- На этот раз вы оба поступите так, как прикажу я! - прорычал Толстопуз Недоум. - Я хочу обеспечить безопасность моей сестры и хочу, чтобы Великий Панголин считал меня своим спасителем. Вы, надеюсь, понимаете, насколько улучшат экономику нашей страны хорошие отношения с Катаем? Мы получим фарфоровую посуду, ревень, чай и рисовые лепешки! Ну, лепешек, возможно, и не получим, но уж чай - непременно! Если наладим добрососедские отношения с императором, на нас прольется денежный дождь!
- Но… - начал Врун.
- Никаких "но"! - перебил мэр. - А теперь пошли посмотрим на эти пыхтелки!
- Если ты не возражаешь, Толстопуз, я не пойду! - сказала Сибил. - Эти гонки такие шумные и неорганизованные. Лучше я посижу в библиотеке и почитаю что-нибудь о Бегипте!
- Да, там шумновато, - надевая толстое пальто и цилиндр, согласился мэр. - А вот насчет неорганизованности ты не права.
Выйдя на улицу, Толстопуз Недоум поежился. Стоял холодный, ветреный мартовский день, а он даже в хорошую погоду мерз, поскольку его предки предпочитали круглый год сохранять белые шубки. Все остальные горностаи, в том числе и шеф, пока не выпадал снег, были коричневыми и лишь в зимнюю стужу становились белыми.
- Остановим кеб? - спросил Врун, когда увидел карету, запряженную двумя желтошеими мышами.
- Нет, - последовал удивительный ответ. - На этот раз пройдемся пешком. Полезно. А по пути я буду щелкать зубами и махать лапой всем встречным. Если звери увидят, что я хожу пешком, как обычный горожанин, то на выборах получу еще больше голосов.
Мимо них проехала вереница портшезов, одни на паровой, другие - на механической тяге. Большинство жителей снимали шляпы перед мэром и шефом полиции, ибо весь город боялся их. Несколько самок позволили мэру Недоуму похлопать своих ненаглядных, пушистых деток по загривкам. Ласка-трубочист настоял на том, чтобы обменяться с мэром лапопожатием, и Недоуму пришлось потом отмывать лапу в питьевом фонтанчике. Затем за ними увязалась стайка неряшливых уличных сорванцов-ласок, которые распевали им вдогонку не слишком приятные куплеты. Когда мэр или шеф оборачивались, чтобы схватить их, те с ловкостью отскакивали в сторону.
- Где родители этих несчастных? - рявкнул мэр. - Это они во всем виноваты. Их следует засадить за решетку.
- Почти все уже там, - ответил шеф. - Поэтому сорванцы и бегают по улицам. Нам не на что кормить детей осужденных…
- Да, да, конечно, всегда во всем виноват мэр! - огрызнулся Недоум.
Когда они дошли до Городского парка, гонки уже начинались. Огромные пыхтящие монстры красного и зеленого цветов, с высокими медными трубами и сверкающими медными табличками, хаотично двигались по полю. Среди них была гигантская машина с тяговым двигателем "Городское чудо". Такой же двигатель приводил в движение "Городские куранты". Здоровенная машина с паровым двигателем под названием "Величественная сталь" передвигалась на ходулях. Еще одна, огромная, как дом, утюжила клумбы, а ее водитель боролся с медным рулевым колесом, чтобы не выпустить машину из-под контроля. Паровой каток уже выровнял площадку для оркестра. Музыканты, к счастью, успели ретироваться. Теперь они отколупывали с катка расплющенные тромбоны и трубы, а водитель приносил им свои извинения.
- Тяжелый металл, - потирая лапы, пробормотал мэр. - Тебе должно понравиться.
- Магия, цвет, живость, шум, - вздохнул шеф, которому зрелище нравилось ничуть не меньше, чем его начальнику. - Великолепное представление.
Мэр прибыл сюда затем, чтобы судить соревнования и вручить приз победителю Великой Битвы, суть которой сводилась к следующему: две самые мощные машины на полном ходу врежутся друг в друга и будут повторять лобовые столкновения до тех пор, пока одна из них окончательно не развалится на куски.
Первая из участниц сегодняшнего поединка - огромная машина с тяговым двигателем, со стальными бамперами, шипованными колесами и толстым металлическим носорожьим рогом впереди - принадлежала самому Недоуму.
Разумеется, за рулем металлического гиганта должен был сидеть не мэр. Водителями на таких соревнованиях всегда были ласки - Недоум четко соблюдал установленное им самим правило. Он не мог допустить, чтобы кто-нибудь из важных горностаев встал на ежегодном обеде для почетных граждан и пожаловался, что его сын лежит в больнице с тремя сломанными лапами и сожженными бакенбардами из-за излюбленного хобби мэра. Нет, пусть риску подвергаются низшие классы, а призы получают хозяева машин.
- Которая из них ваша, мэр? - спросил Врун.
- С желтой трубой, - с гордостью ответил мэр, уверенный, что сегодня приз обязательно достанется ему. - Ну разве не чудо?
Наконец настало время Великой Битвы. Обе машины разъехались в противоположные концы парка. Зрители расступились, освободив широкую площадку, на которой и произойдет схватка. Мэр с шефом заняли места на трибуне, как раз напротив места где должны столкнуться противники. Вокруг каждой машины собрались молодые ласки. Согласно обычаю их взяли прямо с улицы и каждому вручили по канистре с машинным маслом для смазки колес. Они должны быть исключительно проворными, чтобы подбежать к движущейся машине, брызнуть на колесо струйку масла и успеть отскочить. По окончании состязания каждый из них получит шесть медных монет.
Мэр вышел на площадку, поднял носовой платок и после эффектной паузы взмахнул им.
- Вперед! - скомандовал он.
Два монстра, управляемые ласками, с грохотом устремились друг на друга. Против сверкающей машины мэра выступала грязная, пыльная, заляпанная маслом машина с облупившейся красной трубой и позеленевшими медными деталями. Водитель выглядел не лучше своей машины. Шерсть его была трачена молью и кишела блохами, хотя меж свисающих бакенбардов белели крепкие зубы, а выражение морды было весьма решительным, что очень не понравилось мэру.
К этой-то неприглядной машине и бросился чересчур нетерпеливый молодой ласка. Его канистра тотчас угодила под одно из огромных колес. Казалось, ласку ждет столь же печальная судьба. Толпа вскрикнула от ужаса, но в последнее мгновение водителю удалось затормозить, и трясущийся маленький ласка вылез из-под машины. Зрители приободрились.
- Продолжайте, продолжайте! - нетерпеливо воскликнул мэр. - А этот ласка не получит свои шесть медных монет!
Толпа загудела.
- Вообще-то ему повезло, что я не стану взыскивать с него стоимость канистры! А они нынче недешевы…
Толпа снова загудела, и мэр вдруг вспомнил, что это, между прочим, его избиратели.
- Разумеется, я не стану этого делать… Ведь бедняга ничего не мог предотвратить.
Машина с красной трубой снова с грохотом устремилась вперед. Желтая труба двинулась ей навстречу. С громким шипением и лязгом оба титана неслись друг на друга - пятьдесят метров, двадцать, десять, пять… Они столкнулись под ободряющие крики жаждущей зрелищ толпы. Вверх взмыли куски металла, в воздухе, как кометы, свистели раскаленные угли, из труб с шипением вырывался пар. Воздух сотрясался от пронзительного свиста.
- Давай! - возбужденно орал мэр. - Раздави этого красного дьявола! Разнеси его на мелкие кусочки! Пусть от него ничего не останется!
Машины разъехались и снова устремились друг на друга. Четырежды они повторяли этот маневр. На пятый раз водитель красного монстра проявил хитрость. Вместо лобового тарана он врезался своему противнику в борт и начал толкать его до тех пор, пока желтая труба не повалилась набок.
Водитель машины с желтой трубой вылетел из кабины и приземлился у ног мэра. Сама машина в предсмертной судороге издала истошный свист. Кипящая вода гневно вырвалась из поврежденного котла. Из топки на траву полетели угли. В воздух взлетали поршни, болты и гайки.
Разгневанный Толстопуз Недоум еле удержался, чтобы не пнуть своего водителя, лежавшего у его ног.
- Возвращайся в кабину, идиот несчастный! - заорал он на ласку. - Раздави этого красного демона!
Ласка средних лет встал, отряхнулся и повернулся к мэру.
- Нет, я не идиот, - с достоинством ответил он. - Но был бы идиотом, если бы выполнил ваш приказ.
Затем он спокойно надел шляпу и удалился с высоко поднятой головой. Ласки-смазчики одобрительно хлопали его по спине.
Водитель красной машины вылез из кабины под восторженные крики толпы. Он скромно поднял лапу. Шеф Врун протянул мэру большой серебряный кубок с надписью "За доблесть". Мэр бросил его ласке-водителю как подачку. Ласка поймал кубок, поцеловал и поднял над головой под одобрительные крики зрителей.
- Рисуется, - пробормотал мэр. - И вообще, кто хозяин этой машины?
- Я, сударь, - ответил ласка.
- И кто же ты?
- Меня зовут Грязнуля. Не забудьте. На следующий год я тоже буду участвовать в соревнованиях.
- А я тебя узнал, - прищурившись, сказал мэр. - Ты бывший фонарщик и работаешь теперь у Серебряка, да?
- Совершенно верно, - подтвердил Грязнуля, повернулся и посмотрел на жалкие остатки машины мэра. - А вам, сударь, рекомендую скорее убрать это, не то у вас возникнут неприятности с хозяевами! "Соблюдайте чистоту!" - гласит табличка при входе в парк.
С этими словами он зашагал к своей пыхтящей машине, что-то насвистывая и маша лапой болельщикам. Он залез в кабину и покатился к воротам парка, оставив мэра кипеть от ярости.
3
В библиотеке у лорда Мудрого собрались Грязнуля, Плакса, Бриония и Нюх. Его Светлость достал с полки несколько больших, пожелтевших от старости карт и разложил их на бильярдном столе, главной достопримечательности библиотеки. Лорд Мудрый не увлекался чтением, но считал, что раз в доме есть лишняя комната, то ею надо пользоваться, а потому поставил там огромный бильярдный стол. Голубок, его камердинер, читавший все подряд, от надписей на пакетиках с крупой до шедевров звериной литературы, воспринял это как кощунство.
- Значит, мэра ты оставил стоять среди обломков его огромной машины? - щелкнув зубами, спросил Легкомысл. - Хотел бы я посмотреть, как простой ласка побивает этого чокнутого Толстопуза. Наверное, у него до сих пор кровь кипит!
Грязнуля никогда не обижался на лорда Легкомысла. Но если бы кто-то другой назвал его "простым лаской", мало бы этому "другому" не показалось!
- Ну конечно, он сумасшедший. Вы бы только видели, как он разозлился. Говорят, он даже расплакался, когда его уже не мог видеть никто посторонний. Шефу Вруну пришлось обнять его за плечи и отвезти домой, рыдающего, как детеныш.
- А почему ты не взял меня с собой, Грязнуля? - с обидой воскликнул Плакса. - Я мог бы поработать у тебя смазчиком. Мне бы это наверняка понравилось.
- Да не успел я, Плакса! Я и машину-то купил только сегодня утром!
Тем временем Нюх изучил лежавшие перед ним карты и поднял глаза:
- Это все, что у вас есть, Легкомысл? Боюсь, эти карты не очень хороши. Слишком неточны.
- Неточны? - расстроился лорд Мудрый. - Их составила моя тетушка Непоседа, когда пересекала Губи.
- Пустыню Губи?! - попытался уточнить Плакса.
- "Губи" на диалекте Утренней Магнолии и значит "пустыня", - спокойно объяснил Грязнуля. - Сказать "пустыня Губи" все равно что сказать "масло масляное".
- Твоя тетушка, конечно, сделала благое дело, но, признай, карты чересчур схематичны, - продолжал Нюх. - Толку от них немного.
- Мне очень жаль, что я не смог тебе помочь, - ответил расстроенный лорд.
В этот миг в библиотеку буквально ворвался Голубок с пергаментными свитками под мышкой. Он бросил их на бильярдный стол.
- Возможно, мой господин, эти вам больше придутся по вкусу.
Нюх развернул один из свитков и обнаружил чрезвычайно подробную карту одного из районов, по которому ему предстояло пройти.
- Боже правый! - изумился он. - Какой же ты умница, Голубок! Откуда ты их взял? В книжном магазине "Водный горностай"? Или в "Проклятых выдрах"?
- Их нарисовала моя покойная двоюродная бабушка Умница, - ответил Голубок. - Она служила горничной у леди Непоседы как раз в то время, когда та пересекала Губи. Увидев, что ее госпожа рисует карты, моя бабушка занялась тем же. У нее в школе по рисованию всегда были отличные оценки. Заметьте, как красиво она нарисовала извилистые реки и как аккуратно очертила контуры возвышенностей и низин. Видите эти коричневые линии? По-научному они называются "вади", или "высохшие речные русла".
- Просто замечательно, Голубок! - воскликнул Нюх. - Спасибо тебе… и твоей двоюродной бабушке тоже. У нее был редкий талант.
- Мы, Голубки, всегда старались делать все наилучшим образом… Хотя не всегда это оценивалось по достоинству, - пробормотал камердинер и повернулся к несколько обескураженному лорду Мудрому. - Да, кстати, мой господин, на одной из ветвей вашего фамильного древа я нашел еще одного дальнего родственника. Это некий Эдуард Белый, сосланный в Слоновый Свет за грабеж на большой дороге и ставший там законченным бандитом. В тамошнем преступном мире он прославился под кличкой Нед Белли. Насколько я понимаю, чтобы защититься от пуль представителей закона, он надевал кирасу, сделанную из крышек от старых кастрюль и мусорных ведер.
- Мы потеряем его, Голубок, - пробормотал гордый лорд Мудрый.
- Простите, мой господин?
- Мы потеряем его. Нам на семейном древе не нужен этот Эдуард Белый. Спокойно можешь его аннулировать. Просто поставь на его месте жирную кляксу! Понятно?
- Абсолютно, мой господин, - согласился покладистый Голубок и выскользнул из библиотеки.
Лорд Мудрый переложил монокль на другой глаз и повернулся к гостям:
- Надеюсь, всем понятно, что эта информация не должна выйти за пределы этой комнаты?
Нюх серьезно кивнул:
- Разумеется, Легкомысл. Мы умеем держать язык за зубами. Никто не повторит то, что было здесь сегодня сказано.
- Вот это да! - возбужденно воскликнул Плакса. - Сам Нед Белли! Тот, что украл целый мешок денег, и за ним гонялась вся полиция? Тот, что взял в плен целую роту солдат, имея при себе только короткоствольное ружье? Хитрая бестия этот Нед Белли…
Лорд Мудрый выразительно взглянул на него, и Плакса моментально сменил тему, бросив взгляд на карты, принесенные Голубком.
- Да, хорошие карты. Не то что вон та ерунда…
Грязнуля молча схватил друга за лапу и вывел из библиотеки.
- Итак, карты у вас есть, - заключил Легкомысл, когда раздражающий фактор был устранен.
- Легкомысл, я уверена, ваша тетушка сделала все возможное, но вы же понимаете, что, как начальник экспедиции, она не обязана была быть и картографом, - успокаивающе произнесла Бриония. - Это вменялось в обязанность рядовым участникам экспедиции. Вне всяких сомнений, она была великим исследователем!
- Верно, верно, - пробормотал успокоенный лорд. - Кто-то рождается ведущим, а кто-то ведомым. Действительно, начальнику экспедиции во многом приходится полагаться на помощников, им же самим и выбранных. Моя тетушка успешно пересекла Губи, не потеряв ничего, кроме своих очков, которые и поныне лежат где-нибудь в барханах.
- Вот именно, - согласилась Бриония. - Полагаю, она набросала эти эскизы карт лишь для того, чтобы воспользоваться ими при чтении лекций в Королевском Географическом Обществе.
- Уверен, что вы правы. - Лорд Мудрый снова был в мире с самим собой. - Вы знаете, что Непоседа добралась до Старлинграда на семь дней раньше исследователей-людей? Увы, люди умеют показать товар лицом. Они вернулись в Туманный и заявили о своем первенстве. Но мы-то, Мудрые, знаем, что первой пересекла Губи представительница нашей семьи, и гордимся этим!
- Слава богу, теперь люди живут только на ограниченных участках земли, - сказала Бриония. - Насколько я понимаю, все людское население Катая сосредоточено на севере, за горами?
- Да, вроде бы так, - согласился Нюх. - Итак, что мы будем делать? Как насчет того, чтобы отправиться в "Прыгающие камешки", Легкомысл? Бриония теперь тоже член клуба, поскольку туда наконец-то стали принимать и дам…
- Каких же усилий это нам стоило, - пробормотала Бриония, которая терпеть не могла мужского господства. - Вы знаете, что одной моей подруге, чтобы привлечь к себе внимание, пришлось броситься под карету, запряженную мышами?
- Да и вы сами, насколько я помню, приковали себя за хвост цепью к фонарю перед клубом, - напомнил ей Легкомысл. - И все это зимой, на пронизывающем ветру.
- Игра стоила свеч.
- А как насчет Грязнули и Плаксы? - спросил лорд. - Каждому из нас позволено провести с собой одного гостя, не члена клуба.
- Хорошая идея, - ответил Нюх. - А Бриония может прихватить с улицы какую-нибудь прачку или продавщицу!
Лорд Мудрый долго смотрел на Нюха.
- Так вы хотите, чтобы я пошел в клуб в обществе прачки? - спросил он. - Шучу, шучу. Ну что, идем? Отведаем свежих булочек, воробьиных яиц и кофе!
Как раз в это время мэр сидел в клубном баре и разглагольствовал о бесцеремонности ласок. Он объяснял довольно упитанному, представительному горностаю, как ласка, водитель отвратительной красной машины, всеми правдами, а главным образом неправдами норовил одолеть его замечательную, сверкающую машину с желтой трубой. При появлении Нюха в сопровождении Грязнули мэр замер на полуслове и, извинившись, стремительно скрылся в туалете. Он очень долго не выходил оттуда, а выйдя, столкнулся морда к морде с Брионией.
- Что такое?! - взревел Толстопуз Недоум.
- Ах, мэр, - сладчайшим тоном произнесла Бриония, - вы, должно быть, слышали: комитет проголосовал за меня. Я первая самка, ставшая членом клуба. Впоследствии нас станет больше, так что надо привыкать!
- Абсурд! Почему меня не поставили в известность?
- Разве вы не читали протокол последнего собрания, мэр? - спросил один из клубных служащих. - Он был разослан всем членам клуба. Вы имели шанс проголосовать против.
- Я не могу читать каждую бумажку, которая попадает мне на стол, - возразил мэр Недоум, чувствуя, что весь мир ополчился против него. - Вы видели когда-нибудь утром мой рабочий стол? На нем целая гора бумаг. И большая часть их сразу отправляется в мусорную корзину.
- Это меня не удивляет, - заметил Нюх.
Мэр повернулся к нему.
- А этот… господин - тоже теперь член нашего клуба? - указав на Грязнулю, громовым голосом спросил он.
- Нет.
Лицо мэра снова приняло торжествующее выражение.
- Тогда мне придется вышвырнуть его отсюда за ухо!
- Боюсь, вам это не удастся, - отозвался лорд Мудрый, прервав беседу с Плаксой. - Он мой гость. А Плакса - гость Остронюха.
Сконфуженный мэр посмотрел на каждого по очереди: