– Да, Анна Гавриловна, это я, – сказал Толик.
– Почему же ты не назвал свою фамилию?
– Я боялся…
Ребята засмеялись, но тут же сами зашикали друг на друга. Они не хотели пропустить хотя бы одно слово Толика.
– Чего же ты боялся?
– Я боялся, что меня мама заругает.
Класс просто взорвался радостным хохотом. Это было действительно смешно: человек совсем не боится льва, но ужасно боится мамы. Герой оказался еще и остроумным.
Ребята повскакали с мест и окружили парту Толика. Все хотели узнать, как это случилось и кто был тот человек, которого спас Толик. И каждый хотел дотронуться до Толика и хлопнуть его по спине, потому что не каждый день удается хлопнуть по спине такого великого человека. Анна Гавриловна будто и не замечала беспорядка. И ребята расшумелись так, что их услышал в коридоре директор.
Дверь в класс отворилась. Ребята обернулись на скрип. Строго глядя на беспорядок, в дверях стоял директор, который в любую минуту мог исключить кого угодно, даже Анну Гавриловну.
– В чем дело? – спросил директор.
– Я прочитала им газету, – ответила Анна Гавриловна.
– Ага, – сказал директор. Он внимательно посмотрел на Толика и строго сказал: – Молодец, Рыжков! Зайдешь ко мне после уроков.
Дверь за директором закрылась.
– Ну, мальчики и девочки, садитесь по местам, – сказала Анна Гавриловна. – Давайте начнем урок. А Рыжков нам потом все расскажет.
Но ребята видели, что говорит она больше для порядка и ей самой не терпится послушать Толика.
– Пускай сейчас расскажет, Анна Гавриловна! Мы потом сами выучим! Ну один только раз, Анна Гавриловна! Ну один только маленький урочек, Анна Гавриловна! – закричали ребята.
– Хорошо, – сказала Анна Гавриловна. – Пусть Рыжков рассказывает, если, конечно, он сам хочет. Такие случаи бывают не каждый день.
Толик поднялся за партой, откашлялся и заговорил, честно глядя в глаза Анны Гавриловны:
– Мы в воскресенье ходили с Мишкой в зоопарк. Он говорит: "Пойдем, пойдем". Вот мы и пошли. Я Мишке билет купил. Потом мы еще эскимо купили. Эскимо медвежата съели, а мы пошли на слона смотреть. А он мне говорит…
– Слон говорит? – спросила Анна Гавриловна под смех ребят.
– Мишка говорит, – невозмутимо ответил Толик. – Он говорит: "Толик, ты бы мог слона съесть?" А я ему говорю: "Не задавай глупых вопросов. Анна Гавриловна нам всегда говорит, что нельзя задавать глупые вопросы". Верно, Анна Гавриловна?
– Верно, верно, – сказала Анна Гавриловна. – Ты про льва рассказывай…
– Ничего ты не говорил, – прошептал Мишка, дергая Толика за штанину.
Но Толик будто ничего и не заметил.
– А потом мы пошли к медведям. Там такой бассейн и белые медведи плавают.
Туда одна девочка упала, и ее на кусочки разорвали…
– Когда?! – дружно ахнули ребята.
– Недавно, – небрежно сказал Толик. – Я уж не помню. Меня там не было. А то бы я ее спас. Я вообще люблю детей спасать. Вы же знаете, как я преступника задержал?
– Нет! – воскликнули ребята.
Толик пожал плечами с таким видом, будто каждое утро ловил по одному преступнику.
– Толстый такой преступник, – сказал он. – С сардельками. Он сарделек украл килограммов сто. И из пистолета стал стрелять. А я…
– Рыжков, – перебила Анна Гавриловна, – мы давно уже знаем, как ты ловишь преступников. Я слышала об этом еще в прошлом году. Ты что, и со львом так же сражался?
– Нет, честное слово, в газете правда написана! – возмутился Толик. – Верно, Мишка?
– Правда, Анна Гавриловна, – подтвердил Мишка. – Я сам видел.
– Ну, тогда не отвлекайся, – сказала Анна Гавриловна.
– Тогда я сразу про льва буду, – согласился Толик. – А про преступника потом расскажу. Сначала лев один в клетке сидел. Там народу много было. Но никто близко не подходил. Все боялись. Лев на всех рычал. Мне сторож по секрету сказал, что его давно не кормили. Вот он и злился. Не сторож, конечно, а лев злился. А потом один человек взял и к нему в клетку заскочил. Мне директор зоопарка говорил, что этот человек с товарищем поспорил: кто в клетку войдет. А лев на него как бросится! И схватил его когтями…
На этом месте рассказа Мишка снова дернул Толика за штанину и прошептал:
– Чего ты врешь!
Но Толик видел, что ребята слушают его затаив дыхание и верят каждому его слову. И Толик продолжал, не обращая внимания на Мишку.
– Тогда все испугались и бросились от клетки. А я не испугался. Мне ни капельки страшно не было. Мне было очень жалко этого человека. Я вообще не люблю, когда львы на людей бросаются. Ну, я и решил его спасти. Взял да как бросился в клетку! А лев на меня как бросится! И схватил меня когтями…
– Оцарапал! – ахнула Лена Щеглова.
– Конечно, – сказал Толик. – У меня вся спина когтями изодрана. Мне потом доктор всю спину йодом смазал. Но я не испугался и тоже на него как брошусь! И тоже его ногтями оцарапал. Тогда он разбежался и опять как бросится! А я отпрыгнул. Он головой в стенку – бемс! А я на него как прыгну и ногой – бемс! Он так и покатился. Тогда я схватил песку и ему в глаза – бемс!..
– Откуда же ты песок взял? – не выдержала Анна Гавриловна.
– А львам в клетку специально песок насыпают – зубы чистить, – не растерялся Толик.
Анна Гавриловна покачала головой, но ничего не сказала.
– А лев стал глаза тереть лапами, – продолжал Толик. – Тогда я опять ему ногой – бемс! Он испугался и убежал в зимнее помещение. Тогда прибежал сторож и открыл дверцу. А я вышел.
– Как же ты попал в клетку, если она была закрыта? – спросила Анна Гавриловна.
– Я не говорил "закрыта".
– Ты сказал: "Сторож открыл". Но для того чтобы открыть дверцу, нужно, чтобы она сначала была закрыта.
– Ну, может, она сама захлопнулась. Я на дверцу не смотрел. На меня ведь лев бросался, – ответил Толик и сел.
Анна Гавриловна внимательно посмотрела на Толика и улыбнулась. По лицу ее было видно, что она очень сомневается в правдивости рассказа. Но зато ребята, кроме Мишки, ни в чем не сомневались. Им ведь никогда не приходилось драться со львами. Они не знали, как это делается. Они поверили каждому слову Толика. Тем более что фотография в газете была настоящая.
На первой же перемене вся школа знала о подвиге Анатолия Рыжкова из четвертого класса. Малыши смотрели на него с восторгом. Старшеклассники здоровались за руку. И даже учителя, как бы нечаянно, заходили на третий этаж, прогуливались по коридору, и Толик ловил на себе их любопытные взгляды.
Это был день великой славы!
В киоске около школы были мгновенно раскуплены все газеты. Вырезанные фотографии Толика весь день ходили по рукам и к концу уроков истрепались до дыр. Если Толик заходил в столовую, то перед ним расступалась очередь. В пионерской комнате срочно писали заметку под заголовком: "В нашей школе есть герой". А председатель совета дружины ходил к директору и предлагал переименовать школу в школу имени А. Рыжкова.
В этот день Толик пожал столько рук и выслушал столько поздравлений, что, придя домой, даже не стал ужинать, а повалился на диван и сразу уснул. Он не слышал, как мама осторожно сняла с него ботинки, одежду и перенесла его на постель.
Мама укрыла Толика одеялом, и долго еще стояла около постели, и смотрела, как ее сын улыбается во сне, и радовалась. Она знала, что улыбаться во сне могут только очень хорошие люди.
На катке дела у Толика шли блестяще. По правилам, ему еще не разрешалось играть за взрослых и даже за юношей. Толик играл за детскую команду. Но это была не игра, а избиение младенцев. Ребята, прозанимавшиеся уже два-три года, казались грудными детьми по сравнению с Толиком. Он один мог обыграть любую детскую команду.
А тренировался Толик со взрослыми. Это тоже не разрешалось, но тренер сделал для Толика исключение. Во взрослой команде Толик тоже играл лучше всех. Мастера спорта разводили руками и говорили, что такого чуда они не видели никогда в жизни. Они-то знали, что, прежде чем стать хорошим хоккеистом, нужно не один год тренироваться, учиться водить шайбу, тысячи раз повторять броски по воротам и специальные упражнения. Звания мастеров они завоевали тяжелым трудом. Они никак не могли понять, откуда у мальчишки такое великолепное умение. Но мастера не завидовали Толику. Они видели, что он играет лучше всех, и старались у него чему-нибудь научиться.
Они приняли Толика как равного и вместе с тренером сокрушались, что он еще слишком мал, чтобы играть за сборную СССР.
Слава Толика разнеслась среди всех спортсменов города. На него приезжали смотреть даже из других городов. И все, кто видел игру Толика, в первый раз удивлялись ужасно и качали головами, но не могли не верить своим глазам.
Мишка тоже приходил на каток. Тренировался он, конечно, отдельно от Толика, вместе с остальными ребятами. Поиграть им давали редко, они все больше занимались физической подготовкой. И часто Толик замечал, что Мишка с завистью поглядывает на него, когда он мчится на коньках, умело ведя шайбу. Мишку тренер тоже иногда похваливал. Но не за хорошую игру, а за смелость. Мишка не боялся лезть в самую жестокую свалку. Его часто сбивали с ног, и он грохался на лед, но поднимался и, не обращая внимания на синяки, снова бросался в атаку. Если, конечно, это можно было назвать атакой. Играл Мишка еще неважно. И хотя тренер говорил, что со временем из него может получиться неплохой игрок, никакого сравнения с Толиком даже и быть не могло.
На каток ребята приходили вместе. Но до конца занятий они уже не встречались. Мишка отправлялся в спортзал заниматься физической подготовкой, а Толик надевал хоккейную форму и носился по льду, показывая чудеса. И получалась странная вещь. Чем больше разрасталась слава Толика, тем меньше становилась его дружба с Мишкой. Мишка как будто и не особенно завидовал. Наоборот, он смотрел на Толика с уважением. Но уважения было, пожалуй, слишком много. Уж очень знаменитым становился Толик, чтобы с ним можно было разговаривать запросто.
Толику хотелось, чтобы Мишка восхищался им, как и все остальные. А Мишка держался немного в сторонке, будто ему было неловко заговаривать с таким знаменитым человеком.
Однажды Толик совсем было решил истратить на Мишку одну спичку и сделать так, чтобы и Мишка играл не хуже его. Но тут же он подумал, что тогда славу тоже придется делить поровну. Это было уже совершенно необязательно. И Толик не стал тратить спичку.
Наконец во время тренировки тренер Алтынов вызвал Толика с поля и повел его в медицинский кабинет.
– Я хлопотал, чтобы тебе разрешили играть за взрослых, – сказал он. – Приехала специальная комиссия. Они тебя хотят осмотреть. Ты там держись как следует, понятно?
– Чего тут не понять? – ответил Толик. – Пускай они лучше посмотрят, как я играю.
– Они уже смотрели. Только ты их не видел: они потихоньку смотрели.
За столом в медицинском кабинете сидели четыре человека. Один из них был врач стадиона. Остальных Толик не знал, но было сразу видно, что это профессора или даже еще почище, потому что все были в очках.
Когда Толик вошел, он увидел, что профессора смотрят на него с нескрываемым удивлением.
– Здравствуйте, – сказал Толик.
Профессора закивали головами.
– Разрешите мне? – спросил один из профессоров, у которого были очки с двойными стеклами. Он показался Толику самым главным.
– Пожалуйста, коллега, – ответил профессор, у которого были очки с простыми стеклами.
– Прежде всего, молодой человек, – сказал главный профессор, – ответь мне: где ты научился так хорошо играть?
– Я во дворе играл, – ответил Толик.
– Ты хочешь сказать, что, играя во дворе с мальчиками твоего возраста, ты научился играть в силу мастера спорта?
– Еще и получше, – сказал Толик. – Я лучше всех в мире играю.
– Гм… – сказал главный профессор. – Отсутствием скромности молодой спортсмен не страдает. Теперь слушай меня внимательно. Я буду говорить тебе разные слова, а ты отвечай первое слово, которое придет тебе в голову. Это игра такая. Понял?
– Чего тут не понять? – сказал Толик.
– Я начинаю. Слушай внимательно. Груша!
– Яблоко.
– Петух!
– Курица.
– Ложка!
– Вилка.
– Кошка!
– Собака.
– Коробок!
– Волшебный.
– Как ты сказал? – удивился главный профессор. – Почему волшебный? Что значит волшебный?
Толик испугался. Он понял, что нечаянно проговорился. Он подумал: сейчас профессор отнимет у него волшебный коробок и выгонит вон. И тогда все поймут, что Толик не такой уж замечательный человек, каким кажется с первого взгляда.
Толик попятился к двери, прижимая руку к карману, в котором лежал коробок.
– Ты меня боишься? – спросил профессор.
– Нет, – сказал Толик. – Я просто так… Мне уже в школу пора.
Профессор наклонился к остальным профессорам, и они зашептались. Толик тоскливо поглядывал на дверь, соображая, как бы получше удрать. Он думал, что неплохо было бы всех профессоров превратить в червяков, чтобы они не задавали неудобных вопросов.
– В общем, психика в норме, – сказал наконец главный профессор. – Хотя и не понимаю, при чем тут волшебный коробок. Пойдем дальше.
Теперь Толик перешел в распоряжение профессора с простыми стеклами. Ему послушали сердце и легкие. Заставили подуть в резиновый шланг, чтобы узнать, какой у него объем легких. Затем ему здорово намяли живот, так, что больно стало. Проверили слух и зрение. Засунули в рот ложку и заставили сказать "а-а-а". Толик чуть не подавился этой ложкой. Но он видел, что профессора одобрительно покачивают головами, и терпел, хотя мог превратить их в червяков вместе с ложкой.
– Ну что ж, – сказал главный профессор. – Все прекрасно! Нормально развитый мальчик.
– Спасибо, доктор, – обрадовался тренер Алтынов. – Теперь мы включим его в тренировочный состав сборной СССР.
– К сожалению, это невозможно, – покачал головой профессор. – Я сказал: "Нормально развитый мальчик". Это вовсе не значит, что ему можно играть со взрослыми. Он не выдержит напряжения. Для взрослых команд он недостаточно физически развит.
– Он играет лучше любого взрослого! – сказал тренер.
– Да, – отозвался профессор, – это, конечно, чудо. Это просто необъяснимо. И все же придется несколько лет обождать. Я не имею права. Мне самому очень жалко, но ничего не поделаешь.
– Что такое "недостаточно физически развит"? – спросил Толик, когда они вместе с тренером вышли из кабинета.
– Это значит, у тебя силы мало, – сказал тренер и вздохнул. – Не разрешают тебе играть за взрослых.
– А чего мне с малышами делать?!
– Это верно, – согласился тренер Алтынов. – Но раз комиссия решила… Вот если бы у тебя силенки побольше было…
– Я, может быть, сильнее всех в мире! – рассердился Толик.
– Не хвастайся. Побольше скромности.
– А чего мне скромность! – сказал Толик. – Я вот им сейчас докажу.
И Толик побежал назад, к лестнице. У двери кабинета он на минуточку задержался. Что он там делал, тренер не видел. Но вот отворилась дверь, и на лестницу вышли профессора.
Впереди важно шел главный профессор. За ним гуськом шли остальные профессора. Толик остановился у них на пути.
– Дяденька, – сказал он главному профессору, – вы не верите, что я очень сильный?
– Верю, верю, – улыбнулся профессор. – Разреши пройти, мальчик.
И тут тренер Алтынов увидел, что его ученик легко поднял одной рукой главного профессора, а другой рукой поднял профессора с простыми стеклами и понес их вниз по лестнице. От удивления профессора даже не сопротивлялись. Лишь в самом низу лестницы главный профессор опомнился и лягнул Толика ногой. Но Толик даже не почувствовал удара. А у профессора на пятке появился синяк.
Внизу Толик поставил их на землю. Затем он взял железную балку, которую привезли для починки трибуны, размахнулся и швырнул ее вверх. Co свистом, как ракета, балка взвилась в синее небо и исчезла. Она упала далеко за городом, но этого никто не видел. Зато профессора видели, как Толик поднял кирпич, сжал его в кулаке и раскрошил на кусочки. Потом он взял трехметровую статую хоккеиста, стоявшую у входа на лестницу, покидал ее с ладошки на ладошку и аккуратно поставил обратно. В завершение всего Толик выбрал из кучи бревен одно, самое толстое, и без усилия, словно щепку, переломил его о колено. Затем он подошел к профессорам и спросил:
– Видали, какой я сильный?
Главный профессор растерянно смотрел то на сломанное бревно, то на тяжеленную статую, которая мирно стояла на своем месте.
– Вы что-нибудь видели, коллега? – спросил он.
– А вы что-нибудь видели, коллега? – ответил профессор с простыми стеклами.
– Мне что-то показалось.
– И мне что-то показалось.
– Возможно, нам только показалось… – неуверенно сказал главный профессор.
– Да, это нам только показалось, – вздохнул профессор с простыми стеклами. – Ведь этого не может быть.
– Не может, – согласился главный профессор.
Профессора, испуганно поглядывая на Толика, сели в свою машину и уехали, так и не разрешив Толику играть за взрослых. Толик вздохнул и побрел в раздевалку переодеваться.
– Рыжков! – окликнули его сзади.
Толик остановился. Вытирая вспотевший лоб, к нему быстро подходил тренер.
– Что это значит, Рыжков? – спросил тренер, кивая на сломанное бревно.
– Я нечаянно, – скромно ответил Толик.
– Нечаянно?! – закричал тренер Алтынов. – Ты говоришь, "нечаянно"?! Хотел бы я видеть человека, который может сделать это нарочно!
– Я же не виноват, что я такой сильный родился.
– Слушай, Рыжков, – тихо сказал тренер, – объясни мне, пожалуйста, кто ты. Ты человек? Или ты бог? Или ты сумасшедший? Я слово даю – никому не скажу. Как ты это сделал?
– Это очень просто! – усмехаясь, сказал Толик. Он взял еще бревно и так же легко переломил его о другое колено. – Нужно только нажать посильнее – и всё.