В прошлый четверг вечером написал тебе микрофильмированное письмо, но, к сожалению, отослать его в пятницу не удалось, а в субботу я спозаранку в страшной спешке укатил в Брам. Так что ушло оно только сегодня. От тебя со времен последнего, от 13 марта (доставлено 28), - никаких вестей. Насчет пятницы ничего толком не помню, крометого, что утро убито на хождение по магазинам и стояние в очередях: результат - кус пирога со свининой; да вот еще в колледже пообедал - обед оказался жутко скверный и удручающе скучный, так что я счастлив был оказаться дома еще до девяти. Опять вернулся к "Хоббиту", понемножечку его поклевываю. Начал работу (тяжкую и нудную) над главой, где речь вновь заходит о приключениях Фродо и Сэма; чтобы настроиться, переписывал и шлифовал последнюю написанную главу (Камень Ортанка). Суббота - незабываемый день. Пасмурный, сырой, мерзкий. Все равно встал около девяти. На велосипеде допилил до Пембрука, там оставил машину и фонари. Успел на поезд 9.30, каковой (не иначе как только потому, что выехал я с запасом) отправился из Оксфорда вовремя (!!!), впервые в истории человечества, и в Брам опоздал всего на несколько минут. В одном вагоне со мной оказался офицер Королевских ВВС ("крылышки" этой войны: побывал в Южной Африке, хотя на вид и староват) и очень приятный офицер-американец, из Новой Англии. Я терпел их болтовню, сколько мог, но едва янки принялся разглагольствовать о "феодализме" и его влиянии на английскую систему классовых различий и социальное поведение, я открыл огонь. Бедный олух, конечно же, ни тени представления не имел ни о "феодализме", ни об истории в целом - он оказался инженером-химиком. Однако из американской головы "феодализм" ни за что не вышибешь, точно так же, как и "оксфордский акцент". Думаю, какое-то впечатление я на него произвел, сказав, что английская манера обращения с носильщиками, дворецкими и торговцами имеет такое же отношение к "феодализму", как небоскребы - к вигвамам краснокожих, или обычай снимать шляпу перед дамой - к современным методам сбора подоходного налога; однако держу пари, он остался при своем мнении. Впрочем, мне удалось-таки вбить в его голову некое смутное представление о том, что "оксфордский акцент" (под этим термином он любезно подразумевал мой) не "обязаловка" и не "выпендреж", но нечто вполне естественное, усвоенное во младенчестве, - и потому ровным счетом нечего феодального и аристократического в нем нет; напротив, это изобретение вполне себе среднего класса, сиречь буржуазии. После того как я сообщил ему, что его собственный "акцент" мною воспринимается как английский, по которому прошлись грязной губкой, и в общем и целом наводит английского наблюдателя на мысль (ложную) о нации неряшливой и невоспитанной, тем более в сочетании с американской привычкой сутулиться, - вот тут-то мы даже подружились. Мы выпили прескверного кофе в привокзальном буфете на Сноу-Хилл и распрощались.
Я пошел побродил немного по "родному городу". Если не считать ужасающей горы обломков (напротив того самого места, где когда-то стояла моя школа), похоже, город не слишком-то пострадал; во всяком случае, не от рук врагов. Что город действительно портит - так это рост огромных, унылых, безликих современных зданий. А хуже всего - гнусное многоэтажное сооружение на месте школы. Я долго не выдержал; а тут еще призраки прошлого, что встают над мостовой; так что я сел на трамвай на том же самом углу, где обычно на него садился, чтобы ехать за город, на стадион. По раздолбанной (тут и там изрытой бомбами) Бристоль-Роуд до Эдж-бастон-Парк-Роуд к 12.15 (на полчаса раньше, чем следовало). Не буду утомлять тебя своими впечатлениями от омерзительных, абсолютно третьесортных новых школьных построек. Просто попытайся себе представить, как здание, с которым не сравнится большинство оксфордских колледжей, заменено на некое подобие школы совета для девочек, - и ты поймешь и оценишь мои чувства. И чувства нового директора, по всей видимости. В своей послеобеденной речи он намекнул (если не сказал прямо), что приходится им несладко и школа вовеки от удара не оправится, если ничего так и не будет сделано. Присутствовало около 120 "старичков" (приглашали 220); многие - моего поколения. Этих лиц я не видел с тех самых пор, как был в твоем возрасте; и с многими сумел бы соотнести разве что инициалы, но не имена. Все Старожилы-Эдвардианцы помнят инициалы. К вящему моему изумлению, я обнаружил, что меня помнят главным образом за мои подвиги в рэгби (!!) и за приверженность к цветным носкам…..
059 Из микрофильмированного письма к Кристоферу Толкину 5 апреля 1944 (FS 14)
Я твердо намерен закончить книгу и серьезно взялся задело: засиживаюсь допоздна; необходимо массу всего перечитать заново и исследовать подробно. И до чего же тягомотное это дело - снова включаться в работу. Я вернулся к Сэму с Фродо и пытаюсь продумать их приключения.
Несколько страниц - а с меня уже семь потов сошло: на данный момент они как раз встречают Голлума на краю пропасти. Сколько же труда вложил ты в перепечатку, как же красиво переписаны главы! До чего ж мне не хватает рядом моего личного секретаря и критика.
060 К Кристоферу Толкину (микрофильмированное письмо)
К тому моменту Кристофер уже прибыл в Южную Африку и находился в лагере в Трансваале.
13 апреля 1944 (FS 15)
Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд
Дорогой мой: твое авиаписьмо от 25 марта (?), со штемпелем от 28 числа, пришло нынче утром: и добро ему пожаловать. Весточки от меня, надо думать, уже начали поступать: я писал примерно дважды в неделю. Не буду комментировать твое письмо, хотя мне оч. жаль. Воображаю, что чувствуешь ты! Особенно насчет отмененного отпуска. Кстати, письмо твое было "deur Sensor oopgemak". Похоже на то, что с самого сентября ты ничего толкового не делал! Тоже скучаю по тебе ежечасно; мне без тебя страх как одиноко. Конечно же, у меня есть друзья, да только вижусь я с ними крайне редко. Впрочем, сейчас вроде бы стало чуточку полегче. Сегодня помогал с приемом кадетов (такая же орава, как всегда), но, насколько я понимаю, в этом триместре они уже - не моя забота; о радость! Вчера почти два часа общался с К. С. Л. и Чарльзом Уильямсом (сбежал пораньше, потому что в 12.20 должен был пообедать с М. и П.; с обедом не сложилось, так что пришлось нам вернуться домой). Прочел последнюю главу: ее одобрили. Начал следующую. По возможности попрошу перепечатать несколько лишних копий, чтобы послать тебе. Кажется, вот и все новости….. Собственно говоря, сегодня вечером иду в Модлин: К. С.Л., Уорни (книгу пишет; весьма захватывающую), Ч. У., Дэвид Сесил и возм. Горе-Лекарь (по-прежнему при бороде и в форме): для меня - целое событие….. А теперь вернусь-ка ненадолго к Фродо с Голлумом. Завтра, как только отошлю вот это, напишу больше….. Суббота, 15. Боюсь, не отослалось. В четв. очень приятно провел время. Явились все, кроме Сесила; засиделись за полночь. Лучшим развлечением оказалась глава из будущей книги майора Льюиса - на тему, мне неинтересную: двор Людовика XIV; однако написана она весьма остроумно (и эрудированно). Вот о заключительной главе нового произведения К. С. Л. я не столь высокого мнения - это моральная аллегория или "видение", основанное на средневековом мифе о "Рефригериуме", согласно которому погибшие души время от времени отправляются на отдых в Рай. Сегодня утром выкроил часок-другой на сочинительство и довел Фродо почти до врат Мордора. Днем косил лужайку. Миссис К. благополучно вернулась из Кармартена в четв., привезла съедобные гостинцы….. До десяти вечера вкалывал научениях, устал страшно, затем поужинал с семьей и отправился "спать" в окружной штаб. Не преуспел: просто-таки глаз не сомкнул. Штаб стоит на самом шоссе: ночами ужасно шумно….. Сегодня мы с М. чаевничаем с Николом Смитом, а я ужинаю с Элейн и прочими на небольшой вечеринке для донов. Славная неделька выдалась. А на следующей неделе начинается триместр, и работы из Уэльса уже пришли. И все-таки буду продолжать "Кольцо" всякий раз, как удастся выкроить минутку…..
061 Из письма к Кристоферу Толкину 18 апреля 1944 (FS 17)
Сегодня великий день - пришла целая кипа твоих писем, так что позавтракали мы с большим опозданием….. Твои рассказы, цензуре не подвергшиеся, меня глубоко огорчили, но не удивили. Как мне это все напоминает мой собственный опыт! Только в одном мне повезло больше: радио в ту пору еще не изобрели. Полагаю, некие благие задатки в нем есть, но на самом-то деле оно по большей части превратилось в оружие для глупца, дикаря и злодея, дабы с его помощью угнетать меньшинство и уничтожать мысль. Радиослушание убило умение слушать. Могу лишь надеяться, что никаких новых "Альтмарков" тебя не ждет! Я всегда был против твоего выбора рода войск (он устарел на целую войну); но по крайней мере авиация избавит тебя по большей части от животного ужаса боевой службы на земле - скажем, окопной войны, что выпала мне. Даже ХП в сравнении с этим - просто Рай земной, да и "Альтмарк" (вероятн.) немногим хуже. По крайней мере, сейчас тебе урывками удается читать. Я очень рад. Господь благослови тебя. Рys dуgor юu geюyld hafa wйana gehwylces, swб ic юe wйne to. Да позволят мне цензор (и ты) процитировать древнего английского поэта, - а я не могу избавиться от мысли, что эти строчки куда уместнее в обращении отца к сыну, нежели в речах юного Беовульфа (примерно твоего возраста), к седобородому Хродгару! Ъre жghwylc sceal ende gebidan worolde lнfes: wyrce se юe mуte domes жr dйape. Холодный, суровый совет; во многом зависит как от "того, кто сможет", так и от того, что подразумевать под "dуm".
Я удивляюсь, что, отведав и невзлюбив прямо противоположное, ты также проникся антипатией к "манерам" стопятидесятилетней давности (примерно), как их описывает Джейн [Остин]. От этого всего мало что осталось, вот разве что пережитки правил поведения за столом (среди убывающего меньшинства). Но на самом деле жизнь они несказанно упрощали и сглаживали, снижали трения и неопределенность; маскировали или даже сдерживали (как и правила поведения за столом) неизменных кота, волка и пса, что таятся под самой нашей светской шкурой…..
Надеюсь повидать завтра утром К. С. Л. и Чарльза У. и прочесть мою новую главу - о переходе через Мертвые болота и о приближении к Вратам Мордора; я ее практически закончил. В воскресенье убил сколько-то времени, отвечая на письмо из Восьмой армии (!). Я таких получаю великое множество, но это оказалось презабавным. "Профессора королевской кафедры английского языка" просили вынести решение в споре, из-за которого столовая некоего легкого зенитного полка Королевской артиллерии раздираема войной фракций: как правильно читается имя поэта Купера (Cowper). На кон поставлены Большие Деньги. Письмо было от адъютанта (который сего поэта, похоже, "в беспутной молодости" читал, причем даже "Задание"). Не могу избавиться от мысли, что в Армии встречаются проблески ума и образованности, - может, и ты в один прекрасный день на службе с чем-то подобным столкнешься (mais je le doute). Сочтя, что недостойно "профессора королевской кафедры" выносить решение в вопросе Больших Денег, я послал ответ в самом что ни на есть дельфийско-оракульском духе, сообщив адъют. куда больше информации, нежели тот, я полагаю, хотел. Не то чтобы приходилось сомневаться в том, что сам поэт называл себя Купер (Cooper) (фамилия его - не более чем вариант старого написания): oup, owp в английском языке передается через оор: нет там никаких aup (как в латыни): так что - stoup, group, soup, а раньше также и droup, stoup (глагол), troup, coup(er), whouping-cough, loup и т. д. (не говоря уже о mum, toumb). Вчера нас навестил Ф. Пакнем: он организует в нашем городе объединенный Христианский Совет, куда войдут представители всех конфессий; то же самое сейчас происходит и в 50 других городах. В Совет я вступил, но от предложенной должности секретаря отказался (уж будь уверен!). Триместр уже можно считать что начался: час занимался с мисс Салю. Вторую половину дня убил на водопровод (ликвидировал потоп) и вычищал курятник - уже с большей охотой, ведь птицы обильно несутся (вчера опять 9). Чудесное сегодня выдалось утро. Туман, вроде как в начале сент., в котором солнце - как перламутровая пуговица (8 утра, на самом деле 6), вскорости сменился безмятежной голубизной, на цветах и листьях - серебристый отсвет весны. Листочки уже распустились: бело-серые на айве, серо-зеленые на молодых яблоньках, ярко-зеленые на боярышнике, даже ленивцы-тополя украсились сережками. Нарциссы смотрятся изумительно, но трава растет так быстро, что я чувствую себя парикмахером, очередь к которому ну никак не убывает (и не китайцев, нет, чтобы чик - и готово!)
Выразить не могу, как я по тебе скучаю, дорогой ты мой. Я бы и не возражал, будь ты счастливее или занимайся ты делом более полезным. До чего же все это глупо! - а война умножает глупость на 3, а затем возводит во вторую степень: так что драгоценные дни человека подчиняются формуле (3x), где х=стандартная человеческая бестолковость (и это прескверно). Однако надеюсь, что впоследствии опыт в том, что касается людей и вещей, хоть и болезненный, окажется небесполезен. Мне он пригодился. Касательно того, что ты говоришь или намекаешь о "местных" условиях: мне они знакомы. Не думаю, чтобы они сильно изменились (даже к худшему). Я слыхивал, как о них рассуждает моя матушка; и с тех пор та часть мира меня особенно интересует. Обращение с цветными повергает в ужас едва ли не всякого приезжего из Британии, и не только в Южной Африке. К сож., немногие сохраняют это благородное чувство надолго. Про положение дома ничего не скажу. Ты (полагаю) услышишь по радио все, что в моих силах тебе рассказать. На сегодня у нас все благополучно. Ждем. Интересно, долго еще осталось? Наверное, нет. Из газет узнал, что в Канаде выпуск экипажей сокращается; да и повсюду в целом авиационных экипажей готовят все меньше. Из твоего письма вроде бы следует, что ты уже не надеешься приехать в В.Б. для окончания подготовки. Надеюсь все же, что все сложится иначе. Но кто знает? Все мы - в руках Господа. В дурные времена довелось нам родиться; но вряд ли по чистой случайности. Береги себя всеми подобающими способами (aequam serva mentem, comprime linguam)…
062 Из микрофильмированного письма к Кристоферу Толкину 23 апреля 1944 (FS 18)
Утром в ср. прочел вторую главу, "Путь через Мертвые болота", Льюису и Уильямсу. Они одобрили. Я уже и третью почти закончил: "Врата Земли Теней". Но история подчиняет меня себе; я уже целых три главы написал там, где предполагалась одна! И слишком многое ради этого запустил. С головой в нее ушел; приходится силой отрывать себя от книги, чтобы заняться проверкой экзаменационных работ и лекциями (начинаются со вторника).
063 К Кристоферу Толкину 24 апреля 1944 (FS 19)
Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд
Дорогой мой Крис!
Твое авиаписьмо….. пришло нынче утром, во время завтрака. Я позволил себе редкую роскошь поваляться в постели, с тостом с домашним повидлом (в последнее время апельсинов и лимонов полным-полно) и твоим письмом. День Св. Георгия прошел бессобытийно; я "дежурил", не смыкая глаз, до 1.30 утра, а тогда решил отправиться на покой: сейчас так тепло, что можно спать с открытыми окнами, и сигнал тревоги непременно услышишь. Я как раз задергивал занавески, как вдруг заметил оч. яркий белый свет на ю.-з., и, не успел я забраться под желанные простыни, как тут-то и взвыла Улиссова Угроза. Так что в постель я вернулся уже после 3.30, заснул не раньше 4, проснулся не раньше 8.45, встал не раньше 9.45….. Остаток утра провел в городе, за мелкими делами; среди прочего - сжал нивы на голове; урожай обильный: видать, почва до сих пор плодородная. "Митра" стояла запертой! Пива не пробовал с прошлого четверга, когда наш бочонок опустел, а нового так и не поставили. Завтра у меня лекции, так что прервусь ненадолго…..