Он учил нас видеть и выделять всегда в работе главное, работать целеустремленно, самозабвенно. Быть строгими в оценке своих результатов, тщательно и многократно проверять и анализировать полученные данные, не бояться признавать свои ошибки. Сам большой оптимист, он учил нас не опускать рук в случае неудач, а упорно и настойчиво всегда добиваться успехов… Был необыкновенно щепетилен и скромен в оценке своей роли и участия в работе. Решительно отказывался он включать себя в соавторы научной статьи, если она была написана не им самим.
Известно, что Игорь Васильевич был очень музыкален, любил хорошую музыку, особенно классическую. К сожалению, он не мог позволить себе часто наслаждаться ею, в концертах бывал редко, так как наука - главное дело его жизни - поглощала все его мысли и время. Увлеченность, "одержимость", с какой он отдавался любимому делу - научной работе, брали всегда верх над всеми его другими увлечениями и интересами.
Однажды одному из членов нашей кафедры физики Ленинградского педагогического института пришла идея пойти всей кафедрой на хороший симфонический концерт. Такой концерт должен был состояться во Дворце культуры им. Ленсовета на Петроградской стороне, недалеко от нашего института. Сказали об этом Игорю Васильевичу - нашему завкафедрой. Он сразу с готовностью и очень охотно согласился принять участие в этом коллективном походе. В день концерта после заседания кафедры все мы отправились пешком по Кировскому проспекту во Дворец культуры. Этот коллективный поход на прекрасный концерт вместе с нашим любимым учителем для нас, его аспирантов, да и всех членов кафедры был большим и радостным праздником и запомнился во всех подробностях. Игорь Васильевич в этот вечер был каким-то особенно оживленным, веселым, по дороге мы много шутили, смеялись. И концерт оказался превосходным. После чудесной музыки первого отделения все мы предвкушали удовольствие слушать не менее прекрасное ее продолжение во втором отделении. Но в антракте Игорь Васильевич с какой-то извиняющейся, виноватой улыбкой стал с нами прощаться, говоря, что ему очень, очень жаль, но он не может остаться на второе отделение, так как ему необходимо сейчас ехать в Физико-технический институт, его сотрудник проводит важный эксперимент, и ему (Игорю Васильевичу) нужно с ним быть обязательно. Работа, наука были для него превыше всего. Был этот памятный концерт ранней весной 1941 года. А потом была война. Трудное, тяжелое время, многое изменившее в наших судьбах, надеждах, планах. И был великий подвиг нашего Учителя, ставшего организатором и руководителем грандиозной государственной работы, успехи которой обеспечили безопасность нашей Родины и на многие годы определили пути развития ядерной науки и техники.
Игорь Васильевич Курчатов - историческая личность. О нем пишут книги, ему ставят памятники, создают музеи, его именем называют города, атомные электростанции, институты, корабли, площади, улицы. Его чтут как великого человека, отдавшего свой большой талант и жизнь науке, людям, Родине. Но мы, его ученики, знаем и помним его еще и как заботливого, доброго, чуткого, доброжелательного, отзывчивого человека.
Игорь Васильевич был любящим, заботливым сыном. Его мать, Мария Васильевна Курчатова, осталась в блокадном Ленинграде. Из-за болезни мужа она не смогла эвакуироваться вместе с ЛФТИ и сыном - Борисом Васильевичем. Вскоре, похоронив мужа, она осталась совсем одна. Жилось ей, больному, пожилому человеку, очень трудно. Об этом мы с аспиранткой кафедры математики нашего института, Княжевой Ниной Ивановной, сердечным, добрым человеком, случайно узнали, когда встретили однажды Марию Васильевну в вестибюле нашего института. Она, ослабевшая, с трудом пришла узнать, нет ли весточки от ее сына - Игоря Васильевича. А Игорь Васильевич в это время находился в Севастополе, работал по защите наших кораблей от фашистских мин. Но мы об этом тогда не знали, так как связи между блокадным Ленинградом и Большой землей не было.
Когда в 1942 г. появилась возможность эвакуации из Ленинграда через Ладожское озеро (по Дороге жизни), я с Марией Васильевной с большими трудностями выехали… По дороге Марии Васильевне стало совсем плохо. В Вологде ее сняли с поезда и поместили в больницу. А нас повезли дальше, в г. Киров. Я немедленно телеграфировала в Казань, где в то время находился ЛФТИ и семья Курчатовых. Вскоре получила из Казани ответную телеграмму: "Срочная Киров вокзал востребования Крицкой Владиславе. Мама поправляется благодарим Курчатовы". Но через некоторое время пришло письмо от Игоря Васильевича с печальным известием: "Пишу Вам о громадном постигшем нас горе. 12 апреля мама скончалась в Вологде. Все Ваши телеграммы мы получили и своевременно отвечали в Киров, но так как Вы там пробыли недолго, они Вас не застали. Первую Вашу телеграмму от 28/II мы получили 4/III, но тогда не выехали, я только что болел, а Борю отпустить одного не согласился. Вскоре наладилась связь с Вологдой, перевели деньги". Дальше Игорь Васильевич пишет, что из Вологды сообщили, что Мария Васильевна поправляется и скоро приедет с попутчиком в Казань… "Это успокоило нас и вселило радостную надежду на счастливый исход. Простить себе сейчас не могу легкомысленного оптимизма", - казнит себя Игорь Васильевич. А что он мог сделать - сам в это время был очень больной! И дальше в письме: "Совершенно неожиданно получил 10 апреля телеграмму о резком ухудшении здоровья мамы, а 12 апреля она, бедная, скончалась, так и не получив после тяжелых страданий единственного, что у нее оставалось в жизни, - радости увидеть своих сыновей. Владя! Вы лучше других знаете, как жила мама последние месяцы в Ленинграде и как ехала. Прошу от своего имени и имени брата написать как можно подробнее об этом. Горячо благодарим Вас за заботы о маме".
Несмотря на личное горе, Игорь Васильевич, этот добрый, заботливый человек, беспокоится и о нас, своих учениках и сотрудниках, и пишет дальше в этом письме: "…напишите также о всех наших товарищах по работе в педвузе и прежде всего о себе самой. Как поправляетесь Вы сами, испытавшая так много страданий? Где будете работать? Я очень виноват, что не написал ничего и не выслал Вам отзыва (на диссертацию, - В. К.) из Севастополя, не думал, что он может дойти до Вас. Отзыв послал отсюда в Ленинград в начале февраля, но Вы, очевидно, получить его уже не смогли.
До января был на юге, кое в чем был полезен делу обороны. После того как приехал сюда, болел воспалением легких, затем гриппом. Сейчас работаю, хотя в эти дни мне очень трудно…"
У меня хранятся письма Игоря Васильевича военных лет, из которых видно, как он при своей такой масштабной работе и огромной занятости находил время заботиться и хлопотать не только о своих учениках и сотрудниках, но и об их семьях, если узнавал, что им трудно. Так было, например, с семьей Петра Ивановича Короткевича, умершего в блокадном Ленинграде. Петр Иванович работал на нашей кафедре. У него была светлая голова, золотые сердце и руки. Игорь Васильевич и все мы - аспиранты, сотрудники кафедры - очень его ценили и любили. Деятельный, доброжелательный, он всегда старался прийти на помощь другим и делал это до последних своих дней и в трудное блокадное время.
Игорь Васильевич в одном из своих писем пишет мне: "…теперь к Вам большая просьба. Речь идет о семье Петра Ивановича, которая проживает в Татарии и чувствует себя очень одиноко. Переписку жена Петра Ивановича ведет только со мной. Очень прошу Вас написать ей о Петре Ивановиче по адресу… Но это еще не все. Надежда Ивановна никак не может получить пенсию на своих детей, получаются затруднения с документами… В КВШ сообщили мне, что сейчас педвуз Покровского слит с педвузом Герцена и находится в Кыштыме. Поэтому прошу Вас, когда будете в Кыштыме:
1) добыть эти справки и направить их Надежде Ивановне и
2) поставить перед общественными организациями педвуза вопрос о помощи семье Петра Ивановича, и моральной и материальной".
Сколько душевной чуткости, доброты и горячего желания помочь в этих строчках Игоря Васильевича! Мне известно, что впоследствии Игорь Васильевич по-отечески заботился об осиротевшей семье П. И. Короткевича.
Война, эвакуация из блокадного Ленинграда разбросали нас по разным уголкам страны. Игорь Васильевич тревожился о судьбах своих учеников и сотрудников по Институту им. Покровского: "…Напишите о всех наших товарищах по работе в педвузе"… Мне стало известно после эвакуации из Ленинграда местонахождение аспиранта Семана О. И. Я сообщила об этом Игорю Васильевичу. И он пишет: "…очень рад, что появился Семан. Передавайте ему от меня сердечный привет…" Всю жизнь Игорь Васильевич заботился о нас, своих учениках, интересовался нашей работой, планами, успехами, здоровьем, отдыхом.
Много еще не высказанных воспоминаний, ярких, незабываемых впечатлений хранится в памяти людей, кому выпало счастье знать Игоря Васильевича. Свидетельство тому и ежегодные Курчатовские чтения, проводимые вот уже больше двадцати лет в Ленинграде и в Москве. Торжественно, празднично и очень тепло проходят всегда эти чтения. Горячая волна любви, благодарности, признательности, восхищения и глубокого уважения к Игорю Васильевичу Курчатову охватывает всех присутствующих в зале, когда звучат взволнованные воспоминания о жизни, творчестве и работе Игоря Васильевича - гениального, великого человека, гордости нашего народа, отдавшего без остатка свой огромный талант, свое горячее отзывчивое сердце науке, людям, Родине. Его идеи живут, развиваются, находят воплощение в разнообразной человеческой деятельности. И светлая память о нем никогда не померкнет, будет жить вечно в сердцах и делах людей".
В воспоминаниях Алексея Васильевича Морозова - физика, в 1932–1950 годах доцента на кафедре экспериментальной физики, Игорь Васильевич предстает обаятельным человеком высоких душевных качеств:
"Мне посчастливилось быть современником Игоря Васильевича и работать под его руководством в Ленинграде, в Педагогическом институте, в котором он заведовал кафедрой физики с 1935 по 1941 г.
Игорь Васильевич был человеком высокого роста, имел превосходную фигуру, изящные тонкие руки, открытое приветливое лицо и красивый тембр голоса, веселый характер. А в глазах его, полных ласки и привета, всегда искрился вдохновенный огонь творчества - так обаятельна была внешность этого замечательного человека.
Жажда познания, интерес к тому, чего он еще не знает, глубокая убежденность, что наука имеет огромное значение для человечества, горение, вдохновенное отношение к труду и полная всего себя отдача делу - вот чем руководствовался в своей жизни и деятельности Игорь Васильевич и чему он учил своих учеников и студентов.
Он, прирожденный талантливый учитель и педагог, принадлежал к числу людей, общение с которыми задает масштаб нашего бытия, делает нас лучше, богаче и сильнее. Учил физике в прямом смысле слова, учил любить ее, понимать дух и этику этой науки. В лекциях и в докладах, как бы ни была сложна проблема, он умел с необычайной ясностью объяснить физическую сущность любого вопроса, где и как надо было бы искать правильный ответ на возникшие вопросы…
Еженедельно по субботам под руководством Игоря Васильевича на кафедре проводился научный семинар, посвященный современным достижениям физики и методике ее преподавания. Среди многочисленных его участников присутствовали работники других институтов и методисты города. Игорь Васильевич вел и большую общественную работу, являясь депутатом районного и городского Советов народных депутатов нескольких выборов.
Мы, его ученики, благодарим судьбу за то, что она свела нас с ним, дала возможность стать его учениками. Созданные им кадры научных работников и педагогов продолжают его дело, успешно работая в научно-исследовательских учебных институтах и школах нашей Родины".
О том, как И. В. Курчатов работал с аспирантами, вспоминает его аспирантка 1938–1941 годов Татьяна Ивановна Никитинская:
"В то время Игорь Васильевич руководил тремя коллективами: своей лабораторией в Физико-техническом институте, циклотронной лабораторией в Радиевом институте и кафедрой теоретической физики Ленинградского педагогического института им. М. Н. Покровского, куда, спустя год после окончания Политехнического института, я поступила в аспирантуру. Аспирантами приема 1938 г. Игорь Васильевич занимался сам и, справедливо полагая, что выполнить в сжатые сроки кандидатскую работу на базе недостаточно оснащенной лаборатории физики Педагогического института практически невозможно, определил меня в Физико-технический институт, а мою подругу по аспирантуре В. К. Крицкую в Радиевый институт. Кстати, там были нужны сотрудники по научной практической работе. Передо мной сразу же была поставлена задача получить соединение урана с максимальным числом атомов урана в единице объема, предстояли серьезные интересные опыты по определению числа вторичных нейтронов при делении тяжелых ядер урана.
Игорь Васильевич в полной мере был наделен тем особым даром, который необходим всякому ученому - руководителю и организатору большого коллектива научных работников. Он быстро и интуитивно правильно оценивал человека после краткого знакомства с ним и безошибочно ставил его на то место, где тот бы мог принести максимум пользы. Во всех случаях при всей строгости требований Игоря Васильевича к своим сотрудникам и аспирантам обижаться на него было невозможно: в конечном итоге он всегда оказывался прав. Людей, которые не могли или не хотели работать, он не уговаривал, не стыдил, он их просто не замечал. В эти же годы, помимо работы в лаборатории, Игорь Васильевич был занят строительством циклотрона Физико-технического института и много времени проводил на заводах, размещая заказы по строительству. По-видимому, время его было четко распределено, иначе было бы просто невозможно выполнить весь этот гигантский объем работы, но обязательно раз в две недели сотрудники обеих лабораторий собирались на совместные семинары, которыми руководил, разумеется, сам Игорь Васильевич. Значение этих семинаров для начинающего научного сотрудника переоценить трудно, человек сразу окунался в поток последних исследований в ядерной физике. Светлая голова, неукротимая энергия, неуемная страсть к знаниям, организаторский талант и беспредельная преданность науке и Родине - вот основные качества Игоря Васильевича Курчатова".
О педагогических талантах Курчатова и его высоких нравственных качествах вспоминает другой его ученик, физик Павел Николаевич Реморов:
"Осенью 1938 г. трудно сложившаяся судьба забросила меня в Ленинград и сразу же на второй курс физического факультета Педагогического института им. Покровского. Принят я был "без стипендии и общежития" и, чтобы как-то жить, работал грузчиком, обычно по утрам, так как занятия у нас начинались с двух часов дня.
Однажды в ноябре 1938 г., после Октябрьских праздников, во время разгрузки склада я сильно испортил свой костюм, а затем сразу с работы поспешил в институт. В гардеробе института я пытался привести свой пиджак в порядок. Там на мое портняжное мастерство случайно обратила внимание проводившая с нами лабораторные работы Ольга Петровна Закс - удивительно добрый и душевный человек. Она сразу потащила меня в свою лабораторию и, пока занятий не было, занялась починкой моего истерзанного костюма. Такое отношение со стороны преподавателя к простому студенту до сих пор вызывает у меня чувство глубокого благодарного изумления.
Вдруг открывается дверь и входит И. В. Курчатов. Игорь Васильевич в этот год лекций нам не читал, и я его знал только издали. Это был высокий, красивый человек лет тридцати пяти, русоволосый, подстриженный "под Маяковского", с яркими, блестящими карими глазами, одетый в коричневый костюм с жилеткой и белую с красными полосками рубашку. Игорь Васильевич мельком взглянул на занятия Ольги Петровны. Не подал вида по поводу ее странного занятия на работе, что-то сказал, подошел к дверям рентгеновского кабинета - там никого не было - и молча вышел. Потом, уходя из лаборатории Ольги Петровны, я видел Игоря Васильевича - он сидел в соседней лаборатории и что-то писал.
Прошло несколько дней, и вдруг через деканат я получаю странный конверт: без марки и обратного адреса. Почерк на конверте мне не известен. Вскрываю и с удивлением вижу в нем тридцать рублей и никакого письма. Тридцать рублей по тому времени - деньги небольшие, если учесть, что килограмм хлеба стоил 1 руб. 43 коп. Однако для меня это было существенно, по килограмму на двадцать дней. В декабре снова письмо. Получаю "нагоняй" от декана: "Деканат вам не почта!" На конверте тот же почерк, надпись зелеными чернилами. Снова тридцать рублей и никакого письма. В январе, когда шла зимняя сессия, - снова конверт и снова тридцать рублей.
Это был последний конверт. После экзаменационной сессии я получил хорошую стипендию. При помощи Ольги Петровны был прослежен весь путь конверта и обнаружен автор посланий. Им оказался Игорь Васильевич.
Игорь Васильевич помогал не только мне одному: в иных, различных формах он это делал для многих… Однажды я услышал фразу: "Игорь Васильевич - выходец из простой русской семьи". Нет, с этим согласиться нельзя. Семья, давшая своему народу гения и воспитавшая в нем лучшие черты русской интеллигенции, не может быть названа "простой"!
Необычайность и исключительность мышления Игоря Васильевича были ясно видны даже нам, обыкновенным студентам, и лично я был неоднократным свидетелем проявления таких его качеств. Позволю себе рассказать один подобный случай, тоже коснувшийся меня лично и, пожалуй, всего коллектива студентов института. Дело было так. На третьем курсе Игорь Васильевич начал читать нам лекции спецкурса под названием "Электронные явления и атомная физика". Содержание курса было изложено в книге, написанной им совместно с другими авторами. Мы получили эти книги в библиотеке института, и я сразу приступил к чтению. В течение ночи я полностью прочитал ее. Оказалось, что материал, изложенный в ней, мне был хорошо известен еще до поступления в институт, теперь я жадно ждал, как будет читать курс Игорь Васильевич. На лекцию Игорь Васильевич пришел в простом сером, видавшем виды халате, из-под которого выглядывал, как всегда, свежий, хорошо отутюженный костюм. Громким и чистым баритоном Игорь Васильевич стал читать лекцию. Он сообщил, что будет придерживаться текста своей книги, чтобы слушатели могли пополнить или исправить недостатки своих конспектов. Курс был насыщен экспериментами. Рассказывая идею и проведение опыта, Игорь Васильевич быстро чертил схему на доске, записывая по памяти численные результаты, иногда делая короткие расчеты.