Большое место в жизни Курчатовых занимал Крым, который супруги считали своей "малой родиной". Они любили проводить отпуска на солнечном Южном берегу: в Гаспре, в санатории КСУ (бывшем дворце графини С. В. Паниной), в санатории "Нижняя Ореанда" и в Мисхоре, в санатории "Жемчужина". И когда в 1949 году после удачного завершения работ по созданию атомного оружия по решению правительства особо выдающимся ученым и деятелям атомного проекта были подарены дачи под Москвой, по желанию Курчатова иметь дом в Крыму ему распоряжением Совета министров СССР от 11 июля 1950 года № 10–516 был подарен под строительство дома земельный участок в Мисхоре площадью 5394 квадратных метра (за который Курчатовы ежегодно платили налог - земельную ренту). 21 декабря 1953 года Министерство среднего машиностроения своим указом № УК-12/06 (на имя председателя Ялтинского горсовета) распорядилось оформить участок и строение в личную собственность ученого.
Так появилась дача Курчатова в Крыму. Строение представляло из себя полуразрушенные войной сооружения, находившиеся на капитальном ремонте. В начале XX века это место было известно как дача мануфактур-советника фабриканта P. Р. Келлера. Дом был построен в 1907 году по проекту архитектора Н. П. Краснова на месте деревянной дачи, принадлежавшей некогда потомственному дворянину В. И. Мензелинцеву, арендовавшему этот участок у князей Нарышкиных-Долгоруких. До революции 1917 года владелец участка, строитель каменного дома и его хозяин Роман Романович Келлер, известный химик, жил в Москве, где имел аптеку. В Крыму он увлекался виноделием, здесь славилась его "пиногри" - очень крепкая жженка. По рецепту Келлера также варили мыло. Домашние сразу же прилепили Курчатову прозвище "король мыловарения". Келлер, будучи поклонником Петербургской филармонии, приглашал к себе на отдых в Крым музыкантов и композиторов. Сохранились упоминания о приезде на дачу композитора Игоря Федоровича Стравинского, автора популярного в то время балета "Петрушка", написанного в 1911 году. Курчатов тоже приглашал сюда гостей: родственников, ученых и государственных деятелей, сотрудников института. Бывали и заморские гости.
Весной 1951 года у дома посадили цветы: розы, герань, канны, 55 кустов винограда - муската александрийского, на верхней площадке семь фруктовых деревьев и шесть тополей. На нижней террасе разбили огород и газон. У веранды, открытой морю, поднимался могучий гималайский кедр, цепляя своими ветвями балкон на втором этаже. Его еще при старом хозяине высадили ученые Никитского ботанического сада, занеся сведения в особую книгу. А ливанский кедр посадил сам Игорь Васильевич на месте, облюбованном Мариной Дмитриевной. Провели водопровод, которым через врезку в него трубы пользовались отдыхающие из санатория "Советский полярник". Дом отапливали углем и дровами.
В 1953 году появился сторож Савостькин, который завел собаку Альпу. В письмах Курчатовым сторож, описывая состояние хозяйства, хвалил пса за то, что тот крепко дрался с непрошеными гостями. Заменил его в 1957 году сторож И. Д. Дьяченко, проработавший до 1969 года. Сохранились их отчеты о работе, квитанции за получение от хозяев жалованья - каждый месяц сторож получал 300 или 400 рублей, включая зимние и весенние месяцы. Курчатовы были довольны их работой. Так, в характеристике о работе сторожа Дьяченко имеются следующие записи: "Весьма преданный делу, работящий и симпатичный человек. При нем дача в порядке, прибрана. Дорожки чистые. Розы обрезаны, цветы посажены". Сторожа, отчитываясь перед хозяевами, писали: "Кто чужого не жалеет, тот и своего не мае".
Неподалеку от дома Курчатова находилось небольшое разрушенное строение, которое к лету 1951 года было восстановлено для начальника строительства объектов Атомпрома Бориса Львовича Ванникова. Из-за оползня место застройки оказалось неудачным, стены и полы были съедены жучком, и вскоре всё разрушилось. В 1957 году сам дом Курчатова пережил сильную бурю, ветер сорвал электропроводку. А 21 июля 1959 года случился пожар, когда варили металлическую ограду газовой лампой. Загорелась трава, и огонь перебросился на территорию дачи. Обгорели две сосны и три кипариса. Пожар помогли потушить сотрудники санатория "Советский полярник".
Работая над атомной проблемой, Игорь Васильевич более десяти лет не был в отпуске. Только в 1950 году у него появилась такая возможность. Он прибыл в Крым и провел в санатории "Нижняя Ореанда" целый месяц. Сотрудники здравницы рассказывали, что Игорь Васильевич занимался спортом - греблей, плаванием, гимнастикой. Любил прогуляться по лесным и горным тропам. На каждый день составлял план прогулок, выбирая каждый раз новые, незнакомые места. Вышагивал десятки километров. Уходил ранним утром, а иногда днем или ночью, увлекая за собой близких или отдыхающих (когда бывал в санатории). Спутники вспоминали, как, бывало, "идут по лесу, вокруг тишина, лишь доносится издали ласковый плеск воды, да где-то в лесной чаще перекликаются ночные птицы". Восход солнца много раз встречали на вершине горы Ай-Петри. Активный и любознательный Курчатов обнаружил легкодоступный и чрезвычайно живописный подъем на вершину этой горы и шел во главе группы отдыхающих по открытому им маршруту не один раз.
Перед началом подъема Курчатов предупреждал желающих покорить вершину: "Толстякам харчи брать воспрещается, терять вес в пути разрешается". Сохранилась "тропа Курчатова", названная в его честь постановлением Ялтинского горсовета в 1960-е годы. Извиваясь, она тянется между зарослями кустарника от Нижней Ореанды к вершине горы Ай-Никола (Святой Николай) километров на семь. Начинается тропа от шоссе рядом с построенным храмом во имя Архистратига Михаила, поднимаясь до вершины горы, покрытой вековым лесом - исполинскими соснами, раскидистыми можжевельниками. Путники делали привал у 1300-летнего земляничника мелкоплодного - патриарха крымского леса. Именно здесь проходил излюбленный маршрут Игоря Васильевича. Немало лесных троп исходил он по Крымскому заповеднику, но эта тропа вошла в историю. Рядом с ней у скалы была оборудована скамейка для отдыха, на скале укреплена во второй половине 1960-х годов доска с барельефом ученого и с его словами: "Горные прогулки - это вдохновение для творческой работы, которое я всегда испытывал, поднимаясь к вершине Ай-Николы".
Иногда Игорь Васильевич заходил на дачу. После серьезной болезни в 1956–1957 годах он отдыхал под присмотром медиков, главным образом в санатории. Окрепнув, он в 1959 году некоторое время провел с Мариной Дмитриевной и домашним доктором А. И. Барышевой на даче. Как только приехали, рассказывала Александра Ивановна, Курчатов решил пойти поплавать. Но докторша была неумолима и не позволила ему, отличному пловцу, купаться в день приезда. Курчатов рассердился и назвал ее "мордок", на что она обиделась. За ужином мир был восстановлен. Игорь Васильевич попросил прощения и объявил, что "мордок" - это новое прозвище Александры Ивановны, означающее "морской доктор".
В 1958 году на мисхорской даче отдыхал тесть Бориса Курчатова, Константин Никифорович Мухин. Она произвела на него незабываемое впечатление. Вот как он ее описывал: "Большой двухэтажный дом с верандами на первом этаже и балконами с видом на море на втором. В полуподвальном помещении жила семья сторожа. Первый этаж состоял из очень большой комнаты (бывшая биллиардная старого хозяина дачи), комнаты поменьше, с расписным потолком и камином (гостиная)… комнаты (с телефоном), а также кухни (с электрической и газовой плитами) и просторного холла с лестницами, ведущими на второй этаж и в подвал.
На втором этаже находились кабинет И. В. и спальня, а также ванная комната с дровяной колонкой для подогрева воды. Дом стоял в центре большого сада с цветником, бамбуками, олеандрами, магнолиями, стройными кипарисами и величественными ливанскими кедрами. Отдельно росли фруктовые деревья и кусты винограда, среди которых располагался еще один дом поменьше (одноэтажный, состоящий из четырех комнат). По слухам, в нем в свое время отдыхал Б. Л. Ванников.
Из достопримечательностей основного сада отмечу еще живописную металлическую беседку с видом на море и винтовую лестницу с выходом на дорогу, а также лестничный спуск к "персональному пляжу". Этот пляж с громадным камнем-бубликом, полузатопленным около берега, выглядел очень живописно, но купаться там было практически невозможно из-за крупных острых камней в воде и полного отсутствия песка на берегу".
После смерти Игоря Васильевича дом перешел к Марине Дмитриевне, а в 1969 году, после ее ухода, дачу унаследовал Борис Васильевич Курчатов, который еще и при жизни Игоря Васильевича проводил здесь свои летние отпуска. После его кончины Институт атомной энергии выкупил курчатовское владение у вдовы, капитально отремонтировал и открыл здесь базу отдыха для сотрудников.
Глава третья
ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ ЧЛЕН ИНСТИТУТА
Оказавшись в ЛФТИ, одном из лучших физических центров СССР того времени, Курчатов с головой окунулся в дело, увлекся экспериментами, необходимыми развивающемуся народному хозяйству и оборонной промышленности страны. Первые семь лет, с 1925 по 1932 год, Игорь Васильевич многократно переключался с одной темы на другую. Об этом свидетельствует перечень выполненных им научных работ: 1) исследования в области физики диэлектриков; 2) нелинейные свойства проводников; 3) разрядники для высоковольтных линий; 4) исследования сегнетоэлектриков; 5) начальные работы в области ядерной физики. При этом он всегда искал научную проблему, соизмеримую с его природными возможностями.
Первые работы Курчатов выполнил в ЛФТЛ. Они были посвящены физике кристаллов, которая интересовала Иоффе с точки зрения ее технической перспективы, связанной с возможностью научного обоснования электротехники изолирующих материалов. Здесь оказался востребованным опыт, полученный Курчатовым в Баку в работе с З. Лобановой при измерениях толщины тонких слоев на алюминиевых пластинках. Иоффе размышлял о возможности создания малогабаритных высоковольтных аккумуляторов в духе соображений, высказанных Курчатовым и Лобановой в их бакинской статье "Об электролизе при алюминиевом аноде". Иоффе надеялся создать изоляцию нового типа - тонкослойную. Ожидалось, что результаты работы по тонкослойной изоляции приведут к перевороту в изоляционном деле и в электротехнике вообще.
Работы Курчатова позволяют проследить за развитием его исследований по проблеме тонкослойной изоляции. Его труды посвящены не просто вопросам новейшей физики, а проблемам, имевшим прикладное значение для народного хозяйства и обороны. В надежных малогабаритных аккумуляторах особо нуждались танковая промышленность и военное судостроение. К сожалению, надежды, которые Иоффе возлагал на тонкослойную изоляцию, не оправдались. Подтвердить экспериментально начальные результаты опытов о повышенной прочности тонких слоев диэлектриков не удалось и пришлось отказаться от технического воплощения идеи высоковольтного аккумулятора. Но выполненные работы все же обогатили технику электроизолирующих материалов, поскольку позднее в ЛФТИ были получены и изучены новые, технически важные изоляционные материалы - стирол, эскапон и др.
Часть работ Курчатова была связана с изучением применимости диэлектриков в промышленности и на строящихся электростанциях. Здесь он настолько напряженно работал с К. Д. Синельниковым, А. К. Вальтером и П. П. Кобеко, что Иоффе летом 1927 года принудительно отправил их в двухмесячный отпуск. Приказом № 2282 от 5 июня 1927 года он "уволил" всех троих "вследствие большой переработки, связанной с работами по высоковольтной изоляции". Итоги экспериментов молодые исследователи совместно изложили в серии статей в "Журнале российского физико-химического общества", посвященных поляризации диэлектриков, изучению их электрической прочности, определению механизма пробоя твердых диэлектриков.
Практически нет ни одной работы Курчатова этого времени, которая не заканчивалась бы публикацией в научных изданиях. У него, по признанию современников, было "легкое перо", а директор Иоффе поощрял этот талант своих сотрудников. Так, в 1928 году по предложению Абрама Федоровича Курчатов с Синельниковым написали главу "Электропроводность" и раздел "Диэлектрическая постоянная" для книги "Таблица физических констант". В "Технической энциклопедии" была опубликована статья Курчатова об электрическом разряде, а в довоенном издании пятитомного Физического словаря - его статья о сегнетоэлектричестве. В 1930 году в серии "Наука и техника" была издана научно-популярная книга Курчатова "Электрическая прочность вещества", главы которой являются примером блестящего изложения автором основ учения о прохождении тока через диэлектрики, а также умелого отбора материала.
Исследуя в 1927–1928 годах высоковольтную поляризацию, а в 1927–1933 годах униполярную проводимость диэлектриков, Курчатов выполняет новаторские работы по физике и технике варисторов - "саморегулирующихся сопротивлений", в 1929–1933 годах экспериментально изучает коронный разряд и сегнетоэлектрики. В те годы полупроводники становятся одним из основных объектов его исследований. Их необыкновенные свойства сулили громадные технические приложения как в электро- и радиотехнике, так и в области прямого преобразования тепловой и солнечной энергии в электрическую, а значит, в повседневной практической жизни и в решении оборонных задач. В стране на базе индустриализации шла техническая модернизация Красной армии, росло число электростанций, увеличивалась протяженность высоковольтных линий электропередачи. Для нормального функционирования последних остро необходимы были средства защиты от импульсных перегрузок. Решая проблему защиты высоковольтных линий, Курчатов, его ученики и сотрудники (Н. А. Ковалев, Т. З. Костина, Л. И. Русинов, А. З. Шакиров) разработали первые отечественные твердотельные специальные разрядники с саморегулирующимся сопротивлением. Такие разрядники изготовляли тогда лишь в Германии и США. Курчатов поставил задачу создать разрядники, не уступающие зарубежным, и успешно ее решил. Он выявил требования, которым должен соответствовать материал, используемый в разрядниках, и в результате установил, что основным материалом для изготовления является карборунд - карбид кремния. На нем Курчатов и его сотрудники провели комплекс необходимых исследований и доказали практическую пригодность твердотельного разрядника, изготовленного на карборундовой основе, его способность отводить от линий передач токи перегрузок и сразу после этого переходить в режим "ожидания", не связанный с токами утечки. Опыты показали, что долговечность (продолжительность работы) разрядников в естественных условиях составит более пяти лет.
Таким образом, Курчатов по праву может быть назван основоположником отечественных исследований по физике полупроводниковых резисторов, не только изучившим их физические характеристики, но и заложившим основы технологии этих приборов, выпускаемых промышленностью и ныне.