Выходит, она рабыня. Это объясняло и ее босые ноги, и то, что мальчик не был ей безразличен. Кроме того, она явно не могла знать реальной стоимости дилана. Да и откуда рабыне знать это, если только она не является в доме матроной, но Яспер был готов поставить в заклад свою последнюю бесаету за то, что девушка в синем платье таковой не является.
И что ей понадобилось в лесах лорда Эринга? Всякому было известно - беглые рабы направлялись в Мантеди, единственный в Сливии порт, служивший гаванью всем кораблям страны - от торговых до императорского военного флота.
Колымага грохотала по узким улицам, и усталая девушка в синем платье никак не шла из головы Яспера. Он словно вновь увидел ее стоящей в пыли, услышал, как она говорит, чтобы он, Яспер, оставил себе золотой. "Мне не придется возвращаться". Вполне естественно. К лорду-то Морлену, когда тебя разыскивают полосатые… Яспер поежился.
Он подъехал к дому Тома. Старик приготовил для лошади воды и сена. Яспер отдал ему все деньги, которые получил от последнего пассажира. Дилан он разменять не успел. Придется сходить к Фарли.
- Том, ты еще не слыхал последней новости? Лорд Морлен уже берет к себе на службу полосатых!
Том проворчал, согнав муху с тощего плеча:
- Что, встретился с ними на дороге? Они побывали и здесь… приказали всем возницам не брать диланы от седоков. - Том фыркнул. - За всю мою жизнь никто не предложил мне ни единого дилана. Только полосатым этого не втолковать. Говорят, что Морлен нанял батальон зиндов, чтобы изловить каких-то там беглецов. По благословению императора.
Итак, диланов не брать. Яспер отрезал себе хлеба и сыра, но кусок не лез в горло, и он насилу проглотил пищу. А потом повалился на топчан. Но сон не шел. В ушах все еще звучал ее милый голос: "Мне не придется возвращаться".
Яспер попытался представить, где она могла работать. И какая она все же странная: при таких манерах не знать элементарного. Интересно, как ей удалось избежать шрамов? Он лег на бок, потом перевернулся на другой. Он подумал, что ей необычайно повезло, что на ее пути встретился именно он. Многие наверняка уже донесли бы на нее, будь назначенная сумма даже вдвое меньше. Но он этого не сделает. И может быть, ей повезет. Может быть, удача не оставит ее.
Раз уж он все равно не уснет, не отправиться ли ему разменять дилан?
По знакомым переулкам Яспер добрался до лавки Фарли, местечка едва ли не более захудалого, чем конюшня Тома. Как полагал императорский сборщик налогов, Фарли торговал всем, что попадалось под руку: башмаками, знавшими лучшие времена, но все еще не развалившимися, шалями, расшитыми дешевым бисером, трубками и скверным табаком, даже кислым вином, если ему удавалось добыть этот напиток. Однако в дальней комнатке своей лавчонки он давал деньги в рост свободному люду, еще надеявшемуся на удачу, и разменивал монеты.
Когда Яспер показал ему дилан, Фарли негромко присвистнул и проверил, нет ли кого в соседней комнате, чтобы убедиться, что они действительно одни.
- Откуда он у тебя? - Лавочник погладил монету сальными пальцами.
Яспер пожал плечами:
- Разменять можешь?
Фарли облизнул губы:
- Я могу разменять его, друг мой, однако пользоваться диланами в Сливоне сейчас рискованно. Разве ты не слышал? Лорд Морлен нанял полосатых. И первым же делом они запретили хождение диланов.
Яспер вновь пожал плечами:
- Запрет на диланы не продлится вечно.
Фарли сложил пальцы в щепотку и надул губы.
- Я возьму у тебя монету за четверть цены в бесаетах, которые ты получишь завтра.
- Меня это не устраивает, - ответил Яспер. - Но я соглашусь, если получу бесаеты сегодня.
Денег все равно должно хватить на повозку и хорошую лошадь, да и останется еще.
Фарли взял дилан и отсчитал сотню бесает.
Оставив Фарли, Яспер прямиком направился на конный рынок. Походив по нему и приглядевшись к товару, он выбрал мирную кобылку. И хотя смотрела она на него кроткими глазами, но ступала бойко. Удачи ради Яспер окрестил свое приобретение Фортуной. А потом принялся торговаться из-за самой бедной упряжи как последний бедняк, трясущийся над каждой бесаетой. К чему привлекать внимание людей к своему неожиданному богатству!
Потом он купил повозку, на которую положил взгляд: прочную и с толстыми подушками. Что ж, теперь, когда у него появились собственная лошадь и таратайка, оставалось только радоваться. Однако какая-то тревога лишала его не только сна, но и аппетита. Он все опасался за девушку, только бы она не попалась полосатым зиндам, выполнявшим поручение лорда Морлена. Он накупил у пекаря хлеба на целую бесаету, думал, что запах свежих буханок заставит его почувствовать голод, однако есть так и не захотелось.
Почему его волнует судьба этой девушки и то, сумела ли она спрятаться или нет? Может, потому, что ему самому зачастую с трудом удавалось избежать рабства. Редкая девушка! Еще прихватила с собой и ребенка! Куда проще одной - одному всегда легче укрыться, чем двоим.
Солнце уже садилось, когда Яспер вышел из дома. Он решил провести ночь в каретном ряду на противоположной стороне Сливоны - там, где его никто не знал. Когда он прибыл на площадь, полосатые так и кишели, обшаривая кареты и описывая беглецов. Девушка семнадцати лет без клейма, в синем платье. Мальчик со свежими метками. Кто увидит их, пусть донесет зинду или лорду Морлену. Обещана награда.
Маэва и Девин отыскали в лесу ручеек. Маэва не привыкла умываться такой холодной водой, однако это помогало ей не уснуть, пока она обдумывала, каким образом можно изгнать лорда Морлена из снов Девина. Раз камень дримвенов может защитить ее, то она способна защитить и мальчика? Но как это сделать?
Прополоскав шелковое платье, она приложила влажную ткань к щеке мальчика. Нельзя надевать синий шелк, пока они с Девином не перебрались на тот берег Минвендского океана. Матрона из сиротского дома лорда Индола конечно же запомнила этот наряд. Как и возница: он так внимательно смотрел на Маэву. Что, если его начнут расспрашивать, не видел ли он девушку в синем платье?
Лила дала Маэве и две швейные иглы, заткнутые в моток ниток. И теперь Маэва воспользовалась одной из них, чтобы выпороть из обиходной рубашки вышивку, означающую ее принадлежность лорду Индолу. Было неприятно вновь надевать это рубище, однако что еще она могла сделать?
Над ручьем нависали деревья, сквозь листву лился мирный зеленый свет. Маэве еще никогда не приходилось вот так вот бывать в лесу. И она радовалась тому, что день выдался теплым и деревья скрывали ее вместе с Девином. Но что ждет их завтра?
Необходимо найти еду. Суметь перебраться через океан. Найти идущий до Главенрелла корабль можно в Мантеди, взяв на северо-восток отсюда. Теперь, располагая камнем дримвена, они могли вернуться в Сливону и нанять карету. Возница говорил, что за одну такую монету можно купить его вместе с повозкой на целый год. У Маэвы оставалось еще сорок девять таких монет, не считая той, которую она отдала ему. Но кроме золота у них было только рабское рубище и великолепное платье, но его она надевать более не смела.
Сняв повязки с головы Девина, она заметила, что порезы воспалились. Маэве нередко приходилось видеть такие гноящиеся, вспухшие рубцы. Пока она омывала его лицо, мальчик дергался, и глаза его наполнялись слезами. Поникнув, он так и сидел у края воды, пока Маэва полоскала бинты. Со всей силой отжимая тонкую ткань, она пыталась прогнать печальные мысли о том, как из бедного этого ребенка сделали раба, искалечив его. Потом принялась спарывать нити лорда Индола и с одежды Девина. Как бы хотелось ей спалить в одном огромном костре все эмблемы лордов Сливии и побросать в пламя все их патриеры - пусть плавятся.
- А тебе известно что-нибудь о лесах, Девин?
- Раньше… мне приходилось иногда жить в лесу. Папа учил меня ловить рыбу.
Раньше. Маэва понимала, что значит это слово. До того, как он осиротел. До того, как сделался рабом, прислуживающим в бане лорда Индола. До того, как его пометил лорд Морлен.
- Значит, мне повезло, ведь я никогда не бывала в лесу, - проговорила она.
Когда одежда и бинты высохли, они отправились дальше, неторопливо пробираясь сквозь густые заросли вдоль берега ручья.
С закатом сделалось холодно. От пустоты в желудках было еще холоднее. Когда стемнело, они устроились на ночлег, соорудив из высокой травы себе гнездо; они прижались друг к другу, чтобы было теплее, подложив под головы шелковое платье. На груди, возле самого сердца Маэвы, негромко гудел камень дримвенов.
"Эбровен не сможет вторгнуться в сны обладателя камня…" - обещала ей Лила.
Над головой ярко светились звезды, ветерок перебирал листву в неведомой ночи. Утомление разом навалилось на Маэву, направляя ее ко сну. "Не знаю как, но мне придется оберегать сны Девина".
Часть вторая
Замок целителей
Глава пятая
Торина, королева Архельда и Белландры, прибыла в Замок целителей в одежде крестьянки. Оказалось, что ее старшая дочь Саравельда, достигшая шестнадцати лет, наделена даром целителя. Саре предстояло пройти курс наук в Замке, являвшемся известной в Белландре школой целителей. Однако она не захотела, чтобы прочие ученики узнали, что она принцесса, и потому вместе с матерью прибыла сюда инкогнито.
Торина была очень удивлена, узнав от элловена Базена, разыскивавшего целителей для Замка, что Саравельда наделена таким сильным даром. Если Сара - целитель по своей сути, почему она ведет себя как рожденная бойцом? Бойцом, продолжающим династию воинов Архельда. Почему она больше похожа на своего деда Кариида, чем на мягкосердного отца Ландена?
Так Торина попыталась деликатно высказать предположение о том, что элловен Базен мог и ошибиться.
Но Базен, тихий и спокойный мужчина, только покачал головой:
- Ошибки быть не может, моя королева.
Костлявая рука Базена протянула ей пергаментный свиток, перевязанный серебряным шнурком.
- Я не вправе дать имя ее дару, ваше величество. Это должна сделать сама элловена Ренайя, живущая в Замке. Могу только сказать, что дочери вашей будут рады. Я оставлю вам список дарований, доступных целителям.
Торина принялась читать список, Саравельда же заглядывала ей через плечо.
"Дары, приемлемые для обучения в Замке целителей:
Авьен (целитель-художник)
Лирен (целитель-музыкант)
Мистив (проникающий в суть)
Фитосен (ботаник-гербалист)
Сангив (костоправ и не проливающий крови хирург)
Триан (целитель-танцор)
Геновен (целитель снов)
Фиран (духовный воин)"
- Интересно, - заметила королева. - Каждому дару учат, кроме фирана, которого тренируют.
- Значит, я научусь танцевать, как трианы! - Сара взволнованно привстала на цыпочки. Она явно отмахнулась от прочих дарований. - Целитель снов… Интересно, что это такое. Неужели они держат за руку детей, которые видят кошмары?
Действительно, Саравельда всегда двигалась с неотразимым изяществом, словно бы танцевала, даже когда крошкой училась ходить. А когда во дворец являлись трианы, принцесса просто не отходила от них. Однако знаменитые танцоры всегда соблюдали невозмутимую ясность манер, в то время как Сара была наделена самым бурным темпераментом. Целитель с норовом. Торина улыбнулась.
- А ты уверена, что тебя зачислят в танцоры? - поддразнила она дочь. - Разве травы тебя не интересуют?
- Если элловены отправят меня подсчитывать вершки и корешки, - усмехнулась в ответ Сара, - тогда за исцелением ко мне лучше не обращаться.
И теперь они приближались к Замку целителей в назначенный для прибытия день. В лишенном приключений путешествии мать и дочь сопровождал капитан Андрис, самый верный из всех солдат короля Ландена, переодетый в обыкновенную одежду.
Торина отпустила солдата:
- Спасибо тебе, Андрис. Завтра утром я буду ждать тебя в Таньене, в гостинице.
Рослый воин кивнул и повернул коня.
- Куда нам теперь? - спросила Сара.
Ее густые каштановые волосы выбились из-под широкополой шляпы. Красная крестьянская юбка и простая муслиновая блузка дочери к лицу, отметила королева Торина.
Она указала на более узкую из двух дорог. Широкая, мощенная гравием была обсажена высокими деревьями.
- Эта дорога приведет нас к больнице, - пояснила она. - Нас ждут возле калитки по другую сторону Замка.
И они свернули на скромную дорогу, более похожую на тропу, с левой стороны которой вытянулись рядком высокие деревья. С правой стороны возле подножия каменной стены колыхались высокие травы. Запах моря не оставлял их во время всего путешествия, так как они старались держаться прибрежных дорог. И теперь к острому запаху соли примешивались ароматы благоуханных трав.
Дорога привела их к испещренным железным воротам, перед которыми Торина и Сара спешились. Возле ворот стоял рослый молодой человек. Торина с любопытством посмотрела на него. Странная приплюснутая шляпа его напоминала те, что носят обитатели Эмменды, сурового края, расположенного на севере от Главенрелла. Грубая вязаная рубаха облегала могучие мышцы, рукава ее не доходили до запястий. Брюки также были коротковаты для столь длинных ног и открывали загорелую полоску кожи на лодыжках. У ног богатыря лежал потертый дорожный мешок.
Горина взглянула в его глаза и удивилась: цвет их отливал чистым закатным небом.
- Добрый день, меня зовут Нина, - поздоровалась она, сожалея об обмане. - А это моя дочь Сара.
- Дорьян, - представился молодой человек, обмениваясь рукопожатиями с Ториной, а потом и с Сарой.
- Ворота заперты? - спросила Сара.
Дорьян кивнул.
Заглянув внутрь, Торина заметила за воротами ухоженные клумбы и признала несколько растений, в том числе лаванду и полынь. За травяными посадками по крутому склону поднимался лес, из которого вырастали каменистые утесы. Отходившая на запад тропа вела вверх по склону отлогого холма. Камни, которыми она была замощена, рассыпали розовые искры. Розовый кварц? За холмом виднелись крыши нескольких величественных зданий. Над всеми ними возвышалась колокольня, колокола на ней казались отлитыми из чистого серебра.
Позади заскрипели колеса, звякнула конская упряжь. Свежую краску на приближавшейся карете покрывала пыль, и кожаная крыша была совершенно новой. Подобранных по масти коней украшала оранжевая упряжь.
Соскочив на землю, кучер распахнул перед пассажиром дверь. Из кареты выглянула голова молодого человека, которая сразу же, как только оказалась снаружи, расплылась в улыбке.
- Спасибо тебе, Гарен, что доставил меня сюда, - обратился он к кучеру. - Достань мой багаж и уезжай. Пора превращаться в смиренного студента.
Он усмехнулся. Гарен подал ему два хорошей выделки чемодана, которые молодой человек без раздумий опустил прямо в грязь.
Кучер поднялся на облучок, развернул лошадей и отъехал.
- Добрый вечер, добрый вечер! - Молодой человек шагнул вперед. Склонился и приложился к руке Торины. - Простите за поднятую пыль, мадам. Позвольте представиться: Берн, прибыл для обучения в Замке целителей. Имею дар драдена.
Торина ощутила неловкость, непонятно отчего она смутилась. Конечно, причина никак не могла быть связана с этим очаровательным молодым человеком.
Черты его казались тщательно вылепленными скульптором - полные губы, ровные зубы, высокие скулы, широкий лоб. Кожа словно выкроена из молочно-белого шелка. Светло-серые глаза лучились искренностью.
- Я и не знала, что существует подобное дарование, - проговорила она.
- О да. Оно не имеет отношения к целительству, и его нет в ваших списках. Чтобы быть драденом и выполнять законы Замка, нужно обладать определенными способностями. Драдены существуют здесь столько же, сколько и сами целители. Конечно, те, кто исцеляют, - это душа замка, но именно драдены дают возможность целителям существовать.
- Существовать?
- Да, мадам. Целители лечат и преподают. Драдены делают все остальное. Уверяю вас, посланники Замка ищут драденов столь же упорно, как и лиренов или авьенов.
- Значит, вам уже назвали ваш дар?
- Конечно, я жду официального признания элловены Ренайи, - произнес он непринужденным тоном, - однако это всего лишь формальность. Я слышал, она - удивительно чуткая мистива.
Мистив. Человек, наделенный предельно обостренной интуицией. Но что это означает?
- Мистив способен распознать наличие прочих дарований, - продолжил Берн, словно бы она произнесла свой вопрос вслух. - Все посланцы Замка, конечно, являются мистивами, хотя им и далеко до возможностей элловены Ренайи.
Он улыбнулся.
- Однако обратимся к более важным вопросам. - Он показал в сторону Саравельды: - Это ваша дочь?
- Да. Ее зовут Сара.
Берн взял ладонь Сары обеими руками.
- Пожалуйста, скажите мне, что и вы наделены даром драдена, - проговорил он с восхищением.
Сара улыбнулась:
- Мне хотелось бы научиться танцевать, как триана.
Берн склонился к ее руке:
- Вы, безусловно, наделены необходимым для этого изяществом.
Торина повернулась к Дорьяну, который молча наблюдал за происходящим.
- А ты тоже наделен даром целителя?
- Так мне сказали.
- Ты из Эмменды?
Дорьян кивнул, опустив руку на засов, и чуть шевельнул его.
- Запечатано, - объявил Берн. - Только элловен может снять печать другого элловена. - Он подмигнул Саре.
- Тебе известно о замке достаточно много, Берн, - проговорила Торина, попытавшись собственноручно сдвинуть засов. На месте его удерживала незримая сила.
- Я племянник главной драдены Эстер, - ответил он. - Дарование драдена передается в моем роду с тех пор, как Белландра построила этот Замок.
- Но где же колокольчик? - удивилась Сара. - Как они узнают о нашем прибытии?
- Колокольчики находятся на парадной стороне замка, возле больницы. Здесь не принято принимать посетителей у этой калитки, - проговорил Берн.
- Ага, кто-то идет.
И в самом деле, к ним приближался седовласый мужчина, облаченный в серебристые одежды, напоминавшие лунный свет. Шаг его был настолько упругим, что Торина подумала: седина раньше времени легла на виски этого человека. Однако элловены были известны тем, что сохраняли молодость и в преклонном возрасте.
- Приветствую вас в Замке целителей, - сказал он, отворив ворота легким прикосновением. - Меня зовут элловен Майн.
Он выслушал их приветствия, даже не улыбнувшись, но и не хмурясь.