Моя комната, и без того сумеречная и слепая, погрузилась в непроглядный мрак, какой, наверное, бывает в глубоком подземелье, когда там вдруг задувают свечу.
Мой призрачный гость вдруг предстал передо мной облаченным в сутану с капюшоном и зависшим над ковром. Он зловеще произнес:
– Ты обокрал меня – покайся сейчас же! Иначе откроется ящик Пандоры – и будет не просто плохо, а очень плохо…
– Если ты так считаешь, то я каюсь, – смиренно пробормотал я.
Гость мгновенно перескочил с агрессивного тона на голос послушника.
– И я виню себя, что был несправедлив к тебе. Давай примирим наши гордыни…
Вот и все, что я запомнил из ночных сновидений. Несколько часов спустя я пробудился и мог бы счесть виденное и слышанное сном, если бы не странная вещь: на ковре, где в черной сутане парил мой двойник, оказалась прожженной его середина. Пятно имело узнаваемую форму пентаграммы…
Именно это предзнаменование заставило меня спланировать свои действия следующим образом. Я встал пораньше – и ринулся в Ленинку. Я намеревался попасть туда к открытию и проштудировать от первой до последней строчки рукопись, вклеенную в книгу "Мастер и Маргарита" Булгакова, надеясь, что это прольет свет на тайну Булгакова и – что стало для меня более важным – на чертовщину, творящуюся со мной.
Но, как назло, под утро я провалился в необыкновенно крепкий сон, а когда проснулся, был уже полдень. Кроме того, как раз в этот день я должен был показаться врачу. Короче говоря, до Ленинки удалось добраться ближе к вечеру. Я снова затребовал нужную мне книгу, на поиски которой библиотекарь потратила битых два часа.
Я с нетерпением раскрыл книгу. Выяснилось, что в тот раз я недооценил уникальность рукописи. Кроме дат и событий, я обнаружил на полях вопросы-пометки, сделанные почерком, отличным от почерка автора. Я хотел переснять интересующие меня страницы, но аппарат, как нарочно, не работал.
"Всемирного масонства" не существует, потому что масонский Орден основан на верховной власти территориальных Великих Лож; "люциферианского масонства" не существует в силу заложенной в основополагающих масонских ландмарках веры его членов в Бога и их верности добродетели; "ордена Бафомета" не существует и не существовало в природе; с Ку-Клукс-Кланом Пайка связывает единственное письмо генералу Форресту (основателю Клана) относительно ритуала Алабамского ковена…" Таким образом, становится более или менее понятно, кем был и не был Альберт Пайк.
Итак, Альберт Пайк родился 29 декабря 1809 г. в Бостоне, штат Массачусетс, в семье башмачника Бенджамина Пайка и его жены Cарры (в девичестве Эндрюс) Пайк. Род Пайков, однако, мог похвастаться великими предками. Так, например, дед Бенджамина Николас был автором первого в Америке учебника арифметики и другом генерала Вашингтона, а двоюродный дядя Завулон Пайк открыл и описал гору, и ныне носящую имя "пик Пайка".
Пайк оставил после себя письменное распоряжение относительно своего тела, в котором указывалось, что оно должно быть кремировано, а пепел – зарыт в землю у корней двух акаций, растущих у фронтона здания Верховного Совета; но это распоряжение не было выполнено и Пайк был похоронен на кладбище Оук Хилл в Вашингтоне. В 1901 г. Верховный Совет Южной Юрисдикции установил на территории, специально выделенной ему для этих целей Конгрессом, монумент памяти А. Пайка.
Кем же он был? Он был реформатором и самым известным Державным Великим Командором Материнского Верховного Совета Тридцать третьего и последнего градуса Древнего и Принятого Шотландского Устава Южной юрисдикции для Соединенных Штатов Америки, величайшим, по нашему субъективному мнению, масонским ученым всех времен и народов, как ни одиозно это звучит, боевым генералом армии Конфедерации, государственным и общественным деятелем, защитником и почетным вождем арканзасских индейцев, губернатором Индейских территорий, вошедших в 1861 г. в состав США, талантливым и плодовитым журналистом, видным юристом, соавтором конституции Арканзаса, редактором нескольких журналов и газет, средней руки поэтом – автором духовных гимнов, несомненно одаренным историком и глубоким, оригинальным философом.
Опубликованные труды А. Пайка составляют в различных изданиях 16 томов. Неопубликованные рукописи хранятся в библиотеке Верховного Совета Южной Юрисдикции Древнего и Принятого Шотландского Устава в Вашингтоне, округ Колумбия.
Главным трудом Пайка является трактат "Мораль и Догма". Это монументальное произведение является основой его титанического труда по оживлению Шотландского Устава в США и приданию ему нового смысла, однако они далеко не исчерпываются данной работой. Перу Пайка принадлежат обновленные, усовершенствованные и упорядоченные ритуалы всех градусов ("литургия"), их наставления ("лекции"), уставы и регламенты, административные и правовые уложения и акты.
"Мораль и Догму" Пайка невозможно понять, не будучи хотя бы в общих чертах знакомым с мировой философской, религиозной, художественной и литературной традицией. Да и знакомство с ней отнюдь не гарантирует свободной ориентации в его фундаментальном труде, а уж о желании почитать на досуге нечто увлекательное можно просто забыть. Более того, чтение Пайка – труд, труд нелегкий, зачастую неблагодарный, но необходимый. Необходимый каждому человеку, стремящемуся не только расширить философский кругозор, но и приобщиться к истинам, которые лишь на первый взгляд кажутся непостижимыми, а в действительности буквально лежат на поверхности, сокрытые от наших взглядов вековыми наслоениями извечной человеческой глупости, догматизма, упрямства и лжи. Будучи сам человеком энциклопедически образованным, библиофилом, создателем и хранителем огромной библиотеки, ставшей для него фактически домом на протяжении последних лет его, Пайк составлял свой труд, полагая его главным делом своей жизни, а поэтому вложил в него все свои знания, всю душу. Отсюда и его стремление объять необъятное: представить в сжатом виде всю мировую эзотерическую традицию так, чтобы она была понятна человеку, не обладающему его образованностью и интеллектом".
Далее я выбрал наугад несколько дат и переписал их:
"30 000 г. до н. э. Первый иллюминат Граунд спускается, чтобы править Атлантидой – он является одним из тех "великих", кто пьет энергию живого человека.
1500 г. до н. э. Знаменательная дата: разрушение Теры. Этот исторический факт лег в основу легенды об Атлантиде.
Квадрант духа впервые зарегистрирован на территории Китая.
1119 г. н. э. Основание рыцарского ордена Тамплиеров в Палестине.
1167 г. н. э. Кафари держит совет под Тулузой".
А вот записи, относящиеся к более позднему периоду:
"1717 г. н. э. Основание Лондонской грандложи Дезагильерами. Зарождение современного масонства. Вольтер заключен в Бастилию.
1761 г. н. э. Император Китая запрещает тайные общества. Св. Жермен открывает химический завод в Голландии, идет на Россию и исчезает вместе со ста тысячами членов гильдии.
Доказательство его связи с Богами Тьмы.
1776 г. н. э. Первого мая Вейсхауптом учреждено общество иллюминатов. Ксену, один из "великих" из Маркаба, спускается, чтобы забрать тело Вейсхаупта (речь идет о том самом А. Вейсхаупте). Джефферсон встречается с человеком в черном, после чего пишет американскую Декларацию независимости".
Перечень событий показался мне бесконечным. Это был конгломерат сведений из области науки, политики, истории, излагаемых на основе религиозных, эзотерических,экстратеррестриальных,алхимических данных. Кто все это писал и зачем? Об этом я не имел ни малейшего понятия.
Перевернув страницу, я обнаружил записи другого рода – отрывки из "Старого Завета", снабженные комментариями, сделанные той же рукой, которая выписывала цитаты:
"1. Кто такие "Пожиратели душ"? Ведь, душа – пища присных Адама Вейсхаупта и иллюминатов? Кровь. Эктоплазма.
2. Разработан кровавый ритуал посвящения в иллюминаты. Иегова придает зверскому обряду жертвоприношения святость.
3. И возложит руку свою на голову жертвы своей и заколет ее у дверей скинии собрания; сыны же Аароновы, священники, покропят кровью на жертвенник со всех сторон.
4. И принесет он из мирной жертвы в жертву Господу тук, покрывающий внутренности, и весь тук, который на внутренностях.
5. И обе почки и тук, который на них, который на стегнах, и сальник, который на печени; с почками он отделит это.
6. И сыны Аароновы сожгут то на жертвеннике вместе со всесожжением, которое на дровах, на огне: это жертва, благоухание, приятное Господу.
Левит, глава 3".
Какое это отношение имело к Булгакову – непонятно. Может, розыгрыш? Тогда забавным это не назовешь. А ко мне? Я перевернул еще одну страницу и наткнулся на весьма странный рисунок. Я осмелился спросить, не может ли он, сотрудник Ленинской библиотеки, пролить свет на происхождение заинтересовавших меня записей.
– Дайте-ка взглянуть… Ммм… довольно старые, вам не кажется? – бормотал он, перелистывая рукопись. – Да, действительно любопытно… Кажется, я догадываюсь, что это может быть.
– Может быть… что? – пристал я к нему.
– Что вы говорите? – переспросил он, обратив ко мне удивленный взгляд, как будто недоумевал, почему я не собираюсь уходить. – Ах, да!.. Обратите внимание: если как следует приглядеться, то можно различить
дату: "1935 год". Разве не так?
Он протянул мне книгу. Я внимательно всмотрелся в страницу. Дата была видна отчетливо.
Мне хотелось выудить у него побольше информации – при упоминании о человеке в черном мое сердце бешено заколотилось. Но мой собеседник прекратил этот разговор. Я спросил, не отложит ли он для меня книгу до завтра, чтобы опять не пришлось тратить на поиски два часа. Библиотекарь согласился.
В ту ночь я, пришедши домой, работал до четырех утра, затем меня стал одолевать сон. Спал я урывками до тех пор, пока меня не разбудил звонок в дверь. Я заставил себя подняться с постели, с трудом пробрался через завалы книг и журналов, преодолел расстояние до входной двери и распахнул ее. За дверью стоял Хлысталов. Выглядел он, как чем-то встревоженный, внезапно разбуженный кот. В одной руке он держал неряшливо отпечатанную рукопись. Я выжидающе посмотрел ему в глаза. Взгляд у Эдуарда был рассеянный. Я спросил:
– Что вы думаете по поводу рукописи, Эдуард?
Познакомившись с первым манускриптом, я имел все основания предполагать, что и второй окажется неординарным и произведет впечатление на меня.
Но Хлысталов не выказал ожидаемых эмоций.
– Ничего, – ответил он, – разве что некоторые страницы – в ужасном состоянии. Измазаны черте чем. А бумага папиросная, с водяными знаками… Из архивов ОГПУ-НКВД, КГБ, ФСБ.
Я убрал со лба прядь волос. Они здорово отросли: в течение этих долгих недель я не обращал внимания на свою внешность. Решил, что как-нибудь позже обязательно подстригусь. Я извинился перед Хлысталовым за то, что вынудил его заняться столь сложным делом, как адресные поиски в архивах ОГПУ.
– Тут занятно рассказывается о СВР, о военной разведке СССР, – заметил экс-полковник. Я промолчал, чтобы не мешать ему развивать мысль дальше. – Если все это написано в нынешнем столетии, даю голову на отсечение, что автор знает о деятельности СВР не понаслышке.
Мне было известно хобби моего нового приятеля – расследование громких и загадочных убийств известных в России публичных людей.
Наконец дошла очередь до второй бандероли Э. Хлысталова, в которой были документы и показания привлеченных к дознанию рыцарей Тамплиеров.
Орден тамплиеров в Советской России
Tu estlaid, mait tuas dela physionomie.
Ты безобразен, но у тебя есть свое лицо.
Стефан Цвейг, писатель
В контексте утверждения новой коммунистической идеологии в 20-х и 30-х годах занесенное тамплиерство из Франции в Россию великим командором А. А. Карелиным оказалось таким же порождением русского духа, как и его анархическая стихия. В отличие от своих исторических предшественников, русские тамплиеры не создали, да, видимо, и не стремились создать организацию, которую тщетно старались найти следователи ОГПУ. За исключением молодежных студенческих кружков, "рыцари" стояли вне политики, не примыкали ни к каким партиям, занимаясь делом воспитания и совершенствования духовной и моральной структуры человека, его самосознания как основы для формирования нового человеческого общества и нового взгляда на окружающий мир, на человека и вселенную. Они были мистиками, а не материалистами, верили больше разуму, чем телу, и потому обращали свое внимание не на меняющиеся формы власти, а на те идеи, которые эти формы порождали. Они знали, что лечить следует не результаты, а причины заболевания общественного организма, и как истинные рыцари посвящали себя служению будущей России, которую провидели и в которую верили.
Совсем иной характер следствия открывается в архивно-следственных делах 1935-40 гг. На протяжении всего этого периода видны действия четко отработанной репрессивной машины, задачей которой было возможно быстрое принуждение к самооговору, влекущему за собой ВМН – высшую меру наказания, т. е. расстрел. Все, кого не удавалось подвести под ВМН, отправлялись в концлагеря: ссылка в этот период предназначалась только для совершенно непричастных к делу членов семьи, которым нельзя было ничего инкриминировать.