Именно в этот период принцесса Уэльская начинает активно увлекаться оккультными науками. В Кенсингтонский дворец приглашаются медиумы, астрологи, хироманты, графологи, экстрасенсы, а также множество всевозможных целителей, использующих нетрадиционные методики лечения: остеопаты, специалисты по акупунктуре и японскому массажу биологически активных точек шиатцу, ароматерапевты и гидротерапевты. Специалистов было слишком много, а их выбор не всегда подчинялся законам логики. Впрочем, перефразируя известные слова Владимира Жаботинского, "логика - наука греческая, и в данном случае она ни к чему".
Увлечение принцессы нетрадиционными целителями было вызвано двумя причинами - одной явной, другой не очень. В основе явной лежит самая обычная потребность в общении. Диане был чужд стиль бесед, который веками вытачивался в королевских резиденциях. "Все придворные говорят загадками, - недоумевала она. - Они никогда не выражают свои мысли прямо, и вам постоянно приходится самому додумывать, что же они хотели сказать на самом деле".
У Дианы была Ферджи, но ее присутствия было явно недостаточно для заполнения коммуникативного вакуума. Принцессе требовались еще собеседники, которым она смогла бы выговорить все, что наболело у нее на душе.
"Я была потрясена, когда Диана буквально на первой же встрече стала посвящать меня во все свои проблемы, как будто мы были знакомы уже много лет, - удивлялась астролог Дебби Франк. - Такое ощущение, что ей просто нужен был кто-то, с кем можно было поговорить".
"Иногда она просто звонила, чтобы рассказать, как провела день", - вторит ей медиум принцессы Рита Роджерс.
Энергетическую целительницу Симону Симмонс, которая также пользовала принцессу, эта особенность даже возмущала:
"Днану очень трудно было лечить, потому что едва она входила ко мне в кабинет, как начинала говорить без умолку. Обычно первые десять минут у меня уходили только на то, чтобы ее успокоить. Затем принцесса начинала задавать бесчисленные вопросы. Когда же я тактично предлагала ей немного помолчать, она тут же говорила: "Сейчас, сейчас, только сначала я должна тебе сказать то-то и то-то, а иначе я не смогу успокоиться". После того как я давала ей возможность выговориться, у нее тут же появлялась другая тема, которую ей срочно требовалось обсудить".
Однажды, чтобы успокоить Диану или по крайней мере занять ее чем-нибудь другим, только не разговорами, Симона предложила ей смородиновые леденцы. К концу сеанса вся пачка леденцов была пуста!
Второй и значительно более важной причиной обращения Дианы к столь нетривиальному поиску помощи извне стала попытка найти путь к себе и преодолеть хроническую неуверенность в собственных силах.
"Нетрадиционные методики лечения были необходимы, потому что давали ей надежду, что она сможет отыскать ответы на интересующие ее вопросы, что она сможет справиться со своими проблемами, - считает Симона Симмонс. - Ведь на самом деле Диана была очень неуверенным в себе человеком. Я бы даже сказала, она была одной из самых неуверенных личностей, которых я когда-либо знала. Душевные переживания заставляли ее искать утешение самыми необычными способами, и вряд ли был хоть какой-то вид терапии, который она не попробовала".
Так, в одной клиник на севере Лондона Диана проходила процедуру ободочного спринцевания; энергетический целитель Симона Симмонс лечила ее электромагнитным полем; Стивен Твигг предлагал "холистическую терапию" и глубокий массаж; доктор Мэри Лавдей прописывала принцессе Уэльской специализированный витаминный курс; а врач-лозоходец Джек Темпл при помощи маятника выявлял у Дианы "энергетические блокады". Кроме того, для лечения болей в спине принцесса использовала мануальную терапию, для поддержания стройной фигуры - диету и Гербалайф, для повышения жизненной энергии - ароматерапевтический массаж с применением различных масел и китайскую гимнастику тайцзицюань, для снятия напряженности в теле - массаж ступней и акупунктуру.
"Иглоукалывание помогает мне обрести спокойствие и расслабиться, - признавалась супруга Чарльза. - В такой работе, как у меня, я не могу позволить себе паниковать".
Использование игл порой доходило до исступления. Например, когда в 1997 году аукционный дом Christie's организовал распродажу 79 платьев принцессы, Диана так переживала, что решила отправиться на мероприятие с иглами в ушах. Она попросила своего стилиста Натали Симоне сделать ей такую прическу, чтобы можно было скрыть от публики столь необычные предметы.
Среди прочих методик по обретению эмоционального здоровья особого упоминания достойна так называемая терапия высвобождаемым гневом. В ходе ее проведения Диана кричала, ругалась, топала ногами и лупила подвесную грушу, чувствуя, как с каждым криком или ударом по груше неприятные эмоции покидают ее тело и ей становится легче.
Отдельной темой станет предсказание будущего. Принцессу волновали три вопроса: "Удастся ли мне вернуть Чарльза?", "Что меня ожидает?" и "Обрету ли я, наконец, счастье?".
Обычно Диана говорила:
"Я не верю полностью в астрологию. Специалисты в этой области больше имеют дело с предположениями и указанием каких-то направлений, чем конкретно с событиями, которые должны произойти".
И тем не менее ее веры окажется достаточно, чтобы детально изучить свой звездный знак.
"Диана считала, что, как и у их биологических собратьев, астрологические Раки имеют толстый хитиновый слой, под которым скрывается мягкое нутро, - замечает Пол Баррелл. - Еще она считала, что именно принадлежность к Ракам объясняет ее любовь к воде и долго лелеемую мечту переехать на побережье".
Также принцесса неоднократно пересказывала свои гороскопы (с трепетом, а не с иронией) в беседах с близкими друзьями, возможно и подстраивая под них свою жизнь.
Куда более необычным выглядит увлечение принцессы гипнозом и спиритизмом. Во время гипнотических сеансов Диана пыталась визуализировать свою злость. Затем она направляла ее в камин, где та благополучно исчезала в языках пламени.
Что касается спиритизма, то, как утверждала сама Диана, ей удалось вступить в контакт с духом своего дяди Эдмунда, пятого барона Фермоя, покончившего жизнь самоубийством в августе 1984 года после продолжительной и безуспешной борьбы с депрессией, а также с любимой бабушкой, графиней Цинтией Спенсер. По заверениям принцессы, Цинтия всегда заботилась о ней из потустороннего мира.
Сама Диана считала, что на этой планете она живет уже не первый раз. Принцесса верила, что в прошлой жизни была мученицей во времена Иисуса Христа. Одному из своих астрологов Пэнни Торнтон она призналась, что слышит голоса, указывающие ей на определенные действия, а иногда и просто подающие определенные сигналы. Так, у нее было "странное чувство" как раз накануне того момента, когда у Джонни Элторпа случился обширный инсульт.
Кроме того, принцесса искренне верила, что обладает уникальными способностями производить диагностику по фотографии. Например, во время своего визита в Южную Африку в 1997 году она сказала Нельсону Манделе, что у него проблемы с селезенкой и почками. А премьер-министру Джону Мейджору принцесса порекомендовала больше внимания обращать на свое сердце. Тот лишь рассмеялся в ответ, восприняв это как милую шутку.
Необычное увлечение принцессы различными методиками восстановления здоровья и обретения душевного спокойствия было настолько велико, а его природа - настолько разнообразна, что оно невольно вызывало скептицизм как у друзей Дианы, так и у самих целителей.
"У принцессы порой на один день было запланировано до пяти различных сеансов. Она переходила от одного способа лечения к другому, не удовлетворенная их результатами, - вспоминает Симона Симмонс. - Диана чувствовала, что ей не хватает чего-то важного. Она с энтузиазмом обращалась к всевозможным видам лечения, считая их волшебной палочкой. Один взмах - и все прошло".
Но ничего не проходило. Обращение к оккультным наукам не смогло улучшить психологический климат знаменитого брака. Супруги Уэльские все больше отдалялись друг от друга, превращая совместную жизнь, начало которой положила свадебная церемония 29 июля 1981 года, в несостоявшуюся сказку.
В этом плане очень показателен спектакль - а по-другому это просто не назовешь, - который супруги Уэльские разыграли в ноябре 1990 года, когда восьмилетний принц Уильям пошел в свою первую школу Ладгроув в Беркшире.
Биограф Диаиы Тина Браун сравнила передачу Уильяма из рук в руки с "обменом политическими преступниками у Берлинской стены". И она была недалека от истины. Вместо того чтобы, как любая счастливая семья, приехать к зданию школы вместе, Диана со своим сыном отправились на "ягуаре" из Кенсингтонского дворца, а Чарльз на "бентли" из любимого Хайгроува. Обе машины въехали на территорию школы через задние ворота. Затем за разросшимися лавровыми кустами Диана и Уильям пересели в машину Чарльза, и только после этого (уже в полном составе) "бентли" принца подъехал к парадному входу. Школу чета Уэльских покинула не менее таинственным образом. Диана и Чарльз выехали на одной машине. Оставшись без свидетелей (как им тогда казалось), они вновь расселись по разным автомобилям .
По мнению Дианы, после восьми лет брака ее взаимоотношения с мужем стали "сложными и запутанными". Как она сама говорила, "Чарльз превратил мою жизнь в самую настоящую пытку".
О том, что имела в виду принцесса, красноречиво свидетельствует следующий эпизод, произошедший в марте 1989 года во время официального турне по странам Персидского залива. Чарльз сознательно старался отстранить свою супругу от общения с представителями правящих домов. Однако полностью это сделать ему не удалось, и во время кофе-брейка один из эмиров все-таки обратился к Диане:
- Что Ваше Королевское Высочество собирается делать во время пребывания в нашей стране?
Принцесса сразу оживилась. Она уже приготовилась рассказать о напряженной программе, которую для нее подготовил пресс-секретарь Патрик Джефсон - посещение клиники для умственно отсталых детей, медицинского центра для женщин-иммигранток и бизнес-школы для девушек, - как ее неожиданно оборвал Чарльз:
- Шопингом, не так ли дорогая?
Диана тут же покраснела, пробормотала что-то себе под нос и замолчала до конца мероприятия.
Ставший свидетелем этого инцидента Патрик Джефсон вспоминал:
- Слова принца в этой мертвой тишине упали, словно камни на фарфоровую тарелку.
Когда все закончилось, Патрик подошел к прежнему секретарю супругов Уэльских Джону Райдделлу и спросил:
- Я правильно понял этот эпизод?
- О, да! - ответил Джон. - Это и есть тот мир, в котором они живут!
Аналогичный инцидент произошел в апреле 1991 года во время визита в Бразилию.
Свидетелями разделявшей супругов пропасти на этот раз оказались посол Бразилии в Великобритании Паоло Тарсо Флеха де Лима и его жена Люсия.
Паоло вспоминает:
- Диана и Чарльз разговаривали между собой, но при этом чувствовалось, что их беседа лишена естественной легкости. Они были очень напряженны.
В самолете Диана принялась читать какие-то материалы. Поймав на себе взгляд посла, она с гордостью сказала:
- Это мое домашнее задание по Бразилии.
Паоло даже не успел сказать что-то в ответ, как в салоне раздался язвительный голос Чарльза:
- Да, она практически ничего не знает о Бразилии.
Помимо всего прочего не зарубцевалась и рана, связанная с присутствием миссис Паркер-Боулз. Скорее наоборот. По словам астролога принцессы Дебби Франк, в конце 1980-х годов отношение Дианы к Камилле превратилось в самую настоящую "навязчивую идею".
Вердикт Дианы был однозначен:
- В браке нас было трое, так что теперь там стало тесно.
Она была права. Брак не лодка Джерома К. Джерома. Троим в нем действительно тесно. Не потому ли теперь принцесса не стеснялась обсуждать проблему супружеской измены не только со своими друзьями, ной с обслуживающим персоналом?
Как и следовало ожидать, подобная открытость не встретила одобрения у членов королевской семьи. "И стоит переживать из-за таких мелочей? К тому же - что она, первая, кто оказался в такой ситуации?" - недоумевали Виндзоры. Одним удивлением, правда, дело не ограничивалось. Придворные перешептывались, что королева-мать была "очень раздражена" поведением своей невестки.
Но если кто забыл, Диана была из рода Спенсеров, а они не привыкли молчать, когда им наступают на ноги. В феврале 1989 года на торжественном приеме в доме сэра Джеймса и Аннабель Голдсмит, устроенном в честь сорокалетнего юбилея сестры Камиллы Аннабель Эллиот, Диана дала самый настоящий бой своей сопернице.
Уже само появление принцессы на этом мероприятии в Ормлилодж-хаус вызвало удивление у многих - и чувство неприятия у ее мужа. Телохранитель Кен Уорф вспоминал, что всю дорогу в Ричмонд Чарльз, не скрывая своего недовольства, упрекал Диану за ее нежелание пропустить юбилей. Сама принцесса выразилась более эмоционально: "Он колол меня всю дорогу… колол, колол, колол!"
Впоследствии Диана назовет свое решение появиться в Ормлилодж-хаус "самым смелым поступком за все девять лет совместной жизни".
Развязка произошла, когда обед уже закончился и все разошлись по интересам, обсуждая последние новости и сплетни. Оставив супругу одну, Чарльз уединился вместе с одним из гостей и Камиллой в оранжерее. Друзья принца пытались отвлечь Диану пустыми разговорами, но она не для того приехала на званый прием, чтобы терпеть подобное унижение. Выждав полчаса, принцесса отправилась искать своего супруга. В оранжерее на цокольном этаже она увидела Чарльза в компании какого-то мужчины и миссис Паркер-Боулз. С "могильным спокойствием" (по ее же собственным словам) она сказала:
- Камилла, я хотела бы с вами наедине обсудить сложившуюся ситуацию.
Чарльз со своим другом нехотя пошел наверх, где его уже ждала (совершенно некстати) Аннабель Голдсмит. Хозяйка дома собиралась познакомить принца с коллекцией картин своей дочери Джейн Бирли.
Когда женщины остались одни, Диана села рядом с Камиллой и, глядя в глаза своей визави, строго произнесла:
- Я хочу, чтобы вы знали - я отлично осведомлена о том, что происходит между вами и моим мужем. Я не вчера появилась на свет! И не стоит меня воспринимать как дуру!
Что ответила Камилла и как дальше развивался диалог, осталось загадкой. Известно только, что спустя некоторое время у Дианы состоится следующая беседа с Чарльзом.
- Дорогой, тебе, наверное, интересно, о чем мы говорили с Камиллой?
- Да, - ответил принц.
- Мне нечего скрывать, можешь спросить у нее, - произнесла Диана. - Я просто сказала, что люблю тебя!
Теперь уже непринципиально, сказала ли она тогда Чарльзу правду или просто слукавила, - главное другое. Из этой фразы становится понятна позиция Дианы, которая в тот момент не только не собиралась бросать своего мужа, но, если это потребуется, готова была бороться за него. Аналогичный вывод напрашивается и из другого упоминания об этой встрече.
"Я спросила Камиллу: "Что я сделала неправильно? Что во мне не так? Почему он хочет с тобой больше проводить времени, чем со мной?"".
Насколько бы фантастично это ни звучало, но после всего пережитого Диана действительно не теряла надежду сохранить брак. Ее друзья даже стали разрабатывать полушутливые, полусерьезные планы о восстановлении отношений с принцем. По словам одной из ее подруг, "Диана хотела иметь от него ребенка, она отчаянно хотела иметь от него ребенка. Она все еще любилаЧарльза".
На обратном пути из Ормлилодж-хаус уже Диана "колола" своего мужа. Она то и дело повторяла:
- И как ты только мог поступить так со мной! Это же настолько оскорбительно и унизительно! Как ты мог!
Но Чарльз лишь молча смотрел на мелькающий за окном пейзаж.
По приезде в Кенсингтонский дворец у принцессы началась истерика.
"Всю ночь я провела в слезах, - вспоминает она. - Я еще никогда так не рыдала. Я плакала и плакала, чувствуя, как с каждой новой слезинкой наружу выходит горе, которое за все эти годы накопились в моем организме".
Принцесса не хотела понять, что в отношениях с Чарльзом произошел надлом, и если сохранить брак было еще возможно, то хрустально чистое чувство любви - вряд ли. Другая бы на ее месте смирилась, закрыв глаза на происходящие в семье несуразицы, но для Дианы подобная эмоциональная толерантность была просто немыслима. Безразличие Чарльза лишь с новой силой запустило маховик депрессии и саморазрушения.
"В характере Дианы присутствовал сильный конфликт двух различных персоналий, - замечает одна из ее подруг Роза Монктон. - Она была очень сложным человеком, с одной стороны, и простым, наивным ребенком - с другой. Подобное сочетание порой значительно усложняло ей жизнь. И если одна сторона ее личности была словно доброе и отзывчивое существо, то другая больше напоминала раненого зверя. Но, как и любое раненое животное, Диана могла быть жестокой, причиняя боль тем, кто, по ее мнению, представлял опасность".
Все эти эпизоды из жизни четы Уэльских недвусмысленно говорили о нависших над браком тяжелых предгрозовых тучах внутренних противоречий, конфликтов, измен и недопонимания. Другой вопрос - хватит ли этих составляющих, чтобы, преодолев сопротивление дворцовых устоев и правил, подвести под знаменитым браком черту развода? Вскоре жители Туманного Альбиона узнают на него ответ…
Decree nisi
Во время беседы с одним из своих близких друзей принцесса призналась, что планирует в июле 1991 года "освободиться". Вряд ли она говорила о разводе. Скорее, речь шла о возможности начать новую, раздельную жизнь - только уже не как супруги принца Уэльского, а как матери потенциального наследника престола.
Диана не случайно выбрала эту дату - именно на июль приходились сразу два юбилея: собственное тридцатилетие и десятилетняя годовщина совместной жизни с Чарльзом. Сохранились сведения, что расставание с Чарльзом должно было совпасть с разрушением брака ее лучшей подруги Сары Фергюсон, отношения которой с герцогом Йоркским, принцем Эндрю также были далеки от идеала, и уже давно. Если подобные замыслы действительно существовали, то совместный выпад "виндзорских хулиганок" мог серьезно сказаться на монархии.
Однако ничего не произошло. И, как считает близкий друг Дианы Джеймс Хьюитт, ничего другого и ожидать было нельзя: