Так и жил бы Сергей, поправляя здоровье, обласканный и ухоженный, но тут поднял бучу брат Никита, решивший жениться. К этому моменту ему исполнилось семнадцать лет, и он задумал избавиться от опеки отца. Егор Иванович долго отговаривал его от этого шага, просил подождать с женитьбой до конца войны, но все было напрасно. Егор Иванович был упрямым и непреклонным в своих решениях, но сын не уступал ему в этом, да и своим обличием уродился в отца. Был он небольшого роста, смугл, черняв, с карими глазами. Всегда куда-то спешил, был подвижен, непоседлив, дерзок. Не выносил замечаний в свой адрес. С детства был склонен к махинациям, вечно что-то менял, что-то приобретал, обманывал, за что и прозвали его - Шибай. Егор Иванович противился женитьбе сына не потому, что шла война, и не потому, что Пономарёвым не на что было справлять свадьбу, а потому, что ему не нравился выбор сына. В жёны Никита выбрал себе Фёклу, девушку из рода Рыбиных. Рыбины были, пожалуй, побогаче Пономарёвых и Егор Иванович не прочь был породниться с ними, но слишком худая слава шла о них на селе. Почему-то их считали придурками, а если о ком-нибудь на селе пустят слух, то это навечно. Главой семьи Рыбиных был Митрон. У него было четыре сына и две дочери, все рослые и физически очень сильные. Зная об этом, в селе никто и никогда их не трогал, боялись. Как и все сильные люди, они были добродушными, покладистыми, никогда не ввязывались в драки и были, по мнению людей, не от мира сего. Очевидно, это послужило той отправной точкой, которая дала возможность людям считать их недоумками. Не в пример другим, семья была трудолюбивая, успешно вела свое хозяйство, в доме был достаток и благодать. Но эта благодать длилась до женитьбы сыновей. Невестки, пользуясь добродушием мужиков, активно взялись за перевоспитание супругов на свой лад и по своему подобию. С тех пор в тихой и благополучной заводи дома Рыбиных начались ссоры и скандалы, что дало возможность людям окончательно убедиться в том, что все они с придурью. Ссору обычно начинали жёны, за своих жён начинали заступаться мужья, что зачастую приводило не только к скандалам, но и к дракам. Отец пытался примирить расходившихся сыновей, но часто заканчивалось тем, что сыновья, начав драку между собой, потом набрасывались и на отца. Однажды, в очередной драке, старший сын Иван схватил запасную оглоблю и ударил ей отца по голове. То ли оглобля была с трещиной, то ли голова оказалась на удивление крепкой, но оглобля сломалась, а отец устоял на ногах и смог разметать сыновей по двору, как котят. Однако с тех пор отец оглох, и вскоре его стали звать не иначе, как Митрон Глухой.
О силе Митрона рассказывали чудеса, хотя об этом можно было и не говорить, ибо чудеса совершались постоянно и у всех на глазах. Каждое утро Митрон запрягал мерина с сорокаведерной бочкой в телеге и ехал за водой в родник к Пристинку. Чтобы удобно было наполнять бочку черпаком, он снимал ее с дрог на землю, поближе к источнику и наполнял бочку родниковой водой. Потом брался за уторы и относил ее назад в телегу. В другой раз, сидя с мужиками на бревнах у дома Пономарёвых, он попросил соседа, по прозвищу Дымок, отдать большой дикий камень, лежавший на углу у дома. В свое время отец Дымка для каких-то надобностей привез его из карьера, свалил камень у дома, да так и оставил его лежать до лучших времен. Для погрузки и выгрузки ему понадобилось несколько дюжих мужиков. Когда Митрон попросил Дымка отдать ему этот камень, тот недолго думая, ответил, что не возьмет с него ни копейки, если тот сумеет один отнести этот камень до своего дома. Митрон встал, подошел к камню, поднатужился, поднял и понес. Еще был случай, когда Митрон ездил по своим делам в Воронеж, да припозднился. Хотя он не пил и не любил это занятие, но в этот раз был почему-то навеселе. Жеребец горячился, поминутно пытался уйти с дороги и в одну из этих попыток сани зацепились за пенек. Сколько Митрон не пытался заставить жеребца стронуться с места, все было напрасно. Он вышел из саней, взял жеребца под уздцы, но итог был тот же. Ему показалось, что жеребец показывает свой нрав и не желает идти. Митрон в сердцах ударил его кулаком между ушей. Жеребец сначала упал на колени, а потом повалился замертво на бок. У Митрона сразу прошел хмель. Он распряг жеребца, высвободил сани, уложил в них мёртвую тушу и, взяв оглобли в руки, привёз печальную поклажу домой.
Вот из этой семьи и хотел взять Никита себе жену. Была Фекла на целую голову выше суженого и весила, без малого, пять пудов. Чем она прельстила Никиту, для всех оставалось тайной. Как ни упорствовал Егор Иванович, но пришлось, скрепя сердце, справить свадьбу. Прошло не так много времени после свадьбы, и Никита исчез. Пропал в одночасье, никого не предупредив, никого не поставив в известность. Долго думали и гадали в семье, да и на селе, но так ничего и не придумали. Поговорили, посудачили и успокоились. Егор Иванович оставил сноху в своем доме, запретив уходить к родителям, тем более что Фёкла была на сносях. А исчезновение Никиты объяснялось просто.
В это время Будённый, преследуя остатки белогвардейского корпуса генерала Шкуро, остановился в селе на отдых, надеясь запастись кормом для лошадей и подкормить заодно своих конников. Воспользовавшись этим, казаки бесцеремонно шарили по ригам, амбарам, подвалам, выгребая все, что не успели очистить шкуровцы. В ту пору Пономарёвы в риге прятали, заложив снопами, пятилетнюю кобылу, на которую мужики возлагали большие надежды в будущем. Об этом не знали ни женщины, ни дети. Мужчины по очереди караулили её, кормили и поили только по ночам. Однажды вечером, какой-то подвыпивший казак, решивший поживиться кормом, случайно забрел в ригу Пономарёвых и услышал храп лошади. Он хоть и был под градусом, но сообразил, что хозяин не будет прятать старую клячу, и начал быстро разбрасывать снопы. Даже в полутьме он сразу оценил достоинства кобылицы. Взяв ее за недоуздок, казак собрался вывести лошадь во двор, но в этот миг на его голову обрушился удар ясеневой дубины и бедняга замертво свалился к ногам Никиты. Когда Никита пришел в себя, его охватил животный страх. Первым его желанием было сесть верхом на лошадь и скрыться из села. Но потом сообразил, что ехать опасно, так как в любой момент его могли перехватить разъезды. Хотел опять спрятать лошадь на старом месте, но подумал, что если нашел её один, то почему на нее не наткнется другой. А тут еще убитый казак - будут искать, найдут, и быть беде. Придя немного в себя, Никита сел на сноп, стал раздумывать и решил, что лучшим выходом из этого является запись в Красную Армию. Таким образом, он отведет от себя и семьи всякие подозрения. Потом достал запрятанное в снопах седло, оседлал лошадь, перекинул тело казака через круп и выехал из риги. На улице стемнело и он, крадучись, переехал гумно, пересек луг и выехал к реке. Здесь он бросил труп в воду и быстро поскакал в село. Он знал, что штаб Будённого в доме попа и отправился прямо туда. Когда он вошел в штаб, то первым кого он увидел, был Митька Лавлинский, его дружок и одногодок. Увидев Никиту, Митька расцвел улыбкой и спросил:
- И ты, Никита, решил записаться в армию?
- Как видишь! - с удивлением ответил Никита.
- Так ты его знаешь? - спросил у Митьки, стоявший у стола седоватый человек в полном военном снаряжении.
- А как же, это мой дружок, Никита!
- Тебе тоже нужен конь? - обратился этот человек к Никите.
- Нет! Я приехал на своей лошади и с седлом!
- Молодец! Пилипчук! - крикнул он в дверь.
На пороге появился высокий, стройный красноармеец т в походном снаряжении и стал по стойке смирно.
- Вот что, Пилипчук, возьми этих молодцов в свой эскадрон, выдай им обмундирование, поставь на довольствие, снабди оружием и всем, что положено.
- Им надо дать и коней?
- Да, но только одному, а другой приехал на своём. А теперь марш к себе и готовиться к походу!
Под утро конники покинули село, а вместе с ними Никита, так и не простившись ни с женой, ни с близкими.
Участвовал Никита в походе на Варшаву, где он не сыскал славы, но получил основательную закалку бойца, дослужился до командира эскадрона и вступил в партию большевиков. Когда конную армию Буденного перебросили к Перекопу, Никита попал под начало Миронова, командующего второй конной армией. В одном из боев его эскадрон дерзкой атакой в конном строю захватил батарею белогвардейцев и тем самым расчистил путь пехоте, что дало возможность на этом участке провести успешное наступление частям Красной Армии. За эту операцию он был представлен к награде. Орден Красного знамени к его гимнастерке, прикрепил сам Фрунзе. Вернулся Никита домой в 1920 году, где его встретила жена и маленькая дочка.
Окончилась Гражданская война. Кто остался в живых - вернулся к своим семьям, к своим заботам. Кто не вернулся - остались лежать в неглубоких могилах, наспех присыпанные землей, за которую они и отдали свою жизнь. Вдовушки, встретив вернувшегося с фронта чужого мужа, судорожно прижимались к пропитанной потом и пылью шинели, выли в голос по тому, который не вернулся и не вернется в свой родной дом. Они оплакивали не только мертвых, они оплакивали свою горькую бабью долю. Хорошо, если у такой бабы были отец и мать или свекор со свекровью, но многие из них жили одиноко с кучей ребятишек. И приходилось таким обездоленным взваливать на свои плечи всю работу по дому, да еще думать о хлебе насущном. А хлеба не было. Все, что добывалось тяжким ежедневным трудом, потом и кровью, выгребали войска и продотряды. С полным основанием можно утверждать, что Россию съела армия. А хлеб был нужен не только для еды и на корм скотине, но и для сева. А его не было. Нельзя было без содрогания смотреть на ежедневные похороны умерших от голода людей, на ходячие скелеты детей, стариков и взрослого населения. И хлынули толпы измождённых голодом людей на Украину, в Среднюю Азию, Сибирь и другие хлебные места менять холсты, юбки, кофты и даже одежду, припасенную к смертному часу, на кусок хлеба или пригоршню зерна. А в пути их поджидали болезни, грабежи, воровство и налёты банд. Те, у кого оставались небольшие запасы, пытались каким-то образом скрыть остатки зерна хотя бы для посева. Прятали в укромных местах, зарывали в землю, но чекисты из продотрядов давно раскусили хитрость крестьян, быстро находили тайники и подчистую выгребали припрятанный хлеб. Да хорошо, если бы только этим дело заканчивалось, а то нередко и расстреливали. Пономарёвы менее других пострадали в годы лихолетья. Когда шла гражданская война и в село входила Красная Армия, то Сергей предъявлял мандат, подписанный Тухачевским, где говорилось, что всем представителям советской власти предписывалось Пономарёва Сергея Егоровича, за особые заслуги перед Советской властью, не облагать налогами, а оказывать посильную помощь. Если же приходили белые, то он надевал два Георгия, встречал гостей и те, отдав честь, не трогали заслуженного унтер - офицера. А вот чекистам законы не были писаны. Они не обращали никакого внимания ни на заслуги, ни на семьи красноармейцев и выметали зерно у всех подряд. Бабушка Вера, опасаясь их неожиданного посещения, посоветовала Сергею зарыть несколько мешков с зерном на самом видном месте - в воротах, что и было сделано. Утрамбовали землю, присыпали пылью, несколько раз провезли по этому месту телегу и оставили лежать зерно до лучших времён. Сколько потом чекисты, из приезжавших в село продотрядов, не рыли двор, гумно, внутри построек, но ничего не нашли, кроме нескольких пудов зерна для посева. К тому же брат Никита на фронте сохранил кобылицу, на которой уехал на фронт, и после демобилизации приехал на ней домой, что в совокупности с двумя старыми меринами уже составляло внушительную тягловую силу в хозяйстве. А она, ох как нужна была в то голодное время. Гражданская война, тиф и голод выкосили миллионы людей. Народ обнищал до предела, во многих домах не было даже куска хлеба, не говоря уже о запасах зерна.
Война закончилась, а правительство все сильней закручивало гайки, продолжая посылать продотряды в деревни для выколачивания хлеба у голодных и нищих крестьян. Партийное руководство страны не понимало или не хотело понять, что страна разорена, разруха коснулась не только предприятий, но и сельского хозяйства страны. Ленин прямо заявил, что крестьянство - это мелкобуржуазная стихия, что эта стихия страшней всех Деникиных, Колчаков и Юденичей вместе взятых. Это говорил тот, который никогда не работал в поле, а всю свою сознательную жизнь занимался подготовкой государственного переворота, а затем и кровавой гражданской войны на своей родине. В итоге вся эта преступная политика привела к тому, что у людей лопнуло терпение, и они взялись за оружие. Восстанием были охвачены Черноземные губернии, Украина, Дон и Сибирь. Вспыхнуло восстание матросов в Кронштадте. Для подавления восстаний пришлось бросить значительные силы регулярной армии. Но партийное руководство страны вскоре убедилось, что военной силой нельзя победить народ и в скором порядке нужно менять всю государственную политику.
В 1921 году, в разгар крестьянских восстаний и повального голода, десятый съезд партии принял программу о переходе от военного коммунизма к новой экономической политике партии (НЭП). Большевики были вынуждены заменить продразверстку продналогом, и разрешили крестьянам сдавать государству только часть своей продукции, а излишки разрешили оставлять себе и свободно продавать на рынке. Прошло два года, и Россия была завалена продуктами. За эти два года Пономарёвы основательно встали на ноги. Выручили припрятанное зерно и три лошади. После роспуска армии многие крестьяне купили выбракованных в коннице лошадей. Купили лошадь и Пономарёвы. Егор Иванович поделился со своими братьями зерном и этим помог им выбраться из нужды. Как- то Сергей услышал, что пришел домой Хохол и отправился к нему в гости. Иван побывал на многих фронтах, уцелел и не был даже ранен, но Сергей застал его в полной растерянности. Семья бедствовала, перевелась скотина, давно не засевалась земля и питались, в основном, с огорода. Жена и две дочки смотрели на отца печальными глазами, в которых застыли и мольба, и надежда, и ожидание. Сергей в этот же день отвез ему немного зерна и, получив позже пенсию, помог купить лошадь.
Прошло семь лет с того времени, как Сергей вернулся домой после ранения. У него было уже три дочери и сын, народилось две дочери и сын у Никиты. Умерла мать, жена Егора Ивановича, но зато женился младший брат Яшка. Был он безобидным, покладистым и послушным сыном. Природное добродушие и желание всем помогать сделало его всеобщим любимцем взрослых и детей. Единственный раз в своей жизни он пошел против воли отца, выбрав себе в жены неприметную Дуняшу из бедной семьи Лавлинского Петра. Была она, как и Яша, тихой, покладистой и робкой женщиной. Она никому не перечила, молча переносила обиды, была покорной и старалась быть незаметной. Гражданская война ушла в прошлое, зарубцевалась память о не пришедших с фронта, подросло новое поколение, забылся голод, унесший в могилы почти половину населения села. Люди встали на ноги, успокоились, в домах появился достаток, и жизнь вошла в норму. Руки у Сергея основательно поджили, не мучили боли и судороги. Они свободно сгибались и разгибались в локтях. Пальцы правой руки вошли в норму и только на левой они оставались неподвижными, что, однако, не мешало ему работать физически. Приспособился. Егор Иванович выдал замуж дочку Прасковью за сельского кузнеца Володьку Пономарёва. Нет, он не приходился Егору Ивановичу родней, а просто был однофамильцем. К этому моменту в семье Пономарёвых насчитывалось восемнадцать человек: девять взрослых и девять детей. Изменился мир, изменилась жизнь, но люди не изменились. Как жили их предки, так они и продолжали жить. Весь уклад жизни, быт оставались прежними. Все та же грязь, неустроенность, насекомые довлели над людьми, но они даже не пытались исправить что - то к лучшему, а вернее всего не знали, как это сделать. Бабушка Вера пыталась, было, наладить быт своего семейства, но вынуждена была отступить от этой затеи из-за полного безразличия окружающих.
Ко второй половине двадцатых годов крестьяне залечили раны, крепко встали на ноги. Земли было достаточно, урожаи радовали. Значительно прибавилось скотины. Но с этим достатком появилась у крестьян и новая забота. Они не знали, куда деть хлеб. Хлебозаводы и элеваторы закупали только сортовые зерна, а откуда им было взяться у крестьян, если они веками культивировали только свои захудалые семена. Горевали и Пономарёвы. Никита побывал во всех местах, где можно было сбыть зерно, доехал до Ростова на Парамоновские мельницы, но там и своего хлеба некуда было девать. Сергей лучше других понимал сложность этой ситуации, зная, что ни взятки, ни высокие цены на зерно, ни случайная продажа не решает этой проблемы, тут нужно что-то другое. Он припомнил рассказы Корольского о ведении сельского хозяйства и земледелии в Западной Европе, в Америке, и решил последовать их примеру. Но для того, чтобы перестроиться по западному образцу, закупить инвентарь, приобрести семена и удобрения, нужны были деньги, и деньги не малые. Сергей прикинул, что если продать по хорошей цене все зерно и скот, то и тогда не наберется достаточной суммы. С отцом и братьями строить планы не было смысла, и он решил посоветоваться с бабушкой Верой. Выбрав время, когда в малой избе она осталась одна, он пришел к ней и рассказал о своей задумке. Бабушка Вера сразу же одобрила его планы и пообещала оказать ему посильную помощь. Кроме того, она пообещала привлечь к этому делу не только отца и братьев, но и дядей. Одному ему будет не только трудно собрать деньги, но и уговорить отца и братьев решиться на такой шаг.
- А пока, - сказала она ему, - ты никому об этом не говори, а поезжай на Воронеж, где, судя по газетам, проходит сельскохозяйственная выставка. Посмотри на новинки, поговори со специалистами, посоветуйся с ними, как и с чего начинать, а потом и поговорим!
Выбрав момент, Сергей подался в город. Побродив полдня по выставке, он познакомился с новинками сельхозинвентаря и ценами на него, элитными семенами пшеницы, ржи, ячменя, овса, проса, даже пробовал их на зуб, а потом заглянул в отдел животноводства. Неожиданно он наткнулся на группу людей, явно интеллигентного вида, которые о чем-то оживленно разговаривали. По своему виду они никак не походили на крестьян, и его заинтересовало, что они здесь делали.