- Геша, сюда! - крикнул Кеша, и Геша подбежал к нему, встал рядом, вытирая ладонью кровь из разбитого носа, спросил гнусавым голосом:
- Это ты включил?
- Нет.
- Кто же?
- Не знаю, - ответил он, хотя догадывался, чьи это были штучки.
Он вспомнил вроде бы безобидные и хвастливые слова Кинескопа насчёт "навтыкаем" и подумал, что духи никогда и ничего не говорят просто так. Они помнят все свои обещания и точно выполняют их. А главное, вовремя.
Другое дело, что странное поведение водопроводного шланга плохо увязывалось с заявлением Кинескопа: дух, мол, не может причинить человеку ощутимого вреда. Хотя какой же это вред - душ холодный, отрезвляющий? Ни тебе увечий, ни тебе опасного членовредительства. Скорее - польза: в такую-то жару…
Впрочем, парни думали иначе и пользы в душе не видели. Один из них, увернувшись от струи, подбежал к крану и начал лихорадочно закручивать его. Пожарная кишка, как огромная змея анаконда, живущая в джунглях Амазонки, встала на дыбы, обрушила на хитрого парня холодный душ. Он сжался под душем, но кран не бросил, закрутил, и кишка-анаконда бессильно упала на асфальт. Парень поднатужился и снял её с крана.
Потом встряхнулся, как кот, пошёл к Кеше и Геше, сжав кулаки:
- Ну, гады, сейчас получите!
И остальные тоже пошли, только вожак всё ещё не мог отдышаться, сидел на асфальте, держась за живот: видимо, Кеша ему здорово врезал.
Кеша и Геша медленно отступали к воротам. Между ними и бандой было всего шага четыре, и они держали дистанцию, как две враждующие армии. Кеша и Геша, пятясь, прошли арку ворот, очутились на пустынной в этот час набережной, и неоткуда было ждать помощи, и стоило рассчитывать на себя, только на себя.
Но в этот момент тяжёлые чугунные створки ворот сдвинулись с лязгом, неожиданно разделив две враждующие армии прочной границей.
- Открывай, - приказал отдышавшийся вожак, и один из четверых дёрнул створку, но она не поддалась. Тогда он дёрнул сильнее, и остальные помогли ему, навалились вчетвером на ворота.
Но они всё равно не открывались, словно кто-то держал их, не давал сдвинуть створки, и парень крикнул вожаку:
- Они не открываются.
Кеша с Гешей переглянулись, поняли друг друга без слов. И Кеша спросил ехидно:
- Силёнок не хватает? Может, помочь?
И тут он увидел совсем невероятную картину: позади парней, всё ещё силящихся открыть ворота, брезентовая змея шланга медленно ползла к водопроводному крану. Вот она доползла до него, приподняла конец, сама наделась на кран, и тот начал раскручиваться. Если бы Кеша не знал, чьи это проделки, то он бы просто не поверил собственным глазам, решил бы, что перегрелся на солнце, схватил солнечный удар и ему мерещится бог знает какая ерунда! Но Кеша превосходно знал, чьих это рук дело. И он с упоением глядел, как напор воды идёт по шлангу, распрямляет его, как разворачивается шланг и - великолепное зрелище! - бьёт струёй по спинам хулиганов.
- Кто пустил воду? - заорал вожак, отбегая от струи.
Но шланг хитро извернулся, лёг на пути, и вожак споткнулся об него, грохнулся на асфальт.
И тут - уж совсем неожиданно! - тронулся мотоцикл "Ява". Он тронулся бесшумно, подогнул под себя короткие ножки-подставки, разгоняясь, помчался на парней. И это было настолько страшное зрелище - бесшумно несущийся мотоцикл без водителя, - что нервы у вожака не выдержали.
- Ребя, атас! - во всю глотку закричал он и первым бросился бежать прямо по газону, мимо школы.
И вся его насквозь промокшая, перепуганная банда рванулась за ним, забыв о Витькином поручении проучить шкета и наверняка не думая о том, что Витька будет недоволен: поручение-то не выполнено. Только наплевать им было и на Витьку, и на шкетов-пионерчиков, потому что непонятное поведение пожарного шланга, чугунных ворот и бесхозного мотоцикла было куда страшнее вполне реального и привычного гнева Витьки. Ну, выругается он. Ну, по шее накостыляет. Так это же знакомо. Это обычно. Это вам не самодвижущийся мотоцикл!
- С мистикой шутки плохи, - всё ещё гнусавя, сказал Геша: нос его распух и сильно напоминал по форме и цвету нос старика Кинескопа.
- Какая же это мистика? - возразил Кеша, чей глаз посинел и заплыл, оставив узкую щёлочку для зрачка. - Это духи…
- Кто, кроме нас, знает о духах? Никто. А значит, поверить в происшедшее невозможно, оно нереально.
- Слушай, - с сомнением сказал Кеша, - а если бы мотоцикл задавил кого-нибудь?
- Ты что? - удивлённо воззрился на него Геша. - Кинескоп же ясно сказал: вред причинять нельзя. Расчёт был точный - на испуг. Духи не ошибаются.
Кеша и Геша легко открыли ворота, вошли во двор. Мотоцикл спокойно стоял на привычном месте, задрав вверх переднее колесо: ножки-подставки его надёжно упирались в асфальт. Пожарный шланг лежал у стены, аккуратно свернувшись, - словом, так, как его оставили дворники после утренней поливки. И трудно было представить - даже Кеше и Геше, - что эти бездушные вещи только что вели себя вполне одушевлённо. Но как ни сомневайся, а это было именно так. И Кеша с Гешей знали души этих вещей. Вернее, их духов.
Кеша подошёл к мотоциклу, постучал по бензобаку:
- Спасибо, Колесо, выручил. - Потом наклонился к водопроводному крану, сказал: - И тебе, Водяной, спасибо.
Ответа не последовало. На незапланированное общение духи выходить не желали. Что ж, обижаться Кеше и Геше было нельзя: без духов им сегодня пришлось бы худо. Да и было уже общение, и как раз незапланированное. Вызванное дурацкой болтовнёй Геши.
- Понял теперь, с кем имеешь дело? - наставительно спросил Кеша, а Геша только кивнул: мол, понял. И вопрос этот мог одинаково относиться и к Витьке, и к духам…
Дома у Геши ребят встретил Кинескоп. Он стоял в дверях комнаты в Гешиных тапочках, и позади него выглядывали смеющиеся рожицы Рыжего и Красного.
- Красавцы, - сказал Кинескоп, разглядывая Кешу и Гешу. - Орлы.
- Ты смотри, Кинескоп, - захихикал Рыжий. - У Геши нос как у тебя.
- Это он из любви ко мне, - издевался Кинескоп. - А что ж, Кеша, тебя так несимметрично украсили? Или просил плохо?
- Кончай, Кинескоп, - смущённо сказал Кеша. - Ну, влипли мы в историю, сами виноваты. А за помощь спасибо.
- То-то и оно. Не подоспей Водяной вовремя, плохо бы вам пришлось. - И добавил с некоторым восхищением: - А ты этого верзилу неплохо скрутил. По всем правилам.
Кеша даже удивился:
- Видел ты, что ли?
- А то нет? Мы с братьями всю драку по телевизору смотрели. Захватывающее зрелище…
- Как по телевизору? - Кеша был просто ошарашен.
- Разве я не могу сам себе показать, что во дворе происходит? Антенна-то на доме стоит. И проводка кругом. А силёнки у меня ещё есть.
Кеша и Геша с изумлением смотрели на Кинескопа. Этот маленький человечек, то есть дух, мог вести прямую трансляцию со двора, как с хоккейной площадки Дворца спорта в Лужниках. Поистине возможности духов безграничны, и Кеша с Гешей сегодня ещё раз убедились в этом. И сейчас они особенно гордились тем, что из всех мальчиков Москвы для великой миссии выбраны именно они - Кеша и Геша.
- Что Сомов? - спросил Кеша.
- Ждёт Сомов, - сказал Кинескоп. - Нервничает.
И в этот момент звякнул телефон.
- Это Говорун. - Кинескоп поднял трубку и послушал, потом переспросил:
- На когда?.. Понятно. Спасибо.
- Ну что? - в один голос спросили Кеша и Геша.
- Выезжает Сомов. Через полчаса, сказал, выезжает. Мол, повезло профессору: как раз есть у него инструмент для "Волги". И недорого: за двойную цену отдаст.
- А профессор что?
- Профессор ждёт.
- Поехали, - решительно сказал Кеша.
Но Кинескоп задержал его:
- Поедете сами. Колесо днём не сможет: заметят, да и хозяин вот-вот вернётся.
- И братья не поедут?
- Мы тоже не можем днём, - грустно сказали братья.
- Надо позвонить Ивану Николаевичу, - нерешительно заметил Геша. Он хотя сначала и не собирался предупреждать оперуполномоченного - всё-таки обиделся на него, - теперь мучился угрызениями совести: как же без милиции?
- Позвони, - решил Кеша.
Он тоже понимал, что без милиции будет трудно.
Геша набрал номер телефона народной дружины, долго слушал длинные гудки.
- Никто не подходит.
- А ты в отделение милиции позвони, - посоветовал Кеша.
Отделение милиции откликнулось мгновенно:
- Дежурный слушает…
- Будьте добры, позовите Ивана Николаевича, если можно, - вежливо попросил Геша.
- Кто его спрашивает? - поинтересовался дежурный.
- Это говорит Геннадий Седых. Я сегодня уже беседовал с Иваном Николаевичем и хочу ещё что-то ему сообщить…
- Нет его, Геннадий Седых, - ответил дежурный. - Уехал на задание. Но я ему передам, что ты звонил.
- Спасибо, - сказал Геша. - До свидания. - И повесил трубку. - Нет его. На какое-то задание уехал.
- Что же, - решил Кеша, - будем действовать сами. Пошли, Гешка.
- Ни пуха ни пера! - крикнули вдогонку близнецы.
И Кешка с чистым сердцем отозвался:
- К чёрту!
Глава одиннадцатая
КЕША, ГЕША И СОМОВ
Кеша и Геша рассудили верно: нечего ждать Сомова во дворе, а потом гнаться за ним на троллейбусе. А если он вздумает поехать к профессору на такси, то дело совсем швах. Нет, лучше махнуть на Арбат заранее и дождаться Сомова у профессорского дома. Например, в том садике, где они с Рыжим подсматривали за Витькой.
Так и сделали. На троллейбусе добрались до Плотникова переулка, свернули направо и осторожно вошли в знакомый двор. Правда, знаком он был только Кеше, а Геша представлял его себе лишь по рассказам друга. Но это не помешало ему сразу обнаружить место, где Рыжий с Гешей таились в кустах. Оно и в самом деле было лучшим для тайного наблюдательного пункта: высокие густые кусты шиповника около профессорской "Волги". Она стояла всё так же - накренившись на правый бок, смяв своей тяжестью резину на спущенном баллоне.
Друзьям везло: двор был пуст и никто не помешал им прокрасться в кусты и занять наблюдательную позицию. Неудобно было лишь то, что шиповник отчаянно кололся, но если замереть и не двигаться - разведчик должен уметь замереть и не двигаться! - то можно терпеть. Даже привыкаешь. Как к крапиве, если в ней долго лежать. Кеша однажды на спор пролежал в крапиве целый час - и ничего. Чесался только потом по-страшному. А шиповник - не крапива, хотя, скорее всего, часом здесь не отделаешься.
Они лежали, молчали, вели непрерывное наблюдение в четыре глаза. Наблюдать было не за чем. Вот вышла тётка с авоськой. В авоське пустые бутылки из-под молока. Вывод: пошла в магазин. Въехал во двор на велосипеде какой-то парень в трусах и майке. Взял велосипед на плечо, вошёл в профессорский подъезд. Вывод: покатался, устал, вернулся домой. А велосипед, между прочим, гоночный. Кеша даже хотел такой, но родители на этот счёт имели другое мнение. Почему-то… Из того же подъезда выбежал мальчишка лет девяти с игрушечным пистолетом в ручонке. Постоял, прицелился куда-то, потом посмотрел на кусты и пошёл к ним. Вывод: сейчас обнаружит наблюдательный пункт… Так и есть, обнаружил. Остановился у зелёного заборчика, уставился на разведчиков круглыми глазами.
- А чего вы здесь делаете? - спросил он, как один отрицательный герой из кинофильма "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён".
Кеша даже не стал искать вариант ответа, бросил:
- Иди, иди отсюда…
Мальчишка не ушёл, заканючил:
- Нет, правда, чего вы здесь высматриваете?
Это был уже нестандартный вопрос, и отвечать на него следовало нестандартно:
- Не уйдёшь немедленно - получишь по шее.
Кеша просто попугал мальчишку. Не стал бы он, в самом деле, бить маленького, это нечестно… Но угроза подействовала. Мальчишка ушёл с независимым видом: мол, я вас совсем не испугался, просто мне по делам надо.
Наблюдение продолжалось. Становилось скучно. Кроме того, шиповник всё-таки кололся, потому что долго лежать неподвижно нельзя - немеет рука или нога. Или рука и нога вместе. Но тут во двор вошёл новый объект наблюдения, и Кеша с Гешей мгновенно забыли о неудобствах: это был Сомов.
Сомов подошёл к профессорской машине, постучал ногой по спущенному колесу, присвистнул, сказал вслух:
- Как тебя, бедолагу…
Потом поставил свой кожаный саквояж на асфальт, сложил руки рупором, крикнул:
- Фёдор Петрович! - Потом подождал чуть-чуть, опять крикнул: - Фёдор Петрович!
На третьем этаже в открытом окне появилась голова в огромных очках. Человек посмотрел сквозь очки во двор, сказал приветливо:
- Ах, это вы, Алёша… Я сейчас спускаюсь, - и исчез из окна.
Судя по очкам, это была профессорская голова. По Гешиному и Кешиному разумению, каждый порядочный профессор должен носить очки. Это солидно. Это свидетельствует о научном складе ума. А Сомова, оказывается, зовут Алёшей… Смешно: взрослый дядька, а зовут Алёшей. Не Алексеем Сарафановичем, к примеру, а как мальчишку - Алёшей. Это уж никак не свидетельствует о его научном складе ума…
Но и профессор, когда вышел из подъезда, оказался каким-то нетипичным. Только очки у него от профессора, а всё остальное от кого-то другого. Ни тебе бородки-эспаньолки, ни тебе животика, ни тебе обычной профессорской рассеянности. И молод он, не старше Кешиного отца. И одет в тренировочный костюм. Он подошёл к Сомову, заулыбался, руку ему пожал.
- Жду вас, Алёша, как вечного избавителя…
Это ворюга-то - вечный избавитель!
- Принесли, Алёша?
- Как обещал, Фёдор Петрович. Вам просто повезло, что у меня инструменты как раз завалялись.
- Повезло, говорите? Ну, это как посмотреть…
И оба смеются. Сомов тихонечко, вежливенько подхихикивает. А профессор - во весь голос. Смешно ему, видите ли…
- Покажите, Алёша.
- Подождите, Фёдор Петрович, давайте сначала колесо посмотрим. Где это вас угораздило?
- Даже не знаю. Вчера приехал, всё было нормально.
Сомов сел на корточки около колеса, поколдовал там над чем-то, выпрямился:
- Над вами подшутил кто-то, просто выпустил воздух. Накачаем - и порядок.
- Хороши шутки: вместе с воздухом инструменты улетучились.
- Выходит, они легче воздуха.
И опять смеются. Над чем? Сомовская шутка копейки не стоит. А профессору весело. Как будто не Сомов это, а народный артист Аркадий Райкин.
- Сейчас мы вам инструментики отдадим, колёсико накачаем. - Сомов говорил с профессором, как с балованным ребёнком, открыл саквояж, достал оттуда брезентовую сумку с ключами. - Проверьте, всё ли здесь.
- Сейчас проверим. - Профессор обернулся к подъезду и позвал кого-то: - Иван Николаевич, помогите мне.
И вот вам сюрприз: из подъезда спокойно вышел районный уполномоченный Иван Николаевич - в полной форме капитана милиции, - подошёл к машине, взял у профессора инструменты, сказал солидно:
- Отчего же не помочь…
Кеша с Гешей изумлённо переглянулись: вот, оказывается, на какое задание уехал Иван Николаевич! Нет, не зря он тогда предупредил Гешу, чтобы тот не волновался. Мол, всё будет в порядке. Позвонил профессору, рассказал про Сомова и про Витьку, потом приехал к нему и дождался Сомова. Не в кустах шиповника, заметьте, а в удобном кресле в профессорской квартире. Вот в чём преимущество милиции над частным сыском.
А бедный Сомов просто обмер. Вероятно, появись сейчас дух пичугинской "Волги", Сомов меньше бы испугался. Он даже осел как-то, а может, это у него коленки подогнулись от неожиданности. Но надо отдать ему должное: быстро пришёл в себя. Подтянулся, выдавил улыбочку:
- Здрасьте, Иван Николаевич. А вы, оказывается, знакомы?
- Благодаря тебе, - сказал Иван Николаевич.
- Это как же?
- А вот так. Попался ты, Сомов, как кур в ощип. - Иван Николаевич употребил поговорку из лексикона бабы Веры. - А ведь предупреждал я тебя: не воруй…
- О чём вы, Иван Николаевич? - Ну прямо ангел с крылышками: глаза вытаращил, вроде бы ничего не понимает.
- Откуда взял инструменты?
- Купил.
- У кого?
- У спекулянта какого-то. Разве их всех запомнишь…
- И давно купил?
- С неделю будет.
- Врёшь ты, Сомов, нагло и беспардонно. Не купил ты эти инструменты, а упёр их из машины Фёдора Петровича.
- Я?! - Ну просто актёр Смоктуновский, а не Сомов: какая гамма переживаний!
- Витька-слесарь для тебя их упёр. По твоему поручению. Ты и навёл его на машину.
Тут Сомов перестал изумляться и сыграл негодование: махнул рукой в досаде, сказал веско и решительно:
- Прежде чем зря обвинять, вы бы доказательства предъявили.
- Пожалуйста. - Тут Иван Николаевич вытащил из брезентовой сумки ключи - целую охапку! - и показал Сомову: - Ключи-то профессорские.
- Написано на них, что ли? - огрызнулся Сомов.
- Написано. - И Иван Николаевич протянул ключи Сомову.
Тот взял один с презрительным видом, посмотрел и от неожиданности выронил. Ключ упал на асфальт, глухо звякнул.
Геша чуть слышно хихикнул в кустах, и Кеша гневно взглянул на него. Геша зажал рот ладошкой, уткнулся лицом в траву.
Профессор взял один из ключей, внимательно рассмотрел надпись.
- "Этот инструмент украден у профессора Пичугина", - громко прочитал он. - И вправду убедительно. Добавить нечего.
Сомов сунул руки в карманы, сгорбился, как-то сразу постарел - добила его таки надпись, сделанная Надымом.
- Когда вы успели? - спокойно спросил он. Не заламывал руки, не форсировал голос - просто спросил, как человек, который смирился с проигрышем.
- Это не мы, - сказал Иван Николаевич. - Это наши помощники.
И Кеша с Гешей подумали, что Иван Николаевич поступает даже чересчур честно: Сомову он мог бы и не говорить всей правды.
- Какие помощники?
- Вот эти. - Иван Николаевич обошёл машину, раздвинул кусты: - Вылезайте, герои.
Как он узнал, что Кеша и Геша спрятались в профессорском дворе? И как он узнал, что спрятались они именно в этих кустах - не в подъезде, не за баками с мусором, а в кустах? Всевидящий он, что ли? Или на него тоже духи работают? Кеша на секунду допустил такую мысль, но тут же её с негодованием отбросил. Не могли духи открыться взрослому человеку! Просто это у Ивана Николаевича профессиональный нюх.