Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю - Зубов Дмитрий Владимирович 20 стр.


Обращаясь к психологии, следует отметить, что детско-родительские отношения, будь то между мужчинами и женщинами, учителями и учениками, наставниками и подмастерьями, офицерами и солдатами, да и вообще во всех сферах жизни – это норма. Как и воспитание "наследников" и "преемников". Не является исключением и политика, особенно если ею занимаются не зрелые личности, а природные индивиды, движимые не мышлением и волей, а банальными природными эмоциями. Вспомнить того же Ленина, "сыном" которого (кстати, хорошим, глубоко почитавшим "отца" и его наследие) воспринимал себя Сталин. Бывает, что "усыновляемый" становится "наследником" даже без воли "родителя" и лично не зная его. Так сказать, на бессознательном уровне. Так, Адольф Гитлер фактически стал "сыном" кайзера Вильгельма II и всего лишь пытался довести до конца то, что, по его мнению, не смог осуществить (из-за всяких там "предателей", вонзивших Германии "нож в спину") "папа". И таких примеров в политике и истории можно привести великое множество. Собственно, само желание вырастить наследника и воспитать преемника, "усыновить" подходящего ставленника вполне естественно с природной точки зрения, как восприятие женщиной своего мужчины как взрослого ребенка. Но ненормально! Демократия для того и создавалась, чтобы с помощью разных сдержек и противовесов ограничивать влияние природных эмоций, желаний и инстинктов (как низменных, так и искренне возвышенных) на общество и власть.

Но Борис Ельцин жил чувствами, ему просто хотелось взрастить подходящего "сына", а потом спокойно уйти на пенсию. Собственно, стремление это настолько лежало на поверхности, что его смог понять и сам Немцов. "У него две дочки, но, видимо, он всегда мечтал о сыне, – писал он потом. – И наверное, я подсознательно вписывался в эти мечты. Во-первых, я был с ним рядом в трудные минуты. В 1990-м, когда его не избирали председателем Верховного Совета, а я был активным его сторонником; в 1991-м я был с ним рядом, когда он был на танке. Даже в 1993-м, когда я был губернатором, я его поддерживал против фашистов, Макашова. Он много раз приезжал в Нижний, ко мне относился очень по-отечески. Мы с ним говорили обо всем на свете. Например, он меня спрашивал: "Вы молодой человек – а где вы с девушками встречаетесь?" Я ему сказал, что есть у меня место, а он мне говорит: "Надо иметь много мест, потому что одно место будет засвечено". А дальше он сказал гениальную вещь: "Знаете, почему родилось движение молодежных жилищных кооперативов?" – "Почему?" – "Мне надо было каждые шесть месяцев сдавать новый дом". Гениально, да?"

Ну а пока Ельцин делал свое историческое заявление, мимо Стрелки Оки и Волги как раз проплывал теплоход ЛДПР. Но и здесь его попытались задержать, попросту отказав в швартовке! Все суда, находившиеся в порту, получили приказ от водной инспекции не двигаться, так что даже с пересадкой десантироваться на берег Владимир Вольфович не смог. Не на спасательной лодке же ему плыть! Кстати, о том, что "Александр Пушкин" задержался по вине Немцова, тогда никто не догадался.

– В шлюзах под Заволжьем не было достаточного уровня воды, – охарактеризовал ситуацию журналистам капитан судна Владимир Родионов.

– Для президентской "России" воды хватило, – возразили ему.

– Наверное, "России" требуется меньший уровень воды, – предположил капитан.

Когда Жириновский наконец ступил на Нижегородскую землю, он заявил, что не играет в теннис, а в противном случае непременно принял бы участие в Кубке губернатора! А потом отправился на митинг. Тот состоялся на Волжском откосе в знаменитой "ракушке" – открытой эстраде, на которой в 60-70-х годах проводились музыкальные летние концерты. Кстати, от теннисного корта в парке имени Пушкина, в котором играли в теннис Ельцин и Немцов, это место отделяло довольно большое расстояние, фактически это был противоположный конец исторического центра города. Автор хорошо помнит атмосферу этого знойного дня. Многие пошли к местам, куда ожидался приезд Ельцина. Про визит Жириновского никто ничего не слышал, мы даже не подозревали, что на откосе, куда часто ходили гулять, вещает лидер ЛДПР. Центр города был пуст, все центральные улицы перекрыты патрулями ГАИ. В какой-то момент по площади Минина прямо мимо меня пронеслись сразу два президентских лимузина ЗИЛ-41047. Правда, самого президента там не было, в салоне виднелись только водители.

В итоге Ельцин с Жириновским так и не встретились. Пока второй вместе со своими соратниками произносил речи в зелени откоса, первый быстренько погрузился на судно и отбыл в Макарьевский монастырь. Лидер ЛДПР отчалил только в 20 часов вечера. Кстати, кульминацией противостояния Немцова и Жириновского стал знаменитый выпуск телепередачи "Один на один", снятый через год после описываемых событий, 18 июня 1995 года. Тогда в ответ на фразу "Мы вас вылечим", намекавшую на психические отклонения у оппонента, Владимир Вольфович плеснул в лицо Борису Ефимовичу соком из стакана. Последний в ответ тоже плеснул, но этот момент уже не попал в передачу.

"Короче, братцы, доигрались"

То теплое третье лето постсоветской России хорошо запомнилось россиянам еще и крахом "МММ" Сергея Мавроди. Началось все с того, что "акционеры", поверившие в незамысловатую рекламу с Леней Голубковым и его братом трактористом, а точнее, обманутые вкладчики, как их потом называли, стали с перебоями получать положенные деньги. После чего очереди тех, кто хотел продать "акции", стали значительно длиннее очередей из тех, кто все еще желал их купить. Как правило, к последним относились те, кто долго не верил в быстрое обогащение и сомневался, но потом все же "решился" стать "акционером". Поэтому попытался, так сказать, запрыгнуть в последний вагон… Затем в июле все СМИ сообщили о масштабных проверках в принадлежавшем Мавроди так называемом АОЗТ "Инвест-Консалтинг" и его региональных филиалах, в результате которых были выявлены сплошные финансовые нарушения и неуплата налогов на десятки миллиардов рублей, заведены первые уголовные дела. Впервые во всеуслышание прозвучал термин "финансовая пирамида". Сам Мавроди в ответ объявил ультиматум. Дескать, если не прекратите проверки и "давление", мы не сможем платить по обязательствам и тысячи вкладчиков останутся без денег. "Если государство решило ограбить полстраны и названные в акте суммы будут в той или иной форме у акционеров "МММ" изъяты, дальнейшая деятельность ЧИФов и МММ-инвест, АОЗТ "МММ" и АОЗТ "Компания МММ" объективно станет невозможной просто в силу отсутствия необходимых для этого средств, о чем мне и придется объявить в средствах массовой информации", – заявил Мавроди. А заодно припугнул революцией и гражданской войной.

То было время очередных разочарований в "капитализме". Многие граждане, вложившие в акции "МММ" все свои сбережения, в очередной раз поняли, что их обманули. Так же как с ваучерами, рыночной экономикой со всеобщим процветанием, "конверсией" и т. п. Правда, были среди "кинутых" и настоящие Лени Голубковы, которые искренне считали, что Мавроди прав. Мол, это чиновники проклятые помешали ему довести до конца начатое, "разорили" и "ограбили". А вместе с Мавроди и народ обокрали… Кстати, отчасти это было правдой. Если бы правительство не начало масштабное расследование деятельности "МММ" в это время, пирамида, вероятно, еще протянула бы до осени, а может, и до зимы. Тогда бы кто-то (меньшая часть) обогатились бы еще больше, а другие (большая часть) лишились бы еще большей части своих денег!

"Короче, братцы, доигрались, – писала "Ленинская смена". – История с акциями АО "МММ", которые "абсолютно ликвидны", приобретает все более трагикомический характер… В пятницу президент АО "МММ" Сергей Мавроди выступил с заявлением, где, помимо прочего, сообщил, что все операции с акциями АО "МММ" прекращаются до общего собрания акционеров, которое он обещал провести им до 1 августа. В субботу возмущенные акционеры на Варшавской, 26, в Москве (числом, по разным оценкам, от 8 до 15 тысяч человек) четко разделились на три группы. Первая требовала защитить ненаглядный "МММ", вторая считала, что во всем виновато правительство – отдельные голоса даже настаивали на немедленном штурме "Останкино", третья – самая многочисленная – объединила обманутых пенсионеров и инвалидов, лишившихся последних сбережений. Пресс-служба АО "МММ" через громкоговоритель сообщила, что в толпе якобы находятся представители конкурентов и просто провокаторы". А потом уже премьер-министр Черномырдин официально заявил, что те, кто "пошел на риск", сами виноваты и правительство им ничего не должно, а мэр Москвы Юрий Лужков наконец запретил показывать уже привычную рекламу с Леней Голубковым.

Крах финансовой пирамиды "МММ" оказался опять же лишь вершиной пирамиды. Одновременно с компанией Мавроди или чуть позднее повалились и другие "акционерные общества", "компании", обещавшие вкладчикам быстрое обогащение: "Русский дом Селенга" (РДС), "Хопёр-инвест" и др. И везде было примерно одно и то же. Сначала налоговые и прочие проверки, блокирование счетов, оправдания и обещания, а потом закрытые офисы и кучи "акций", в одночасье превратившихся из "ценных бумаг" в никому не нужные бумажки. Правда, находились, даже среди моих знакомых, и те, кто и после полного краха аферы, спустя год-два куда-то ходил и переоформлял акции "МММ" в надежде все-таки что-то там за них получить…

Глава 8
Немцов – наследник Петра I

Рождение "газели" и Немцов против Видяева

Были и положительные новости. Как раз в то время, когда рухнул "МММ", в Нижнем Новгороде началось серийное производство знаменитой "газели".

Для Горьковского автозавода конец 80-х – начало 90-х годов стали непростым временем. Впрочем, как и для всех отечественных автозаводов, создававшихся и десятилетиями работавших в условиях отсутствия конкуренции на внутреннем рынке. В 1986 году, когда генеральным директором автозавода стал Борис Видяев (его предшественник Николай Пугин ушел на повышение – на должность министра автомобильной промышленности СССР), предприятие оказалось в кризисном положении. Количество рекламаций от потребителей только за 1986 год выросло на 30%, а убытки от брака составили 10 миллионов рублей. Строительство жилья и объектов соцкультбыта, которыми в течение десятилетий славился ГАЗ, также сократилось. Предприятию предстояли еще более суровые времена: распад СССР, нарушение сложившихся связей с заводами-смежниками, переход к рыночной экономике. Однако Видяеву удалось не только сохранить завод, кадры, технологическую базу, провести техническое перевооружение, но и запустить в производство совершенно новое семейство автомобилей.

При всем многообразии советского автопрома у него всегда была, можно сказать, ахиллесова пята. Это так называемый "класс LCV" – международное обозначение легких развозных коммерческих автомобилей, включающее пикапы, малотоннажные фургоны и грузовики транспортной категории N1 (полной массой не более 3,5 тонны), а также микроавтобусы вместимостью до 17 пассажиров. Причин тому было две. Первая – это долгие годы существовавшая в СССР политика выпуска продукции двойного назначения. Подход был такой: в случае войны любой трактор должен быть способен таскать пушки, любой автобус – возить солдат, любой грузовик – обслуживать армейские перевозки. До 70-х годов все грузовые автомобили даже красили исключительно в зеленый цвет, чтобы в случае чего не тратить время на нанесение камуфляжа! Ну а легкие развозные авто для войны никак не годились (исключение составляли разве что топорные "буханки" – УАЗ-452В). Вторая причина – это, как ни странно, борьба со спекуляцией. Советская власть считала, что именно класс LCV наиболее востребован у подпольных коммерсантов, жуликов и торговцев дефицитом. Не случайно легковые машины с кузовом универсал долгое время выпускались лишь в ограниченных количествах, а продавать фургоны в частные руки вообще было категорически запрещено. В итоге ниша заполнялась, что называется, с миру по нитке: низкокачественными ереванскими фургонами, ижевскими "каблуками" и польскими фургонами "ныса" и "жук", сделанными на базе допотопной "победы".

Уже в конце 80-х годов стало ясно, что трех-, пятитонные грузовики, на выпуск которых плановая экономика ориентировала ГАЗ, в условиях зарождающейся рыночной экономики нужны не в таких количествах. Чтобы выжить, предприятию требовалась альтернатива. Гендиректор Борис Видяев, в отличие от своих ульяновских коллег, которые попросту спихнули разработку нового полуторатонного грузовика, вовремя понял, что именно такая машина нужна стране. Поэтому всячески поддерживал конструкторские и экспериментальные работы. В 1989 году началась активная работа над конструкцией автомобиля, и в переломном 1991 году удалось собрать первый макетный образец будущей "газели". Затем автомобиль прошел предварительные, приемочные и ресурсные испытания. Объем работ был колоссальным, ведь грузовик, на базе которого потом предполагалось создать фургон и микроавтобус, в отличие от других базовых моделей, создавался полностью с нуля, без каких-либо заделов. Выпуск ГАЗ-3302 торжественно стартовал 20 июля 1994 года.

"На торжественный пуск "ГАЗели" прибыл глава правительства В. Черномырдин, который купил первую облигацию очередной эмиссии областного займа, – сообщали СМИ. – Премьер-министр отметил, что выпуск нового грузовика – это начало большого пути в отечественном автомобилестроении. А автомобиль, видимо, действительно качественный, ибо, как заявил на митинге В. Черномырдин, он копит деньги на первую полуторку". И это действительно было знаковое и переломное событие. Ведь в те годы вообще бытовало мнение, что отечественный автопром нам больше не нужен, все потребности можно закрыть дешевыми подержанными иномарками. И наши автобусы тому яркий пример! Мучились, мучились десятилетиями со своими "сараями", так ничего путного и не выпустили, а тут купили по дешевке маны в Германии и разом решили все проблемы. В условиях дешевого доллара российским автозаводам действительно было трудновато конкурировать с дешевыми иномарками. Тем более никаких пошлин и заградительных барьеров тогда не было. Как показала история, "газель" фактически спасла Горьковский автозавод от смерти. Среднетоннажные грузовики "двойного назначения" в условиях рынка оказались мало востребованы. "Волга", создававшаяся как персональное авто для начальства, тоже постепенно утратила свою популярность и в итоге "умерла". А вот "газели" остались и фактически вытянули завод из затяжного кризиса. В противном случае ГАЗ, скорее всего, повторил бы судьбу своего коллеги – ЗИЛа, который также специализировался на среднетоннажных грузовиках и правительственных лимузинах и, несмотря на все усилия властей Москвы, канул в историю.

Запуск "газели", позднее получившей кличку "боевая машина торговли", совпал с конфликтом между Немцовым и Видяевым. Несмотря на то что директор пользовался большим авторитетом и уважением трудового коллектива, методы его работы не нравились губернатору. Последний любил вспоминать свое противостояние с Видяевым чуть ли не как первую битву с "олигархами". Мол, вырос "идеалистом" и не предполагал, что какие-то дяди посмеют "ослушаться госвласть". "Первая такая стычка случилась еще в Нижнем Новгороде, – вспоминал Немцов. – Директором автозавода у нас работал Борис Видяев. Вел себя как олигарх, демонстративно и нагло, налоги в областной бюджет вовсе не платил. За это я, как губернатор, без долгих увещеваний уволил директора с работы. Что тут началось! Рабочие перекрывали дороги, угрожали забастовкой… Что только не делали, чтобы заставить меня отменить решение! Но ту, первую битву я выиграл: Видяев остался пенсионером".

В действительности Немцову, который позиционировал себя "демократом", но при этом предпочитал авторитарный стиль правления и культ своей личности, вероятнее всего, не нравились независимая позиция Видяева и его популярность в крупнейшем районе города. Да и сама "битва" развивалась вовсе не так просто, как о ней вспоминал уже подзабывший многие детали Борис Ефимович. Эту версию подтверждает и хорошо знавший Немцова Андрей Климентьев: "Это был совершенно пустой конфликт, не имевший никакой финансовой подоплеки. ГАЗ тогда был убыточный и разворованный, никому он был не нужен. Но Видяев вел себя как царек, Немцову это не нравилось, начали бодаться. Видяев нес свое, Немцов свое. За Видяевым был народ, за Немцовым стоял Черномырдин".

Первые серьезные разногласия между областным и заводским начальством возникли в 1993 году, когда решался вопрос с приватизацией ГАЗа. После ликвидации Министерства автомобильной промышленности автозавод остался как бы сам по себе. Огромный, отдельно расположенный Автозаводский район еще в советские времена жил как обособленный город, лишь номинально подчинявшийся городским и областным властям. Даже менталитет людей и понятия о жизни (включая уголовные) там были особенные. А директор завода был, можно сказать, и царь и бог. Борис Видяев, например, прославился тем, что в годы дефицита по его инициативе в Автозаводском районе появилась сеть дешевых китайских магазинов. Рабочие ГАЗа получали специальные талоны, по которым могли отовариться в них. Особой популярностью пользовались джинсы китайского пошива (в то время их аналоги на черном рынке стоили огромных денег). Правда, это явление имело и оборотную сторону. На Автозавод стали часто приезжать представители Поднебесной, при этом район всегда слыл своими криминальными традициями. В связи с этим появился новый вид преступлений – ограбление китайцев. В начале 90-х "автономность" ГАЗа еще больше усилилась.

Однако сделать завод отдельно взятым успешным предприятием Видяев все же не смог. К весне 1994 года на складах скопилось уже 50 тысяч нереализованных автомобилей на сумму 240 миллиардов рублей. Дебиторская задолженность на 1 марта достигла 378 миллиардов, кредиторская – 322 миллиарда, а долги в бюджет – 150 миллиардов. Учитывая же, что ГАЗ давал четверть всех доходов областного бюджета, с подобным кризисом конечно же надо было что-то делать. Только Видяев видел выход в распределении акций исключительно между работниками и руководством, а Немцов считал, что крупнейшим акционером завода должна стать область. Один считал, что автогигант должен сохранить автономность и независимость от областных властей, второй настаивал на повышении управляемости и создании совета директоров, подконтрольного губернатору. Еще в конце 1993 года на заводе был создан забастовочный комитет, который открыто выступил против правительства. И угрожал массовыми акциями протеста и чуть ли не восстанием. Но в итоге под давлением премьер-министра Виктора Черномырдина Видяеву все же пришлось пойти на компромисс.

Назад Дальше