17
- Шесть миллиардов, капитан Сиксмит.
Голос женщины в мантии звучал слабо и неуверенно в громадном пространстве зала, но ее слова ужасали, не оставляя надежды.
- Восемьдесят процентов населения… нет, не мертвы. Гораздо хуже. Трансформированы. Стали больше, чем люди, как говорят Нано, когда изволят с нами говорить. Превратились в нечто иное. Потеряны для человечества.
Мы достигли невероятных высот. Нашей культуре и технологиям завидовали все девять миров. Даже Земля-4, потому что и она была нашим созданием. Вероятно, нас погубила заносчивость, ибо многообразие миров, к которым открыли доступ порталы Гейзенберга, вскружило нам голову. Возможно, наше высокомерие оправдывает то, что мы были первыми, первым миром, изобретшим портал, - именно здесь, в этом колледже, капитан Сиксмит. И кстати, именно мы основали Пленитуду. Или все дело в том, что, осознав, как обширна Паноплия, мы осознали, что до скончания века нам не исследовать все миры. За каждым новым миром скрывался следующий, и так до бесконечности. И тогда от неизмеримо больших величин мы обратились к безмерно малым.
- К нанотехнологиям, - прошептал Эверетт в ухо Сен. Они затаились у самого края балкона. - Манипулирование на уровне одиночных атомов, крошечных молекул, механизмов, меньше, чем мельчайшие вирусы…
- Эверетт…
- Репликатор, наноразновидность машины фон Неймана. Короче говоря, репликатор это наномашина, которая воспроизводит себя, копии воспроизводят копии, и так без конца. Совсем скоро количество копии переваливает за миллиарды, квинтильоны, они делятся каждую секунду. Поначалу медленно, затем все быстрее. Они способны пожрать целую планету. Экспоненциальный рост. Степени двойки - довольно страшная математика для реального мира…
- Заткнись, Эверетт, я не слышу дону.
- Мы создали опытный образец репликатора, - продолжала императрица, - причем на основе самых продуктивных естественных репликаторов, вирусов. Вам незачем знать подробности. Достаточно сказать, что успех репликатора превзошел наши ожидания, и мы утратили над ним контроль. Он обратился против нас, бросил нам вызов. Нет, не так. Вызов предполагает сознательное действие, злую волю. Репликатор лишь стремился создавать новые репликаторы. А поскольку в его основе лежал вирус, в поисках материала для воспроизведения он обратился к органической материи. К нам, капитан Сиксмит. Мы потеряли шесть миллиардов. Вы видели темную башню? Это все, что осталось от населения Лондона. Париж, Нью-Йорк, Пекин, Лагос, Каир - всех постигла та же участь.
- Видели, - промолвила капитан Анастасия.
- Ничего вы не видели! - неожиданно вспылила лейтенант Кастинидис. - Вы всматривались в лица? У нас у всех там есть близкие. Почти все, кого мы любили, о ком заботились. Мне было четырнадцать, когда пришли Нано. Там мои мама, папа, старшая сестра… Ничего вы не видели! Ничего!
- Благодарю вас, лейтенант, - вмешался худой военный. "Капитан Кожа-да-кости", - отметил про себя Эверетт, вечно придумывавший прозвища.
- Мы стояли на грани вымирания. Но мы сражались, капитан Сиксмит. Сражались с врагом, которого невозможно разглядеть. С врагом, которого, словно пыль, разносит ветер. Который поселяется внутри живого человека и выедает его изнутри. Этот враг способен принимать любое обличье. Мы придумывали все новое, все более совершенное оружие. И мы добились бы успеха, но нас осталось мало! Мы разрознены, разделены, нас загнали на острова, в глухие, труднодоступные места, где нам легче себя защитить. Оксфорд - наш передовой отряд. Здесь мы подобрались к врагу на максимально близкое расстояние, отсюда мы наблюдаем за ним, пытаемся разгадать его планы.
- Понятно, - прошептал Эверетт, - все эти люди, весь их опыт, все знания, теперь они принадлежат Нано. Система не может бесконечно усложняться, в какой-то момент - бабах!
- Я гляжу, тебя это заводит, цыпленочек, - прошептала Сен.
- Однажды мы говорили с Нано. Вернее, Нано говорили с нами, единственный раз транслируя свои мысли выжившим. "Это говорит Нано. Мы - будущее планеты. То, что придет после нас. Время человечества истекло. Мы признаем, что являемся последним поколением вымирающего вида. Грядет эра Нано, и она будет длиться вечно. Мы признаем это с радостью, ибо сыграли свою роль в ее приходе. Цель Нано - распространить себя здесь и во всех прочих мирах, вобрать в себя все живое, стать конечным разумом". Шестьдесят слов. Двадцать секунд. А дальше только молчание - и медленное поглощение всех биологических форм.
- Что вы слышали о нас, капитан Сиксмит? Какие легенды ходят о нас в вашем мире? Чума, фатальное загрязнение среды, атомный взрыв, восстание машин, нашествие зомби?
Нано - все это вместе взятое, и еще хуже. Теперь вы понимаете, почему наш мир закрыли на карантин? Нельзя позволить Нано проникнуть в другие миры. Их не вместят не только девять известных, но все вселенные Паноплии.
- Именно поэтому грузовой дирижабль с Земли-3, материализовавшийся из чистого воздуха в районе Хакни, вызывает наше беспокойство, - вступил в разговор капитан Кожа-да-кости.
- Получается, ваши запреты можно обойти, - сказала капитан Анастасия с усмешкой.
Ее слова упали, словно камни в воду. Все глаза обратились к ней, а молчание, воцарившееся за столом, могло устрашить даже такую смелую женщину, как капитан Сиксмит.
- Мы не просто запечатали ворота, - сказал капитан Кожа-да-кости. - Мы выбрали полную изоляцию, перекодировав порталы Гейзенберга. Любой, кто попытается проникнуть наружу - или внутрь, - вместо точки назначения отправится в зону конвекции Солнца. Нашего Солнца, в другой вселенной. Пять миллионов градусов справятся с любыми Нано. И не только с ними, - последние слова военный произнес с нажимом. - Итак, капитан, теперь я готов выслушать, почему вы не превратились в горстку пепла на поверхности Солнца.
Шарки скосил глаза на капитана Анастасию. Она еле заметно кивнула, что означало: "верь мне, я капитан". Верь мне, как верил тогда, когда я бросила вызов мамаше Бромли над Гудвиновыми песками.
- Мы украли прыгольвер, - просто сказала она.
- Этот? - Капитан Кожа-да-кости вытащил оружие из потайного ящика стола и положил на покрытую трещинами дубовую столешницу.
- Вам прекрасно известно, что этот, - ответила капитан Анастасия.
- Украли?
- Украла, сэр. У пленипотенцира Пленитуды десяти известных миров.
Удивленный ропот прошелся по рядам военных и штатских.
- Почему ты не соврала? - прошипела Сен так громко, что Эверетт испугался.
- Какая разница? Им и так все известно, - прошептал он в ответ.
- Разница есть, так принято у аэриш. Земляные крысы не заслуживают правды.
И все-таки она соврала, подумал Эверетт. Прыгольвер украла не капитан Анастасия, это сделал он, Эверетт Сингх.
- Так что вопрос в другом, сэр: как сюда проник пленипотенциар? - мягко спросила капитан Анастасия. - У Пленитуды должны быть веские основания, чтобы позволять дипломатам разгуливать с таким оружием за пазухой.
- Для капитана коммерческого дирижабля вы весьма искушены в высокой политике, - заметил капитан Кожа-да-кости.
- Образованность весьма ценится среди моего народа.
- Мадам, вы сейчас не в том положении, чтобы шутить! - рявкнул капитан.
Императрица подняла руку.
- Довольно, генерал.
"Вот как, - подумал Эверетт, - значит, генерал Кожа-да-кости".
- Вы сказали, десяти известных миров? - спросила императрица.
Эверетт не видел лица капитана Анастасии, однако готов был поклясться, что она улыбнулась. Сен сжала кулачок: хоть тут мы их сделали!
- Земля-10 установила контакты с Землей-2 в начале этого года, - ответила капитан. - Пленитуда прислала на Землю-10 дипломатическую миссию.
За столом прозвучал новый голос. У Эверетта защемило сердце.
- Теперь понятно, откуда этот прибор.
Эверетт подтянулся к краю балкона, боясь, что скрип сапог или голубиное перо, упавшее сверху, его выдаст. Говоривший поставил на стол "Доктора Квантума". На Теджендре был простой темный пиджак и рубашка без воротника.
- Объясните, доктор Сингх.
- Это мобильный компьютер, немного усовершенствованный согласно стандартам девяти… простите, десяти миров, но ему далеко до наших технологий.
- Не могу понять, как… - раздраженно начал генерал Кожа-да-кости. Эверетту показалось, что его отцу - нет, не отцу, доктору Сингху - нравилось раздражать этого солдафона. Его отцу точно понравилось бы.
- Проблема прыгольверов в том, - перебил доктор Сингх, - что они выбрасывают вас в случайную вселенную.
У него был мягкий голос, мягче, чем у отца, а тон более мирный.
- Случайное попадание в наш мир математически настолько ничтожно, что его можно признать бессмысленным.
- Тогда как они попали сюда? - рявкнул генерал.
При резком, словно удар бича, звуке его голоса доктор Сингх поморщился.
- Направленным прыжком.
- Они использовали это… устройство?
И снова женщина подняла руку, и генерал замолчал.
- Выходит, они решили проблему навигации?
- Полагаю, что да, эгистер. Их язык программирования отличается от наших языков, но интерфейс весьма прост. Это семипространственное топологическое многообразие квантово-полевых матриц для нескольких миллиардов связанных параллельных миров.
Женщина повернулась к доктору Сингху и подняла бровь.
- По-вашему, кто-то… - генерал раздраженно жевал верхнюю губу.
- Пусть доктор Сингх закончит, генерал.
- Как скажете, эгистер, - процедил генерал Кожа-да-кости.
- Мне кажется… У меня нет экспериментальных данных, но мне кажется, что этот прибор, соответствующим образом настроенный, способен открыть портал Гейзенберга в любом месте, необязательно там, где есть другой портал. В любом месте любой параллельной вселенной. Во всей Паноплии, а не только в девяти… простите, десяти мирах Пленитуды.
- Всевышний, - прошептала лейтенант Кастинидис.
- "И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними, и кривые пути - прямыми", - промолвил Шарки.
- Капитан, это правда? - спросила эгистер капитана Анастасию.
- Да, мэм, - просто ответила та; одна женщина, облеченная властью, - другой.
- Как вы получили прибор?
Эверетт затаил дыхание: "Солжет? Осмелится сказать правду?"
- У моего народа есть понятие: гафферийя. Традиция давать кров беглецам и бедным странникам. Впрочем, иногда мы ее… нарушаем. Один юноша обратился к нам за помощью. Целый мир преследовал его, и все из-за прибора, который вы держите в руках, доктор Сингх. - Ничто в голосе капитана Анастасии не выдавало, что она узнала двойника Теджендры. На лице Шарки - Эверетт видел его профиль - застыло такое же каменное выражение. - Он был одинок, далеко от дома, в странном мире, где не знал ни единой живой души. У меня просто не оставалось выбора.
- Сейчас заплачу, Эверетт Сингх, - прошептала Сен.
- Сен.
- Что?
- Заткнись.
Генерал был готов вспылить, но эгистер снова подняла руку.
- Ваш… уникальный гость. Мы должны допросить его.
- Не забывайте, ему всего четырнадцать.
- Вы хотите, чтобы я поверила, будто единственная рабочая карта Паноплии находится в руках четырнадцатилетнего мальчишки? Помилуй нас Всевышний.
- Я даю вам слово, мэм. А верить мне или нет, зависит от того, насколько в вашем мире доверяют слову аэриш.
- Ваша история слишком фантастична.
Генерал больше не мог сдерживаться.
- Эгистер, прошу меня извинить, но обсуждать дальнейшее при посторонних опасно.
- Генерал…
- Я считаю, что необходимо применить Протокол безопасности номер четыре.
- Что это? - прошептала Сен.
- Почем мне знать? - прошептал Эверетт в ответ.
Он заметил, как доктор Сингх вздрогнул и выпрямился в кресле, словно что-то холодное коснулось затылка.
Лейтенант Кастинидис бросила тревожный взгляд на своего командира.
- Не думаю, что это хорошая идея.
- Лейтенант, проводите капитана и старшего помощника к их судну.
Ножки тяжелых кресел заскрипели по средневековым деревянным половицам. Сен выудила из-за пазухи колоду "Таро Эвернесс", выдернула карту, крутанула между пальцами и очень, очень осторожно просунула в щель в полу галереи. Карта вращалась и вращалась, казалось, ее полет будет длиться вечно, наконец, она коснулась пола, и спустя мгновение на нее наступил сапог Шарки. Мастер-весовщик остановился, неуловимым движением подхватил карту и сунул в рукав своего объемистого плаща, затем посмотрел вверх и прищурился.
- Вы тоже идите, доктор Сингх, - сказал генерал.
Теджендра бросил тревожный взгляд на женщину в мантии. Она кивнула.
- Оставьте устройство, - буркнул генерал.
- Сен, - прошептал Эверетт, - одолжи мне датчик. Я пойду за па… за доктором Сингхом.
Эверетт выглянул из окна. За то время, пока они с Сен шпионили, лежа на полу галереи, погода успела измениться, и теперь с неба сыпал мелкий снежок. Капитан и старший помощник вместе с военным эскортом скрылись за лестницей. Двойник Теджендры, подняв воротник, пересекал двор колледжа. Сен ловко закрепила прибор на запястье Эверетта.
- Поосторожнее с ним, оми. А я останусь. Нельзя выпускать компутатор из виду. Что-то не доверяю я этому тощему кьяппу.
18
Эверетт шел за доктором Сингхом через голый, продуваемый ветром сад колледжа, а вокруг кружился снег. Оксфордское защитное поле мерцало над острыми крышами и башнями колледжа Каиафы.
- Доктор Сингх!
Ученый остановился в темной арке перед лестницей.
- Да?
Он всматривался сквозь снег в фигуру незнакомца.
- А вы моложе, чем я думал. Вы с дирижабля, верно? С Земли-3.
- Нет, - ответил Эверетт. - Не с Земли-3.
Двойник Теджендры вышел из тени каменной лестницы на свет, падавший от настенного фонаря. Теперь Эверетт мог его разглядеть. Теджендра Сингх из другого мира каждой черточкой напоминал отца, и в то же время это был не отец. Груз прожитых лет по-другому лег на плечи, жизнь прочертила на лице другие морщины, добавила седины в волосы, бороду и усы.
Доктор Теджендра Сингх прищурился, всматриваясь в юношу. В полосе света от фонаря мельтешила снежная крупа. Наконец Теджендра понял, кто перед ним стоит.
- О господи! - Его рука метнулась ко рту в жесте изумления и ужаса, словно при виде призрака. Почему бы нет, подумал Эверетт. Возможно, то, что мы называем призраками, и есть видения из параллельных миров.
- Я - Эверетт Сингх.
- Мальчик мой, конечно, это ты, - заволновался доктор Сингх. - Это невозможно, этого не может быть… Ты не мой… Ты мой…
- Мой отец - доктор Теджендра Сингх из…
- Отделения физики множественных вселенных Имперского университета, Лондон, - закончил ученый.
- Физического факультета Имперского колледжа, Лондон.
Вокруг кружился снег.
- Заходите, - неожиданно предложил доктор Сингх. - Я хочу… У меня есть вопросы. Заходите, вы замерзли.
Он шагнул под лестницу и открыл тяжелую деревянную дверь.
- Я не должен здесь находиться. Они думают, что я сижу под замком.
Теджендра Сингх улыбнулся, и сердце Эверетта оборвалось. Улыбка была настоящая, отцовская. Отец редко улыбался, но в такие минуты его лицо преображалось.
- Военные ведут себя так, словно они тут хозяева, - сказал ученый. - Разве могу я упустить случай насолить им?
Комната походила на ту, в которой заперли Эверетта: неровный пол, холод, сочащийся от каменных подоконников, деревянные панели на стенах, низкий потолок из шершавых деревянных балок. В глубине комнаты горел камин, почерневший от времени. Напротив камина стояли два кресла с высокими спинками. На небольшом приставном столике светился монитор, но нигде не было видно ни компьютера, ни ноутбука.
- Голография, - пояснил доктор Сингх, проследив за взглядом гостя. - Присаживайтесь.
Эверетт осторожно опустился в кресло. Кожа скрипнула. Неожиданно он почувствовал себя очень взрослым. Именно таким его воспитывал отец - образованным разумным человеком.
Доктор Сингх пристально на него посмотрел, затем отвел взгляд.
- Простите, это очень тяжело… вы так похожи… так похожи на нее. Сколько вам лет?
- Четырнадцать. В мае будет пятнадцать.
Доктор Сингх закрыл глаза. Эверетт видел, что глубокая рана не затянулась.
- В мае. Помню май тысяча девятьсот девяносто седьмого. Я был в последнем эшелоне, среди тех, кого власти пытались вывезти из Бирмингема до того, как город захватят Нано. Остальные были обречены. Нано были повсюду: в канализации, в небе… Они захватили Лондон так стремительно, потому что начали с крыс и голубей. Стоило им ассимилировать крыс и голубей, как канализация, метро и энергосистема оказались в их руках. Если ты находишься в десяти футах от крысы, ты находишься в десяти футах от Нано. Под землей и под небом. После резни на Нельсон-сквер мы осознали, что война проиграна. Сражаться с птицами и мышами? Мы называем это резней, но вообразите резню, в которой никого не убили. Однако они все равно умерли - все те люди, что пришли поглазеть на львов, поболтать ногами в фонтанах, сфотографироваться на фоне памятника, покормить голубей. Голубей, инфицированных Нано. Люди, которые перестали быть людьми. Это и есть смерть.
Доктор Сингх замолчал, затем прямо посмотрел на Эверетта.
- Откуда вам знать? Вас здесь не было, вы еще не родились. Здесь вы никогда не рождались. После Нельсон-сквер они напали на лондонскую подземку. Все, кто спустился в метро в тот день, просто исчезли, ассимилированные Нано и утянутые в туннели. Все вокруг, на многие километры, было в черной слизи - все, что осталось от людей. Тогда такое количество жертв не укладывалось в голове, потом стало статистической погрешностью. Правительство начало строить планы эвакуации Лондона, а на Собачьем острове выросла башня.
Однажды в детстве Эверетт смотрел по телевизору фильм Дэвида Аттенборо о жизни живой природы. В фильме рассказывалось про тропический лес, инфицированный грибком. Зрелище оказалось слишком тяжелым для впечатлительного девятилетнего мальчика.
Грибок проник в мозг муравья, обратил его в зомби и, загнав муравья на самый верх травинки, нанизал его челюсть на стебель. Тут-то и началось самое страшное. Щиток насекомого съежился и осел, выеденный грибком изнутри, затем голова муравья раскололась надвое, и оттуда показался усик. Он рос и удлинялся, пока не стал в десять раз длиннее муравьиного тела. Хребет, шпиль. В конце концов, он взорвался, разбрасывая вокруг новые споры, повисшие в воздухе, словно дымок, заражая новых муравьев.
В тот миг девятилетний Эверетт узнал о мироздании одну важную вещь. Мироздание не было добрым, оно не ведало жалости и морали, в нем не было ничего человеческого. А затем Эверетт увидел другой хребет, другой шпиль, вознесенный над тем, что в его мире называлось доками, и этот грибок выедал изнутри тела лондонцев.